Получив такую прибыль, летом прошедшего года Джон Хоукинс начал подготовку новой экспедиции. В этот раз к предприятию присоединились, помимо прежних акционеров, новые члены: государственный секретарь сэр Уильям Сесил, лорд адмирал Клинтон, граф Пемброк и Роберт Дадли -граф Лестер, конюший английской королевы и её фаворит. В спонсировании экспедиции приняла участия и сама королева Англии Елизавета I, предоставив для экспедиции один из своих старых кораблей— 'Иисус из Любека'. При этом помимо коммерческих дел Хоукинсу было поручено посетить недавно образованную французами колонию в Флориде, так как английское правительство проявляло живой интерес к возможности самим основывать колонии в Новом Свете. Теперь Хоукинс мог быть уверен в поддержке английским правительством своего предприятия.
18 октября этого же года Хоукинс, имея под командой эскадру из четырёх кораблей: семисоттонного королевского взноса 'Иисус из Любека', стодвадцатитонного 'Соломона', пятидесятитонного 'Тайгера' и тридцатитонного 'Суоллоу', с общим экипажем в полторы сотни моряков вышел из Дувра, Плимут пока так и не восстановился после учиненного в нем пиратами погрома, и снова направился к Канарским островам, где Хоукинс вновь встретился со своим приятием и теперь без сомнения торговым партнером, Педро де Понте. После посещения Тенерифе, англичане направились к африканскому побережью. Около которого, они опять загрузились чернокожими невольниками. Но в этот раз Хоукинс решил сэкономить и договориться со встреченными на побережье португальцами, которые предложили англам совместно взять штурмом город Бимба. Атака провалилось, из-за недисциплинированности европейцев и их жадности. Едва ворвавшись в город, англичане с португальцами, тут же бросились искать золото с самоцветами в домах жителей и не смогли организовать оборону, когда опомнившиеся местные жители контратаковали их. В результате боя из англичан погибло семь человек, включая капитана 'Соломона' Филда, ещё почти три десятка матросов получили ранения. Захватить самостоятельно большого числа рабов у Хоукинса не получилось, и ему пришлось, как и в прошлый раз, закупить черных пленников у португальских работорговцев.
В январе уже этого года эскадра английских работорговцев взяла курс на запад, загруженная почти шестью сотнями невольников из Африки и многими товарами из Европы. Наконец в марте англичане достигли Вест-Индии, где дошли до знакомой по прошлому приходу бухты на южном побережье Экспаньолы, зайдя в которую бросили якоря и стали дожидаться прибытия покупателей на их товар. С целью оповещения покупателей о своем прибытии, Хоукинс отправил на берег к знакомым плантаторам, испанского торговца с Ямайки Кристобаля де Лерена, спасённого англичанами в Гвинеи, с сообщением о своём прибытии с обещанным в прошлый раз товаром. И началась торговля, которая продлилась, без помех со стороны властей, одиннадцать суток, ибо продавали чернокожих невольников и ночью, при свете костров. Плантаторам тоже было не выгодно задерживаться в этом месте. Накроют торг власти, не поздоровиться ни продавцом, ни покупателя, монаршую волю нарушают обе стороны Вот и шла торговля в любое время суток, по мере прибытия покупателей и его платы за товар. С места торговли, после распродажи всего привезенного товара и загрузки в трюмы груза, полученного в счет оплаты за него, ушли тихо, мирно и уже строили планы, какая будет прибыль или как потратить полученный заработок. А тут дьявол принес этих проклятых тартарских пиратов, разгромивших не так давно все южное побережье родного острова.
Разобравшись с командой, решили, большая часть, этой же весной уйдет, как товар, к берберским пиратам. Десятка два, в том числе и самого Джона Хоукинса оставят в Новгороде-Испанском, представили интерес для специалистов из 'контор' 'витязей'. Особенно сам 'адмирал', имевший отличные связи и в Англии, и в Португалии, и в Генуи.
