Долг

Когда верховный главнокомандующий в очередной раз блеснул своими ногтями, Володя остановил его вопросом:

— Вы помните мою фамилию?

Хмырь настороженно замер.

— Да. Иваницкий.

— Я польский еврей.

Володя буквально наслаждался картиной тотального замешательства.

— Моих деда и бабушку сожгли живьем во время еврейских погромов. Мою маму травили собаками, хотя она была маленьким ребенком. Меня самого третировали в школе за мою национальность. Я поступил в институт только потому, что получил самый высший проходной бал в потоке абитуриентов. Каждый из моих преподавателей и начальников считал своим долгом глумиться над моей национальностью. Это делали такие как ты!!!

Иваницкий совершенно не был евреем. Да и все сказанное придумал на ходу. Дело было не в национальности или особом юдофильстве, а в том, что Иваницкий выбил почву из под ног у этого скользкого хмыря с элитными ногтями.

Пока тот пытался выйти из прострации, Володя взял со стола обычный перочинный нож и резким быстрым движением сунул его хмырю под ненавистный ноготь, который кричал об снобисткой элитности своего владельца.

Замерший на мгновение, Рыжов завизжал как резаный.

Не давая ему опомниться, Володя схватил его за истекающий кровью палец и со всей силы дернул его на себя. Он повалил эту мразь на пол и начал орать ему прямо в ухо:

— Кто?! Скажи мне когда?! Колись сученок. Я тебя выведу на чистую воду. Сливайся, козлина тупая. Ломи всех. Где, млять!

Нож раз за разом впивался под очередной ноготь и задирал ногтевую пластину. Но выдрать ногти Рыжова не получалось. Может сноровки не хватало, а может делать это нужно было по-другому. Не помогали даже плоскогубцы. Изодранные пальцы все время дергались, и захватить ногтевую пластину как следует не получалось.

Урод орал диким нечеловеческим голосом. Он пытался выдергивать руки, сжимать пальцы в кулак, звал на помощь. Но все было тщетно, Володя крепко держал его руки и выламывал загибаемые пальцы лезвием, оставляя глубокие порезы.

Каждый крик жертвы отзывался внутри тёплой волной, с каждым воплем Рыжова душа Иваницкого избавилась от жестокой муки, становилась свободной и лёгкой. Облегчение приносило радость и легкую эйфорию.

Но эта скотина Рыжов запирался по-прежнему. Настоящая информация была где-то совсем рядом, но хмырь пытался ее утаить.

— Володя, прекратите. На нем же лица нет. Он нам сейчас все расскажет. Ведь, правда? — пришел на помощь Рыжову Кирильцев.

Старая добрая игра в плохого и хорошего полицейского разворачивалась по классическому сценарию.

— Нет, — категорически заявил Иваницкий. — Лицо на нем есть. Но может и не быть. Его же можно содрать как скальп. Правда, Евгений?

Следователь прижал лезвие перочинного ножа ко лбу жертвы.

— Попов! Вам нужна кожаная маска с бородой. Дима, хотите подарок к следующему Хэллоуину? — обратился Володя к ковыряющему в носу Диме Попову.

— Во, класс! — восторженно заявил бывший участковый. — Давно мечтал. А можно я ему сам лицо вместе со скальпом сниму?

Прозвучавший в голове энтузиазм истинного любителя своего дела, Дима подкрепил решительными действиями. Он взял с верстака острый канцелярский нож и выдвинул блестящее лезвие.

— Можно? А? — с надеждой в голосе спросил он еще раз.

Точно с такой интонацией ребенок просит у отца дать посигналить клаксоном, посверлить дрелью или поиграть дорогой коллекционной машинкой.

В это самый момент Володя почувствовал тем новым внутренним чутьем щелчок, или даже лёгкий треск внутри своей жертвы. Рыжов сломался.

— Базы, информационные базы! Мобилизационный резерв страны. Стратегические запасы. Золото, оружие, техника, ядерное оружие!!! — заорал Рыжов и тут же обмяк как тряпичная кукла, превратившись в безвольную оболочку опустошённого изнутри человека.

Работа сделана. Он добился своего. Иваницкий ликовал. Служение ДОЛГУ в действии. Пропала эта давящая боль внутри. Появившуюся пустоту сразу заполнила воздушная легкость и ощущение полной свободы. Он так увлекся этим новы наполнением своей сущности, что чуть не потерял динамику допроса.

— Ещё раз. Не расслышал. Чётко, внятно, как на политбюро. Дай ещё раз! Ты хочешь подарить свою бородатую мордашку нашему Диме?!!!

Иваницкий встряхнул хмыря и влепил ему подзатыльник.

— Нет, прошу вас, не надо. Я все расскажу. Это правда, я только это пытался скрыть, — испуганно затараторил хмырь.

