Двойник

— Мужик с женской сумкой — примета броская. Да и ковыряться в ней у всех на виду он тоже не станет. А куда здесь еще спрятаться? Подъезды на замках. Вот он в подвал и заскочил. Там, конечно, темновато, но разобрать что к чему вполне можно.

Андрей покрутил головой, прикидывая, куда бы выбросить газету. И замер. Всмотрелся в заголовок. Развернул бульварный листок и углубился в чтение, по мере которого лицо его становилось все более задумчивым.

— Может, в милицию стоит обратиться? — не замечая произошедших с ним перемен, потянула Маша за рукав спутника.

— Да, да... — почти не слыша ее, отозвался Андрей. Он торопливо пробежал глазами остаток текста и скомкал газету.

Нельзя сказать, что его уж очень поразило содержимое статьи под броским заголовком.

"За что знаменитого певца преследует злой рок?" — заголовок, придуманный злопамятным журналистом и предусмотрительно офлажкованый им вопросительным знаком, вполне отвечал стилю и направленности бульварной газетенки, однако, изложенные в статье факты, упакованные в глубокомысленные рассуждения о судьбе и карме, говорили сами за себя. Но главная новость, заставившая Андрея задуматься, была вовсе не про содержание его в психушке, о чем с плохо скрываемым злорадством написал гражданин Горский, а сообщение о внезапной и загадочной смерти продюсера и финансового директора музыканта. Машина, в которой находились ближайшие помощники и покровители певца, проводящие свой отпуск на одном из горных курортов Швейцарских Альп, рухнула в пропасть. Усугубил падение с пятнадцатиметровой высоты взорвавшийся бензобак. Оба находящихся в машине пассажира сгорели буквально дотла. А опознать их швейцарская полиция смогла лишь по выпавшей из машины сумке с документами.

— Ай да Кацман, ай да сукин сын, — усмехнулся Андрей. — Похоже, что ему хватило ума не дожидаться встречи с огорченным потерей нескольких миллионов зеленых денег чеченцем, и он предпочел тихонько, по-английски, удалиться.

"Хотя, как знать... Возможно, Руслан и поверит в эту инсценировку. Но? В любом случае, теперь ему уже нет никакой необходимости разыскивать менеджеров певца и уговаривать их передать права на его творчество. Теперь все способы убеждения будут использованы именно против него, Андрея Питерского.

Как любит говаривать король российского детектива: "Попала собака в колесо, пищи, но беги..."

И тут Андрей обнаружил, что идущая рядом с ним девушка о чем-то негромко, словно сама с собой, говорит.

Андрей сосредоточился и попытался сообразить, о чем идет речь.

Вкратце, ее рассказ можно было озаглавить как короткие очерки о жизни российской глубинки в эпоху перестройки.

— ...Отец еще в девяностом пропал, — безыскусно сообщила Маша. — В Китай, за товаром поехал. И не вернулся. Куда исчез — никто не знает. Мама, когда одна осталась, на рынок торговать пошла. Пуховики, куртки разные. И надо же было... так случиться, что за тот рынок одни бандиты с другими начали воевать. Да ты наверняка слышал... Взрыв был сильный. Пятеро погибших, двадцать раненых. Даже в газетах писали. Мне тогда двенадцать лет было. Я с бабушкой осталась. Школу закончила, год в больнице отработала и решила в институт поступать...

— Чего ж ты бабулю одну бросила? — безо всякого интереса спросил Андрей, думая о своем. — Совсем старенькая уже, поди?

— Она в прошлом году умерла. А в больнице меня сократили. Без образования, сказали, нельзя...

— А почему именно в Москву? Неужели поближе нигде медицинских институтов не нашлось?

— А я не в медицинский поступала, — смутилась девчонка.

— Да? — Андрей, наконец, сумел освободиться от надоедливых мыслей о грядущих неприятностях. — И в какой, если не секрет?

— В МГУ... — огорошила она ответом.

— Ого... — Андрей глянул на Машу уже с невольным уважением. — Непонятно только зачем?

