Всего один шаг

Разумеется, я не стану дарить Олежке настоящее перо. Генетика развивается на Земле стремительно, и нельзя поручиться, что моё пёрышко не попадёт в руки чрезмерно любопытных. Пластик же вполне безопасен, и уликой являться не может — такие пластмассы можно изготовить и тут. Ну а ребёнку этого вполне достаточно, чтобы окончательно поверить в то, что сказки существуют.

Перила скрипят под тяжестью опустившегося на них груза, вихрь сметает с балкона какие-то крошки, сложенную вчетверо газету. Я легко спрыгиваю на пол, шагаю в распахнутую дверь. Мой подзащитный сидит на полу и дудит себе под нос, стравливая между собой всё того же робота-трансформера с ванькой-встанькой. Робот выглядит значительно хуже, чем несколько дней назад — нет одной руки и полноги. Ванька же свеж и бодр, как прежде, и раз за разом упрямо встаёт. Очевидно, заокеанский робот не в состоянии бороться с русским Ванькой, чей прочный корпус ещё советской постройки можно расколоть разве что молотком.

— Здравствуй, Олежка.

— Ты вернулся, вернулся, Рома! — ребёнок враз забывает об игрушках и без колебаний кидается на звук. Ещё миг, и он прижимается ко мне, пройдя сквозь завесу маскирующего поля.

— Я знал, что ты вернёшься. Я без тебя скучал, вот!

— Ну ладно, ладно — мне неловко. — Я тебе подарок принёс. Ты же просил?

Я протягиваю ему перо, переливающееся радужными отсветами.

— Ой... — Олежка смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — Это что ли мне? Это что ли для меня, да?

Он внезапно начинает сопеть, и я уже вижу в его головёнке причину.

— Тебе же было больно, да?

— Ну что ты, малыш — я прямо-таки растроган, честное слово. — Это перо выпало само. У нас же перья как у птиц меняются. Вот я тебе и принёс.

— Спасибо тебе, ангел Рома. — пацан прижимает перо к груди. — Я его никому-никому не отдам!

Вот так вот, как любит говорить папа Уэф. Вполне возможно, что этот Олежка и не станет воином Света. Но я твёрдо уяснил одну простую вещь — человек, в чьём сердце живёт ожидание сказки, никогда не станет воплощением Зла.

...

Ну вот, другое дело. Пол зала телепортации густо-синий, купол вообще изображает какую-то космическую туманность на фоне бесчисленных мириад звёзд. А то несерьёзно как-то. Всё же мы сейчас перемещаемся за сотни световых лет, а не на кордон к деду Иванычу...

Юайя, колдующая над виртуальным пультом, улыбается, уловив ход моих мыслей. Сегодня она одна работает с телепортом, у Кио есть другая работа. Но зато все остальные тут, и даже дед Иваныч. Так уж повелось у ангелов — провожать приходят все, кто может. Этот обычай повёлся с тех времён, когда те, кто шагнул в камеру телепорта, не всегда выходили на том конце...

-...Вот это тебе. — мама Маша протягивает Аине коробочку с прозрачными пробирками, уложенными одна к одной. — Тут меристемные культуры гладиолусов и ромашек...

— Ромашки? — Аина осторожно берёт подарок. — Вот за это спасибо, Мауна, прямо даже не знаю... Всё никак не могу развести дома, хоть перья выдери. С сертификатом?

— Естественно. — смеётся мама Маша. — Что ж я, контрабандой с тобой на пару заниматься буду?

Я уже понимаю, о чём речь. Ввоз инопланетной флоры и фауны тщательно контролируется. Не хватает ещё превратить Рай в планету каких-нибудь ромашек...

— А вот это тебе, Рома. — гудит дед Иваныч. — То есть не тебе даже, а Ирке.

Он протягивает мне куклу, и по залу телепортации разливается тишина.

Я осторожно беру подарок. Да, кукла выполнена мастерски. Сплетённая из тончайших полосок чего-то древесного и покрытая лаком, она имеет весьма явное сходство с Ирочкой — Иваныч сумел передать даже озорное выражение глаз. И крылья раскрываются, надо же...

— За пять тыщ лет ручаться не могу, — улыбается в бороду дед, — но полтыщи простоит. А коли будут держать в сухости и прохладе, так и всю тыщу.

