Короткий жест лазерного карандаша заменил изображение в объеме плоским экраном на котором мы увидели восмиугольник составленный фигурками, каждая из которых состояла из трех черточек, сплошных и разорванных.
И вот тут , дорогие мои друзья, мы задаем себе вопрос:
— А почему именно так? История не сохранила ответа на этот вопрос. Но ладно, допустим нам мало того, что благодаря этой китайской подсказке сплошная и таинственная глыба пространства и времени приобрела определенные черты, и мы видим так сказать, колесики и рычажки , еще не зная , как они работают, допустим мы хотим знать, почему именно так? А я Вам скажу! Смотрите!
Саговников вернул пространственную координатную схему, и заставил верхние и нижние квадранты сдвинуться на сорок пять градусов относительно друг друга. Затем верхние и нижние квадранты совместились и триграммы образовали тот самый восьмиугольник.
— Вот оно! — торжествующе воскликнул профессор, — вот! На языке теоретической физики это называется компактификация. Вы понимаете теперь какими категориями оперировал товарищ Фу Си? Но и это еще не все!
Изображение снова сменилось. Теперь на экране был восьмиугольник , образованный триграммами, но все они были размещены теперь по-другому. В чем было различие я не смог бы сказать, потому что тема для меня была новая, и я не помнил и первого их расположения. Саговников охотно пришел ко мне на помощь:
— Взгляните , с точки зрения математики триграммы могут рассматриваться как матрицы. Следовательно с ними можно совершать преобразования: складывать и вычитать. Мы с вами будем только складывать. Причем это сложение у нас будет числовое и геометрическое, то есть пространственное. И вот здесь между двумя способами расположения триграмм есть существенная разница, которая абсолютно неясна и незаметна, если не попытаться провести с триграммами операции сложения. В первом случае, схема расположения триграмм называется 'Раннее небо', и выглядит вот так:
А во втором случае, это будет 'позднее небо' которое выглядит вот так:
Раннее небо дал китайцам легендарный Фу Си, а позднее небо составил мудрый царь Вэнь Ван, и вот зачем он это сделал, никто не знает. Почему? Ну , видите ли , он сам не объяснил, а последователи, гадатели,историки и лингвисты не задавались таким вопросом. Так — значит так. Но мы с Вами уже знаем — что эта схема — продукт компактификации пространственных координат, сведения их до плоскостных, двухмерных... И мы можем сделать предположение, что данная схема, тем самым является схемой осуществления пространства.
Я кашлянул, —
— Простите... В каком смысле осуществления?..
Саговников мягко улыбнулся, —
— Вам теперь многое будет казаться странным... Вы уж потерпите, пожалуйста... Никакой особой нагрузки это слово не несет... Я употребил его в том лишь смысле, что пространство есть процесс...
— Процесс? — переспросил я.
— Да, да , процесс, именно процесс, а не некая вещь, стабильный объект, впрочем любой стабильный объект есть процесс, не правда ли?
Поразмыслив, я согласился с ним. Действительно, как это у Гераклита — мир есть огонь.
— Теперь попробуем сложить триграммы! — по-прежнему энергично, и даже как-то воиснтвенно продолжил профессор.
— Постойте, — вмешалась Косма , но как мы будем их складывать? Это же не цифры, а... фигурки? Хотя, конечно, их можно представить цифрами, я читала , что это запись чисел от 0 до 7 двоичным кодом...
— Да, — хитро улыбнулся профессор, но мы будем их складывать как матрицы! Вот триграмма 'земля', ее можно записать как матрицу (-1,-1,-1 ) — он быстро записал триграмму, а триграмма 'Небо', соответственно, это (1,1,1). Ну-ка, что получится если их сложить? Пшик! — радостно выкрикнул профессор. — Ноль! Они аннигилируют! И так будет со всеми триграммами, которые стоят против друг друга. А на этой схеме не так! Здесь все слагаемые, кроме воды и огня, вычитаются только в двух чертах, то есть — по две их черты взаимоуничтожаются, а две остаются. А вот триграммы огонь и вода реагируют однозначно — аннигилируют, как и в первой схеме. Что это значит? Мы ведь изначально установили , что каждая черта триграммы означает определенное измерение пространства. Коли их остается только две, значит это координаты точки на плоскости. Ну а раз этим знакам не присвоены численные значения, то стало быть речь идет о множестве точек составляющих плоскость. Раз у нас три пары черт, следовательно они обозначают три плоскости , расположенные в трех измерениях. Эти три пары разные, значит они описывают изменение положения плоскости в пространстве. А если принять древнекитайское воззрение , что данная схема отображает процесс творения пространства , создающегося вращением плоскости . Понимаете, пространство в котром мы живем, создается вращением плоскости, наш мир находится на плоскости, но это постоянное перемещение творит его трехмерность, подобно тому, как электронный луч в телевизоре творит изображение на экране. На самом деле-то никакого изображения не существует.
— А огонь и вода? — несмело спросила Косма, явно подавленная таким объемом непривычной информации.
