Хранитель: первая война

— Чувствую, что есть другие земли и, что твоя родина не здесь, — чуть погодя, ответила она.

— Верно, — кивнул Иллигеас. — Это называется памятью крови. Твоя кровь помнит все, что знали твои предки, твои родители и твой род...

— Разве? Ты ошибаешься. Наш...отец... — Тира запнулась, но продолжила. — Наш отец не был путешественником.

— Отец по рождению — да, он не был путешественником, — снова кивнул тот, кладя ей руку на плечо. — Но ты ведь не человек, Тира. Хоран, светлая ему память, отец тебе не по крови, а по рождению, как сказали бы на моей родине...

Его силы едва хватило, чтобы заставить ее усидеть на стуле, и то только потому, что та сама, в глубине души, желала знать правду.

— Я не знаю другого отца, — тяжело выговорила она.

— Твой отец один из двенадцати драконов-создателей, — сказал Иллигеас. — Когда Харморог, первый вождь людей, убил названную деву двенадцатого дракона, тот перед своей смертью оставил миру пророчество. Его, не рожденным детям, было предрешено рождаться у людского рода. Но Харморог проклял их еще до рождения. Той семье, которая решилась бы оставить черноволосых детей, было суждено погибнуть в огне. Много веков, таких младенцев предавали воде. Хоран первый, кто осмелился вырастить таких детей. Он заплатил за это своей жизнью, и я чту его память, не меньше твоего. Ты и твой брат, драконы, Тира. Драконы по роду и крови.

— Ты лжешь! — Тира вывернулась из-под его руки.

— Нет, и ты это знаешь. Ты видишь истину. Это видят только драконы, — сказал Иллигеас. — В тебе сейчас говорит человек, потому что ты родилась среди людского рода. Твой брат, кстати говоря, уже знает кто он. Но он знает иную историю, не правдивую. Такова его наставница. Я в этом не могу повлиять на него, это его желание.

— Вот как... Если я и он — драконы, почему же выглядим, как люди? — ее голос отдавал недоверием и не желанием верить.

— Облик дракона дается не сразу. То, что ты дракон, не сделает твое обучение легче, наоборот, усложнит. Здешние знания тебе покажутся спутанными и не нужными, не понятными, — сказал Иллигеас, глядя ей в глаза. — Мне еще многое надо тебе рассказать. Для всего будет свое время.

— И все же, в твои слова тяжело верить, — произнесла Тира.

— Возможно, — согласился он. — Ты поверишь, но сначала обучение.

~ ~ ~

Дни летели незаметно. Занятия начинались рано, заканчивались с закатом, и все это время Иллигеас рассказывал о дальних землях и разных народах.

— Маг должен знать все, — повторял он. — В первую очередь, ты должна уважать чужие обычаи и нравы, не забывая и о своих, конечно же. Халдрагар, этот мир, населяют разные народы.

Они и в самом деле были очень разные. Одни, тэлларийцы, населяли пустыни и жаркие желтые степи, другие, арты и серые эльфы предпочитали тенистые леса и темные берега внутренних морей, Высшие эльфы жили совсем уж далеко. Их земли, можно сказать, лежали в неизвестном направлении, и Иллигеас не спешил рассказывать о них слишком многое.

— Тебе рано еще знать о них, — отговаривался он. — Их магия сильна и своеобразна...

— Но ведь о гномах ты рассказал, — настаивала Тира. — А они живут дольше эльфов в этом мире.

— Верно, — кивнул он. — Но гномы ближе к земле. Их силы первородны и магия проста. Они знают слово.

— Только металл их не истинен, — сказала она.

Перед ней лежала сплошь исписанная карта, с обозначениями подземного города этого народа. Иллигеас, откинувшись на спинку стула, хитро улыбнулся.

— Истинный металл есть, но ты еще не достойна его носить, — сказал он. — Гномы так просто его не дадут тебе. Его надо заработать потом и кровью.

— Ты говоришь об оружии? — Тира нахмурилась. — Оружие всегда просит крови. Так говорил наш отец.

