Перед бурей 2-2

Словно под тяжестью недоброго взгляда брёвнышки времянок зашатались, стены заходили ходуном. У Урэтхи шевельнулись волосы на загривке, в последнее время он часто становился свидетелем могущества высников, но так и не смог к этому привыкнуть. В болотных поселениях к людям, умеющим чуть больше обычного — передвинуть щепку, зажечь на ней огонёк, зашептать царапину, — относились с недобрым подозрением.

Высники же... Тролль осторожно покосился на седовласого, тут же отвёл глаза — убедился уже, что он чувствует чужие взгляды. Проклятье, он нисколько не устал. Стоит себе, опустив веки, а ведомые его волей брёвнышки так и порхают.

Да, для воличей их возможности, похоже, были столь же обыденными, как дыхание. Вон, даже дети...

Он поискал их взглядом. Девчонка, подстрелившая его, и мальчишка, который лечил (ну всё у этих высников не так!), гоняли быков. Скоро всё стадо собралось поодаль у края вырубки, мальчишка привёл коня и намотал конец длинных поводьев на сушину.

Вопросительно обернулся к берегу, что-то сказал подруге и отправился в сторону седовласого. Проходя мимо фургона, слегка стукнул его костяшками пальцев по ободу, и повозка, словно послушное животное, сама собой покатилась следом. Урэтхи поёжился. Мальчишка шёл, что-то обдумывая, и было видно, что поддерживание движения фургона занимает крохотную часть его внимания.

— Как мы могли надеяться победить их? — пробормотал Тролль.

И зачем он следует в империю, которая, судя по неохотным упоминаниям высников, настолько же сильнее их, насколько они сами сильнее беричей? Что ждёт его там, среди могучих людей, носящих белые одежды?

К краю больших бревенчатых плотов установили всходы под размер оси. Мальчишка вопросительно посмотрел на седовласого, тот кивнул, и фургон, скатившись с береговой возвышенности — видно было, что теперь приходится его придерживать, — заехал на первый плот.

Через минуту началось действо, которое раньше напугало бы его до истерики. Воличи спускали фургону по склону и закатывали на плоты, крепили, забивая в брёвна костыли и обвязывая канатами. Тролль так и не осмелился подойти и предложить помощь и вместо этого отошёл туда, где сколачивали небольшие плотики из брёвен разрушенных времянок. Ему молча вручили верёвки и деревянные клинья.

В какое-то время он обнаружил рядом с собой беловолосого. "Волшебник" задумчиво посмотрел на него, кивнул остальным, и воличи стали по углам плота. Урэтхи замешкался и оказался четвёртым. Подняв плот, они перенесли его ближе к воде.

— А почему просто не?.. — Тролль поперхнулся, не зная, как называть это... колдовство, что ли?.. — и просто неловко поводил перед собой рукой. Алек усмехнулся, узнав характерный жест, сопровождающий направление мысли.

— Эти штуки не слишком прочно сшиты. Неловко схватишь — развалятся.

— Понятно... — седовласый как будто не сердился, и Тролль набрался храбрости задать ещё один вопрос:

— Я должен покинуть вас, как только мы переправимся через реку?

Алек испытующе глянул на него.

— За рекой — лесные пущи с редкими деревеньками. Это ещё не империя. Почему бы вам не забраться вместе с нами подальше?

Тролль кивнул, бормоча благодарность. Алек усмехнулся. Они принялись за очередной плот.

Потом он нарочно поотстал вместе с беричем, когда они возвращались от берега. Тролль потоптался, зыркнул по сторонам.

— Почему... вот это?.. — он кивнул на плот, на места, где только что стояли времянки. — Почему вы не уничтожали наши дома таким способом?

Алек заморгал, осознавая, что кто-то может не знать очевидное.

— Есть понятие своей земли и чужой, — размеренно сказал он и понял, что невольно подражает манере учителя в Школе. — На чужой земле — своей для живущих на ней, чужаку всё это даётся гораздо труднее. Земля как бы пропитывается силой людей, и врагу на ней Узор отзывается с неохотой...

