— Ты хочешь сказать, процессор?! — Изумился я.
— Да, именно это я и хочу сказать.
Я осторожно почесал в затылке.
— Ну и дела!.. От тебя, Маша, я ожидал чего угодно, но не таких сказок.
— Ты отвечай, а не занимайся болтологией, снимешь процессор на экспертизу или нет?
— Гм!.. Придётся притормозить все работы, что на это скажет шеф?
— Шеф уже дал своё согласие. — Ответила Маша.
— Ничего не понимаю. Он, что? Сума сошёл? Поверил твоим бредням?
— А если это не бредни?
— Если это не бредни, то нам придётся срочно менять практически всё железо от винтов до материнок. Ведь неизвестно куда и как внедряется эта хрень.
— Возможно. — Спокойно подтвердила начальник аналитического отдела.
— И в это время шеф отсылает меня к чёрту на кулички фиг знает зачем? Я чего-то недопонимаю. От меня хотят избавиться в самый ответственный момент?
— Это вопрос не ко мне. — Вздохнула Маша. — Это ты у шефа спрашивай. Я могу лишь предположить, что шеф начал какую-то игру с конкурентами, и снижение скорости обработки информации по всему порталу сразу будет отмечено всеми.
— В том числе и пользователями. — Уточнил я.
— Да, в том числе и пользователями.
— Тогда зачем этот сыр бор с командировкой?
— Ну, ведущий специалист отсутствует, вот отсюда и проблемы.
— Но как он мог просчитать это заранее? Ты же только сегодня вышла на работу. Не прошло ещё и трёх часов?! Откуда у него такие выкладки? Не им ли подстроены?
— Ты процессор снимешь или будешь разглагольствовать?
Я растерянно посмотрел на девушку, потом махнул рукой и покинул отдел.
В администраторской по-прежнему никого не было. Усевшись в своё кресло, я задумался. Сменить процессор не такая уж и большая проблема. Хуже другое, что затевается? Не может быть такого вируса. Не могла Маша найти его за то короткое время, сколько провела за компьютером от начала рабочего дня.
"Ладно, — решил я, — коли так, то пусть делают. В любом случае это работа не моя, вполне обойдутся и модераторами". — и набрал номер общего сбора. Откуда же мне было знать, чем всё это закончится.
Первым ввалился Алексей.
— Что стряслось? — Спросил он от дверей.
— Заходи, всё узнаешь. — Буркнул я.
— Ты почему не ответил?
— В каком смысле? — Не понял я.
— Не делай вид, что не видел.
— Ты имеешь в виду эти твои кривляния в торговом зале? — Уточнил я.
— Не кривляния, а жестикуляция. — Обиделся Лёша.
— и что твоя жестикуляция должна была означать?
— Какая девушка! — Восхищённо сообщил Лёша.
— Хм. Девушками восхищаться будешь потом. А пока приступай к работе. — И я обрисовал обстановку, собравшимся модераторам.
Пока ребята возились с техникой, я прогулялся до кабинета директора, чтобы прояснить некоторые детали. Однако его не оказалось на месте. Побродив немного по кабинетам и залам, решил пойти пообедать. До Иски Нюмовны идти было далеко, да и не хотелось, поэтому я посетил ближайшее кафе. Готовили здесь так себе. Явно из полуфабрикатов. С трудом впихнув в себя нечто под названием бифштекс, и запив это удовольствие бурдой, гордо именующей себя в меню кофе, вышел на улицу.
Солнце лилось отовсюду, наполняя дикой жарой все щели мироздания. Пыльные деревья поникли под этим давлением зноя. Редкие машины проносились, превышая скорость, а из-за ветровых стёкол виднелись потные лица водителей.
Потоптавшись немного около проходной, я решительно направился в здание. Директора снова не было на месте. До конца рабочего дня он так и не появился. Я же, раздав указания, постановил последовать примеру начальства и отправился домой, якобы по делам производственным.
На следующий день, прямо с утра, нас с Лёшей ожидала работёнка по хлеще, чем писать вирусы или бороться с ними. Эксперты сделали своё гнусное дело, выяснив, что во время атаки процессоры основных систем оказались перепрограммированы. Это невозможно, но это факт. Снятый и отданный на экспертизу процессор продемонстрировал такие штуки, что ночная смена вынуждена была срочно обесточить основные мощности и задействовать резервные, полностью перейдя на дублирующую систему. Смена всего оборудования обойдётся фирме в копеечку, точнее, обанкротит. Ночью был вызван директор, который и дал распоряжение заменить основную стойку дублирующей. А утром нам с Лёшей дали задание выяснить, нельзя ли спасти заражённую технику. Вот мы и корпели, экспериментируя на предоставленном нам материале. Это была ещё та задачка. День близился к концу, а мы представления не имели, что делать??? Тестируя простейшими командами, элементарным машинным кодом, мы получали один и тот же результат, опровергающий экспертов. Мы меняли последовательность раз за разом, но всё оставалось по-прежнему.
— Лёша, — начал я, откидываясь на мокрую от пота спинку кресла, — почему мы так не последовательны?
