Девятимечье: Меч Постижения Глупости

− Лилон шагнул к вампирше, и подчиняясь странной силе и непонятному знанию, возникшему в его голове, коснулся ее шеи тыльной стороной ладони.

Вспышка фиолетового света озарила комнату, и Вторая Мать Семьи взвыла от дикой боли, вошедшей в ее шею. Лилон убрал руку и замер на мгновение, глядя на возникший рисунок клейма на ее шее. Клеймо изображало вампирский клык, с перекрестием, словно этот клык был неким кинжалом.

− И запомни, если ты сделаешь хотя бы шаг против меня, этот Знак убьет тебя в ту же секунду, − произнес он.

− Приказывай, повелитель мой, − произнесла она, поднявшись.

− Проводи меня к Отцу Семьи, − приказал он, и она повиновалась.

* * *

Кудла − Вторая Мать Семьи − была почти уверена, что нашла не просто молодого сильного вампира. Про себя она уже называла его Фиолетовым Безумцем, тща себя надеждами, что он им и окажется. Именно поэтому она без сомнений принесла Лилону Клятву верности, решив для себя, что когда-нибудь он все же раскроется перед ней, и она не прогадает в любом случае. Тем не менее, вечером этого же дня она спустилась в древние подземелья, где хранились манускрипты с самого Начала Времен. В них была описана не только внешность Фиолетового Владыки, но и его способности, его магия, которую Кудла и узрела в Лилоне.

С Первой Матерю и Отцом Семьи Лилон расправился с такой легкостью, что у нее почти пропали сомнения в том, кем является Лилон. Как она и предсказывала, Первая Мать кинулась на вампира, признавшегося в убийстве охранника каземата, прыжок этот стал для нее последним в жизни. Ее убил и развеял один взмах руки Лилона, из которой в вампишу ударила мощная фиолетовая молния. Все это произошло на глазах множества других вампиров, большей частью, принадлежавших Первой Половине Семьи. Это их и сгубило. Подчиняясь приказу Отца, они кинулись в бой и получили смерть. К сожалению для Кудлы, в эту бессмысленную атаку бросились и ее дети − вампиры Второй Половины Семьи, что находились в зале, но она решила не виднить Лилона в их смерти, потому что просто не могла этого сделать − ведь она дала ему Клятву Верности, и всякую его ошибку она теперь принимала как должное. Схватка в Главном Зале закончилась, когда Лилон подошел к Отцу Семьи и хладнокровно прикончил его, обвинив в нападении.

Поняв, что Первая Мать и Отец Семьи мертвы, Кудла примчалась в Главный Зал Дворца и едва успела остановить вампиров, что готовились атаковать убийцу.

− Первая Мать мертва, это значит, что вы все должны подчиняться мне! − воскликнула она, ворвавшись в толпу вооружавшихся вампиров.

− Убийца вампиров должен умереть! − заговорил один из рвущихся в бой. Кудла глянула ему в глаза, и вампир замер. Он знал, что достаточно Второй Матери сказать слово, и он собственной рукой воткнет нож Убийцу-вампиров в свое сердце, но Кудла этого не приказала.

− Взгляните вокруг, ощутите себя и подумайте, что сейчас вы все стали вампирами Первой Половины Семьи, потому что те, что ими были − убиты! Подчинитесь моему приказу, и это так и останется!

− Это предательство! − раздался чей-то визг с другого конца зала, и вопль вампира смолк, когда в его сердце вонзился клинок Убийца-вампиров, принадлежавший Брезону, Первому Сыну Второй Матери. Кудла взглядом похвалила его за решимость и осмотрела остальных. Сейчас я войду туда, и, что бы ни случилось, вы это примете! − приказала она и вошла в зал, где средь оседавшего пепла, от мертвых вампиров, стоял Лилон.

Вторая Мать Семьи подошла к нему, встала на колени и повторила свою Клятву, после чего поднялась и заявила во всеуслышание о своем новом звании, как Первой Матери Семьи.

− Теперь, как Победитель и мой Повелитель, ты можешь назвать имя нового Отца Семьи, − объявила она, глядя Лилону в лицо. Она была уверена, что Лилон назовет себя и была готова это принять, но молодой вампир не сделал этого.

− Я назову имя нового Отца Семьи после того, как узнаю имена всех претендентов, − объявил Лилон.

− Первым претендентом являешься ты сам, − заговорила она.

− Не перечь мне! − рыкнул он, и Кудла склонила голову, прося прощения за то, что не поняла всех намерений Господина.

Брезон прекратил точить клинок на Лилона, как только Повелитель назначил его Отцом Семьи. Вампир, узнав об этом некоторое время ходил словно пришибленный и еще долго задавал вопрос, действительно ли он теперь Отец Семьи. Кого бы он ни спрашивал, все это подтверждали, и тогда Брезон решился найти Лилона и спросить его − ПОЧЕМУ?

