Мажор: Путёвка в спецназ

В этом городе мы должны были пробыть совсем недолго. Сегодня днём приехали и завтра, в обед, на самолёт и дальше! Естественно, упускать такую возможность развеяться никто не хотел, в том числе и капитан Рогожин. Поэтому, наклёвывался большой заплыв — по бабам! Рогожин успел окрутить симпатичную прапорщицу — с местного аэродрома и собирался провести ночь в её объятьях. (Во даёт мужик: за двадцать минут уболтал.) Ну, а мы рванули в город. Саня, правда, гордо отказался. Вот ведь железный человек — уважаю.

Одевшись в 'гражданку' (футболка и джинсы), мы с Балагуром отправились на охоту. Остальные наши мужики не стали заморачиваться и, скинувшись, рванули к более доступному женскому контингенту... Но нам с Вовкой хотелось найти чего-нибудь самим. И мы отправились искать одиноких красавиц в парк. Балагур очень быстро потерялся — присев на уши какой-то мимо проходящей цыпочке, а я, чтоб не мешать, пошёл дальше...

Сегодня явно не мой день. А может, мой не слишком презентабельный вид — тому виной? Не знаю. Почти отчаявшись, заметил в глубине парка сидящую на скамейке одинокую девушку. Тёмные волосы, белая коротенькая маечка и такая же коротенькая юбочка, обнажающая красивые, загорелые ноги. Присев рядом, спросил:

— Кого грустим? Зачем ждём?

Девушка удивлённо посмотрела на меня, а потом грустно призналась:

— Мне парень изменил, с подругой!

— Такой красавице? Не может быть! — делаю удивлённое лицо.

— Может, может! Сволочь!

— Кто? — опешил я.

— Да Олег! Кто же ещё? Представляешь... — и девушка начала рассказывать мне, какой её парень негодяй. Потом начала плакать...

Я растерялся, не понимая, а что же делать? Попытался убедить её, что не всё так плохо, что она наверняка найдёт хорошего парня... Но добился лишь того, что поток слёз только увеличился. Ну и как тут быть? Вдруг повернувшись ко мне, красавица заявила:

— Я должна ему отомстить!

— Как?

— Очень просто! Я тоже ему изменю! С тобой!

— Что? Не то чтоб я был против. Но как-то неожиданно!?

Приблизившись ко мне вплотную, так что я почувствовал тугую грудь, прижимающуюся ко мне, прошептала:

— Тут рядом есть полянка, там нам никто не помешает! Согласен?

Я только кивнул — соглашаясь. Голова как в тумане, дыхание перехватило, ничего не соображаю... Короче, накрыло конкретно, и всё о чём я в тот момент мог думать — это как бы поскорее задрать это коротенькую юбчонку и стянуть вниз трусики. А уж то, что творилось в штанах! Как говорится: ломом не перешибёшь!

Ухватив меня за руку, потащила куда-то сквозь кусты и через пять минут мы вышли на небольшую, симпатичную полянку. Я тут же прижал красотку к дереву, шаря руками по её молодому, загорелому телу. Залез под маечку и сжал упругую грудь, девушка тихонько пискнула. Странная она какая-то...

— Эй, урод, убери руки от моей тёлки!

Оттолкнув меня, помятая девица бросилась к одному из трёх здоровенных лбов:

— Олежа, я невиновата, он меня заставил!

— Конечно, родная, сейчас мы с ним разберёмся! — произнёс, обнимая девушку Олег, и задвинув её за спину, произнёс: — Что, козёл!? Ты попал...

И дальше в том же духе. Вот интересно: это развод или мне просто не повезло? Не могу же я кричать, что это она меня сюда притащила, чтоб наставить ему, Олегу, рога!? А вот если развод, то совесть моя чиста! Набью им морды и пойду!

— Обидел девушку!? Теперь придётся за это заплатить! — говоря, приближается ко мне вместе со своими прихлебателями. Вот и ножи достали!

— Спокойно парни! Мы же можем договориться... — развожу руками.

— Договориться? Ты мою девушку пытался изнасиловать!.. Так что с тебя причитается, иначе... Видишь сколько свидетелей! Только ты уж не обессудь — видок у тебя будет!