Мой напарник уставился на меня непонимающе. Я бы на его месте тоже так уставился. Всё же делали последовательно, стандартно, о какой непоследовательности может идти речь?
— Правильно, Лёша, именно это я и имел ввиду.
— Не понимаю. — Устало вздохнул Лёша.
— А чего тут понимать? Давай сменим полюса?
— То есть?
А вот то и есть.
— Каким образом?
Ну, если их атаковали, а не паяли, то электрическим.
— Ты хочешь сказать, что изменения произошли не в самом процессоре, а в стабилизаторе? Или в блоке питания?
— Лёша, ну ты и сказочник! Ты знаешь, как это сделать, не прибегая к физическому вмешательству в блоки питания, чипсета и так далее?
— Нет.
— И я не знаю. — Сказал я, и, поднявшись, подошёл к телефону, набрал номер. — Техотдел? Будьте так любезны, уточните по журналу, когда в последний раз проводились профилактические работы на основном оборудовании? На каких блоках? Какие детали меняли? Если, конечно, меняли... Хм! Со склада? Свой? Кто дал разрешение? Гениально! Мне бы хотелось... Понятно.
Выслушав ответ, положил трубку и вернулся на место. Лёша вопросительно смотрел на меня.
— Да, Лёшенька, да. Всё банально до одурения.
— То есть?
— А то и есть. — Я положил руки на клавиатуру. — В третьем блоке потекли электролиты, поддерживающие питание БИОСА. Некий техник Затихин сменил весь блок на новый.
— А это ещё что за бред? Откуда там блок питания? Впервые слышу.
— И я впервые слышу. А вот техник не только слышал, но и заменил его.
— А эти балбесы из техобслуживания куда смотрели? Они что, в первый раз замужем?
— Не знаю, сколько раз они были замужем, но техник сделал своё дело и на следующий день уволился. А через два дня на нас устроили атаку.
— Ну и где же эта материнка?
— Видимо, вот в этой куче.
Лёша, не дожидаясь приказа, вскочил и принялся перебирать платы.
— Лёша, ты так до судного дня искать будешь. — Сообщил я, подходя к нему и доставая из кучи материнскую плату. — Смотри!
Я показал ему пережжённые дорожки.
— Вот это и надо нести на экспертизу, а всё прочее уже будет основываться на этих результатах. Процессоры здесь ни причём. Нас просто ввели в заблуждение, пустили по ложному следу, надеясь, что мы не разберёмся.
Лёша обалдело хлопал ресницами, разглядывая изуродованную плату.
— Блин!.. Как ты догадался?
— Опыт, Лёша, опыт.
— Что будем делать дальше?
— Дальше?! Сейчас отнесу это шефу, предъявлю, пусть думает.
— Но рабочий день закончился!
— Для тебя, да. Для него нет. Ты представляешь, сколько надо денег, чтоб восстановить заражённое, по его мнению, оборудование?! Вот. А я ему решение на блюдечке преподнесу. Миллионы спасу. Ему сейчас не до отдыха.
Я оказался прав. Директор был у себя, но принимать меня никак не хотел. Однако моя настойчивость, граничащая с наглостью, сделала своё дело. 15 минут пререканий с Мариэттой Трофимовной, и я оказался в кабинете.
— Вот, Семён Иванович. — Грохнул я на стол перед ним материнку.
— Что это! Я же просил, меня не беспокоить!
— Это, Семён Иванович, несколько миллионов валютных бумажек.
— Ты можешь изъясняться нормально?!
— могу. Конечно, могу. Я же говорю, это причина всех проблем.
Дальше была проза. Я долго рассказывал, как допёр до этой мысли, как выяснил проблему. Потом на ковре оказался технический директор, потом начальник отдела кадров, последним появился начальник безопасности.
— Я же Вам говорил, — поднимаясь, сказал я, — что дальше хуже будет. Это демонстрация силы, кадровая политика, слабое техническое оснащение, плюс совершенно безграмотные техники. Лучше иметь двух техников, но знающих своё дело, чем двадцать идиотов, которые не знают элементарных вещей. Я могу быть свободен?
— Нет! — Вдруг рявкнул директор. — Здохни, но достань мне всё, что касается Соломона. Грохни его сервера, что хочешь делай, но достань.
— Семён Иванович, я законопослушный гражданин государства и на конфликт с законом не пойду ни за какие деньги. Мне свобода и жизнь дороже. Можете меня уволить, но я этого делать не стану.
Директор как-то сразу сник, обмяк в кресле. И уже нормальным голосом сказал:
— Ну, сделай хоть что-нибудь!.. Пожалуйста!!! Я голый останусь, но рассчитаюсь.
— Я же сказал, я не уголовник, мне свобода дороже. Пусть без копейки в кармане, но свобода.
Я вышел из кабинета, осторожно прикрыв дверь. Мариэтта Трофимовна, с ужасом в глазах, провожала меня до двери. Она явно подслушивала по селектору происходившее в директорском кабинете.
