| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Утром нас доставили в рыбацкий стан, когда солнце уже ощутимо припекало. Рыбаки были в озере, только один кашевар суетился у костра.
Когда пироги ткнулись в берег, нас уже ожидали наши спутники. Фома, выбравшись на берег, с важным видом огладив бороду, отправился беседовать с кашеваром, экипаж самолета слушал заливавшегося соловьем Званцева. Оба геолога присоединились к нам и наперебой расспрашивали, удалось ли освободить индейцев.
Однако Николай Иванович долго прохлаждаться не позволил. Экипажу было предложено заняться подготовкой самолета к стоянке. После чего с помощью канатов мы подтащили его ближе к берегу и закрепили на растяжках. Потом, забравшись в кабину и убедившись, что за нами никто не наблюдает, принялись разглядывать выточенные из дюраля крестики. Егор заверил, что по размерам и форме они вполне соответствуют православным канонам. Затем он начал учить нас крестится и затем выдал по листочку выдранному из записной книжки с записанными мелким убористым текстом пары молитв.
-Учите, — назидательно сказал он. — Вчера полдня для вас переписывал. Надеюсь, что, может, не мытьем, так катанием к богу придете.
-Век бы к нему не приходить, — проворчал Званцев, надевая шнурок с крестиком. — Не верю я в него однозначно.
-А придется делать вид, что веришь,— неожиданно жестко сказал Долгов,— Столяров правильно говорит, народ в форте простой. Если узнают, что мы ни в бога, ни в черта не верим, укатят в Россию только так. Придется нам с местным населением дело иметь.
Пока все примеряли свои крестики, я развязал свой рюкзак и вытащил завернутые в свитер мешочки с золотом. Присутствующие мигом забыли об обновах и сгрудились вокруг меня. Николай Иванович опытной рукой взвесил один из мешочков.
-Знаешь, Юрьич,— сказал он удивленно. -Здесь побольше будет, чем пять килограмм.
Долгов порылся в своих вещах и извлек оттуда старый пружинный безмен.
-Ну вот,— заключил он после взвешивания. -У меня глаз-алмаз, не обманешь. В одном мешке шесть килограмм двести грамм, а в другом без ста грамм шесть килограмм. Ты, однако, Столяров — здоровенный сохатый. Это же надо! Двенадцать килограмм золота, кроме прочего на себе таскать. Да, ладно бы в город, а то ведь потащил все обратно на прииск. Ума у тебя парень совсем нет. — Насмешливо добавил он.
Вокруг заулыбались, но улыбки быстро исчезли, все уже были в курсе моих несчастий.
Когда мы снова вышли на берег, там было необычно многолюдно. Рыбаки вернулись с проверки сетей и шкерили рыбу. Неподалеку, десятка полтора индейцев строили себе землянки. Один из них подошел к нам и обращаясь к Долгову, несколькими коверканными русскими словами сообщил, что отряд прибыл для охраны самолета. С помощью подошедшего Фомы удалось поговорить с ним более конкретно. Когда разговор закончился, нас пригласили на обед. Стол уже был вычищен и на нем дымился большой котел с вареными бобами, а в другом плавала осточертевшая рыба.
За столом разговор пошел о наших дальнейших шагах. Фома предложил нам дождаться лодок, которые должны будут придти из форта через два три дня за рыбой, и потом отправиться вместе с этим караваном.
Однако нам такое предложение категорически не подходило. Мы намеревались пройти пешком по ручью, до его впадения в Славянку и далее на надувных лодках сплавиться до устья. По пути мы намеревались проверить, действительно ли на реке имеются золотые россыпи, или они только в нашем воображении.
Исходя из этих соображений, мы отказались и от проводника, лишние глаза нам ни к чему, а заблудиться здесь было невозможно. Тем более что о сложностях маршрута, все, что было возможно, мы выспросили.
Отвалившись от стола, я сожалением расстался с мыслью о послеобеденном отдыхе и приступил к чистке карабина. Николай Иванович, глядя на меня, занялся тем же самым. Званцев, сказав, что для начала часик поспит, улегся в тенечке и сразу захрапел. Вокруг наступила необычная тишина, и только слышался бубнеж двух Егоров, алеута и нашего, они вели диспут на религиозные темы, вспоминая какого-то Аляскинского святого.
-Интересно,— думал я.— Каким образом Егору удалось закончить институт? Ведь ему атеизм все равно надо было сдавать?
Решив спросить его об этом позднее, выбросил эти мысли из головы.
Видимо Долгову эта беседа тоже начала надоедать, потому что он поднял голову и раздраженно крикнул
— Егор! Хорош болтать, делом займись.
Оба Егора синхронно повернули головы в его сторону.
Поняв свою ошибку, Долгов исправился.
-Да не Васильев Егор, а Вяземский! — крикнул он снова.
-Ух, ты!— воскликнул я мысленно. — Может, Егор еще из дворян будет. Вроде бы Вяземские известный род был в России.
Усмешка Долгова показала, что до него дошло, о чем я подумал.
Он еще больше улыбнулся и заговорщицки сказал:
-Мы ему прозвище дали — правдолюб.
-Почему,— удивился я.
-Очень уж принципиальный товарищ оказался, с прошлого года у нас работает, а уже прославился, представляешь, зарплату как-то отказался получать, якобы не заработал. Ребята ему даже хотели темную устроить. Всех ведь чуть под монастырь не подвел, паразит.
В это время Егор подошел к нам, и разговор пришлось прекратить.
Я продолжил чистить карабин, краем уха прислушиваясь к беседе Егора с Николаем Ивановичем.
А тот, между тем, начал задавать те же вопросы, что интересовали и меня.
-Егор, как же так получилось? — ехидно спросил Долгов,— ты же у нас с красным дипломом горный закончил, значит, и атеизм на пятерку сдал. А сейчас оказалось, в бога веруешь. Ишь, какие дискуссии с алеутом развел!
Светловолосый жилистый парень с небольшой бородкой, смущенно улыбнулся и сказал:
-Так ведь я не свои взгляды излагал на занятиях и экзаменах, а автора учебника. А свое отношение я не высказывал.
Долгов нахмурился.
-Как же ты в комсомол вступил? Приспособленец, значит, был, наверняка из поповской семьи, происхождение свое скрывал.
Егор в свою очередь, напрягся, и неприязненно глядя на Николая Ивановича, спокойно ответил:
-Да, скрывал, ну и что, мне надо было образование получить, я с детства хотел геологом стать. Зато сейчас скрывать нечего. Да мой отец был попом, после того, как его в сороковом году арестовали, мама была вынуждена сменить местожительство. Один из прихожан отца смог ей помочь и сделал документы на другую фамилию. Почему он выбрал ей фамилию Вяземская, я не знаю. Мама работала учительницей и воспитывала меня и двух сестер. В войну обе сестренки умерли. Правду о своем происхождении узнал, когда мне было пятнадцать лет. Вначале переживал, хотел даже утопиться. А потом начал читать библию, беседовать с мамой. Наверно ее рассказы в большей степени и привели меня к богу.
Когда он замолк, Долгов хотел сказать что-то еще, но я успокаивающе положил ему руку на плечо.
-Иваныч, отстань ты от Егора. Мы уже не в Советском Союзе, чего устраивать разборки. Тем более, что очень кстати пришлись его знания. А верить в бога или нет, его личное дело.
-Вот вы как заговорили парни,— вздохнул Долгов.— Стоило только свободу почуять. Ладно, верьте хоть в бога, хоть в черта, но чтобы дело не страдало.
На следующий день мы, чертыхаясь, и отмахиваясь от мух и комаров, всемером пробирались сквозь колючие заросли. Тропа, по которой мы шли, явно, популярностью не пользовалась. Немного ниже шумел ручей, неся свои воды в Славянку. Шли мы уже часа три, вроде пора бы дойти до реки, но та все еще не появлялась. Наши лодки, казавшиеся такими легкими в начале дороги, сейчас становились все тяжелей и тяжелей.
Первым не выдержал тягот пути Геша Савельев. Тяжело дыша, он остановился и, вытирая пот с испитого лица, хрипло сказал:
-Все, мужики, я пас. Надо перекурить. Куда мы собственно так спешим? Нас разве кто-то ждет?
Долгов оглядел наши исцарапанные потные лица и нехотя кивнув, сообщил:
-Перекур десять минут, и двигаемся дальше. Нам надо засветло выйти к реке, осмотреться. Слышали же, как Фома предупреждал, что на реке разный народ появляется. На наше оружие и вещи желающих найдется много.
Я совсем не устал, но тоже был не против, посидеть и слегка привести себя в порядок. Первым делом смахнуть паутину и листья, приставшие к вспотевшему лицу. А главное, перемотать другой стороной портянки, и вытряхнуть мусор из сапог.
Наши курильщики, тем временем активно задымили. Вообще им крупно повезло в том плане, что в самолете имелся целый мешок махорки килограмм на двадцать, так, что проблема была только в бумаге. Учитывая это обстоятельство, все готовились перейти на трубки. Меня, впрочем, как Егора и Юрку эти проблемы не волновали от слова совсем.
Десять минут закончились мгновенно, и после команды Долгова, все, кряхтя, поднялись и продолжили свой путь. Как бы издеваясь над нами, спустя пятнадцать минут стены ущелья, по которому шла тропа, начали расходиться и мы вышли на освещенный солнцем песчаный берег реки. Не очень широкая, она быстро несла свои кристально чистые волы в сторону океана.
С радостными воплями, покидав свою поклажу, все ринулись к реке.
И только громкая команда Долгова -" Стоять!"— заставила нас остановиться.
Я, как и мои спутники, забыв про осторожность, рванул к воде, но придя в себя после слов командира, начал осматриваться по сторонам.
Действительно место было достаточно посещаемым. Об этом говорили следы кострищ, и пни от срубленных деревьев и замытые следы от вытаскиваемых на берег лодок.
Однако сейчас в пределах видимости ничего подозрительного не наблюдалось, поэтому мы принялись за организацию временного лагеря. Мы планировали здесь заночевать и завтра с утра начать сплав вниз по течению, останавливаясь лишь на проверку мест, где не исключено рассыпное золото. Наши обязанности были уже распределены, поэтому заминок в работе не было. Вскоре на берегу горел почти невидимый костер, лиственный сухостой практически не давал дыма. Две накачанные лодки лежали неподалеку. А немногим дальше возвышалась палатка. При взгляде на наш лагерь создавалось впечатление обычного стана геологов. Вот только он сейчас находился в Калифорнии 1840 года.
Покончив с необходимыми работами, геологи похватали свои молотки и разбежались по сторонам, предупреждаемые криками Долгова, далеко не забираться.
Юра Кондратьев взял спиннинг и начал хлестать воду в надежде поймать форель.
Я, внимательно оглядывая окрестности, периодически останавливал свой взгляд на нем.
-Во, мужик дает,— думал я. — Похоже, ему рыба еще поперек горла не встала. Неужели опять уху будем хлебать?
Выстрел, прогремевший неподалеку, заставил насторожиться, однако вскоре из зарослей вышел довольный Егор, несущий крупного тетерева.
-Отлично!— мысленно воскликнул я.— Рыбу сегодня не едим
Егор, однако, выглядел совсем не таким довольным, когда ему было предложено разделать добычу. Он неумело дергал перо, под мои насмешливые комментарии, когда подошедший Долгов весело воскликнул:
-Ну, мужики, пляшите! Я рядом выход огнеупорной глины обнаружил. Конечно, не бог весть что, но для нас сойдет.
В первый момент я не понял, чему радуется наш командир, но через секунду до меня дошло.
-Тигли? -утвердительно спросил я.
-Они самые, — ухмыльнулся Долгов.
— Придется тебе Саня поработать, — добавил он.— Бери саперную лопатку и вперед, без мешка глины не возвращайся, а я тут посторожу вместо тебя.
Теперь пришла очередь ехидно улыбаться Егору. Я же взял лопатку и, уточнив маршрут, отправился за каолином.
Действительно, когда я поднялся вверх по берегу ручья, то увидел в промытом русле тонкий пласт светло-желтой глины, толщиной около полуметра.
Быстро набрав в мешок килограмм тридцать, я пошел в лагерь. Там в это время шла бурная дискуссия по возможности переплавки золотого песка в слитки. Летчики скромно молчали, как бы признавая, что ничего в этом не понимают, зато геолог Мишка Воронцов энергично доказывал, что у нас ничего не получится, из-за слишком низкой температуры костра. И тигли мы нормальные не сделаем, развалятся в время плавки. Дискутировал он с Егором, активно ему возражавшим. Долгов же молчал и только переводил взгляд с одного на другого. Я же еще вчера видел, как Николай Иванович положил в свой рюкзак бумажный пакет буры, килограмма на два, поэтому не сомневался, чью сторону он возьмет.
Вслух же только спросил:
-Миша, а ты не подскажешь, каким образом древние скифы работали с золотом?
Воронцов остановился на полуслове, затем сообщил:
-Они холодной ковкой все делали.
Долгов засмеялся.
-Геолухи, мать вашу! Ни хрена не знаете. Так, на время споры прекращаем, пора обедать, а точнее ужинать. Потом продолжим обсуждение.
Попаданцы:
Столяров Александр Юрьевич -Главный герой. Очень высокий крепкий парень. Выпускник Ленинградского Горного института. Вдовец. Мастер спорта по пулевой стрельбе, борьбе самбо. Великолепно знает английский язык.
Долгов Николай Иванович начальник экспедиции. Крепкий мужчина в возрасте 50 лет. Ветеран ВОВ. Начальник полковой разведки. Убежденный коммунист с 1942 года. Вдовец. Двое взрослых детей.
Егор Сергеевич Вяземский молодой геолог стаж работы два года. Верующий.
Званцев Олег Сергеевич — пилот командир экипажа. Бывший военный летчик, участник ВОВ. Сорока двух лет холост. Коммунист с 1944 года.
Михаил Петрович Воронцов — геолог, стаж работы шесть лет. Двадцать семь лет. Женат. Комсомолец. Комсорг экспедиции.
Савельев Геннадий Борисович — бортмеханик. Беспартийный, пьющий человек. Не женат. Мужчина сорока трех лет. Мастер на все руки, из-за чего и спился. Если бы не талант в ремонте, давно бы был отчислен из летного состава.
Юрий Викторович Кондратьев — радист. Молодой парень двадцати трех лет. Только начал работать после трех лет службы в СА, где также служил радистом. Комсомолец, неженат.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
