Школа. Ученик.

И тут меня как кто-то одернул, я вдруг увидел себя со стороны. Стою, ругаю здесь своего учителя, с другими магами высшего уровня, как будто имею на это право. Ну да, может и имею, но надо знать меру.

— Прошу прощения, — я смущенно отошел в сторону.

Неожиданно это привело их в чувство, все стали вдруг обычным, хищниками высматривающими добычу.

— О произошедшем помалкивать, о новом оружии молчать, храни нас тьма, если об этом кто-то узнает, — заявил Зендалор.

— Вся Цитадель об этом знает, — напомнил Угрим.

— Они будут молчать, да и не знают они толком ничего. Но все равно они буду молчать, я прикажу, — пообещал глава.

Они повернулись и направились ко входу, откуда пришли и мы.

— Что ты об этом думаешь? — шепнула мне на ухо Лана.

— Что они создали самую большую противопехотную мину, и если такая взорвется на поле боя, среди людей, то в радиусе пяти километров не выживет никто.

— Не совсем так, — хмыкнул Утор, я и не заметил, как он очутись рядом, — мы все же выжили, но пережить еще раз подобное мне не хотелось бы.

— В тот раз ты же смог защитится от осколков, — это факт поражал меня больше всего.

— Мы не предполагали силы удара, поэтому допустили непростительную ошибку, сделали слабые щиты, — он разочарованно пожал плечами

Когда мы вернулись в комнату Утора пришлось, нам с Ланой заниматься лечением своих учителей. В каждом мы насчитали около двадцати застрявших осколков, это им невероятно повезло. Лана оказалась опытным магом, она обучалась уже семь лет и вскоре должна была получить свой знак принадлежности клану, как символ окончания учебы. А у меня все еще были проблемы с силой, теперь я вовсе не мог накапливать её, и своя собственная тоже исчезла.

— Утор, почему ты не научил мальчика контролировать силу, ему повезло, что он не утратил её навсегда, — с казала с укоризной Гвинея, помогая Лане штопать своего любовника.

— Ему не повезло! Это "Рог Единорога" его предостерег, у него осталось такое свойство, он защищает хозяина от растраты души, — в комнату вошел Угрим, — а это значит, что кинжал действительно принял нового хозяина. Да, малыш, есть в тебе что-то особенное.

Почему-то в этих двух фразах меня задели две вещи, которые я поспешил опровергнуть.

— Я не мальчик, и тем более не малыш, — огрызнулся я.

— Верю, — быстро согласился Угрим, — если смог сделать такое, что смогло обескуражить самого Зендалора, — он улыбнулся.

Теперь осколки пришлось доставать и из него. Когда мы закончили, набралась сотня осколков, половина была в Угриме.

— Если бы я был обычным смертным, моя смерть была бы ужасной, — он поежился, глядя на собранную кучу железок.

— Скорее ты умер бы быстро, — ответил я.

— Зир, ты изменился, что произошло? — спросил Утор, когда за последним гостем закрылась дверь, — раньше ты был другим, робким.

— Это хорошо или плохо? — насторожено спросил я.

— Это хорошо, ты стал проявлять настойчивость и смог на равных разговаривать с главой, и даже упрекать его, а вчера ты дрожал перед ним.

— И это было заметно? — проскулил я, я так надеялся, что моя робость останется незамеченным.

— Перед ним робеют многие, иногда даже я сам. Но, что же произошло с тобой за эту ночь? Неужели Лана какая-то особенная.

Вот мы и подошли к моему небольшому секрету, который я так не хотел рассказывать своему учителю, но...

— Она моя первая девушка, — честно признался я уставившись в пол.

— Что, первая? Зир, почему ты раньше не сказал, что не испытывал настоящих женских ласк?

— Это мое несчастье, раньше я много пытался, но у меня ничего не получалось, — я стал скисать.