— А что тут не понять, — терпеливо пояснила она, однако лицо ее становилось все более и более безжизненным. — Образование получить я бы и в Новосибирске, и в Красноярске могла. Мне за эти годы учебы нужно было...

— Хм... — Андрей покачал головой в сомнении. — Так, ведь, в МГУ, наверное, бюджетных мест и нету совсем. Потому и не прошла.

— На бесплатное и не пыталась, — Маша вновь открыла сумочку, пошурудила в ней в очередной раз, но уже вовсе безнадежно, и вздохнула.

— Так ты на коммерческой основе поступала? — сообразил Андрей. — Это ж дикие деньги, наверное. Откуда, прости за вопрос.

— Квартиру продала.

— Ох, ни черта себе... — от удивления он даже не заметил, что ругнулся. — А как теперь будешь? Новую покупать?

— Теперь уже не буду. Не на что, — просто, как о чем-то малозначащем, сказала она. — В сумке они лежали. Все. Все тридцать тысяч... долларов.

— Сколько... сколько? — Андрей даже сбился с шага. — У тебя с собой такая сумма была, а ты неизвестно кому, совершенно незнакомому человеку, кинулась помогать. Ну как же так можно?

— А ты что, разве не остановился бы? У тебя, ведь, все в крови было. А если бы ты умер? Я же не знала, что там царапина.

Андрей вздохнул, сдержав готовые вырваться слова о простоте, что иной раз хуже воровства.

— Да уж, повезло делопуту, который твою сумку нашел, — только и смог сказать он.

— И куда теперь? — задал он дурацкий вопрос.

Маша помолчала, глянула на маленькие часики и ответила тусклым, безжизненным голосом: — Поезд в семь... Поеду назад. В Ачинск.

— А там что? — похоже, от полученной травмы Андрей резко поглупел.

— А там... ничего, — Маша сдержала готовые вырваться слова. — Посмотрим. Может... Не знаю. Но на пять ближайших суток у меня крыша над головой будет, — она улыбнулась. Вежливо, но как совершенно постороннему: — Вижу, что ты уже совсем нормально себя чувствуешь. Пойду я. Вон и метро уже видно.

Глянула на него и, резко развернувшись, двинулась в сторону громадной буквы, примостившейся на крыше входа в метро.

Андрей задумчиво посмотрел ей вслед и собрался было направиться своей дорогой, но что-то в ее решительно шагающей наперерез сплошному потоку машин фигурке заставило изменить решение.

А в следующий момент он уже сорвался с места и что было сил рванулся следом. Успел. Рванул за рукав платья в самый последний момент. Когда она уже шагнула на проезжую часть.

Сомневаться не приходилось. Опоздай он хоть на мгновение, и летящий по своей полосе "КАМАЗ" снес бы безрассудного пешехода. Шансов выжить у которого не было вовсе. Чтобы остановить двадцатитонную махину, доверху груженую щебнем, понадобилось бы метров сто, а то и больше.

— Сдурела? — заполошно рявкнул Андрей, крепко держа ее за тоненькие плечи. — Убил бы, ведь...

Маша не ответила. Слабо дернулась, но, поняв, что вырваться не сумеет, затихла.

— Ну скажи, пожалуйста, зачем ты это сделала? — уже чуть спокойнее спросил он, когда сумел отдышаться. — Из-за денег?

— И это тоже, — в ее голосе не слышалось ни радости, ни огорчения. — Зря ты меня удержал. Какая разница, когда...

— Нет, я не понял. Ты скажи, из-за денег? — настойчиво повторил Андрей. — А ты подумала, как я себя буду... как бы я дальше жил, зная, что по моей вине... — он не закончил, только сильнее сжал руку, чтобы не дать ей вырваться.

— А ты тут при чем? — Маша дернула плечом. — Да отпусти ты... Синяки будут.

— Снова на дорогу не кинешься? — он покосился на проезжую часть и на всякий случай отодвинулся подальше.

— Не бойся. Сейчас не кинусь. На такое тоже, ведь... собраться, настроиться надо.

— Ну смотри, — он разжал руки. — Но имей в виду, все равно догнать успею. Но тогда точно...