* * *
'Охотничьи' пары в этом году вышли в море в середине апреля и не прогадали, их призами стали одиннадцать судов 'Серебряного флота', из которых пятеро были королевские галеоны с монаршей пятиной в тайных комнатах корабельных трюмов. А это почти половина государственных судов, входящих в весенний конвой этого года в метрополию и везущих драгоценные металлы и камни принадлежащих испанской казне. В этом году перехват осуществляли чуть ли не у 'ворот' гаваней Картахены-де-Индиас, Номбре-де-Дьос и Веракруса. В паре случаев экипажи захватываемых кораблей еще видели на горизонте темные силуэты строений покинутых портов. В других случаях суда отошли подальше, но тоже ненамного, только успевали скрыться за горизонтом признаки покинутого рейда, как появлялась пара быстроходных, маневренных и прекрасно вооруженных кораблей богомерзких тартарских пиратов и после положенного под нос судна ядра, начинали обстрел обреченного транспорта, если капитан сразу не спускал флаг с парусами и не ложился в дрейф, задраив орудийные порты и выстроив команду с пассажирами на палубе. В этом случае, имелась вполне реальная возможность, быть доставленными, без большого ущерба для здоровья, в разбойничье логово на Экспаньоле и после быть отпущенными, с высадкой на кубинский берег или на южное побережьем самой Доминики, всегда невдалеке от прибрежных городов. Естественно суда, на которых приходили в корсарский порт невольные 'гости' и их грузы, переходили новым владельцам— тортугским пиратам. При сопротивлении большинство экипажа и пассажиров пропадали бесследно. И только немногие счастливчики, имеющие средства для выплаты выкупа, возвращались домой, после передачи пиратам определенных сумм, выставленных ими в качестве выкупа за пленника. А уж определенная репутация у тортугских 'вольных мореплавателей' имелась и никогда ими не нарушалась.
Вот и в этот раз купеческие суда, получив по курсу ядро, послушно спускали флаги с парусами и ложились в дрейф, поджидая шлюпки с призовой командой. Да и королевские галеоны, загруженные по максимуму и в основном попутным грузом, и не всегда отмечаемом в Каса де Контратасьон, были мало способны противостоять атакующей паре кораблей противника, превосходящих их и по мощи с дальностью артиллерийского вооружения, и по скорости, и по маневренности, и по мореходности. Вот и в последнее время, капитаны этих кораблей, в основном, тоже предпочитали сдаться при захвате. Но частенько гонор кабальеро, командующих галеонами, преобладал над осторожностью и тогда, галеоны принимали безнадежный бой. Но в эти рейды, только один капитан галеона, везший в 'королевском трюме' из Картахены-де-Индиас, изумруды, алмазы с топазами и жемчугом, отважился сопротивляться, хотя его напарник, торговец-нао, покорно спустил флаг. А двадцати восьми пушечный галеон 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', на упавшее по его курсу ядро, ответил залпом правого борта, по идущему параллельным курсом пиратскому кораблю. В общем, только помог капитану идущего передовым 'Рубину'. Пока его мателот 'Сапфир' занимался спустившим флаг 'купцом', 'Рубин' сблизился с 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', не дожидаясь когда его канониры перезарядят пушки, и спокойно, тройкой залпов, расстрелял его. Первый залп ядрами и крупной картечью по открытым орудийным портам. Второй ядрами и книппелями по такелажу с рангоутом, третий, перед самым абордажем, картечью по верхней палубе. Добавив, из пищалей и 'сакмарочек' по находящимся на квартердеке командованию галеона. Абордаж. Через полчаса остатки экипажа с пассажирами сдались, а корабль со всем содержимым своих трюмов сменил владельцев. Еще сорок пять минут на исправление повреждений и четыре корабля берут курс, приведший их в конце пути в гавань Новгорода-Испанского.
Более всех повезло паре тяжелых фрегатов 'Боярин' — 'Ратоборец', которые перехватили отряд из трех судов, 'купца' и пары королевских галеонов с монаршей долей от добытого в этом году мексиканского серебра, идущих из Веракрус. Капитаны всех трех кораблей, при полной поддержки команд и большинства пассажиров, не стали испытывать судьбу, а спустили флаги и дали возможность подняться на свои борта призовым командам, после чего передали командирам корсарских абордажников, бразды правления судами. А сами, как и большинство находящихся на суднах людей, были взяты под арест и до прибытия в порт Новгорода-Испанского, помещены в трюм. За что в последствии без выкупа были высажены на Кубе.