− Да-а... − протянул Лилон, услышав вопрос вампира. − Для Семьи наступают тяжелые времена. Ведь Отцеом Семьи стал Идиот! Пойди к своей Матери, Брезон и задай ей этот вопрос, если не способен понять сам! Может, она тебя и вразумит. И, быть может, ты немного поумнеешь, и тогда у Семьи появится шанс выжить в будущей войне.

Брезон спрашивать об этом у Матери побоялся, но он, как и раньше, слушался ее беспрекословно, и поэтому Семья осталась с достаточно сильной властью, что не позволило ей развалиться и не дало отколоться останкам Первой Половины, которых Кудла начала постепенно изводить всеми способами, начиная от попыток убийств из-за угла, заканчивая интригами, в которых жертвы оказывались обвиненными в делах против Семьи или против Повелителя Семьи, которым Лилон не отказывался называться.

Тем не менее, вел себя молодой вампир далеко не по-повелительски. В частности, он подолгу пропадал в городе, в районах где жили жертвы. Его привязанность к одной женщине и ее дочери стоила жизни еще нескольким вампирам, которые попытались напасть на людей.

Кудла не могла сама направлять своих противников на такое дело, чтобы избавиться от них, подталкиванием к действиям, вызывавшим гнев Повелителя Лилона. Ей не давала это делать магия, которая часто напоминала о себе, если Мать случайно азбывалась и начинала думать о чем-то, что было против Лилона даже косвенно. Во всяком случае, именно эта боль заставила ее отказаться от отмены закона, направленного на защиту жертв против произвола вампиров. И Брезон по ее указанию только ужесточил закон, назначив даже наказания для вампиров-нарушителей. Многие этим были недовольны, но Первая Мать Семьи, собрав однажды всех сильных и старых вампиров, рассказала им историю появления Лилона, которую узнали ее шпионы в городе Графа. И, вампиры, проникшись пониманием, разошлись, решив как следует думать прежде чем устраивать вакханалии с жертвами, способные ввести в Гнев Повелителя.

Через несколько дней они получили и прямое подтверждение тому, что с Повелителем шутки плохи.

Одна из молодых вампирш, по собственной глупости или невнимательности, задела подругу Арсии − женщины, находившейся под защитой Лилона. Результат видел весь город, когда посреди ночи один из вампирских кварталов озарил фиолетовый огонь, и жесточайшая магия выжгла вампирский Дом провинившейся.

Лилон едва сумел остановиться. Его магия с жадностью пожирала вампиров и желала еще. Остановил его детский крик, раздавшийся из дома, которого уже коснулись его молнии и начавшего рушиться. И в тот момент разрушительный вихрь остановился, молнии, ушли в руки Лилона, а в его голове все еще вопил детский голос едва не погибшего из-за него ребенка.

Он ушел через руины, прошел мимо людей, что и не поняли, что это он − Лилон − разрушил городской квартал и поубивал множество народа. Пройдя мимо зевак, он направился к вампирскому дворцу и вскоре уже входил в него. Вампиры прятались от него по углам, и Лилон не обращал на это внимания. Они так делали всегда, когда он приходил сюда. Очень немногие не боялись выходить к нему навстречу.

− Тебя снова кто-то разгневил, Повелитель? − спросила Кудла, встретив его в Главном Зале.

− Ты, словно не знаешь, кто в этом городе может меня разгневить! − воскликнул он.

− Скажи, что мне сделать, и я сделаю все, что ты прикажешь, − произнесла она.

− Расскажи о том, что ты от меня скрыла? − произнес он. − Я вижу, что ты утаиваешь от меня что-то важное!

− Простите, повелитель! − воскликнула она. − Если я что-то и утаила, то только потому, что не посчитала это достаточно важным, чтобы отвлекать вас! У Семьи есть много тайн, о которых не принято говорить и есть много таких, о которых знают только Первые Матери и Отцы.

− Вот и рассказывай! − проговорил он, сверкая глазами.

− Идите за мной, Повелитель! Я покажу вам одну из тайн, которую Семья хранит с тех времен, как появилась в этом Мире, с тех пор, как в этом мире появился первый Фиолетовый Владыка!

Глава 17. Нархол.

− Я думаю, командир, они нам говорят не все, − произнес Леварс.

− Успокойся, обер, все они нам говорят или не все, они нас приняли достаточно хорошо.

− Хорошо, − буркнул Леварс. − Еще неизвестно, что означает это "хорошо". Может, они хотят нас откормить, чтобы потом отдать какому-нибудь чудовищу, вроде того, которого мы видели. И я верю Хиргу, верю, что он видел, как то чудовище сожрало одного из местных. Спроси у Куна, он в местной библиотеке уже не мало книг прочитал, если не до конца, то просмотрел, и там прямо видно, что они помешаны на жертвоприношениях, командир. Я почти уверен, что и наших кошаков они принимают за каких-нибудь местных хищников, которым жертвы приносят, потому и ведут себя так, словно вы хозяева. И я совсем не заметил, чтобы они шевелились в сторону поисков последней группы.