— Ну ты просто волшебник, Иваныч. — говорит Уэф, и я улавливаю, что это не просто комплимент. Добиться таких слов от местного архангела нелегко. Папа Уэф вообще не склонен раздавать комплименты без крайней нужды.

Глубокий мелодичный сигнал, и крышка телепорта плавно всплывает в воздухе.

— Всё, давайте. Время, время, канал сформирован!

Мы с Аиной ныряем в углубление. Уот уже, должно быть, сидит в чаше телепорта на том конце, обхватив колени руками и накрывшись крыльями, как плащом. Обменный переход экономит немало энергии, поэтому мы и разминемся с коллегой — он выйдет здесь, а мы с моей наставницей там.

Крышка плавно опускается, отсекая нас от внешнего мира. Аина крепко обнимает меня руками и ногами, обхватывает крыльями.

"Готовы?"

"Да"

"Удачного перехода!"

Вращение-головокружение-растяжение... Волна тепла-холода... Всё?

Воздух шипит, втекая в камеру, крышка всплывает над головой.

— Всё, коллега, хватит меня обнимать!

Мне немного обидно — кто кого обнимает-то? Сама такая...

А на площадке уже стоит Она. Она, моя Ирочка.

"Ну как же могло быть иначе, Рома?"

Краем глаза я вижу, что в зале есть и другие — например, Аина уже виснет на шее у мужа, и её дети обступают маму со всех сторон... А вот и бабушка Иолла, и братец Федя, похоже...

— Да вы целуйтесь, целуйтесь, мы подождём! — заявляет Фью.

Глаза Ирочки сияют нестерпимым светом, занимая всё поле моего зрения.

— Рома...

Если бы я был человеком, мои губы лопнули бы по швам от такого поцелуя...

— Я очень извиняюсь, Иолла, но нам с Победившим бурю надо в контору. — прерывает нашу встречу Аина. — У нас проблемы, и мы их должны решить немедленно. Коллега, отдай жене подарок и пойдём на выход. Я вызвала кокон.

...

Полумрак и прохлада царят в помещении, на рабочем месте Аины стоят в своих горшочках цветы. Я уже знаю — обычно Аина первым делом подходит к ним, а уже потом к начальству. Но сегодня случай особый, и мы проходим мимо.

— С прибытием. — Биан сидит на своём обычном месте.

— Благодарим, Скользящий над волнами. — так же серьёзно отвечает Аина.

— Хотите отдохнуть и пообедать? Время есть.

— Нет уж. Давай сразу.

Биан щиплет мочку уха.

— Ладно, сразу так сразу. Сводку я просмотрел, хотите что-либо добавить?

— Пока нет.

— А я хочу.

Пауза.

— Начнём с тебя, Рассеивающая мрак. С тобой был направлен практикант. Для того ли, чтобы ты, выдав ему задание, забыла о нём и занялась другими делами?

— Я виновата, Биан. Переоценила и проявила беспечность.

— Тогда оставим. Теперь о тебе, Рома.

Я слегка сжимаюсь.

— Мы с Аиной часто спорили на эту тему — она утверждала, что ход мыслей человека невозможно предсказать в принципе. До твоего появления у нас спор шёл на равных. Теперь я вынужден признать её полную правоту. Честно, мне бы и в голову не пришло, что можно в одиночку, не сообщив наставнику и координатору, организовать операцию по захвату агента "зелёных". Да ещё не одного, двух! Да ещё один из них биоробот!

Я усиленно молчу. Что тут говорить?

— Своими действиями ты поставил под угрозу не только свою жизнь, Победивший бурю. Если бы там оказалась их "тарелка", мы бы с тобой не разговаривали. И весьма возможно, что уже не было бы в живых координатора Уэфа и всей его команды. Да и самой базы, вероятно, тоже.

Биан смотрит грустно.

— Я вынужден предложить тебе другое место работы. Если хочешь, можешь перейти в аналитический отдел, они не против. Правда, они редко бывают на Земле, а в прямой контакт с "зелёными" и вовсе не вступают.

— Прости, что перебиваю, Биан. Что ему делать в аналитическом отделе? Ты в курсе, какой из Ромы аналитик.