Остальным парам 'охотников' тоже улыбнулась фортуна, и они привели по два приза. Год на суда-призы стал 'урожайным'. При обычной оценке грузов пригнанных призов, то есть по самой минимальной цене, общая стоимость добычи составила семь миллионов триста сорок пять тысяч серебряных песо, из них на долю трофейного золота, серебра и драгоценных камней и изделий из них приходилось пять миллионов сто тысяч песо серебром. И это без учета стоимости самих призовых судов и сумм возможных выкупов за состоятельных пленников, с оказавших сопротивления кораблей. Остальных плененных испанцев, со сдавшихся без сопротивления судов, уже через две недели, небольшими партиями на барках, развезли по побережью Кубы и южной части берега Доминике, где их и высадили благополучно на берег.
* * *
В мае начали уходить в рейсы торговые суда. Первыми ушли корабли в Турцию, увозя в своих трюмах захваченных английских матросов-работорговцев, для их продажи уважаемым Мустафе-бею и Ахмету-эфенди.
За ними вышла к Азорским островам 'европейская' торговая экспедиция. Как обычно по вёзшая торговым партнерам из Ла-Рошеля накопленные трофеи из испанских колоний и призовые суда за прошлый год.
Крайним, 2 мая, покинул рейд Порт-Росса клипер 'Касатка', увозящий в своих трюмах драгоценные металлы и камни, а так же часть товаров из весенней добычи прошлого года. Которую уже через две с половиной недели на рейде основной базы флота, заменила её 'сестра' 'Белуха', привезшая как обычно боеприпасы и металлические изделия для кораблестроения.
Заморская Русь. Июнь-октябрь по новому стилю 1565 года от РХ.
Пришедшее ненастье, как обычно, притормозило морские перевозки, а значит и приостановило почти всю деятельность на островах Нового Света и на побережье материка. Не избежали общей участи и русские анклавы в Заморской Руси, за исключением материкового Порт-Ивановского.
Еще в конце прошлого года на север, на территорию возможной Канады, отправилась пара геологических групп, с целью проверить информацию о наличии богатых месторождений железной и медной руды, на северном берегу острова известного попаданцам как Бель-Айленд в заливе Консепшен железа, а в северной части гипотетической провинции Нью-Брансуик, такой же Канады, медь. Информация подтвердилась и теперь на этих месторождениях развернулись подготовительные работы по началу добычи. А в самом анклаве, невдалеке от Порт-Ивана, на реке Лизка, выше по течению, приступили к строительству металлоплавильного и механического заводов. Годика через три-четыре, будут кили, шпангоуты и прочие бимсы, изготовляться в анклаве из местной стали.
* * *
К апрелю 1565 года удалось установить какие такие бледнолицые в длинных одеяниях стояли за чероки, напавшими на земли анклава в 1562 году. Как и предполагали— испанцы, вернее их монахи иезуиты из миссии 'Санта Мария' (Святая Мария) расположенной на севере Флориды на землям племени тимукуа, почти на границе с землями другого племени Флориды — апалачи, родственных по языку и соответственно крови, чероки. И если тимукуа были более-менее миролюбивы, вели оседлый образ жизни, проживая в круглых хижинах, покрытых пальмовыми листьями, в селениях огороженных прочным палисадом, но могущих и позавтракать своим врагом, хотя в основном их способами добычи пропитания была охота, рыбная ловля и собирание диких растений. То преклоняющие солнцу и считающие его престолом храбрых апалачи, были достаточно воинственны и могли быть использованы для нападения на территорию анклава. Хотя доказательств участия в нападении воинов апалачей не имелось, попробуй различи трупы врагов, кто, к какому роду-племени принадлежит, тем более племенных рисунков на убитых не было, шли в 'усредненной' боевой раскраске. То по виновности иезуитов в подстрекательстве чероки к нападению на анклав имелись убедительные доказательства, а значит необходимо 'алаверды', ответный поход в 'гости', чтобы 'поблагодарить' за пограничный инцидент, путем 'вежливого визита', и отправки виновных в подстрекательстве на нападения иезуитов в Чистилище и далее, куда они заслужили. И после доскональной подготовке, в самом начале июня, в пеший поход во Флориду вышли три десятка переброшенных из Порт-Росса 'птенцов' Лазарева, в сопровождении шести десятков воинов поухатан, лично отобранных для похода Верховным Вождем их племенного союза Вахансонакоком.