− Иногда, Леварс, у меня возникает желание откусить тебе язык, − проговорил командир. − И, если ты не перестанешь мне капать на нервы, они могут не выдержать, − зарычал он, оскалив клыки.

На поясе кошака зашипела радиостанция, и он взяв ее включил прием.

− Командир, у нас гости, − раздался рычающий голос из динамика. − Ты должен их видеть сам!

Кошак взглянул на обера, стоявшего рядом и ничего не говоря прыгнул в траву. Вскоре он уже мчался по дороге через лесок, к посту, откуда его и вызвала охрана.

Кошаки и оберы стояли у охранной будки словно пришибленные. А перед ними расхаживал местный кошак, на которого они смотрели так, словно он был Розовым Котом, а не обычным по виду кошаком с черной шерстью.

− Что здесь происходит? − спросил командир, проходя к своим.

− Это д-д-дракон, − проговорил заикаясь один из оберов.

− Дракон? − удивленно переспросил командир.

− Ты − командир этих оболтусов? − спросил черный кошак без всяких церемоний вставая перед пришедшим на задние лапы. Пришельцы уже знали, что местное кошачье население не редко делает так, подобно оберам и людям. Многие даже постоянно ходили на задних лапах.

− А ты кто? − спросил командир.

− Я − дракон, − заявил кошак, отошел назад, и внезапно переменился, обращаясь в зеленое чешуйчатое существо, каких пришельцы видели пару раз издали. − Мое имя − Нархол. Я − Император страны, в которую вы попали.

− Император? − переспросил командир, едва веря ушам, что это существо говорит на языке пришельцев. − То есть, ты − командир и хозяин всех и вся? Единоличный управитель, тот, кто отдает приказы? − продолжил кошак, вспоминая, что же означает это древнее слово. − Значит, это ты забыл отдать приказ, по которому в нашей деревне не сделали нормальные отхожие места? Это из-за тебя нам приходится ходить срать в кусты и подтираться совершенно нестерильными лопухами, словно дикарям? Из-за тебя! − Кошак остановился, глядя на дракона, что был раза в два выше, даже если бы кошак встал на задние лапы. Позади уже слышались тихие пофыркивания от сдерживаемого смеха, и в то же время кошаки и оберы были готовы вступить в бой, если бы это потребовалось, ведь их командир выпалил в лицо Императору "Древнее Обвинение", которое в той или иной мере присутствовало в любой кошачьей сказке, где речь шла об Императорах или Единоличных Управителях.

Дракон молчал, рассматривая кошака, затем вдруг оскалился, показывая огромные клыки.

− A не плохо сказано! − воскликнул он и обернулся назад, на дорогу, что уводила еще дальше от места, где поселили пришельцев. − Ирах, выходите, нечего прятаться! − зарычал он, и из-за леса появилась группа кошаков, вместе с которыми вышло невиданное пришельцами существо, в котором, тем не менее, угадывалось некое травоядное, потому что у него не было видно ни клыков, ни когтей, ни иных признаков хищного существования. И только большие ветвистые рога на голове завершали картину, давая этому травоядному признак не простой жертвы, а жертвы, способной дорого продать свою жизнь в случае нападения на него.

* * *

К вечеру кошаки и оберы сидели с Императором и его свитой в одном доме, за одним столом. По их разговорам было невозможно сказать, что черный кот по имени Нар является хозяином огромной Империи. Они говорили друг с другом, как друзья, рассказывали о себе и своих мирах. Нархол, оказался веселым шутником, который чуть ли ни весь вечер травил анекдоты про Императора, ходившие по его Империи. Не боялись эти анекдоты рассказывать и его сопровождающие. И только олень в этой компании, казалось, был лишним, хотя и лежал рядом с кошаками в одной комнате и был, как будто за одним столом с ними. Мясом, как кошаки он не питался, но вино пил вместе со всеми, и иногда его трубный хохот прокатывался по комнате после очередного анекдота или веселой истории.

− Не пора ли нам поговорить о деле? − заговорил Рахр, командир прилетевших кошаков и оберов.

− Да, пожалуй, − согласился Нархол, и его веселость исчезла. − Я начну с того, что раскрою все, что нам известно о последней группе вашей команды. Они высадились в пустыне − это очевидно. И сейчас, судя по всему, движутся через пустыню на запад или на восток, потому что двигаясь на север они давно пришли бы сюда, а двигаясь на юг, уперлись бы в берег срединного океана, и там, опять же, либо вернулись назад, либо пошли бы вдоль берега на запад или на восток.

− Я должен кое в чем прояснить картину, − вмешался в разговор Сатрино. − Движение Магии однозначно указывает, что они двинулись на Запад, и сейчас находятся либо в Пустынном Граде, либо рядом. Точнее сказать не могу.

− Ты в этом уверен, друг мой? − заговорил Нархол. − Это не может оказаться какой-нибудь магический обман?

− Не думаю, что кому-то выгодно создавать магический обман с силой десятибального магического шторма. Магические иллюзии подобной силы применялись последний раз только в Великой Магической Войне много лет назад. И тогда их смыслом был обман противника на счет движения войск.