— Нет, — возразил наставник. — Оружие не жаждет крови. Да и у дракона нет этой жажды. Но и о защите не стоит забывать. В особенности перед лицом врага.

По его мановению руки, возник образ безликого всадника. Он выступил из воздуха в кабинет и надвинулся на Тиру вплотную. Его холод обжег лицо, и поддельный страх стал вкрадываться в ее сердце. Однако она не дрогнула, и образ медленно растаял.

С этого дня, к картографии прибавился новый урок.

~ ~ ~

В коридорах и на улицах Этиль Арада, ученики в обеденное время, частенько забавлялись иллюзиями. У кого-то они и в самом деле получались красивыми. Над белым камнем нависали то чудные замки, то дивные заморские птицы. Ученики Темного Ордена, любили показывать иллюзии из туманов. Наставники не возбраняли это, наоборот, давали дельные советы, в особенности Кеордиум. Иногда иллюзии выплывали и из-под его сухих пальцев. Эллардис же смеялась над этим. Когда она появлялась, ученики спешно расступались перед ней. Небрежной рукой, она сбивала их труды.

— Скучные забавы, — бросала она через плечо. — И твои силы, Кеордиум, видно оскудели. Разве кто-то из этих слабаков способен призвать зверя, что скачет быстрее ветра?

— Помниться, тебе он так и не дался, — напомнил ей тот.

С тех пор она молчала и появлялась все реже. Ее ученика и вовсе никто не видел с самой церемонии.

Тира скучала по брату, и Иллигеас знал это. Он чуял тоску по родной крови, и потому уводил ее все дальше. Занятия стали занимать все время, кроме ночи. В свою комнату Тира возвращалась усталой, и сразу засыпала, без снов и видений, проваливаясь в пустоту, а с рассветом уже спешила к наставнику. О ее магических способностях Иллигеас по-прежнему молчал.

Однажды утром, он встретил ее у дверей своего кабинета. Вид у него был странный, глаза блестели. При нем Тира не увидела книг и манускриптов, что сразу ее насторожило.

— Сегодня мы не будем изучать карты, — сказал он вместо приветствия. — Эодар, верховный маг Этиль Арада, оказал нам большую честь и доверие. Он позволил посетить крыло Боевых магов.

Слухи, конечно же, долетали до ее ушей. Она слышала о них и о том, как многие ученики жаждали попасть в их число, другие же, наоборот, рассказывали о жестоких испытаниях. Чужие языки доносили кровавые издевательства и пытки огненными кнутами. Мысленно Тира отрицала это, и Иллигеас не увидел на ее лице ни ужаса, ни радости.

— Посетить? Такие же смотрины будут, как и на церемонии? — недовольно спросила она.

— Нет, я не буду говорить об этом здесь, — сказал Иллигеас. — Боевая магия — искусство тонкое. У тебя есть к нему способности.

— Это потому, что ты толкуешь, будто я дракон? — в глазах Тиры снова мелькнуло недоверие.

— Не только. Я не буду тебе рассказывать, пока ты сама не поверишь в это, — строго сказал он. — А сейчас, пора идти. Мне надо познакомить тебя с ректором Боевого Крыла.

— Я слышала, что мой брат занимается там, — осторожно напомнила она, пристально следя за реакцией наставника.

— Ты правильно слышала, но вы не увидите друг друга, — они уже шли по галереи к выходу.

Иллигеас хоть и не смотрел на нее, знал, что она чувствует. Однако, все чувства остались внутри. Тира ничего не показала на своем лице.

— У ректора достаточно жесткие методы обучения, — тихо начал он, проходя мимо других учеников. — За все оплошности будут наказывать. В Этиль Араде наказания распространены. Каждый в свое время прошел через них.

— И ты? — спросила Тира.

— И я, — честно кивнул он.

Они шли через весь город быстрыми шагами. Чем ближе они подходили к запретному крылу, тем чаще им смотрели в спину и провожали взглядами. Двери этого крыла открывались не часто. Тех учеников, что попадали туда, ненавидели и одновременно высоко уважали, даже главы Орденов. Самого ректора Боевого Ордена видели редко, зато слухи о его жестокости поражали даже самих наставников. Тира же пустила их мимо ушей. Уже у дверей крыла, перед призрачной охраной, Иллигеас остановился и глянул на свою ученицу. Ее зеленые глаза оставались спокойными, словно все это было для нее обычным делом.