— Понятно, — пробормотал Тролль. Интересно, что на самом деле понял этот берич?

Переправа заняла весь остаток дня.

Сначала на плотах переправили все фургоны. Потом несколько человек перегнали быков на пару поприщ вверх по течению, где был брод. Заодно выловили там же упущенный плот. Один фургон был безнадёжно разбит, его вытащили на берег и оставили, другой лишь слетел с плота в воду и выглядел неповреждённым. Его решили прихватить с собой. Отогнав быков, Алек вернулся, Гарий, Мона и берич из любопытства пошли за ним.

Урэтхи всю дорогу назад спотыкался, почти не отрывая взгляда от фургона. А ещё самокатящимся повозкам удивлялся!..

Да, Алек, не мудрствуя лукаво, сгрёб фургон в паутину Узора и нёс его высоко над тропой. Гарий даже подумал, как бы у его тёзки голова так и не осталась навечно запрокинутой, а глаза выпученными. Он поделился этим опасением с Моной. Девочка фыркнула.

— А ты бы так смог? — вполголоса спросила.

— Наверное, — сказал Гарий. — Только не так... долго. А ты?

Мона покачала головой.

— Наверное, но не так аккуратно. Скорее я бы развалила его.

Фургон поскрипывал и покряхтывал, словно нёсся по кочкам. Гарий был вынужден признать, что переоценил свои силы — наверняка тоже раздавил бы его в щепу и уж точно не смог бы нести так долго и далеко.

— Ну-ка... — едва выйдя на подобие дороги, Алек опустил фургон. — Залезайте!..

Дети восторженно переглянулись и вскарабкались на облучок.

— Держитесь крепче!.. — фургон вздрогнул и тронулся, подпрыгивая на ухабах. Гарий невольно поёжился, сильнее вцепляясь в край сидения. Непривычное и не слишком приятное ощущение, когда оказываешься на чём-то, что движет могучий мыследей.

— Ох!.. — Мона рядом подпрыгнула и уцепилась за него. Гарий не возражал, хотя хватка могла быть и полегче. — Самодвижущиеся повозки!.. — крикнула почти в ухо, оглушив.

— Чего?..

— Как самодвижущиеся повозки Амара!..

— Точно! — Гарий расхохотался и поделился возникшей в его воображении картинкой — двое на повозках, сначала один подталкивает повозку соседа, потом тот — его.

— Может быть, Титаны так и ездили? — весело спросила Мона. — Ты видел их дороги?

— Нет, но я читал про них. Вот бы по ним так прокатиться!.. — Гарий оглянулся. Алек шёл за их повозкой и подгонял, как недавно быков. Тролль шагал следом и, судя по физиономии, отчаянно завидовал.

Хохоча и цепляясь друг за друга, они выкатились на поляну, где их ждал уже раскинутый лагерь, и ссыпались вниз.

Подошёл Норик, с удовольствием посмотрел на детей и коротко кивнул Алеку.

— Вот и всё, — негромко сказал маленький охотник.

Гарий увидел, как в глазах старшего брата вдруг истаял смех, а лицо стало спокойно-холодным. Тролль бочком-бочком отодвинулся прочь.

— Вот и всё, — согласился Алек.

В чём дело? — Гарий глянул на Мону, та дёрнула плечами.

Алек окинул внимательным взглядом поляну, и пустой фургон покатился вперёд, занял своё место в обычном полукруге на границе лагеря. А брат, который теперь казался чужим незнакомым человеком, стремительно шагал вслед за ним, окликнул одного, другого, что-то вполголоса приказал.

Гарий поспешил за ним и поперхнулся вопросом, когда Алек оглянулся на него.

— Где твой меч? — спокойно спросил. Мальчишка кинул руку к поясу. Меч он снял перед переправой, оставив лишь короткий клинок.

— В фургоне... — под взглядом Алека он со всех ног бросился за ним.

— Он заряжен? — молодой вой посмотрел на громобой Моны. Ответа не требовалось — Алек отлично видел, что нет. Характерной тёмной тени не было.

— Мы шли через реку, и я подумала... — попыталась оправдаться Мона.

