Хвост капитана. Общий файл.

'Ваваааааа мимимими!!! Мурууууммм утро! Пора вставаааать!' — бодро до неприличия возвестили динамики в каюте. Следом пошло невразумительное хыркание и шипение.

Крэйн раздраженно рыкнул и отстранился.

— Добрались-таки, шарховы куклы...

— Куда? — разомлевшая тилара явно не обрадовалась такому повороту событий.

— Система общего оповещения. Есть в каждой каюте, — отрезал капитан.

Аккуратно переместив белокосую, Крэйн рывком поднялся с постели. Некстати вспомнил, что раздет, однако просить Леа отвернуться не стал — глупо да и, скорее всего, его уже успели рассмотреть со всех сторон. Из динамиков вновь послышались какие-то странные звуки. Капитан тихо выругался и поспешил в душ. Разочарованного вздоха со стороны кровати он не услышал.

12-2

— Твою ж шархову маму... — наверное, это был самый цензурный возглас из всех прозвучавших в то утро в пищеблоке. Нет, ну а каким образом еще можно было отреагировать на подобное? Утро — это ведь такой отрезок времени, когда на одной, к слову сказать, не такой уж большой, территории пересекаются два потока одинаково неадекватных личностей. Первые ползут с ночной смены, мечтающие лишь о том, чтобы набить требуху по-быстрому, а потом в благостном расположении духа и желудка добраться до вожделенной постели. Вторые, с трудом оторвавшись от любимой подушки, или другого предмета ее заменяющего, встрепанные и сонные топают в святая святых любого космического судна дабы заполучить законную дозу кофеина. Естественно, ни первые, зевающие во все рты и пасти, ни вторые, считающие спросонья углы на протяжении всего пути, даже представить себе не могли, что ожидало их в то утро в столовой.

Свет. Слишком много света. Никому и в голову не могло прийти накрутить потолочные лампы на самый максимум. Все давно уже привыкли к определенному уровню освещения, который, невзирая на расовые различия членов команды, был признан наиболее комфортным. А тут...

Особо чувствительные, разразившись цветистыми матюгами, метнулись к блоку управления и в мгновение ока привели освещение в норму. Незамеченный никем ранее ярко-розовый дройд что-то обиженно тренькнул и откатился подальше.

Теперь, когда уже ничего не мешало, народ у удивлением рассматривал преобразившийся пищеблок. На стенах красовались невообразимые мохнатые конструкции вырвиглазно-розового и бирюзового цветов, не иначе как 'последний писк мириянской интерьерной моды', кое-где дополненные не менее странными гирляндами из кольрамовых нитей с камушками, колокольчиками и еще бог весть какими побрякушками. А вот со злосчастных потолочных ламп свисали разной длины ленты, на концах которых болтались какие-то синтетические метелки, щедро обсыпанные блестками. Метелки смешно трепыхались от любого колебания воздуха, становясь до жути похожими на зукхов — мелких трусливых, но очень плодовитых зверьков с Бузры, которых местные жители нещадно отлавливают и продают в качестве сувениров наивным туристам. Бедолаги даже не догадываются, что по возвращении на родную планету, 'миленькая фусечка' очнется от коматоза и начнет активно осваивать новые территории, размножаясь при этом в двойном объеме.

— Где-то я уже видел подобные штуки... — проворчал Хан. С тех пор, как на 'Астарте' появилось бирюзово-розовое безумие, он практически не видел Барка. Впрочем последний, похоже, совсем не мучился от угрызений совести, а наоборот, получал искреннее удовольствие от компании столь выдающихся в верхней части дам. Механик восседал за одним из последних столов, вальяжно откинувшись на спинку стула и провожая масляным взглядом снующих туда-сюда мириянок. — Кажется, такие и поныне используют для защиты от особо противных мошек в едальнях на каких-нибудь полу-отсталых колониях типа Руры.

— Ага, вот только наши высокомодные гостьи, об этом, видимо, не знают, — раздраженно буркнули в ответ.