Каменные двери перед ними изменились. На их холодной глади проступил узор, и появились массивные кольца из черного металла. Маг слегка коснулся их пальцами, и тяжелые створки сами мягко раскрылись. За ними оказался не зал, и не здание, а лестница в долину. В Этиль Араде будто появился другой мир.

— Это Боевое Крыло, — сказал Иллигеас. — Ректор не приемлет обучения в каменных стенах.

Тира кивнула. Долина, которая открылась ее взору, пестрела разнообразием лесов, камней, мелких озер и невысоких гор.

— Тут легко затеряться... — тихо проговорила она.

— Только на первый взгляд, — ответил наставник. — Если присмотреться, тут все разделено на определенные зоны, и каждая из них свой собственный мир. Такова задумка ректора. Это самая искусная иллюзия.

— Иллюзия? — Тира всмотрелась получше.

Воздух тут пах цветами и елью, только слишком резко. Едва ее нога ступила на первую ступень, вся долина исказилась, смешалась, и на ее месте возник громадный зал из серого и красного камня. Вместо стен тут были толстые колонны, державшие на себе тяжелый купол с барельефами драконов.

Иллигеас и его ученица, оказались высоко над землей, в башне, откуда обозревался весь город и скалистые выступы с клочьями тумана. Тут бродил ветер. В его распоряжении была пустота. Его потокам не чинила препятствия ни мебель, ни шторы, и гостям тут не предложили сесть. Пространство здесь Тире показалось резким и натянутым, словно его полотно растянули на мечах, и не зря. Резкость исходила от ректора, который материализовался прямо перед гостями. Его метод возникать из неоткуда, отличался от метода Эллардис. Натянутость чувствовали только Тира со своим наставником и больше никто, даже Эодар не ощутил бы ее. Одежда ректора не шелестела, шаги не издавали звуков, не слышалось и его дыхания. Он мог бы соревноваться с самой тишиной, однако нарушил ее речью.

— У меня мало времени, — сказал голос, настолько тихий и тяжелый, что Тира ощутила холодок в груди.

Его звук проникал в самое сердце, как кинжал. Лицо Иллигеаса изменилось. Усилием воли, она подавила и свой холодок. Теперь вместо него появился интерес. Не пряча взгляд, Тира смотрела на фигуру в сером, абсолютно не запоминающимся балахоне. Ректор был высок, вровень с ней ростом. Из широких рукавов виднелись сильные пальцы в шрамах, затем эти пальцы откинули с головы капюшон.

Лицо ректора выдавало его немалый опыт в бою и магии. Его так же пересекал рваный белый шрам. Он шел ото лба до подбородка. Шрамы потоньше украшали его лысую голову и шею. Рассечена была и правая бровь. Глаза ректора оказались такими же неприятными, как и его голос. Их цвет давно съело палящее солнце долгих дорог и пыль. Бесцветно-серые, они вбуравились в Тиру с презрительным интересом.

— Я привел свою ученицу. Эодар дал добро. Теперь я жду твоего слова, — начал разговор Иллигеас.

— Слышал. Из женского тела воина не слепишь, да и у меня хватает учеников. Ты понапрасну тратишь мое время, пользуясь тем, что я прозябаю в этих стенах, — прошипел ректор.

— Прошу, взгляни лучше, — попросил его маг.

— Мне не нужны слабаки, — тот полуприкрыл глаза, глядя на Тиру.

Внутри нее от этих слов уже поднимался огонь. Снова в памяти всплыл образ отца. Никто не смел называть его детей слабаками. Грудь Тиры поднялась от глубокого вздоха, глаза вспыхнули. Не отрываясь, она смотрела в глаза ректору, и ее пальцы сжались в кулак, жаждая сдавить его горло, но она сдержалась. Неимоверным усилием, Тира заставила свою силу утихнуть. Это далось нелегко. Тело налилось тяжестью, почти что каменным весом и гранит заскрипел под ее ногами. Многотонная плита на полу едва держала ее. Воля уняла и это. Взгляд сделался холодным и непроницаемым. Тира осталась стоять на месте, глядя на ректора, а тот вдруг криво усмехнулся.