— Заряди, — бросил Алек, не дослушав, и ушёл.

Мона поспешила к себе. Вытащила из-под кровати обитый железом сундучок и быстро выполнила все необходимые операции — порох, пыжи, пуля... Бросив громобой в кобуру, она выскочила наружу.

Лагерь как будто остался прежним — и вместе с тем изменился разительно. Дело в людях, догадалась Мона. Настороженные взгляды, негромкие разговоры. Воличи привыкли всегда носить с собой оружие — но сейчас как будто были готовы мгновенно пустить его в ход.

— Кажется, я знаю, что происходит, — сказала она Гарию, который с несколько очумелым видом прилаживал меч на пояс. Мальчишка вопросительно посмотрел на неё. Мона обвела взглядом лагерь.

— Ага, понятно, — пробормотал. — Мы пересекли Мету-границу, мы в Радоне, и твой отец... как же это у имперцев? — сдал Алеку командование.

— И тот прежде всего накрутил хвосты своим войям. Да и всем остальным заодно.

Гарий невольно потрогал рукоять своего меча и заметил, что Мона тоже бессознательно теребит кобуру громобоя.

— Ты, вот что... — нерешительно сказал он. — Будь осторожней, ладно? Не ходи одна, и всё такое...

Мона изумлённо заморгала.

— Что с тобой? Уж не заразился ли ты от брата... м-м-м, излишней бдительностью?

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — наставительно поведал Гарий. — Это тебе не родные места.

— Хочешь сказать, по эту сторону реки опасней? — Мона с таким интересом завертела головой, словно ожидала, что из-за кустов выпрыгнут многочисленные опасности этих мест. Гарий прикусил язык — раньше не мог сообразить, что опасность её только привлечёт!..

Он пообещал себе, что будет присматривать за несносной девчонкой.

Через пару дней Мона несколько разочаровалась в "опасностях" Радона. Лес здесь был тот же, что и по ту сторону реки, а вот дорога — хуже. Людям часто приходилось покидать дома на колёсах, чтобы вытащить их из грязи или протолкнуть через колдобины. Кое-где дорога заросла неудержимым тальником.

Ко всеобщему облегчению, "бдительность" Алека, — над ней уже начали подшучивать, — не простиралась настолько, чтобы запретить охотникам бить дичь. Он всего лишь настаивал, чтобы все ходили по два-три человека. На стоянках часто пропадал и сам, но редко возвращался с добычей.

— Он ходит на разведку, — уверенно сказала Мона. — Охотится только если добыча сама лезет под ноги.

— Ну, ему лучше знать об опасностях родных лесов, верно? — спросил Гарий.

Однажды Алек, вернувшись, позвал их за собой. Уйдя от дороги на несколько километров, они остановились в глухой чаще, и молодой вой предложил внимательно оглянуться вокруг.

— Ну, видите что-нибудь?

— Как будто ничего нет, — неуверенно сказала Мона. Гарий молчал, разглядывая окрестности иным взглядом. Алек ехидно улыбался.

— Деревья, кусты, земля, муравейники, — начала перечислять девочка всё, что попадалось на глаза.

— Люди, — перебил Гарий.

— Где?!.

— Не знаю. Не сейчас. Где-то здесь были люди.

Алек усмехнулся и полез в самую чащу. Дети переглянулись и пошли за ним, и через несколько шагов им открылось убежище.

Гарий изумлённо выдохнул.

— Здо-ро-во! — прошептала Мона.

Землянка была расположена в буреломе так, чтобы в любое время года оказывалась скрытой. Наполовину углублённая в землю, с узкими окошками. На крыше землянки росла трава и ползучий кустарник. Гарий неосторожно влез в него и зашипел, наловив колючек.

— Учитель, а тот, который вы разнесли тогда — он далеко отсюда? — почтительно поинтересовалась Мона.

Алек поморщился, как от неприятного воспоминания, — хотя, возможно, это могло быть из-за того, что он тоже залез в колючки, потянувшись открыть косо расположенную дверь. Пригнувшись, вошёл.

— Далеко, — прогудел изнутри. Дети сунулись следом.