— Боевой маг должен владеть искусством обольщения в полной мере. Не переживай, я тебя научу всему, что знаю сам, — а вот на счет этого умения он врал, или приукрашивал.

На этом мы закончили наш разговор, и он вообще прекратился после того, как Утор преподал мне несколько уроков, за которые я был ему благодарен больше всего.

Утор сказал, что мы задержимся здесь на пару недель, пока не будет готов мой амулет и пока моя душа не успокоится. Так что магией я заниматься не мог, а вот фехтованием в полной мере. Попутно Утор давал мне некоторые уроки выживания, приготовления еды, учил разбираться в травах.

Все две недели я провел с Ланой, и на поле боя и в постели. Днем мы фехтовали на общем дворе, её любимым оружием была рапира и она лихо с ней управлялась, мне стоило большого труда поспевать за её выпадами, а ей приходилось каждый раз попотеть, чтобы опередить мой дар предугадывания, что давалось ей с большим трудом. А ночью продолжали сражение в постели, и Лане я был благодарен за уроки любви еще больше чем учителю.

Через неделю после нашего прибытия у меня состоялся серьезный разговор с учителем. Он проверял меня, готов ли я стать боевым магом. Оказалось готов. После этого он целых два дня рассказывал мне, что значит быть боевым магом, и чем мы отличаемся от остальных.

— Боевые маги не имеют право на ношение посохов, так же им не рекомендуется пользоваться жезлами. Мы сами по себе концентраторы.

— Что значит концентраторы? — не понял я.

— Любому другому магу, чтобы сконцентрировать всю свою силу, надобен посох. Они могут обойтись и без этого, но сила заклинания будет слабее. Мы не можем позволить себе такой роскоши, поэтому у нас отдача должна быть больше чем у магов с посохами. Скажем так, выход магии у нас больше.

— Это как электромагнит, с сердечником и без сердечника, — понял я.

— Наверное, — хмыкнул Утор, — у нас этот сердечник в нас самих...

— Боевой маг должен плести заклинания за наименьшее время, побеждает обычно тот, кто оказался быстрее и проворнее. Думать ты тоже должен быстро, быстрее, чем твой противник успеет сплести заклинание. Разобраться в заклинании, понять его и сплести в ответ свое, все это ты должен делать за как можно меньшее количество танов.

— Танов?

Утор посмотрел на меня искоса, что-то прикидывая в уме.

— Тан — это такая птичка, её сердце бьется очень быстро. Пока ты делаешь неторопливый шаг — сердце успеет сделать тысячу ударов. Пока ты моргаешь — сердце ударит сто раз. Опытный маг успеет за одно моргание сплести несколько заклинаний. Время биения сердца птички тан приняли за единицу времени, считается, что даже мгновение длится десять танов. Кто-то даже считает, что за один тан заклинание сплетет разве что сам Творец.

— Хорошая птичка, — с сомнением проговорил я, прикидывая за сколько же танов плел заклинание я. Помниться на первое заклинание потребовалось около десяти минут, интересно, в минуте сколько танов, думаю где-то десять тысяч, получается сто тысяч. Сейчас я стал плести заклинания за пару тысяч танов. Грандиозный успех, но... долго. Утор, к примеру, сплетал фаербол за двадцать танов, хотя мог и быстрее.

— Теперь ты будешь оттачивать свое мастерство колдовства, — пообещал Утор, — в поединках...

— Одежда боевых магов отличается от других. Наша одежда должна быть и одеждой и броней. Мы не носим тяжелой брони, максимум, что можно себе позволить это легкую кольчугу. Поэтому в наших кругах очень цениться кожа и мех волшебных созданий. Василиск, дракон, игуа, снежный выпь, их шкуры очень ценны, но и достать их тоже сложно.

Так же мы не надеваем на себя лишнего, хотя иногда другие считают, что мы берем слишком много оружия и амулетов. В чем-то они правы, но в отличие от остальных магов, боевой маг никогда не станет носить две вещи с одинаковыми заклинаниями или возможностями. Но это не касается силы.