— Дай мне свою руку, — сказал он и протянул свою. — Сожми мои пальцы.

В молчании, Тира сделала, что он просил. Вопреки ее ожиданиям, ректор не стал сжимать ее руку и перетирать кости, он лишь сопротивлялся ее давлению. Его пальцы на ощупь напоминали стальные прутья. Тира сжала их ровно на столько, сколько мог выдержать человек. Ни больше, не меньше. Несмотря на свои чувства и оскорбление, она не стала причинять ректору боль и он это почувствовал.

— Я беру твою ученицу, — бросил ректор Иллигеасу, убирая свою руку. — Занятия начнутся завтра.

Его лицо за весь скупой разговор ни разу не изменилось. Сделав короткий поклон, ректор исчез, а вместе с ним испарилась и башня. Тира и Иллигеас оказались перед дверями Боевого крыла.

— Хороши же его испытания... Где обещанная жестокость? — усмехнулась Тира.

— Конечно, хороши, — кивнул ее наставник.

— Только они слишком легкие, — она повела плечом, будто прогоняя остатки ярости. — Наверное, будь на моем месте истинный маг...

— Для каждого предназначено свое испытание, — заметил Иллигеас. — Пожалуй, на сегодня, я освобожу тебя от обучения. Прогуляйся по городу, разумеется, по разрешенным местам. Тебе надо общаться. Только...

— Не искать встречи с братом? — зеленые глаза неприятно кольнули наставника.

— Да, — кивнул он.

На этом они попрощались, и Тира осталась одна посреди города.

Глава шестая.

Этиль Арад влек и отталкивал одновременно. Переплетения улиц и улочек сплетались в одну сплошную паутину, башни сверкали золотом и серебром, ослепляя красотой и тут же, среди белых стен, на Тиру навалилась тоска. Кусочек сердца рвался домой, куда дорога была заказана, другая же его часть вдруг взвыла. Чужие стены о чем-то напоминали, о чем-то давно забытом. Эта память всплывала из крови, из глубин сознания.

В этом забвении, Тира, незаметно для себя, побрела по улице, по пологим ступеням. Ее глаза смотрели куда-то вглубь себя, не видя перед собой ничего. Препятствие возникло внезапно. Ее нога встала на что-то твердое, что вывернулось из-под нее с шипением, едва не опрокинув Тиру на цветную брусчатку. Вынырнув из своих мыслей, она увидела перед собой арта.

Шипя от боли, он потирал хвост. В ту же минуту, перед Тирой выросла могучая фигура, в полголовы выше нее.

— Видно, твое зрение дальше носа не простирается, черноволосая? — с презрением выплюнул слова арт.

— Бой! Вызови ее на бой! — выкрикнул неизвестно откуда взявшийся низкорослый парень.

— Нет! Она же проклятая... — тихо проговорили со стороны.

Парень, говоривший о бое, едва доставал Тире до плеча. Его черный балахон говорил о принадлежности к Темному Ордену. Размахивая тонкими руками, он так и запрыгал вокруг арта и девушки.

— Бой! Бой за оскорбление!

— Чего это там, друг? — из-за спины арта вынырнул еще один парень.

Этот был коренастый и рыжий, будто солнцем поцелованный. Встав рядом с артом, он с вызовом глянул на Тиру и только тут она поняла, во что ввязалась. На лестнице сидело много учеников из разных Орденов, кто-то просто болтал с друзьями, а кто-то занимался чтением. Услышав слово "бой", все они разом побросали свои занятия, и уставились на Тиру.

— Поединок, так поединок! Чего медлить?! — снова воскликнул парень в черном балахоне. — За поруганную честь хвоста арта!

Толпа разразилась смехом. Однако встретив взгляд самого арта, все приутихли. Хотя нашлись и другие.