Я ухмыльнулся:

— Грубо работаете, парни! Валите-ка лучше отсюда, пока я вам ваши ножички в зад не забил!

— Ах ты, сука! — Олег бросился на меня, целя ножом в живот.

Правой перехватываю запястье, протягиваю и коротко, и сильно бью другой рукой в локоть. Слышится хруст! Смещаюсь к левому противнику и бью в колено, выбивая его из сустава. Правый: не успевает ничего сообразить и всё ещё удивлённо смотрит на то место где я стоял. Поэтому, просто перехватываю руку и бью в плечо, выбивая сустав. А вот не надо людей грабить!

Сзади повеяло холодом... Разворачиваясь, отпрыгиваю назад и запинаюсь об одного из валяющихся на земле грабителей. Ноги заплелись. И в этот момент девушка, о которой я совершенно забыл, с диким, надсадным криком полоснула меня ножом по животу. Чисто рефлекторно я втянул живот в себя. Это привело к тому, что рассечёнными оказались лишь мышцы, и то, не на всю глубину. Перекатившись, поднялся. Разгневанная фурия, выкрикивая оскорбления, снова бросилась на меня. Млять! Да что за фигня? То трахнуть просит, то зарезать пытается?! Больно-то как!

Прижимая рукой, окровавленный живот и кривясь от скручивающей меня боли, я нанёс удар: чувствуя, как под моими сжатыми пальцами ломается тонкий красивый нос, как ослепительно белые зубы крошатся — вместе с челюстью. Хотелось ударить ещё, сломать что-нибудь этой твари: сперва завлёкшей в западню, а теперь ещё и подрезавшую меня. Но я сдержался. С трудом, но сдержался. Вместо этого — пнул по разу нападавших парней, ломая рёбра. Ничего, может, поумнеют. Стянув футболку, кое-как перетянул себе пузо. И, сняв с одного из нападавших куртку, побрёл...

Не так-то просто добраться раненному до своих. Тем более что наша доблестная и неподкупная не дремлет. Но навыки отвода глаз и здесь не подвели. Хорошо, что Рогожин этому умению уделил внимание, а то с невидимостью я бы не справился. Одно: заставить взгляд человека соскользнуть в сторону, тем более что он тебя не высматривает, совсем другое: заставить видеть пустое место... Доковылял!

Перепуганный Саня рванул за Степанычем, у которого и здесь были свои знакомые. Прапор меня и подлатал.

— Везунчик ты, Егорка, считай царапина. Через недельку будешь как новенький. Ну, а теперь рассказывай...

Для меня всё закончилось благополучно, даже Рогожин почти не ругался. Пришёл, послушал рассказ, хмыкнул, дал мне в ухо и на этом успокоился. Ну как успокоился? Без серьёзного разговора не обошлось! Правда, чуть позже, когда я слегка оклемался...

* * *

В комнате, которая являлась кабинетом Рогожина, собрались трое: он сам, майор Васильев и прапорщик Иванов. Нежилой вид говорил о том, что хозяин в помещении появился совсем недавно, что соответствовало истине, так как вселение произошло всего день назад. За одной из стенок, была маленькая спальня, такая же необжитая и неуютная, а за другой непосредственно жилое помещение для бойцов — казарма. Но самое главное стол и стулья присутствовали, можно сесть и выпить немного пивка.

Кругом одни стрессы. Но вот сесть и хорошенько полечить нервы народным способом, то есть водкой, не было времени. Хотя желание созрело давно! Но хотя бы так, а то и с катушек слететь недолго. А заодно можно порешать возникшие вопросы.

— Вот скажи мне, Руслан, зачем Мажор попёрся за этой девкой? — Васильев, покачав головой, открыл бутылку и начал наливать напиток в гранёный двухсот граммовый стакан.

— Петрович, тебе не кажется что этот вопрос... э-э-э... несколько... — пытаясь подобрать нужное слово, Степаныч с задумчивым видом уставился в потолок.

— Тупой! — закончил Рогожин. — И не смотри на меня так. Мы пиво пьём или гадаем: почему это боец, почти год не видевший бабу, на предложение потрахаться, согласился?

— Руслан, твой боец покалечил гражданских! Это дело такое, можно и загреметь!