— Что тогда?

— Ремень достану, и прямо, вот... выдеру, как сидорову козу, — несвязно, но от всей души пригрозил Андрей.

— А ведь, пожалуй, и вправду... — она впервые после своей неудачной выходки посмотрела на него с интересом. — Вижу, что не обманываешь. Ну хорошо. Обещаю ничего не делать. Сейчас.

— Ни сейчас, ни потом, — отрезал Андрей. — Пошли обратно, обсудим все, а потом решай.

Они опустились на ту же самую скамейку, на которой сидели всего полчаса назад.

— Прежде всего... — пробормотал Андрей, вытаскивая из мусорной корзины свой измятый пиджак. Порылся в карманах, вынул связку ключей и паспорт Андрея Пирогова.

Глянул на штамп прописки, шевельнул губами, запоминая адрес.

— Сейчас мы едем ко мне, — не терпящим пререканий голосом произнес он. — Не бойся. Приставать не стану. Даю честное слово. И никаких других неприятностей тоже не будет... А впрочем, после "КАМАЗа" тебя, пожалуй, и напугать нечем, — не удержался и чуть съязвил он. — Билет твой потом сдашь, если захочешь. Ну, пропадет там какая-то часть... процентов двадцать.

— И зачем? — Маша посмотрела на него вовсе без эмоций. — С женой познакомить хочешь?

— Не женат, — отрезал Андрей и перешел на деловой тон: — В общем, я хочу предложить тебе работу. Должность, как это... менеджера.

— Ничего не понимаю... — Маша свела брови в раздумье. — Я возле киоска подумала, что ты милиционер. Ну а кто же ты на самом деле?

— Да певец я. Андрей Питерский. Знаменитый и... короче, который — артист.

— Ой... ну, вот, не нужно, я понимаю, что ты решил меня от этого... отговорить. Ну а придумывать-то зачем?

— На, смотри, — Андрей подал ей раскрытый паспорт. — Фамилия, если ты не знала, настоящая — Пирогов. А Питерский — это псевдоним.

— Я слышала где-то... — отозвалась она, глядя на фотографию в паспорте. — Точно. Похож.

— А вот это — прописка: город-герой Москва, улица, дом, квартира. Теперь поверила?

Она нерешительно закрыла паспорт и протянула его Андрею: — Странно все как-то... А как же твой нынешний. Ну тот, кто у тебя сейчас, менеджер или как его называют. Ты же не станешь говорить, что у тебя его нет?

— Не стану, — Андрей вновь полез в карман и достал сложенный вчетверо газетный листок: — Прочти. Журналюга, паразит, за то, что я ему чуть по морде не надавал, злится, поэтому обзывается. Но в остальном правду написал. Вот. Почитай, а что не поймешь, я тебе сам расскажу.

Глава 8

Перехватив инициативу Андрей предпринял простой, но действенный способ удержать ее. Выйдя к обочине, поднял руку, а уже через пару минут, назвав водителю потрепанной "Тойоты" адрес, указанный в паспорте, они ехали по загруженным авто улицам.

Нужно сказать, что по мере чтения статьи, Маша все чаще и чаще поглядывала на Андрея. Ей явно не терпелось задать ему кучу вопросов. Однако Андрей, сделав страшные глаза, покосился в сторону водителя и пожал плечами, словно сожалея о невозможности вести свободную беседу.

Вынужденная пауза оказалась для него как нельзя кстати, чтобы разобраться в себе. И в первую очередь в своем довольно импульсивном решении.

Что же заставило его это решение изменить, Андрей, если честно, и сам до конца не понял. Пожалел несуразную девчонку? Так или иначе, даже сейчас, двигаясь по московским пробкам в сторону "своего" дома, он не был намерен продолжать идиотский маскарад. И не только из опасения мести рассерженного чечена. Его, конечно, не стоило сбрасывать со счетов. И неприятностей он мог доставить не слабых. Но не сейчас. Имелось у Андрея крепкое подозрение, что сейчас Руслану не до него. Поэтому Андрей, рассудив и взвесив все, решил еще немного побыть звездой российской эстрады. Ну пусть не звездой, звездочкой, притом затухающей, однако, каким бы бездарным не был предшественник, Андрей был уверен, что сумеет отыскать у него в квартире нечто, способное компенсировать девчонке ее потерю. Тридцать не тридцать, но хотя бы тысяч на пятнадцать. Отдать ей все это золотишко, брюлики, посадить в поезд, а потом со спокойной совестью можно исчезнуть и самому....