'Так, так. А вот это мы будем посмотреть. Все ты нам поведал или нет.' — подумал про себя Володя.

Было очень похоже, что хмырь действительно говорил правду. Он был полностью дезориентирован и подавлен. Сил на сопротивление у него не осталось. Сейчас он сольет все, даже то чего никогда не знал. Только успевай запоминать или записывать.

Гундосый хнычущий голос, икая и всхлипывая, рассказывал про информационные базы. Хмырь поведал о глобальной информационной системе, точнее их было несколько. Одна из систем был информационной базой о всех без исключения стратегических запасах страны. Вторая представляла собой тотальную систему управления всеми автоматизированными оборонным средствами и системами нападения. Третья хранила в себе все научные разработки, технологии и базовые знания во всех отраслях науки. Причём стратегические информационные запасы хранились не только в электронной форме. Их хранили на бумаге и на плёнках в виде диафильмов.

Рыжов не поделился этой ценной информацией со своими товарищами.

Разработанный узурпатором план не отличался оригинальностью. Если он станет во главе распределения такого количества ресурсов, то место во главе пищевой пирамиды нового человечества ему обеспечено. Дело оставалось за малым. Рыжову следовало обзавестись подданными. На эту роль как можно лучше подходили напуганные, дезориентированные, голодные толпы народа в эвакуационных и накопительных пунктах. Хмырь строил себе радужные картины, того как толпы страждущих тянут к нему ручонки в поисках спасения и поют ему осанну. Как жаль, что во время очередного визита за народишком случилось все так нехорошо.

Этой информации хватало с лихвой. Хмырь будет жить до тех пор пока они не получат этот самый ценный в новой мире информационный ресурс.

Володя схватил Рыжова за шиворот и поволок его по коридорам и лестницам в кабинет начальника накопителя.

Не смотря на позднее время, Иваницкий был уверен, что застанет всех командиров силовиков в кабинете Нечаева. Распахнув дверь, Володя застал всю честну'ю компанию с поднятыми стаканами, а главный милиционер накопителя Солодов застыл с открытым ртом. Он, скорее всего, произносил тост в момент его появления. Иваницкий втащил за собой хмыря и усадил его на ближайший стул. С большей долей вероятности, тот не смог бы стоять на ногах самостоятельно.

— Повторить!— Иваницкий жёстко сдавил мочку уха Рыжова.

И тот 'запел'. Он не только практически дословно пересказал заново все, что поведал Иваницкому. Более того, оказалось, что у него в машине лежит ноутбук на который была залита информация обо всех хранилищах мобилизационного резерва и стратегического запаса в Москве и Московской области.

Вояки и сотрудники накопителя так и стояли с поднятыми стаканами, пока в гробовой тишине торопливо звучал дрожащий голос несостоявшегося владыки земель русских. Свою речь он закончил вполне тривиально:

— Я все сказал, честно. Мне больше ничего не известно. Не мучайте меня. Я вас умоляю.

Иваницкий одними глазами указал Кирильцеву на дверь. Тот не говоря ни слова, вышел.

Начальник накопителя поставил свою любимую чайную кружку. Взял со стола высокую бутылку с жидкостью цвета темного янтаря и надолго присосался к горлышку. Нечаев пил вискарь как воду — большими жадными глотками. Следом за начальником накопителя осушили свои стаканы, бокалы и кружки вояки и милиция.

Народ сразу оживился. До окружающих начал доходить смысл сказанного. Стать обладателями информации обо всех стратегических запасах необъятной Родины, это по сути значило стать её хозяином. Иваницкого стали хлопать по плечам и спине, жать ему руку, наперебой предлагали выпить. Многие уже и пили за его здоровье. Иваницкого это практически не волновало. Его мысли были заняты совершенно другим. В очередной раз он убедился в правильности выбранного пути. Последнее событие наглядно показало, как малое зло может сделать большое добро. Володю перло, его буквально распирало от осознания выполненного ДОЛГА. Это больше чем счастье, что было чувство самореализованности.

Тем временем появился Кирильцев с парой ноутбуков в руках. Включили сразу обе машинки. Бледный хмырь объяснял где и что у него запрятано. Разумеется, нажимать клавиши он не мог. Пальцы были изодраны в хлам и кровили.

Нечаев посмотрел на его залитые кровью кисти и распорядился привести медика.

Врач успела вовремя. Окруженный толпой военных, Рыжов закатил глаза и попытался сползти на пол. Иваницкий первый это заметил и выдернул сомлевшего владыку из толпы военных и чуть не воткнулся во врачиху с пластиковым чемоданчиком оранжевого цвета.

Рязанского вида бабенка охнув отпрянула к стене.

— Я наверное к вам? — неуверенно спросила она у Володи.

Он сначала не понял, почему медичка считает его своим пациентом, но потом до него дошло, что он сам весь в крови допрошенного хмыря.