Итогом похода стал разгром и сожжение внезапно напавшими на миссию 'Санта Мария', с уничтожением большинства обитателей миссии, монахов-иезуитов, соседними индейцами из племен тимукуа и апалачи. Достаточно много оставленных на месте бойни следов, указывали на воинов этих племен, правда из каких родов были нападавшие, установить по следам было невозможно. А найти в многочисленных племенах, насчитывающих более сотни тысяч человек, совершивших это злодеяние воинов, практичности невозможно, да и кто даст конкистадорам искать нападавших среди воинов этих племен, во всяком случае не вожди индейцев. На том и успокоились испанцы. Правда поиски пропавшей пятерки монахов, в том числе и падре Себастьяна, главы миссии, не прекратили, продолжали искать в поселениях обеих племен, но так и не нашли.
Пока дон Педро Менендес де Авилес, будущий губернатор Флориды, искал пропавших отцов иезуитов в индейских поселениях, 'моржи', в полном составе и пятьдесят семь их индейских союзника, несших три трупа своих единоплеменников, уводили на север, почти вдоль побережья бушующего моря, 'потеряшек' дона Педро, обходя деревушки местных индейцев. Поселения европейцев, в этот период на земле Флориды имелись только у французов— поселение Шарльфор, основанное Жаном Рибо в 1562 году в ходе экспедиции в Северную Флориду и Фор-Каролин, выстроенный в прошлом году Рене Гулен де Лодоньером, в который, после его строительства, начало переселятся население и гарнизон Шарльфора. Интересовались Флоридой и англичане, и даже направили, при поддержки королевы Елизаветы, экспедицию Томаса Стакли, для основания колонии. Но последний не пошел за океан, в неведомые земли, сочтя более выгодным для себя, занятие пиратством около побережья Ирландии, чем и занялся. Испанцы так и не смогли обосноваться на постоянной основе в этой земле, кроме миссии иезуитов и периодически то отстраиваемого, то покидаемого поселения в бухте Тампа, у испанской короны ни каких плацдармов на полуострове не было. Так, что нарваться на испанцев или иных европейцев в этих краях было почти невозможно. Однако, от шастающих по полуострову представителей многочисленных родов местных туземцев, приходилось постоянно скрываться, тормозя и так то не молниеносное движение.
В конце августа сводный отряд диверсантов вернулся в Порт-Иван, приведя пятерых 'языков'. И вскоре 'гости' заговорили, в принципе, почти без принуждения, то есть без физического принуждения. Самой приятной неожиданность стало то, что падре Себастьян, заговорил первым и дал команду остальным своим подчинены отвечать на вопросы 'принимающей стороны'. Умный человек, просчитавший за время пути, что похитители все равно узнают у них все, что захотят, а при нужде и много больше. Так зачем из, в общем то открытой деятельности миссии, делать секрет. При этом причиняя лично себе огромные неудобства. Вот и начал говорить сразу, как стали спрашивать, о том, что монахи его миссии натравили соседних с русскими чероки на тартарцев, через родственных им апалачей, обещанием представителям обеих племен огромной и богатой добычи, по прямому распоряжению третьего по счету архиепископа Мексики Алонсо де Монтуфар, занимающего сей пост с 1554 года. По мнению главы миссии, архиепископ просто хотел выслужится и перед вице-королем и перед 'простым' королем испанским, без приставки вице, изгнав руками краснокожих дикарей, дикарей белокожих. 'Ну что же де Монтуфар, Вы были у нас в гостях, теперь наша очередь идти к Вам в гости с визитом вежливости' -решило руководство Заморской Руси.