Попутно я задавал вопросы.

— Почему, когда переходишь на магическое зрение, то все люди выглядят по другому, и почему наш ректор такой странный.

— Магическим зрением ты видишь астральное тело, и не только у людей, у всех есть свои астральные тела. Милон очень старый маг, пусть внешность тебя не обманывает, зато это можно понять по астральному телу. Чем сильнее маг, тем больший размер имеет его астральное тело, тем сильнее он выглядит, и не просто выглядит, но и становиться сильнее, в астрале. Астральное тело нужно, чтобы погружаться в астрал, посылать астральных гонцов, еще много для чего. Мы, боевые маги, и тут отличаемся от остальных. Ты неверное заметил, что ни у кого здесь нету астрального тела, — дело обстояло именно так, и это ставило меня в тупик, — ничего удивительного, или наоборот, слишком много. У обычного мага астральное тело может быть только одно, то, которое он получает при рождении, он может становиться сильнее, ловче, но не изменяться кардинально. У нас этого тела нет, поэтому мы можем принять любую форму, какую захотим. Более того, мы можем перенести свое реальное тело в астрал и потом обратно. Это умеют только высшие маги и на это требуется много сил. Думаю не нужно объяснять какие преимущества дает наше отсутствия астрального тела, а недостатков почти нет, в этом можешь мне поверить.

И еще, когда мы ищем себе ученика, то мы смотрим его астральное тело, его отсутствие главный признак того, что ученик способен стать боевым магом. Если тело устойчивое, значит такой нам не подходит, если тело дрожит и полупрозрачное, то такое можно полностью растворить и обучить ученика.

— У меня было такое тело? — поинтересовался я.

— У тебя вообще не было тела, как будто ты родился боевым магом, такого не было даже у Зендалора, но тебе лучше об этом молчать, я и сам не знаю, что это значит, но если верить старым приметам, ты станешь величайшим боевым магом.

Вот так открывались секреты, и мои и чужие. За два дня я узнал многое о культуре боевых магов, об их отношении к мирам и окружающему. Узнал о необходимых ритуалах и прочем, что чтят боевые маги. Не все мне нравилось, но и против я не был. Главное, что я уяснил, была абсолютная свобода боевого мага, если он конечно окончит свое обучение и докажет свою дееспособность. Вступать во всякие ордены было не обязательно, в отличии от большинства остальных направлений в магии. Боевые маги были наемниками, солдатами удачи, воевали за вознаграждение. Если же ты вступал в какую-нибудь гильдию, то у тебя появлялись и проблемы, и преимущества. Но мне пока об этом думать было рано.

Спать мы продолжали все так же, Гвинея у Утора, я — у Ланы, так что ночью мы друг-другу не мешали.

На то, что бы я снова мог накапливать силу ушло три мучительных недели и то, много брать силы еще не получалось, но я уже не переживал так как раньше.

До конца каникул оставалась еще неделя, мы собирались вернуться в школу пораньше, но вынуждены были задержаться. В день нашего отъезда в комнату влетел Угрим и что-то быстро затараторил Утору. Язык я так выучить и не удосужился, так что смысл сказанного был мне не понятен. Утор после этого выскочил в коридор и умчался вместе с Угримом. Они отсутствовали час, потом учитель вернулся хмурый как туча.

— Что случилось? — первым делом поинтересовался я, о том, что отъезд откладывается, я уже догадался, а ведь так хотелось получить медальон, заказанный Утором для меня, и который он даст мне только, когда мы вернемся в школу.

— Только что мы выяснили, откуда у орков взялась такая сила, — мрачно произнес Утор.

— И откуда же? — мне стало любопытно.

— Война с неизвестным, — тихо сказал Утор, — она возвращается.

— Это та, что была у форта?

— Она опять будет там же, — теперь Утор просто побледнел, а до меня еще никак не доходил смысл сказанного. Ну да, будет война, тогда же ведь форт так и не смогли взять.