— Тогда, если душа жаждет схваток и героики, ему следует проситься в ликвидаторы. Правда, я не уверен, что его возьмут. Им Великий Спящий ни к чему, тем более Всевидящий. Там главное — скорость реакции.

Он замолкает, и мы с Аиной молчим.

— Ну что, Победивший Бурю, давай прощаться. Мне очень жаль, что так всё вышло.

Я смотрю в пол.

— Так. — Аина встаёт рядом со мной. — Значит, я тебя не убедила. Опять моя вина, выходит. Ну что же. Я ставлю ультиматум. Или мы остаёмся вместе, или вместе уходим.

Я изумлённо вскидываю на Аину глаза.

— Не надо...

— Молчать! — ледяным тоном говорит Аина, не оборачиваясь ко мне. — Тебя здесь нет. Побудь пока мебелью, хотя бы твоим любимым диваном. Я повторяю, Биан. Или — или.

— Ты полагаешь, не смогу? — глаза Биана опасно сузились.

— Да кто сомневается, сможешь, конечно. Не в первый раз! Сколько раз ты меня увольнял-то? Два? Нет, уже три...

Глаза Биана приобретают угрюмость.

— Я, пожалуй, попробую ещё разок. Лучше не видеть тебя, но знать, что ты и этот вот — кивок в мою сторону — где-то ходят, живые и здоровые, нежели до конца дней держать на душе тяжким бременем ваши смерти, за которые мне нечем будет оправдаться.

— Послушай, Биан. — Аина теперь говорит мягко, проникновенно. — Вот ты выгонишь сейчас меня и Рому. Я, само собой, заберу свои цветы и уйду, поскольку приказы начальства положено выполнять. А ты будешь смотреть на место, где я сидела, и страдать. И я буду страдать, и мой муж, и мои дети — легко ли видеть праздношатающуюся по дому мать в таком состоянии... И вот он будет страдать, и его Иолла. А потом ты придёшь ко мне и скажешь, как всегда: "возвращайся". И я вернусь, не сомневайся. Потому как не мыслю себе жизни вне нашей службы. И всё бы ничего, но вот он, — опять кивок в мою сторону, — он уже НЕ СМОЖЕТ вернуться. Никогда, понимаешь? Он сломается. И будет у тебя в итоге те же два трупа, пусть и летучих — Рома и его Ирочка. И их нерождённая дочь сверху. ЗАЧЕМ?

— Всё! Хватит! — никогда не подумал бы, что ангелы могут так орать. — Выпорхнули отсюда разом, оба! И чтобы я вас больше не видел!! До послезавтра!!!

— Дозволь исполнить, о Владыка? — вытягивается в струнку Аина, скалясь.

— Причём мгновенно!!!

...

— Уф-ф-ф... — от избытка накопившихся эмоций Аина трясёт головой и полураспущенными крыльями. — Какое счастье, что я ангел, Рома. Будь я человеком, я уже точно получила бы инфаркт.

Мы стоим в одной из боковых комнат нашего этажа. Обычно эти помещения не используют, сотрудники сидят внутри, в обширном прохладном холле. А ещё отсюда вот очень удобно взлетать...

— Чем я могу отблагодарить тебя, Аина? — тихо спрашиваю я, становясь на одно колено. И откуда что берётся?

— Отблагодари-ить? — Аина смотрит пытливо, затем глаза её приобретают знакомое ехидное выражение. — Если ты научишься думать, вместо того, чтобы слегка соображать, и воздержишься в дальнейшем от проведения подобных операций, я буду совершенно и окончательно счастлива.

Нет, всё-таки ехидная она, как ни крути...

— А если серьёзней, я это сделала не только ради тебя, Рома. Я перестала бы себя уважать, если бы спокойно промолчала и сдала тебя. Вот так вот, как любит говорить твой папа Уэф.

— Спасибо.

— Ладно, напарник — смеётся Аина. — Порхай домой, и я тоже. Послезавтра с утра нам на службу, а сутки у нас не те, что на Земле. До встречи!

Она срывается с края, как ласточка, быстро набирает высоту. Я слежу за ней глазами — о-оп! И нет ничего. Мою наставницу поглотил транспортный кокон.