Больше меня здесь ничего не задерживало. Заглянув к Алексею и прихватив свои не хитрые пожитки, вышел на улицу и вздохнул полной грудью. Проблемы Семёна Ивановича и Соломона Исааковича меня совершенно не интересовали. Оглянувшись на окна здания, решительно направился к троллейбусной остановке. По дороге прошуршала шинами "Тоёта" и остановилась. Я машинально отметил это, но оборачиваться не стал. Послышался звук заднего хода, и машина оказалась передо мной. Я удивился.
— Ты что? Своих не признаёшь? — Из салона выбрался мужик. Лет ему было около сорока, или может быть чуть больше. Седеющие каштановые волосы, прямые брови, совершенно ровный, без изъянов нос, толстые губы, пухлые щёки. Ростом он был ниже меня, полноват. Одет шикарно, если не сказать, броско. Костюм синего цвета, пиджак с подкладными плечами, белая рубаха и галстук, явно не нашего пошива, в эдакую жару выглядели странно. На ногах чёрные туфли. Цена их, очевидно, исчислялась не десятками зелёных, скорее сотнями. Мужчина смотрел на меня, слегка разведя в стороны руки, широко улыбался.
— Простите, не припомню. — Сказал я, пытаясь вспомнить, видел ли я вообще в жизни этого чудака?!
— Ну, ты даёшь?! А Ваську Саблина забыл?
— Ваську? — Зачем-то повторил я.
— Ну, да!
— Василий Енакентьевич Саблин, насколько мне память не изменяет, депутат?.. — Уточнил я.
— Ну, разумеется! Теперь-то вспомнил?
— Нет. — Решительно сказал я.
— Ну, ты, блин, даёшь?! Учились же вместе?!
— Мы?! — Теперь удивился я.
— Конечно! Я в параллельном классе учился. У Никофора Валерьевича.
— Слушай, не помню. Правда!..
Мужик растерялся. Но быстро взял себя в руки, и сунул руку в распахнувшееся окно, из которого ему что-то подали. Он мельком глянул что именно, и протянул мне. Это оказалась фотография. Я взял её, и принялся рассматривать. Удивительно, но там были сфотографированы несколько человек. Среди них был и я. В центре стоял небольшого роста краснощёкий толстячок (я посмотрел на мужчину из "Тоёты", тот кивнул в знак согласия); Слева от него стоял Мишка Дузь со своей подругой, справа, обнимая за талию Ксюшу, расположился я, собственной персоной.
— и где же эта фотография была сделана? — Поинтересовался я, продолжая пристально рассматривать снимок.
Он уставился на меня в недоумении.
— Там же видно?
Я перевернул фотографию, как будто там что-то могло быть. На удивление было: "18-ое июня, перед последним экзаменом".
Я потёр лоб. Как это ни странно, да только память моя никак не хотела вспоминать ничего подобного.
— Дело в том, — заговорил я, — что Ксюшу я очень уважал, и продолжаю уважать. Но вот обнимать её мне никогда не приходилось.
— мужик ошарашено смотрел прямо мне в глаза.
— С Мишкой Дузь мы познакомились после школы. Года через два. — Продолжал я вспоминать вслух.
— Ты хочешь сказать, что это фальшивка?
Я оторвал взгляд от снимка.
— Вполне возможно, вполне. Дело ещё и в том, что здесь на втором плане видна детская площадка и угол дома. То, что это не школа, я могу утверждать наверняка. Там не было никакой детской площадки. И угол не похож на школьный.
— Во-те на! — Развёл руками Саблин. — Ты Саньяси?
— Да!.. — Поразился я.
Ты учился в классе вместе с Ниной зенбаевой, Колей вартюховым?..
— Да! — Снова вынужден был согласиться я.
— и меня не помнишь?
— Я не только Вас не помню, но и данной фотографии. У меня такой нет, и никогда не было.
Он как-то странно посмотрел на меня.
— Ладно. — Согласился он. — Только вот таких совпадений не бывает. Ты случаем не болел после школы?
— В каком смысле? Амнезией?
— Да нет, вообще. Мало ли чего в жизни могло приключиться.
— Да, могло. Но не приключалось, слава богу.
— Извини. Видимо, я всё-таки обознался. — Сказал Саблин, и протянул руку за фотографией.
— Позвольте, — сказал я, пряча снимок за спину. — С вашего позволения, я оставлю её у себя на некоторое время. Оставьте, пожалуйста, мне Ваш личный телефончик, чтоб мне не пришлось общаться с Вашими референтами, и доказывать каждому, что я не осёл и не террорист. Я через пару дней верну Вам фотографию в целости и сохранности.
— Без вопросов. — Моментально согласился он, вытаскивая из кармана портмоне. — Здесь мои личные телефоны, без посредников. — Пояснил он, протягивая мне визитку.
— Договорились. — Сказал я, пряча и снимок, и визитку в нагрудный карман. — До встречи.
— До встречи. — Ответил Василий Енакентьевич, провожая меня странным взглядом.
Мной овладело чувство нереальности. С одной стороны Саблин не врал, с другой стороны не было такой фотографии. Я шёл, и думал, кому понадобилось устраивать этот цирк? С какой целью? И откуда это дурацкое ощущение раздвоения личности?