— Ты не понимаешь, — Утор упал на кресло, — форт давно уже не тот, мы даже ворота закрыть не можем, не говоря о его охранных системах, в которых мы не разобрались. А противник, по нашим данным, стал еще сильнее, сильнее чем в прошлый раз, и орки тому доказательство. Мы не продержимся и дня как будем уничтожены.

— Ну, время-то у нас еще есть? — робко спросил я.

— Угрим считает, что главная битва будет через пятнадцать лет, но война уже началась.

— И что же мы теперь будем делать? — перспектива оказаться на острие атаки мне не так уж и претила, но я к такому был еще не готов, это я понимал.

— Тебе учиться, мне учить. И искать, искать защитника форта.

— Защитника? — насторожился я.

— Да, мы нашли старые легенды, в них говорилось, что война скоро вернется, но мы не обращали на это внимание и оказались не готовы. В легендах сказано, что с началом войны в форт придет защитник, новый хозяин форта, который сможет его возродить. И если верить написанному, то время как раз настало.

— И где его искать? — я вскочил на ноги.

— Нигде, он сам нас найдет. С началом учебного года он должен прийти к воротам школы, он может знать о своей миссии или нет, но он придет, обязательно придет. Сейчас мы выясняем, кем будет защитник.

На следующий день вся Цитадель была переведена на военной положение. Над стенами сомкнулся голубой охранный купол, на стенах появилась охрана, начались приготовления к грядущей войне, в которую, волей судьбы, оказался втянут и я. Теперь все члены Цитадели должны были ежедневно тренироваться. Мне тоже пришлось ходить на общие тренировки, хорошо еще, что меня направили к ученикам, а то я быстро лишился бы головы.

Мне повезло, я оказался в паре с Ланой, она компенсировала мою магическую нетрудоспособность с лихвой и в парных дуэлях мы смотрелись неплохо. Зато спать мне теперь пришлось в комнате Утора, было не до любовных утех.

Наконец Утор сообщил, что мы отправляемся назад, в школу, и с нами идут еще два десятка магов. Предполагалось, что они будут пытаться вернуть форт к жизни, распутывать заклинания, создавать свои, и следить, чтобы его не захватили раньше времени. Гвинеи с Ланой среди них не оказалось.

Перед самым отправлением Утор протянул мне долгожданный амулет.

— Будь с ним осторожен, ты еще не умеешь им пользоваться. И снимай его перед уроками, — напутствовал он и надел его на меня.

По телу пробежала горячая волна, и стало жарко. Я поспешил снять амулет. Он изменился, в резной круг дерева теперь были вделаны шесть стихийных камней, сверкавших голубым светом, и узоры на самом дереве тоже были другие. Казалось даже, что и само дерево стало светлее, наверное, из-за кристаллов.

Я рискнул надеть амулет вновь, теперь жар был не таким сильным и я рискнул потерпеть. Вскоре жар и вовсе исчез, амулет как будто сжился со мной, а в душе появилась тусклая незнакомая точка силы, грубой силы, которую я поспешил изолировать и она, как будто обидевшись, исчезла.

Мы опять летели над лесом, теперь только в другую сторону, и перенеслись только, когда лес кончился. Я сделал себе пометку, что надо спросить, чем лес такой особенный?

Очутились мы в уже знакомом мне месте. Под нами простилалась пустынная равнина, а вдалеке виднелась школа-форт. С высоты птичьего полета смотреть было намного интереснее, вид открывался просто потрясающий.

Я озирался по сторонам, осматривая местность под своими ногами. Именно здесь я оказался в первый раз, слева от зеленой равнины была горная гряда, а справа была пустыня, натуральная пустыня. Линия травы с песком образовывала ровную границу. Теперь я заметил, что здесь имеются еще и речки, которые мы проходили мимо, с Ареем. Да и ландшафт оказался поинтереснее, чем мне показалось в первый раз.