— Капитана удар хватит... — пробормотали откуда-то сбоку.

— Нет. Это скорее мириянок хватит удар, когда Крэйн увидит весь этот бедлам — захихикал один из младших техников. — И выскажет все, что думает по этому поводу.

— Если успеет. До прихода Локки со скальпелем.

Между тем, мириянки, не подозревающие о своей незавидной участи, продолжали хлопотать, а попросту говоря, бестолково толпиться около духовки. От нетерпения они подпрыгивали на месте, роскошные бюсты колыхались, едва не вываливаясь из полупрозрачных кофточек с глубокими декольте, а пышные, микроскопически короткие юбочки кокетливо подрагивали в такт. Добрая половина мужской части команды завороженно следила за прыгающими красавицами, периодически сглатывая.

Таймер духового шкафа звонко пискнул, к дверце печи подкатились два круглобоких дройда, и проворно извлекли оттуда противень с ароматной выпечкой. После этого дройды так же ловко переложили ее на внушительного вида поднос, где только нашли, а мириянские барышни в четыре руки подхватили его, и развернувшись к оторопевшим людям и нелюдям, радостно провизжали: 'Виииии! Мимимими! Печеньки!'

Под хоровое 'Спасибо!', 'Ого!' и 'Ни г'хиша себе...' угощение расходилось с неимоверной быстротой. Даже припозднившиеся Локки с Сельмом, ухватили по печенюшке, и загадочно перемигиваясь, удалились за свой стол. Вид у обоих был подозрительно довольный.

Хан, не принимавший участия в сдобной вакханалии, заметил капитана и тилару, едва те появились на пороге столовой. Крэйн сделал несколько шагов и резко остановился, от чего девушка чуть не влетела ему в спину.

— Убрать все немедленно, — оглядывая царящий в помещении хаос, произнес капитан.

Смех и болтовня мгновенно стихли, словно таровым языком слизанные.

— Да ладно тебе, капитан, — подал голос хфанг. Учитывая, что сейчас Крэйн пребывал далеко не в самом приподнятом настроении, в открытую спорить с ним, но не нарваться при этом на глобальные неприятности, могли, пожалуй только трое. Сельм был одним из них. — они же старались. Пусть повисит немного.

Крэйн, прищурив единственный глаз, оглядел хфанга и покрасневшую почему-то Локки, хмыкнул.

— Шарх с тобой, пусть висит, но чтобы к вечеру я этого не видел.

Рядом процокали каблучки, и мгновение спустя, капитан с удивлением смотрел на топчущихся перед ним мириянок с большим подносом, на котором сиротливо ютилось оставшееся угощение. Девицы смотрели куда-то в пол, при этом розовая отчаянно пихала локотком бирюзовую, а та вяло отбрыкивалась. В конце концов Джаджа решительно выдохнула, как перед прыжком в ледяную воду, подняла вверх огромные глазищи цвета морской волны, но тут же зажмурилась и пропищала:

— Печеньку?..

— Спасибо, — взяв предложенное, капитан поспешил ретироваться к кофеварке, дабы мириянки, чего доброго, в обморок не грохнулись. Но те, похоже, напрочь забыли о недавнем страхе — они во все глаза смотрели на тилару, явно не ожидавшую такого внимания к собственной персоне. Буркнув что-то невразумительное, Леа торопливо направилась к холодильнику. Услышала вслед восхищенное 'Ааааах!...' и тихо вздохнула, когда обнаружила, что Крэйна уже нет рядом. Зато был Хан. Улл одиноко сидел за своим столом, вяло ковыряясь в тарелке, но иногда бросал в сторону Барка и усевшихся рядом с ним мириянок весьма красноречивые взгляды.

Мясо разморозилось быстро. Леа вытащила его из печи и демонстративно направилась к рыже-бирюзово-розовой компании.

— Привет. — мириянки, приоткрыв пухлогубые ротики, синхронно кивнули белокосой. Барк недовольно скривился. Леа же нарочито радостно скалилась во все клыки. — Я вот тоже решила поделиться вкусненьким.

Виви и Джаджа, словно по команде, перевели взгляды на тарелку в руках тилары. Аккуратно порезанное на тонкие кусочки мясо было выложено по кругу. Почти красное, с белесыми прожилками, оно источало характерный сладковатый запах, и кое-где на поверхность проступали темно-бордовые капельки крови.

Мириянки в оцепенении смотрели на предложенное 'лакомство', а потом с дикими визгами бросились прочь из столовой. Как только ноги не переломали на своих каблучищах.

— Ну ты и фаррхха*... — зло выплюнул Барк и побежал догонять обиженных красавиц.

Леа невозмутимо пожала плечами.

— Жестоко ты их, — усмехнулся Хан, когда тилара подсела к нему за стол.

— Ну, я же как лучше хотела. Кто ж знал, что они такие чувствительные?

Хан лишь слабо улыбнулся в ответ на столь наглое вранье.

— Зря ты так, конечно. И Рэй, вон, обиделся... Но все равно, спасибо.

Леа на секунду накрыла чернокожую ладонь своей.

Остаток времени они провели молча — каждый думал о своем.

Фаррхха — Сука

13

В комнате пусто. Неприлично пусто. Четыре абсолютно голых белых стены да узкая, сливающаяся с ними в своей кипенной белизне, дверь, за которой скрывался крошечный санузел. Все идеально гладкое, закругленное — вылизанное какое-то. В те самые шарховы стены, как, впрочем, и все остальные поверхности в этой пыточной камере, намертво вшиты мини-генераторы локального поля, так что даже при всем желании размозжить о них голову невозможно. Плавали — знаем. Будешь бестолково мотыляться от стенки к стенке и обратно — поле просто не даст желанно и счастливо убиться, сколько ни старайся. Оно настроено на определенную силу внешнего воздействия, то бишь прикоснуться к любой поверхности в комнате можно без проблем, но вот заполучить хотя бы синяк уже нереально. Утопиться в сортире или душе тоже дохлый номер: воды нет ни там, ни там, а вместо нее направленный пучок ионов да автоматический утилизатор...

Черный-серый-белый-серый-черный. За все эти бесконечные 'дни' она научилась различать почасовые градации света и ненавидеть проклятые лампы. Ненавидеть отчаянно и горько. Ведь когда пепельно-серый свет станет похож на чуть разбавленную снегом сажу, придут они. Снова...

— Ауу! Прием! Земля вызывает белокосую. Леа! — не сильный, но довольно ощутимый тычок в плечо. — Кончай витать незнамо где и активируй мозг по-рыхлому. Пароль: МЕДОСМОТР!

Тилара вздрогнула, пошатнулась, словно запутавшись в собственных ногах, и едва не влетела головой в бокс с приборами. Вернее, она бы и влетела, если бы Локки не успела схватить ее за шкирку.

— Миллиметраж... Эй, ты в порядке? Что-то вид у тебя совсем неважный.

Тилара повернулась к Локки:

— Да... Все нормально. Спасибо... Я... просто... зависла немного.

— Хмм... — протянула доктор Хейссе. — Точно все в порядке? Работать сможешь?

Быстрый кивок в ответ.

— Ладно. Но если вдруг что, говори сразу — тут сейчас народ табунами шастать будет, и мне на г'хиш не сдалось еще и с твоей белокосой задницей возиться. Понятно?

Еще один кивок.

— Вот и хорошо. А теперь займись-ка анализатором крови — барахлит чего-то — пока еще ни одного лугхага* не приперлось.

Белокосая кивнула в третий раз, с грацией поломанного дройда направляясь к боксу с инструментами. Локки еще с пару секунд смотрела на слишком прямую от напряжения спину тилары, покачала головой, и вздохнув, вернулась к своим делам, которых в свете грядущего осмотра оказалось немногим меньше, нежели пыли в ближайшей туманности.

Ну кто бы спорил, регулярный осмотр команды на небольшом грузовом суденышке вроде 'Астарты', конечно же, ни в какое сравнение не идет с обследованием на кораблях Межзвездного флота Союза и прочих крупногабаритных посудинах. Вот только там под медблоки выделено подчас с десяток отсеков с г'хишевой кучей оборудования и целым штатом вышколенного персонала. А тут — как хочешь, так и вертись — всего лишь двухкомнатная каюта с санузлом, пусть и самая большая на корабле, и один врач на всю ораву. Теперь вот еще с помощником, да. Правда, надо отдать должное капитану — уж на чем-на чем, а на оборудовании и лекарствах Крэйн никогда не экономил. Редкий случай на грузовых судах, между прочим. В вотчине доктора Хейссе, и в приемном покое, и в стационаре, было все необходимое, пусть и не в больших количествах — больно уж места мало. Даже регенерационные капсулы, прозванные в народе 'коконами', наличествовали. Хоть две всего, но и то хорошо! Локки знала нескольких врачей на таких же 'грузовиках', которым приходилось оперировать едва ли не на коленке. Так что своими рабочими условиями она была весьма довольна.

Однако же одно обстоятельство изрядно портило настроение рыжеволосому доктору — мириянки. Бирюзово-розовое стадо Барка, с большим трудом отошедшее от достопамятного завтрака, ни в какую не желало покидать пределы выделенной им каюты. Еду привозили дройды, а механик, похоже, лишь тем и занимался, что развлекал несчастных барышень денно и, наверное, нощно, полностью наплевав на свои непосредственные обязанности.

Локки, кстати, в тот раз оценила своеобразное чувство юмора тилары, и даже Сельм только беззлобно хмыкнул, не говоря уж о других членах команды, сползших под столы от хохота. Но вот капитан выходку Леа удачной, а тем более шуткой, явно не считал, и, видимо, досталось белокосой по первое число. Уж Крэйн-то умеет устраивать такие выволочки, что ближайший кусок Вселенной покажется размером со шкурку чинкха**. Да и отходняк после будет неслабый, — ощущение, словно через подпространственный тоннель протащило, а стабы

* * *

при этом внезапно сдохли. В результате тилара который день ходит как в воду опущенная и в их с капитаном каюту после смены возвращаться не спешит, а Крэйн забрал себе все ночные дежурства до конца полета.

Так вот о мириянках. Оставить девиц без обследования никак нельзя, поскольку в законах Союза четко сказано, что регулярному медицинскому осмотру подлежат не только все члены команды, включая самого врача, но также и пассажиры, находящиеся на борту. В первом же космопорте или орбитальной станции, данные из медицинской базы корабля, которая по тем же законам должна быть доступна сканерам местной службы безопасности Союза, будут считаны, и в случае нарушения судно ожидает нехилый штраф, карантин и куча бюрократической волокиты.

Вот только страшно представить, что случится с трусливыми мириянками, если в медблоке бедолаги наткнутся на Леа...

Вопреки ожиданиям, большая часть команды отстрелялась еще в первой половине суток. Народ приходил пачками, злой, голодный и жаждущий сна. Анализы необходимо сдавать натощак, а значит, о завтраке и кофе можно только мечтать. Основной костяк, выдрессированный за годы полетов, вообще заявился в самую рань. Локки едва успела обследовать себя и Леа, в соответствии с медицинскими стандартами безопасности, когда на пороге медблока объявился зевающий во всю пасть Сельм. Прямо с ночного дежурства. Цокая твердыми, как сталь, когтями по полу, хфанг прошагал в приемный покой и устало плюхнулся на кушетку, что при его габаритах получилось весьма забавно. И поскольку обувь второй пилот носил только за пределами корабля из-за специфического строения нижних конечностей, Локки уже в который раз про себя умилилась при виде мохнатых лапищ, торчавших из широченных штанов с кучей всевозможных карманов.