Здесь пахло запустелостью. Дощатые стены и полы, бревенчатый потолок, обшитый крапивицей, чтобы земля не сыпалась. Несколько лежаков. Печь, две трубы которой были выведены куда подальше, в низинку, или даже вделаны в ствол гнилого изнутри дерева. В углу рассохшаяся бочка для воды, сбоку прокоп, загогулина земляного коридора, и там ещё одна кадушка — явно для противоположной цели.

— Сначала выкопали яму, — Алек постучал по потолку, для этого ему не пришлось вставать на цыпочки. Через редкую грубую ткань зашуршала земля. — Поставили сруб, печку, потом забросали землёй и дали всему этому как следует обрасти зеленью. Позже старосты сёл или церковники назначали сторожей... я и сам когда-то мечтал, что буду караулить в такой...

— И я, — сказал Гарий. — Сторожить родной Радон от страшных Еретиков.

Мона хихикнула. Состроила суровую мину, вытащила из кобуры громобой и приникла к бойницам, явно воображая себя стражем злого леса.

Алек усмехнулся. Пошарил по углам, под лежаками.

— А, вот где... — подняв обрез доски на полу, достал из деревянного чуланчика мешочек, в котором как будто камешки перекатывались. Распустил кожаный шнурок, вытряхнул на ладонь чёрные комки. Выбрал один и с хрустом разгрыз.

— Хотите?

Мона взяла один, понюхала, осторожно попробовала на зуб и вернула в мешочек. Гарий откусывал мелкими кусочками.

Сыть делали из сушёного молотого мяса, муки костной и обычной, жира, толчёных ягод. Сыть брали в походы, она не занимала много места, сыть готовили из пищевых остатков на голодные годы и зашивали в кожаные мешки. Она могла храниться вечно без потери во вкусе — нельзя потерять то, чего нет.

Алек вернул запас на место. Они вышли из землянки, привалили дверь сушиной. Алек завертел головой.

— Кажется, недалеко должна быть ещё и летняя лёжка на деревьях? — спросил Гарий. Вой кивнул.

— И найти её будет вашим заданием.

Мона испуганно посмотрела на Гария, который чуть не подавился куском сыти.

— А мы не отстанем от каравана?

— А вы ищите побыстрее, — беззаботно откликнулся Алек.

— Или придётся идти побыстрее, — буркнул Гарий. Мона забралась на холм — крышу землянки, и принялась оглядываться. Гарий, наоборот, закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в Живу. Алек отошёл в сторонку, делая вид, что его здесь нет.

Какое-то время дети пытались разыскать лёжку поодиночке, но потом сдались и объединили усилия. Двигаясь от землянки расширяющейся спиралью, — что было не слишком просто в этих буреломах, — они вскоре потеряли всякое представление, где находятся.

— Мы потом найдём дорогу назад к землянке? — спросил Гарий.

— Мне интереснее, найдём ли мы дорогу назад к дороге, — Мона вытягивая шею и выворачивая руку, пыталась лизнуть ободранный локоть. Гарий чуть хихикнул, морщась и почёсывая собственный локоть, боролся с желанием предложить помощь. Нет уж, пусть сама попросит...

Всё-таки сдалась и протянула ему.

— Убери.

Гарий бережно принял её руку и дунул, невесомо коснулся губами царапин. Мона вздрогнула и едва не заехала ему по зубам.

— Ты!.. — задохнулась от возмущения, потирая локоть.

— Что?.. — Гарий смотрел, невинно моргая, на всякий случай держался подальше. — Не расчёсывай.

— Почему? — свирепо спросила Мона.

— Хуже будет, — "объяснил" Гарий.

— Нет, почему?.. Ладно, неважно... — пробормотала девочка.

Почему я не попытался сделать чего-то большего? — Гарий мысленно улыбнулся. Потому что он вовсе не был уверен, что Алек остался около землянки. Вполне возможно, что молодой вой сейчас наступает им на пятки, только вот они его не видят.

— Ух ты, — Мона изучала ссадину, — вернее, то место, где она была. Гарий и сам удивился.