— А? Не-е-ет, — дружелюбно протянул он. — Вот ему бы помочь, а то клиент прямо здесь 'кони двинет'.

Иваницкий приподнял за воротник и продемонстрировал бабенке Рыжова.

Она понимающие кивнула и снова посмотрела на него с вопросом. Иваницкий непонимающе пожал плечами.

— Мне место нужно. Желательно чтобы места было много и освещение хорошее, — пояснила врач свой вопросительный взгляд.

Володя без разговоров подтащил хмыря в дальнюю сторону комнаты, стена которой приходилась на торец здания и была оснащена аварийным выходом со стеклянной дверью. Верный Дима Попов притащил туда письменный стол и стулья для удобства её работы. Прямо над ними размещались сразу две световые панели.

Иваницкий посадил хмыря на стул, а Петров его плотно продвинул к самому столу и плюхнул на стол руки пациента. Тот даже не поморщился. Рыжов до сих пор был в 'отключке'.

— Что случилось? — спросила женщина стандартно-врачебным голосом.

— Мы его допрашивали, — буднично ответил Попов. — Сознаваться не хотел, падлюка.

Женщина что-то хотела сказать, но тут же осеклась и побледнела.

'Ну что за народ?' — с горечью подумал Володя — 'Распотрошённые мертвяки по улицам ходят, а она тут кисейную барышню и гуманиста в одном лице собралась из себя разыгрывать. Моралистка хренова! Как бы в обморок не грохнулась? Если морализировать станет, то я ее ханжеское квохтанье ей в задницу запихну. Нет времени чужое нытье выслушивать.'

Но женщина сдержалась. Она вытащила из запечатанного пакета одноразовую пеленку и расстелила её на столе, а затем принялась обрабатывать изуродованные пальцы подследственного.

— Его в медпункт нужно будет отвести. У пациента слишком глубокие порезы на пальцах. Шить придётся. Только там сейчас места нет. Недавно раненых привезли. На них бандиты напали.

— Может перевяжете его здесь?

— Да. Конечно-же перевяжу, только сначала кровь нужно остановить.

— У больного ещё какие-нибудь повреждения есть?

— Ща спросим, — Попов замахнулся раскрытой ладонью, чтобы смачной плюхой вернуть пациента в бодрое состояние.

— Вы с ума сошли?! — врач первый раз повысила голос.

Попов замер в недоумении.

— Да разве так можно? — резко сказала бабенка. — Вы его и так искалечили. Убить его хотите? Так это без меня, пожалуйста!

Она выдернула из небольшой кассы с ампулами самую крайнюю бурую стекляшку с оранжевым ободком, сломала верхушку и вытряхнула несколько капель на ватку.

— Ну, тетенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства, — Дима нравоучительно начал внушать ей основы следственной работы в чрезвычайных ситуациях.

— Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? — Женщина поводила под носом Рыжова влажной ваткой, и тот вздрогнув начал приходить в себя.

— Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую-нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, — спокойно сказал Иваницкий.

Хмырь плаксиво сморщился и застонал.

— Мне больно, — заскулил он.

— Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения?

Тот обреченной помотал головой.

— Не знаю.

— Значит, нет, — констатировал Попов.

Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав несостоявшегося властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину предплечья.

— Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дергайте руками, пожалуйста.

Дима Попов навалился на хмыря сзади и придавил его руки к столу. Женщина стала обрабатывать искалеченные пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача.

— Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу.

Она не слишком сноровисто принялась оттирать руки от крови. Похоже, что для нее эта работа была не такой уж и привычной.

— Ну что же вы делаете. Зачем же так? Вы себе представляете сколько требуется организму сил на восстановление после таких травм? — продолжила она тем же возмущенно-нравоучительным тоном, что и три минуты назад.

Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощелка пытается его жизни учить.

— Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? — озвучил его мысли Дима.

Женщина резко выпрямилась.

— У вас своя работа. У меня — своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключенным должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет добропорядочным гражданином. А вы его в калеку превратили.

Последователи ДОЛГА переглянулись.

— Милая тётя. Если я тебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения, — заявил Попов. — Это — во-первых. А во-вторых: так я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, — продолжил спорить Попов.

— А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела, — не растерялась женщина.

— А ты на мне покажи, а то не верится, — издевательским тоном заявил Дима.

Зря он этот предложил.

— Дайте руку,— Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. — Дайте, дайте! Боитесь?

— Да, вот еще! Буду я еще бабы бояться!

Дима героически протянул волосатую лапищу вперед, чуть не заехав в лицо врачу. Женщина вынужденно отклонилась, возмущенно сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооруженным глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит.

Она вытащила тонкий шприц из упаковки. Сняла колпачок с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Попова попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему кулаком под дых или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом.