— У лекаря были дети?
— Четверо дочек в возрасте от 16 и младше и трехлетний сын.
— И что, никто не видел, как такой немаленькой компанией они покинули Факот?
— Может, кто и видел, но точно не стражники и соседи.
Все призадумались. Повисла тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием пламени в светильниках, висевших под потолком.
— Что здесь с криминалом? — спросил через некоторое время Солар.
— Заправляет здесь некий Хан. Под ним попрошайки, воры и шлюхи из местного борделя — отвечал агент.
— Кто непосредственно занимается попрошайками и ворами?
— Мне нужен день-два, чтобы это выяснить — слегка робея, ответил коллега.
— Пока он выяснит, пока мы найдем этих подчиненных Хана, много времени уйдет — высказалась Рина.
— Если вообще найдем. Городок то маленький. Там слово, тут два — глядишь и побежит слушок, что их ищут. Зароются в какую-нибудь нору — хрен их найдешь — пробурчал Стат.
— Насколько влиятельный этот Хан? — спросил Ракс.
— В Факоте у него конкурентов нет. Ходят слухи, что прикармливает даже местную стражу. А в столице мы о нем даже не слышали — так, местный "барончик" — дал краткую справку агент.
— Мстительный?
— Говорят, что унижений не прощает. Ходит история, как занесла нелегкая одного наемника из Лимана в местный бордель. А сын у Хана кормится с этого борделя, даром что лет ему лишь шестнадцать. Из-за чего у этих двоих конфликт вышел никто теперь уже не знает. Короче, наемник не знал с кем столкнулся, ну и навалял хановому отпрыску, а заодно и паре местных вышибал. Одна из тамошних девушек по доброте душевной объяснила ему, с кем он связался. Наемник — ноги в руки и бежать. Задержись он там еще минут на десять — превратился бы из клиента в обслуживающий персонал. Что с той девушкой сделали, я описывать не буду. А наемник даром, что в свой Лиман успел сбежать. Через некоторое время его и жену нашли мертвыми в собственном доме, его пытали, жену — насиловали, их сына и дочь так и не нашли. Вот такая история.
— А что сын?
— Кормится с борделя. Любит новеньких сначала через себя пропускать, обычно тех, кого туда не по своей воле сдают: если беспутный муж жену в карты проиграет или ...
— Я не о том — брезгливо поморщившись, перебил агента Ракс — Как у них с отцом? Не желает ли отпрыск подсидеть папашу? Взять бразды в свои руки?
— Не могу ручаться. Но все твердят, что живут они душа в душу.
— Ясно. После того как выясним, что нам нужно — обоих в расход — сделал вывод Ракс, прекрасно понимая, что даже им не стоит оставлять за спиной мстительного криминального "барончика" и его сына. Шанс на то, что эти двое доставят "ищейке" потом какие-то неприятности был конечно мал, но все же не стоило им пренебрегать: не вовремя появившийся охотник за их головами во время активной фазы какой-нибудь операции мог спутать все карты или даже стоить жизни одному из членов их группы.
— Значит, за их убийство нас искать не будут? — решил уточнить Стат.
— В Факоте может и побурлит немного, но дальше этого не пойдет — влияние у Хана не то — подтвердил агент. — Есть еще момент.
Ракс кивнул, разрешая агенту продолжить.
— Через несколько дней после ухода группы Карда, за ними двинулась еще одна группа: в основном отребье, но, говорят, туда затесалось и несколько человек Хана. Дело в том, что Кард обычно сидел на мели, а тут начал людей нанимать — поползли слухи, что он что-то нашел в Меардаре, и теперь людей собирает, чтобы вынести найденное. Никто из второй группы тоже не вернулся.
— Их тоже, как и группу Карда, убили в Меардаре — поделился сведениями с агентом Стат.
Агента пока отпустили. Рина и Стат отправились спать. За столом остались лишь Ракс и Солар.
— Что думаешь? — тихо спросил Ракс.
— Кто знает... Не думаю, что этот Кард состоял среди тех, кого мы ищем. Будь он их человеком, он не сидел бы на мели. Возможно, их наняли как группу поддержки, а с истинными нанимателями они встретились в Меардаре или по пути к нему — в горах Карамира.
— А может, не было никакой третьей группы? Карду просто дали указание искать книгу.
— Сам то в это веришь? Передать такие сведения незнакомцу и бесконтрольно отпустить его с группой, которую он сам под себя подбирал? Кто-то должен был следить за поисками.
— Откуда же могла выйти третья группа?
— Ну уж точно не из Факота — мы бы об этом знали. Скорее всего, это была не группа, а несколько, с виду, совершенно незнакомых человек, в разное время из разных мест двинулась к горам Карамира. Причем, совсем необязательно, что из городов и селений Феордана — географическое положение Меардара позволяет начать путь с территории сопредельных королевств. Из Факота просто ближе всего идти. Я бы, во всяком случае, так и поступил. При нормальном подходе — концов не найти.
Подумав еще, Солар продолжил:
— К тому же, судя по общему количеству трупов, будь наемники единственной группой им шестерым (лекаря Солар не берет в расчет) противостояло бы более полутора десятков из группы грабителей, двинувшихся за ними. Даже с учетом Варласа, это слишком много. Тем не менее, из грабителей никто не вернулся.
— Ты забываешь про подручных Варласа — поправил коллегу Ракс.
— Я не думаю, что они вообще сражались с любителями поживиться. У одного был какой-то ужас с лицом, словно его кислотой облили, а второго вообще маг изрезал мечами. Нет. Третья группа точно была. Она же и проводила зачистку.
— Думаешь, семья лекаря нас куда-нибудь приведет?
Солар неопределенно пожал плечами:
— По крайней мере, исчезновение его семьи выглядит странно и даже если это путь в пустоту, пока, за неимением другой информации, стоит это проверить.
* * *
Кира тихонько плакала. Про себя. Чтобы две других девушки, что были в сознании, ее не слышали. Обеим на вид по двадцать лет. Светленькие. Симпатичные. Скоро им всем предстоит тяжелое испытание и она, как самая старшая здесь, не хотела их еще больше пугать. Злиться на мужа она больше не могла, ведь именно на ее глазах неудачливого супруга забили до смерти люди Хана.
Муж решил открыть собственную лавку. Залогом своего успеха он считал договоренность с другом детства. Тот покинул провинциальный Факот много лет назад и обосновался в столице. Дела друга шли в гору и, вскоре, он стал владельцем трех трактиров. Появились связи с крупными и уважаемыми поставщиками Феордана. В один из своих приездов на малую родину друг подкинул мужу идею открыть рыбную лавку. С рыбой в Факоте действительно была напряженка. Ближайшая река находилась за сотни лаг от города. А та речушка, что протекала поблизости, могла похвастаться лишь земными аналогами ершей.
Нет, в Факоте конечно же были две-три лавки торговавшие речной рыбой, но вот океанская рыба была экзотикой и любой из торгашей мечтал заключить соглашение с поставщиком океанских морепродуктов. Впрочем, об этом мечтали и многие лавки в столице.
И вот друг детства по имени Син благодаря удачному стечению обстоятельств оказывает услугу одному из таких поставщиков и предлагает в знак старой дружбы с мужем наладить эксклюзивный канал сбыта в Факот. Первую партию Син обещал закупить из собственных средств, а на полученную прибыль муж закупает вторую партию и колесо торговли начинает наращивать обороты, постепенно обогащая скромную семейную чету. Была правда в этом бизнес-плане одна загвоздка — нужно было купить патент на торговлю и заплатить за аренду помещения минимум на полгода вперед — строительство лавки с нуля муж, понятно, бы не потянул. Если на первую статью расходов супруги еще наскребали денег, то на аренду нужна была ссуда. Но кто даст ссуду обычному подмастерью посудной лавки еще ничего не соображающему в торговле? Ему даже обеспечить ссуду не чем — живет с женой в арендованной халупе.
Хана вопросы обеспечения не волновали. Вернее не так — волновали, но он давно заприметил миловидное личико жены просителя и в случае чего готов был переложить свои финансовые риски на нее, точнее — на ее тело. И до тех пор, пока в ее глазах не загорится тот самый огонек, от которого любой клиент понимает, что перед ним прожженная шлюха, измениться лицо — рот станет более широким, а взгляд лукавым, но по сути — пустым — до тех самых пор, эта женщина будет ему приносить неплохие деньги. Но даже если дело у просителя выгорит, то он все равно найдет способ объездить эту кобылку, потому что ее муж взял его деньги, а значит, теперь все чем владеет этот простак принадлежит ему, даже если он еще этого не понял. Так рассуждал Хан, суживая деньги мужу Киры.
По закону подлости накануне сделки один из трактиров Сина сгорел. Более того, сам хозяин получил серьезные ожоги и был не в состоянии не то, что вести хозяйственную деятельность, но даже говорить. Столичные лекари лишь разводили руками и про себя прикидывали, сколько еще этот бедолага протянет, прежде чем отойдет в небесные чертоги.
Муж Киры сразу все понял. Как только до него долетели первые вести о плачевном состоянии друга, он приказал жене собирать самое необходимое. "Уйдем сегодня ночью. Сначала в Лиман. Но там задерживаться тоже опасно, только в Форлане у нас есть шанс спрятаться" — сказал он ей тогда.
Но удача решила вконец отвернуться от супругов. Один из соглядатаев Хана проходя мимо их дома, скорее по профессиональной привычке, чем из любопытства, глянул в окна скромного жилища. Пара как раз пребывала в полной растерянности: жена плакала, а муж стоял посреди дома, спиной к окну и прикидывал, что они могут позволить себе взять в дорогу.
Окажись на месте "шестерки" кто-нибудь другой, они сбежали бы той ночью: "мало ли причин у женщины плакать?", но именно этот представитель низшего звена местного криминалитета имел хороший нюх на неприятности и в данный момент он очень ясно почувствовал запах горя и страха, что невидимыми волнами растекались по округе из этого дома.
Информация была передана вверх по цепочке, и под вечер в дом к Кире и ее мужу заявился юнец с горделивым взглядом и противной улыбочкой. Сопровождали его три амбала.
"Куда то собрались?" — с наигранным удивлением спросил он, зайдя в дом в окружении своей свиты.
Муж молча кинулся к печке за кочергой. Однако, ловко запущенная одним из амбалов, дубинка с сухим хрустом сломала ему локоть правой руки.
Дальше последовал короткий допрос без применения пыток. Мужу достаточно было увидеть обнаженные груди Киры, массируемые ручищами одного из амбалов, а также руку юнца там, где рельеф женского тела имеет право исследовать лишь законный супруг.
Он рассказал им все. Клялся, что будет работать на них до конца жизни, только бы они отпустили его жену. Плакал, ползал на коленях, облизывал сапоги самодовольно лыбящегося юнца, который намекнул, что в этом случае может простить его, хотя Кира уже видела по глазам мерзавца, что прощение им не грозит.
В конце концов, юнец присел и доверительно зашептал стоящему на коленях мужу: "Знаешь, я мог бы отдать тебе твою жену, потом, когда она пропустит через себя пару тысяч мужиков в моем борделе и за нее будут готовы платить лишь опустившиеся бродяги... Мог бы. Но ты хотел схватить кочергу. Что ты хотел с ней делать? Ты хотел убить ей меня?". Муж отрицательно закивал головой, в его остекленевших глазах читалась обреченность. Голос юнца сорвался на крик: "Ты хотел убить меня! Убить меня — сына Хана!" Амбал передал кочергу юноше. Тот нанес первый удар. Муж тихо начал повторять как заклинание: "Только не трогайте мою жену".
В этот момент Кира увидела через окно двух стражников, патрулирующих улицу, и что есть мочи закричала: "Спаааасиитеее!!!"
Стража отреагировала быстро. В дверь забарабанили. Один из амбалов открыл дверь. Стражники зашли и недоуменно заозирались.
— Что здесь происходит? — спросил тот, кто был повыше, с вытянутым лицом и светлыми волосами.
— Да вот. Решаем вопрос финансовой задолженности — весело улыбаясь ответил юнец.
— А, это вы? — узнал сына Хана стражник. Пару секунд он оценивал ситуацию. Потом резюмировал — В общем. Решайте свои вопросы так, чтобы криков больше не было. И девку прикройте. Я уж молчу про то, чтобы ничего такого с ней не было, по крайней мере не в ее доме и вообще... Ну вы меня поняли.
— Как не понять. Я ее домой к себе отведу, там с ней и дообсудим долг ее мужа — также весело улыбаясь, ответил юноша.
— Приберитесь здесь, чтобы ничего такого не осталось. Ладно. Мы пошли.
Юноша, продолжая улыбаться, кивнул. Со стороны было не понятно, то ли он ерничает, то ли всерьез воспринимает стражника.
— И еще — уже у самой двери "вспомнил" стражник — За такие дела обычной таксой в эту делиму не отделаетесь. Я свое начальство поставлю в известность.
Хлопнула дверь.
"Вот видишь — сплошные от тебя убытки" — зло прошипел юнец лежащему на полу мужу. Потом, вспомнив про кочергу в руке стал методично бить свою жертву. Кире зажали рот рукой. "Только не трогайте мою жену, только не трогайте мою жену" — все тише повторял муж, пока не замолк совсем.
Кира тогда очень хотела потерять сознание или умереть, но тело не хотело дарить ей такую возможность.
Это было четыре дня назад. Сейчас она сидит в небольшом сарайчике во дворе Хана с еще тремя девушками. Одну из них забрали вчера под вечер и вернули избитую и окровавленную сегодня с утра. Она только успела прошептать подругам по несчастью: "Молчите. Они любят, когда кричишь. Молчите" — и впала в забытье.
Сарайчик в котором они сидят, строили явно тяп-ляп. Сквозь просветы между жердинами видно весь двор. Вон, двое людей Хана дежурят у внутренней двери черного хода в этот двор. Вон еще один бродит рядом с сараюшкой — их сторожит. Неподалеку брехают собаки. Печной дым стелется по земле. Вечереет. Где-то стучит дятел. Чем, не сельская идиллия? Да всем. Не считая трех запуганных до полусмерти женщин, которые готовы сами на себя наложить руки при первой же возможности.
Один из охранников лениво потягивается и в этот момент в дверь, что является второй линией обороны и надежно защищает периметр, врезается стенобитный таран. Во всяком случае, так кажется охраннику, что сторожит девушек. Кинетическая сила щепы сносит его менее удачливых коллег на несколько метров в сторону — они умирают почти мгновенно. Сам он тихо сползает по стенке сарая — у него в шее торчит обломок того, что когда-то было надежной дубовой дверью.
По двору тенями растекаются трое. Они двигаются практически бесшумно. На них черные костюмы и маски, закрывающие верхнюю часть лица.
Кира видит, как дверь дома открывается и во двор выскакивает амбал, тот самый, что тискал ее грудь при муже и закрывал рукой ей рот, когда его убивали. В одной его руке меч, а в другой — та самая метательная дубинка.
Он кидает в ближайшую "тень" — самую щуплую и маленькую, свое оружие. "Тень" делает короткий жест рукой, как бы отмахиваясь от летящего предмета, и дубинка меняет свою траекторию, уходя вбок.
Амбал пытается ударить мечом противника, но тот, несмотря на значительную разницу в массе, не пытается уклониться от удара, блокируя выпад своим более коротким и легким мечом так легко и непринужденно, словно парирует атаку ребенка, одновременно, второй рукой нанося удар тонким, как игла, клинком куда-то вбок, чуть за спину. Амбал мешком валится на зеленую травку двора. Все происходящее укладывается максимум в секунды за три.