Я тоже выпархиваю вслед за ней, на ходу вызывая транспорт для себя. Спасибо тебе, Аина, спасибо, добрая ты душа... О, а это кто?

Навстречу мне плавно скользит женщина, в которой я узнаю собственную жену.

"А как ты думал, Рома? Я же телепатка, причём потомственная. Ты думаешь, я не переживаю? Я же всё вижу"

Я в раскаянии. Ведь мог бы поговорить уже... Вот, прилетела меня встретить-поддержать... Мучаю просто свою маленькую любимую жену, одни огорчения от меня...

Ирочка пристраивается рядом, в такт машет крыльями.

"Малость есть, Рома. Но насчёт того, что одни огорчения, тут ты ошибаешься. Я счастлива с тобой, муж мой"

Господи, как я счастлив!

"Давай прогуляемся, Рома. От нервов помогает. А потом домой! Я там такой салат сделала к твоему возвращению, вот!"

Домой... Да. Да, и здесь тоже мой дом. Потому что дом может быть где угодно, если тебя там любят и ждут.

...

Глава 2

Если тебя ждут.

— А вот я тебя! А вот сейчас поймаю!

Ответом мне служит радостное верещание. Я грозно растопыриваю руки и крылья, всем своим видом предвещая Нечаянной радости ужасную участь в случае поимки, но зверюшка давно усвоила — это всё одна видимость. Из хозяина можно вить верёвки, сидеть на голове и требовать лакомств. Но, разумеется, игра есть игра, и Нечаянная радость честно соблюдает условия: покуда я ловлю, она ловко уворачивается от моих рук.

— Ага, разыгрались — в комнату входит Ирочка, держа в руке авоську. — А кто обещал слетать в близлежащий лесок и набрать вкусненького?

Ирочка протягивает мне авоську, а меня разбирает смех. Ну вот... Ты можешь жениться на чистокровном ангеле, ты можешь сменить свой облик и самый биологический вид, ты можешь забраться за сотни световых лет от Земли, но это не избавит тебя от необходимости походов в гастроном и булочную...

Ирочка смешливо фыркает, блестя глазами — уловила мою мысль.

— Возьми (певучее непереводимое слово) и ещё (другое название), и розовых грибов не забудь. Остальное по вкусу. Да, и не забудь древесную дыню!

— Будет сделано!

Но вместо того, чтобы немедленно стартовать в указанном направлении, я шагаю к жене и крепко обнимаю её. Ирочка с готовностью подставляет губы, и даже крылья слегка отводит назад — это чтобы удобней было её обнимать. Вот только округлый живот мешает прижаться как следует... Всё верно, летать в булочную моя обязанность — беременным таскать тяжёлые авоськи вредно.

— Ничего, Рома, потерпи. — Ирочка, как всегда, уловила мою мысль. — Теперь уже скоро.

— Когда?

— Полмесяца осталось, даже чуть меньше.

— Да-а... В Раю месяц долгий.

— Что делать. — смеётся жена.

Я прикладываю ухо к гладкой округлости живота, прислушиваюсь. Ни звука.

— Слушай, а чего она всё время спит?

Ирочка опять смеётся.

— Так ведь кто у неё отец? Великий Спящий.

— Хм... — аргумент на первый взгляд выглядит убедительно. — Хотя бы пошевелилась, что ли...

— Ей сплясать для папы танец живота? Давай уже, двигай, муж мой. И побыстрее, а то стемнеет. Ты не забыл, что мы с тобой хотели сегодня полюбоваться закатом солнца?

Да, всё верно. Зима прошла, и вновь весна пришла в Рай, и Великая звезда всё дольше балует нас своим присутствием. Правда, всходит она теперь при свете дневного светила, что лишает её должного великолепия — просто яркая звезда, видимая днём. Но во всяком неудобстве таится своя изюминка — после заката солнца белая звезда набирает силу на глазах, стремительно вытесняя с небосклона дневные краски... Впрочем, глубоко в душе я всё-таки полагаю, что это уже эстетство, к которому в большинстве своём склонны сородичи моей супруги.

— Лети же, Великий Спящий! — Ирочка высвобождается из моих рук мягким скользящим движением.

Нечаянная радость верещит, одобряя отправку экспедиции. Зверюшка уже давно установила неразрывную связь между авоськами и вкусным обедом.