— А вот ради них мы тут сегодня и собрались! — с хитрецой усмехнулся Саговников. Во время реакции огня и воды мир не существует. И при определенных условиях перед нами возникает Путь. Путь в никуда. И в то же время путь куда угодно. Куда поведет нас воля. Это, конечно же, преувеличение. Теоретически человек может, разумеется, двигаться куда угодно, но практически человек оказывается там, куда влечет его склонность. У Вас, дорогие мои друзья, мои операторы, детонаторы и катализаторы, есть склонность к путешествиям во времени, в том смысле, что Ваша воля влечет Вас туда помимо Вашего сознания. Проще сказать, Вам почему-то хочется туда. Вы слыхали, должно быть, о холотропном дыхании и учении Станислава Грофа? Суть в том, что дыхание в определенном алгоритме приводит человека в такое состояние, при котором он может погружаться в видения прошлого. Буквально видеть картины. У нас что-то вроде этого. Однако свою техническую задачу я видел в том , чтобы усилить подобное состояние до таких величин, чтобы тракт в иные пространства и времена позволил бы перемещение не только сознанию, но и телу человека, а еще лучше — и иным посторонним предметам, которые человек пожелает прихватить с собой. В данном случае речь идет обо всей нашей экспедиции. У Вас, мои юные друзья, открыта волевая направленность именно в какие-то моменты мезозоя, почему и зачем — не знаю, пути Господни неисповедимы. Так бывает, некоторые люди современности бредят, скажем, сердневековьем, сейчас это приняло массовый характер. Причины такой направленности, Вы, возможно, сами откроете при погружении. Эта направленность, грубо говоря намерение, существует в мозгу человека в виде сигнала, имеющего определенный ритм. Мне удалось построить резонатор, который многократно усиливает и воспроизводит в электромагнитной среде этот сигнал. Ничего особенного в этой машине нет, такие устройства уже создавались, для других, впрочем, целей. Однако возникает проблема, — как выделить нужный нам сигнал среди массы иных процессов , протекающих в мозгу, для этого его, и именно его, нужно усилить так, чтобы он стал заметен нашему устройству-резонатору. Для этого мы вводим человеку кое-какие препараты, совершенно, разумеется, безвредные, стимулирующие внимание и волевые центры мозга и затем демонстрируем ему образование пространственно-временного шлюза на данном, — он кивнул на модель, спокойно вращающуюся на голографическом экране. Какая-то часть сознания, ответственная за это, реагирует на возникновение благоприятных условий для осуществления ее программных целей и намерение, направляющее субъекта ... в данном случае в прошлое. А вообще, люди частенько устремлены в такие странные уголки вселенной... — Он покашлял, — я , к сожалению, не могу об этом говорить, скажу только, что далеко не всегда такое намерение может осуществиться, даже с помощью наших препаратов и аппаратов... Большая проблема — чистота намерения, довольно часто воля человека засорена таким количеством опасных примесей, что, при попытке пройти, его просто разрывает на части. Да, такие случаи были, но, Вам, мои талантливые друзья, бояться нечего, я убежден. Чистота и интенсивность намерения в Вашем случае таковы, что моя помощь сыграет довольно малую роль. Так что, без Вас моя машина мертва, Вы ее водители, и Вы поведете ее в неизвестность, прихватив с собой , так сказать, группу поддержки.
Лицо Саговникова лучилось добродушием и энтузиазмом, но мне показалось , что он чего-то недоговаривает. Знает и недоговаривает.
— Но как мы вернемся домой? — спросила Косма.
— Элементарно! — воскликнул профессор, — элементарно! Когда действие препарата закончится, Ваше намерение неизбежно ослабеет и Вы , вместе со всеми объектами которые Вы затащили с собой, автоматически окажетесь в нашем времени.
— А в чем же роль циркуля? Что это вообще такое?
Саговников развел руками.
-Циркуль! — он достал из сейфа белый металлический контейнер, раскрыл его как школьный пенал, и я увидел циркуль. По спине у меня пробежал мгновенный холодок. Саговников меж тем продолжал, — Думаю, что это одна из тех вещей, которые нам предстоит узнать в нашем путешествии, которое, тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, все же состоится. Пока же, опираясь на тот набор исторических фактов, который есть у нас на руках, могу сказать только, что циркуль опять-таки отсылает нас к Фу-Си, — это его атрибут. На древнекитайских изображениях этого субъекта, он, как правило, изображается с циркулем, а его супруга Нюй Ва — с угольником, которые считаются инструментами сотворения мира, или, если хотите, сотворения цивилизации. Мне приходилось слыхать от капитана, и вы тоже в этом имели возможность убедиться, что он гомерически усиливает Ваше намерение, Вашу устремленность в прошлое. Поэтому мы его будем использовать, как часть системы усиления ваших способностей. По этой же причине мы пригласили в проект вас обоих — в других экспериментах было замечено, что в подобной ситуации, пара операторов, именно пара — мужчина и женщина, придает системе шлюза кооперативный эффект — эффект усиления, эффект дополнительной гибкости. Можете рассматривать это как запас мощности , которым я хочу обеспечить нашу попытку. Сейчас же я хочу предложить Вам небольшой эксперимент: прогнать программу насухую, так сказать, без препаратов. Я просто продемонстрирую Вам модель образования пространственно-временного шлюза. Почему мы называем его шлюзом? Потому, что это именно шлюз — там нет времени и места...