— Мой! Вот именно мой! А, значит, и отвечать мне! Хочешь мне что-то предъявить? — капитан с ледяным спокойствием уставился в глаза майора.

Отхлебнув из стакана и усмехнувшись, Васильев продолжил:

— Тебе нет! А Милославский покалечил гражданских...

— Бандитов, он покалечил! Бандитов! И говорить здесь не о чем!

— Ну, тут ещё надо разобраться: как там всё было. Может он и правда девку изнасиловать пытался, а ему помещали!

Взрыкнув, Рогожин потянулся через стол и, схватив майора за грудки, прорычал:

— Ты что несёшь!

— Руслан! — во весь голос гаркнул прапорщик. — Отпусти! Он шутит!

Казалось, что этот вскрик, не возымел никакого действия, но вот капитан отцепил руки от ворота и сел на свой стул. А Степаныч, повернувшись к Васильеву сказал:

— Ты, Витя, говори да не заговаривайся. Егор парень нормальный, за ним даже в его прежние времена такого не водилось. А теперь и подавно...

— Всё равно, — потирая шею, не согласился Васильев, — надо разобраться... А то устроили вольницу, хочу — бью, хочу — калечу. И вы тоже хороши: в самолёт закинули и сдёрнули, а если он убил кого-нибудь? Что тогда?

— Сказал же, все живы, значит живы! А переломы зарастут, глядишь, умнее станут! — отмёл все возражение капитан. — А вот в причинах того, что его смогли подрезать, надо разобраться!

— Вот мы и разберёмся! Насколько он виноват! Всё выясним, а там посмотрим! Конечно, в дисбат я его отправлять не буду, но...

— Ах, ты, сучёнок! — начал заводиться Рогожин. — Вот ты чего удумал! — встав, упёрся руками в стол и, нависнув над майором, прошипел: — Это теперь ты будешь решать, что делать и кому за что отвечать? Хрен тебе! Я сказал: правильно поступил, значит правильно! И не тебе права качать!

— Я старше по званию и я буду решать...

— Удавлю...

— А ну хватит! — прапорщик вклинился между, сверлящими друг друга взглядом, офицерами. — Достали! Ты гляди, удумали, письками мериться! Руслан, ну этот молодой идиот, а ты то куда?

Майор, будучи старше капитана почти на десять лет, возмутился:

— Степаныч, я вообще-то постарше капитана буду!

А вот Рогожин среагировал весьма странно:

— Степаныч, ты за языком следи!

— И не подумаю, — неожиданно взвился Иванов. — Вы меня достали! Ты, Руслан, своей скрытностью, а ты, Витюша, своим гонором! Командовать всё пытаешься, думаешь выслужиться. А вот хрен тебе! Здесь один командир! А ты или помогай или вали домой...

— Не вам решать! — опять ощетинился Васильев. — У меня своё начальство! А вот вы голубчики совсем распустились, если субординацию забыли. Я вообще-то старше вас по званию.

— Видишь, Руслан, — Степаныч покачал головой и присел на краешек кровати, — всё из-за твоей скрытности! Объяснил бы по-человечески товарищу майору, — ехидным голосом почти пропел он, — глядишь, он и не пытался бы главного из себя корчить.

Потом тяжело вздохнув и добавив трагизма в голос, продолжил:

— Ну, вот ты бы сейчас убил бы дурака со злости. А потом что? Нет, я понимаю, что от трупа бы мы избавились! Но ведь потом бы люди ходили, спрашивали: 'А где майор?'. А мы не сном ни духом, ещё бы в дезертиры записали! Неудобно, как то! Он же не дезертир, а просто дурак!

— Это ты точно подметил. Дурак и есть! А убить? Это вряд ли, я-то не дурак!

Майор аж закашлялся, с подозрением смотря на них. И тут Степаныч вместе с Рогожиным начали смеяться. Васильев сперва дулся, но тоже начал подхохатывать. Напряжение слегка спало и мужчины уже не смотрели друг на друга волками.

Когда все более-менее успокоились, майор всё же поинтересовался:

— Руслан, ты что, правда, мог бы убить меня, а потом спрятать труп?

— Не говори ерунды! Конечно, нет! Дал бы в морду и всё!

Тут Васильев облегчённо вздохнул, но рано.

— Конечно, если бы ты случайно склеил ласты, то, конечно, пришлось бы утилизировать.

— Утилизировать? — что-то не понравилось майору это заявление.

— Ну да. Самовозгорание, отдал бы приказ твоему амулету и всё — пых и хрен какая экспертиза разберётся.

— Амулету?! — Васильев прижал руку к груди. — Разве такое возможно?

— А ты что думал, тебе дали такую игрушку и никакого контроля? У некоторых, бывает, крышу сносит, вот чтоб не бегать за ними и сделали систему самоуничтожения, вместе с носителем! Или ты не знал? Должны были предупредить!

— Предупредили, — майор неожиданно побледнел, — но ещё я знаю, что даже мои начальники не могут сделать этого. Нужно... — глаза у Васильева стали большими-большими как у анимешки в японском мультике.

— Вот именно! — довольный Степаныч, откинулся на спинку стула. — А товарищу капитану нужно просто приказать! Теперь до тебя дошло, перед кем ты права качаешь?

— Простите, я...

— Витя! — Рогожин вытянул вперёд руку, останавливая Васильева. — Успокойся! Ты меня, конечно, достал. Но убивать? В конце концов, мы ведь были друзьями, это не моя вина, что тебе моча в голову ударила. А я, знаешь ли, не привык друзей убивать только за то, что у них временное помутнение, — и, прикрыв глаза, спросил: — Надеюсь, ты понимаешь, почему я тебе раньше этого не рассказывал? Да и не сказал бы никогда, если бы ты не начал по больному бить — по моим парням! А этого делать не надо!

Потом встав, начал ходить по комнате от одной стены до другой. Степаныч и всё ещё смущённый майор следили за ним взглядами. В конце концов, придя к какому-то решению, сказал:

— А давайте ещё по пиву. И Витя нам расскажет, чего это он, вдруг, из адекватного человека превратился в идиота!

— Руслан!

— Надо, Витя, надо! Я ведь вижу, что-то тебя гложет, а сказать не хочешь. И дуреть начал, неспроста. Говори, может, сможем помочь?!

— Мне теперь уже ничего не поможет! Только хуже сделаю...

— А ты попробуй, — глотнув холодного пивка, Степаныч был расположен к решению мировых проблем местного значения. — Одна голова хорошо, а моя вообще сегодня в ударе! — и радостно хохотнул. — Давай!

— А чёрт с ним, слушайте. Может и правда, чего изобретём!

И как будто, враз постаревший, Васильев начал свой рассказ и чем больше он рассказывал, тем сильнее мрачнели его собеседники, стискивая кулаки, и бросая многозначительные взгляды друг на друга.

— Дочка моя — Оленька, заболела. Рак у неё. Где мы только не были, к кому только не обращались, всё без толку. Угасала прямо на глазах. Сказали, полгода осталось — не больше, — всхлипнул безутешный отец. — А тут вызывает меня к себе Зайцев, генерал-лейтенант Зайцев... Вызывает и говорит: 'Есть способ вылечить твою дочку! Только цена велика!' Я-то конечно сперва о деньгах подумал и готов был последнее отдать, но всё оказалось намного сложнее. Ну да вы знаете... А я-то вообще был готов на всё! Дочку сразу забрали и увезли. Через месяц письмо пришло, написала, что ей намного лучше, — по щекам майора бежали слёзы. — Я тогда ещё активней за учёбу взялся, меня учили обращаться с амулетом, историю преподавали и вообще рассказывали, что к чему. Вы тогда ещё в учебке были, ну, а я в своей. Отучился, сдал зачёты, и почти сразу к вам. Только перед отправкой, дал мне Зайцев установку. Чтоб я вас со всех сторон обложил, а если надо, то и устроил что-нибудь — подставу грамотную. Чтоб значит, когда дело дошло до того, кому достанется группа или большая её часть — вопрос решился в пользу нашей конторы. Очень ему хотелось получить к себе 'Наделённых силой'. Таких бойцов нет ни у кого! А у него бы были. Мужики, я честно не знаю, что он там ещё замутил, чтоб отжать вас... Только вот этот случай с Милославским нельзя было упускать!