Никаких угрызений совести из-за предстоящей экспроприации он не испытывал: "По большому счету я никого не обманывал. Сами предложили. Со всеми последствиями. А то интересно получается. Как долги отдавать, так вот он, а как несчастные тридцать тысяч, так самозванец. Вот вы угадали. А впрочем, спрашивать с него за эту самодеятельность вроде и некому. Все в бегах..."

— Приехали, — отвлек его от самоуспокаивающих рассуждений голос водителя.

— "Вот моя деревня..." — процитировал Андрей классика и осекся, выбросив за мгновение из головы малейший намек на внутреннюю расслабуху. Он подхватил слегка растерявшую всю уверенность спутницу под руку и неспешно, походкой праздного пешехода, вышедшего на прогулку с законной половиной, двинулся по тротуару.

— Вот мы и пришли, — с уверенностью, которой он, впрочем, вовсе не испытывал, сообщил Андрей, нажимая кнопку вызова домофона. — Мало ли какая система охраны используется здесь. Портье, консъерж, обычный охранник, или некая электроника, с успехом заменяющая всех их. Да мало ли еще какие нюансы и тонкости, знать которые живущие тут постоянно просто обязаны.

"Фигня... — Отогнал Андрей бесплодные сомнения.— На крайний случай сошлюсь на болезнь..." Однако придумывать ничего не пришлось. Тяжелая, обшитая благородными дубовыми панелями дверь клацнула автоматическим замком, и в интеркоме прозвучал благожелательный голос невидимого сторожа: — Здравствуйте, Андрей Николаевич. С возвращением.

Андрей молча кивнул головой коробочке цифровой камеры, висящей над дверью и не раздумывая шагнул вперед.

Дом, по настоящему старый, помнящий, пожалуй, не только последнего, совершенно беспочвенно прозванного "кровавым", императора, но и его венценосного родителя, внутри оказался куда более современным, чем безликие муравейники-небоскребы, изо всех сил претендующие на звание элитного жилья.

Громадная, с высокими, не менее пяти метров, потолками, парадная, широкие лестницы, сияющие витыми решетками перил, лестницы. Светильники на стенах, освещающие сдержанный, но ничуть не ставший от этого менее дорогим интерьер.

— Да... — не сдержала Маша удивленный возглас, глядя на устилающую каменные ступени ковровую дорожку. — Кошки по углам тут явно не гадят.

— Идем, идем... — поторопил Андрей, которому совершенно не улыбалось встретиться в холле с кем-то из жильцов.

— Нам на... третий, — прикинув наскоро возможное количество квартир в подъезде, уведомил он, вынимая связку ключей.

Как вскоре выяснилось — угадал. Квартира номер шестнадцать располагалась именно на третьем. С замками пришлось труднее. Первый ключ не подошел, второй оказался по размеру, но вращаться не желал. Сообразив, что здесь имеет место быть хитрая система запоров, состоящая из двух ключей, Андрей вновь попытал первый ключ. Теперь все вышло как надо. Поворот, еще один. Дверь распахнулась.

Что сказать, Андрей ожидал увидеть все что угодно. Ну, может быть, разве не рассчитывал столкнуться с золотым унитазом. Но предположить такого... Квартира была пуста. Совершенно, девственно. Оклеенные обоями стены, паркет на полу, пластик больших окон, и все. Не было даже мелкого мусора, который непременно сопровождает любой, даже самый качественный переезд.

— Ой!.. — Раздался у него за спиной тихий возглас. Это озвучила свои впечатления заглянувшая в квартиру Маша. — Обокрали?