Я посмотрел на Косму, — мне показалось что ей не по себе, она побледнела, и, опустив голову, снова терла костяшкой пальца между бровей.
— Только такая , знаете ли, серая мгла... но потому-то, что оно — ничто, из него и можно попасть куда угодно, вернее, туда куда надо... — Косма подняла голову и резко взглянула на Саговникова.
— Почему Вы так смотрите? — Поинтересовался он с жадным любопытством.
— Я видела такое во сне, — слабым голосом проговорила Косма, взгляд ее поплыл над головой профессора.
Саговников удовлетворенно кивнул:
— А так и должно быть, дорогая моя, во сне нельзя увидеть то, чего нет... Так вот, я Вам покажу шлюз и давайте посмотрим, как Вы станете реагировать. Не беспокойтесь, пожалуйста, ничего страшного не произойдет. Ни в какое прошлое вы не отправитесь. Вы должны просто посмотреть, как это происходит. Привыкнуть.
Мягким нажатием кнопок на пульте Саговников запустил свою машину времени: свет в помещении погас, мягко гудя, раздвинулись створки бронированной двери, встроенной в стену, и перед нами открылось мрачное нутро рабочей камеры, в проеме двери замерцал луч лазера, который как спица из шерсти, связал в полутьме сложенный из триграмм, размещенных в порядке позднего неба, восьмиугольник. Саговников придал восьмиугольнику вращение вокруг собственной оси. Триграммы тускло мерцали, в напоенном болотным (теперь он казался болотным, неприятным) зеленым светом сумраке лаборатории. Они были теперь обозначены каждая своим цветом — зеленые, красные , синие огоньки, золотые, серебряные... Меня стала колотить крупная дрожь, по спине побежали холодные капельки пота, хотя страха я не чувствовал. Так, возбуждение. Между тем, первая пара триграмм прореагировала, вместо них на экране возникла вертикальная плоскость, затем совместились с образованием плоскостей еще две пары триграмм. Я смотрел как завороженный, — черт возьми, при всей простоте картины, она действовала завораживающе. Теперь перед нами медленно , как в воде, вращались три плоскости , так что каждая на миг занимала место других. Тревога все больше забирала силу в моей душе. Я вдруг подумал, что оказавшись на базе, у Сидорцова , я врядли избавился от неприятностей, скорее я оказался ближе к ним. Но был ьли у меня выбор, вот вопрос? Пожалуй , Космы это тоже касается. Я снова бросил на нее взгляд, она, закусив губу, пристально смотрела на триграммы. Вращение плоскостей ускорилось, вращаясь все быстрее и быстрее, они слились наконец в сияющий мутной зеленью шар, и через пространство, очерченное границей шара навстречу друг другу двинулись последние оставшиеся триграммы — огонь и вода. Они двигались мерно и неостановимо, и я позабыл , что это лишь призраки — картинки, как в кино. Они казались исполненными нечеловеческой мощи, как половинки критической массы атомного заряда, казалось, что сойдутся они сейчас — и случится что-то страшное, дикое, сверхестественное, что-то поражающее воображение, как поражает атомный взрыв. И они столкнулись!!! Вспыхнул ярчайший свет и я ослеп, а когда сияние угасло, я был окружен серым мраком, в котором тонул мой взгляд, который как вата, наверное приглушал все звуки, и двигаться в нем наверное было нельзя, — мне не хотелось и пробовать. В этом сером тумане вдруг послышался голос Космы:
— Нет, нет! Пожалуйста, — задыхаясь, сдавленно проговорила она, запинаясь в словах, — Не надо!
И мрак тут же рассеялся. Я увидел Косму , которая с выражением крайнего ужаса в глазах, глядящих куда-то в нездешние дали, медленно сползала на стерильный белый пол лабратории, опираясь спиной о белую, стерильную стену. Оказавшись на полу, она бессильно вытянула ноги, я шагнул к ней, но в этот момент ее тело сотрясла судорога, словно по ней прошел сильный электрический заряд, она выпрямилась, тяжело упав на пол, вытянулась всем телом у стены, и сотрясаясь вытянла перед собой руку. Ее ногти беспомощно скребли по полу, словно она пыталась ползти.
Я протянул к ней руки, взялся за ее твердое от напряженных мышц плечо, и потянул к себе, пытаясь хотя бы усадить ее, но в этот момент из ее груди, вырвался такой нечеловеческий крик, скорее похожий на рычание, что я непроизвольно отскочив, бросил ее и она снова упала на пол. Затем она резко, опять-таки каким-то нечеловеческим, скорее даже птичьим, движением вскочила на ноги, оказавшись в какой-то странной позе, которая, казалось, пародирует человеческую осанку, и, протянув к нам руки, быстро, содрогаясь всем телом при каждом звуке, произнесла:
