Однако Мирослав не давал никому отдыхать и терять время. Время опять уходило, опять началась гонка с зимой. Путь впереди предстоял очень даже немалый, а, судя по началу, лёгким он не будет. На Волге тоже хватит опасностей и трудностей. Так оно и оказалось. Попадались очень длинные участки мелей, и дорогу удавалось найти с большим трудом, частенько только почти разгрузив лодию, её можно было провести через сплошные мели. К счастью для походников, таких участков сплошных мелей было мало, только у мерянского поселения Медвежий угол пришлось очень сильно напрягаться. Дальше, если мели и были, то не такие обширные, и проходились караваном, хоть и с трудом. Тем не менее, время уходило, а дорога всё не кончалась. И если в половодье проходили такое расстояние за неделю, то теперь за десять дней.

После слияния с Окой плыть стало легче, Волга стала полноводнее, хотя и оставались отдельные участки с мелями. Тем более, что появилось много островов посередине реки, и внимание нельзя было ослабить ни на минуту. Ночевать приставали к коренному берегу, не доверял Мирослав этим островам. Не место им там, говорил он. Или река, или земля. А так, не пойми что, ни река, ни земля. Нет такому месту доверия. И каждый раз с приближением темноты искал место для ночёвки на коренном берегу.

На календаре уже был октябрь, а дорога всё не кончалась. Несмотря на длительную и трудную дорогу, никто не роптал, все работали дружно и споро. Только купцы удивлялись, как такую дорогу можно было пройти первый раз, вообще не представляя куда плыть.

И, тем не менее, конец приближался. Наконец Мирослав, опять протянув руку вперед, прокричал:

-Сурск. Дома.

После неизменной суеты, вызванной прибытием каравана, встречей с новым местом и с давно не видевшимися людьми, встречей и размещением новых поселенцев, традиционного гуляния и угощения, знакомства новых людей, пришло успокоение. В этом году все походы закончились. Надо обустраивать дом.

Как задумывали, всё так и получилось. Все три соймы дошли до Болгар, запаслись зерном и вернулись обратно. Были в пути попытки остановить и пограбить, но после ответного залпа лучников со всех трех сойм, все попытки сразу прекратились. Так что, запас зерна на зиму был.

Устраиваться на новом месте надо было основательно. Ещё раз переговорили с Абдай Бакеем, нельзя было не уважать хозяев земли. Он согласился с расширением поселения, постройкой новой стены и неожиданно сам попросился в число жителей городища. Конечно, они останутся жить на своём месте, но станут как бы жителями городища, подчиняться его порядку и правилам, и будут под его защитой. Старейшиной у них будет всё равно Абдай Бакей, все взаимоотношения с городищем будут только через него.

Конечно, с этим предложением согласились. Да и как можно отказываться от почти сотни добровольных помощников. Тем более таких.

Люди мари, к которым относились люди поселения Цепель, и старшим в роду у которых был Абдай Бакей, оказались удивительными сами по себе.

Жили они родами и семьями. Всё поселение — это одна большая семья, все родственники. Были и другие поселения, относившиеся к роду Абдай Бакея, но они находились дальше, выше по Ветлуге. Поклонялись марийцы лесу, это было их божество. Они не могли причинить какой-либо вред лесу, и, если приходилось что-то делать в лесу, объясняли своим богам, зачем это надо и оставляли им подношения. Поэтому любые работы в лесу начинались с передачи Абдай Бакеем небольшого подношения — лепёшки, хлеба, горшка каши, для задабривания лесных духов. И делалось это не из-за боязни мести марийских богов и лесных духов, а из-за уважения веры своих соседей. Марийцы были очень доброжелательны, дружелюбны, готовы помогать во всём, но, в тоже время оставались твёрды в своей вере и в достижении своей цели. Свою землю готовы были защищать любой ценой, их было мало, поэтому им постоянно приходилось применять всякие хитрости. В лесу им не было равных. Даже лучшие охотники русских годились в лучшем случае им в ученики. Они были великолепные лучники и охотники. Если кочевники и превосходили их в стрельбе, то только на коне и на ходу, да и то потому, что марийцы не пользовались лошадьми для перемещения. Имена мужские, у них начинались с имени отца, а потом шло собственное имя. Женские имена были только до замужества, а после замужества женщину называли по имени мужа, Очень ценили родственные связи и уважали старших.

Вот такие это были соседи и хозяева этой земли. И отказываться от помощи таких соседей Ждан не собирался.

Глава 12

09.795

Ждан

Городище надо было увеличивать, и, пока была возможность, приступили к строительству стены. Если раньше была построена просто городьба, то сейчас Всеслав заставлял строить настоящую стену, правда не каменную, а деревянную. При строительстве Всеслав использовал все свои знания и всё виденное ранее по укреплениям городов в чужих землях. На вершине горы была площадка размером метров шестьсот на четыреста. Вот на всю эту площадку и стали строить стену. Сама гора имела как бы два подъёма. Один, не очень крутой и высокий, от реки, и потом, после небольшого ровного места опять начинался подъём, нельзя сказать, что очень крутой, но значительно затрудняющий подъём на вершину для любителей пограбить. Стену планировалось строить толщиной три метра, сама стена представляла собой два ряда брёвен высотой пять метров, между которыми была засыпана и утрамбованная земля. Да и откос перед стеной сделали круче, и за счёт этого стена стала выше ещё на три метра. Сама стена не была просто прямой. Она шла змейкой, участки длиной метров по двадцать располагались под небольшим углом друг к другу, и на местах изгиба располагались защитные щиты от стрел с внешней стороны. Это позволяло своим лучникам вести стрельбу вдоль стен, оставаясь под защитой от стрел вражеских лучников. Такие стены Всеслав видел, рассматривая изображения в оружейной Джамиля.

Конечно, такую стену нельзя было построить быстро, пока сделали один сорокаметровый участок, но все увидели, что надо делать. Безопасность стоит затрат. А пока начали строить дома для переселенцев и мастерские для мастеров, но заготовку леса для стен не прекращали.

Начали строить и верфи для корабельщиков. Построенная своими корабельщиками сойма показала себя хорошо, не было никаких нареканий, и решили строить ещё несколько штук, правда, не большие, а средние и малые, тем более лес был запасён заранее и уже просох. Мирослав заказал корабельщикам ещё новую лодию, похожую на малую сойму, и строящуюся также, как сойма, из досок, но с плоским дном и килем для лучшего прохождения мелей и перекатов.

За две зимы мехов добыли много, набиралось на две лодии, так что можно было рассчитаться с Джамилем за переданный товар, и будет на что закупить новый товар и кормление для городища на следующую зиму.

Мирослав готовил лодии к весне, если по времени получится всё хорошо, то можно будет успеть после Дербента дойти до Ладоги. И расспрашивал своих сыновей по новым речным дорогам, что им удалось установить за это лето. Пока ничего нового получить не удалось, но уверенность в том, что дорога на полночь и на полдень есть, крепла. И готовил новую дорогу. Первуша, как самый опытный из молодых кормщиков, должен был уйти на Оку, и посмотреть, что это за река.

Всеслав занимался подготовкой воев. На этот год он оставался в городище, слишком много здесь было недоделанного, да и оборону нужно было усиливать. Стены пока не доделаны. Много времени занимался Всеслав стреломётами, как ручным, так и стреломётной машиной. Привлёк он к этому делу кузнецов и оружейника. Твердислав, ставший как бы старшим из кузнецов, также был привлечён к изучению и изготовлению стреломёта. Тем более, двое местных парней за год уже кое-чему научились и могли самостоятельно делать простейшие изделия. Железа в этом году было достаточно, кроме того, что привёз Ждан, Твердислав сумел набрать много болотной руды и наделал железных криц. Так что, сейчас кузнецы были готовы обеспечить всех местных железными изделиями.

Так эта зима и прошла, в заботах об улучшении городища и постоянных работах по усилению защиты. Приходили и незваные гости, но как-то робко и не смело. Было их три десятка. Появление их давно заметили, за три дня до подхода к городищу они были обнаружены охотниками в дальнем дозоре, шли они на лошадях по Суре с верховий. И, когда они с криками и размахиванием саблями попытались добраться до городища, на берегу их встретило две сотни воев, из них половина с натянутыми луками. Навстречу им вышел Всеслав в полной броне и поинтересовался, что за шум и кто они такие, что здесь шумят. При виде такого количества воев на берегу, все крики неизвестных, да под прицелом сотни лучников, сразу прекратились, и только один из них выехал вперед, и смог пролепетать, что они приехали от хана буртасов получить дань за проживание на их земле. На что ему Всеслав и ответил, что буртасы проживают во-о-о-на где, а земля тут, и никаких прав у них на эту землю и дань нет. Так что, ехать им надо обратно с пустыми мешками. Пока в них дырок не наделали. Не в мешках. И они поехали обратно. А охотники, оставаясь невидимыми, проводили их на три дня пути.

По весне, как сошёл лёд, четыре лодии и две соймы ушли в Дербент. На соймах, новых, изготовленных в Сурске, шли ученики кормщиков. Мирослав собирался учить новых кормщиков. На каждой сойме было по пять воев и приказчик. Они должны были остаться один в Болгарах, другой в Хамлидже, до возвращения каравана.

Никаких трудностей при движении по высокой воде не было, и уже в начале июня караван прибыл в Дербент. По договорённости туда к этому моменту прибыл Джамиль, Горазд, и остальные остававшиеся вои.

Сказать, что встреча была тёплой, значит, ничего не сказать. Это было какое-то буйство чувств, особенно когда с берега поняли, что подходят свои лодии. Радость, чистая, не замутнённая ничем радость долгожданной встречи, конец длительного ожидания прихода своих земляков и непередаваемое чувство — домой. Всё это смешалось в один клубок ощущений, и всё это было написано на лицах встречающих. Не дожидаясь подхода лодий, отправили гонца к Джамилю. Так что Ждана на берегу встречали все.

Когда радость от встречи немного схлынула, Ждан поинтересовался, куда можно разгрузить товар. Джамиль распорядился, и его люди сразу приступили к организации разгрузки и перевозке груза в караван-сарай Джамиля. Оставив Горазда и Мирослава присматривать за разгрузкой товара, Ждан и Джамиль отправились обсудить дела.

Пока слуги накрывали угощение, Ждан, видя нетерпение Джамиля, в нарушение всех правил начал свой рассказ о прошедшем путешествии. Рассказал о дороге к своему городищу, о зимовке, о дороге в Ладогу и обратно, о мелях и волоках, о трудностях и преградах на пути. Рассказчик Ждан был хороший, и буквально наяву вставали мели, застревающие лодии, люди в воде, пытающиеся протащить лодии, крики, стоны, хрипы, проклятья и рык, рвущиеся из распахнутых ртов. И ожидание настигающей зимы и угроза зимовки посреди реки, без питания и тёплых вещей. И лёд, появляющийся у берега и льдинки, бьющиеся о борт лодии. И ветер, препятствующий ходу лодии, и неимоверные усилия гребцов, преодолевающих ветер и течение при движении лодии. Жажда жизни. Сама жизнь в её высшем проявлении — борьбе за жизнь. Два часа рассказывал Ждан обо всём. И о своём походе, и о решении не ходить к франкам, и о своём соглашении с ладожскими купцами. О привезённом товаре, о заложенном и строящемся городище. И о своих планах и ожиданиях. Джамиль его не прерывал, только постоянно подливал воды. И только после окончания рассказа спохватился и пригласил к угощению.

Разговор продолжился после окончания трапезы.

-Ждан, как я понимаю, ты выполнил свои обещания.

-Да, Джамиль, я привёз меха, из них ты возьмёшь то, что положено в уплату долга по цене со скидкой, остальные я хотел бы продать по обычной цене. Всё сразу. Привёз и льняные ткани, и хмельной мёд, такой товар тоже покупали у вас хорошо. Для этого я даже готов скинуть цену. И для других купцов, я думаю, такие условия будут подходящими. И одна лодия в твоём распоряжении. Грузи, чем хочешь. Если успеем собрать караван быстро, а у тебя товар должен быть готов любой, какой только может потребоваться, то уже в этом году можем дойти до Ладоги и зимовать там. Правда, насчёт франков не знаю. Для себя я не нашёл там хорошего товара и поход туда для меня не стоит затраченного времени и сил. Но если ты хочешь, я отведу туда лодию с твоим товаром. Правда, можно идти не совсем до франков, а до Хедебю, туда ближе, и туда приходит много купцов из франкских земель и там можно найти любой товар из земель франков.

-Хорошо, Ждан, я подумаю, как будет лучше. И я смог выполнить твою просьбу. Я нашёл тебе учёного мудреца, который готов переехать жить к тебе, только он хочет сам переговорить с тобой. И есть несколько мастеров, они из пленных из разных стран, кузнецы, кожевенник, гончар, оружейник. Они тебе нужны? Но они все хотят переговорить с тобой сами. Работать по своему ремеслу они ни на кого не будут, не хотят раскрывать своё умение и работать на врага. Если только ты сможешь их уговорить.

-Я всё понял, Джамиль. Конечно, я с ними поговорю. И верну все твои затраты, даже если они не согласятся работать. Но не сегодня. Сегодня мы с тобой ещё долго будем разговаривать и обсуждать наши дела. С тобой очень интересно беседовать, и у меня давно не было такого интересного собеседника.

Так беседа и продолжалась до самого заката. Друзья обсуждали самые разные вопросы, оба были любознательны и хотели узнать обо всём — о народе, его привычках и традициях, о вере, об истории, об окружающем мире и новых странах. И лишь позднее время прервало их разговор, и они с сожалением вынуждены были расстаться до следующего дня.

Ждан отправился к своим товарищам, посмотреть, как все устроились, проверить, что сделано, и подготовиться к следующему дню. Все разговоры были отложены на потом, Ждан только рассказал купцам о договорённостях продать свой товар весь сразу, пусть и немного дешевле, но зато выиграть во времени и купить новый товар тоже сразу, и по хорошей цене. Так обещал ему их гостеприимный хозяин. Купцы согласились и стали с нетерпением ожидать следующего дня, когда станет видно, чего стоят их усилия.

С утра все встретились с Джамилем на его складе и стали смотреть привезённый товар. Сначала Джамиль просто оценил качество мехов и остался им доволен. Товар был хороший. Затем Ждан с помощью Горазда, который знал все цены на рынке, рассчитался с долгом, уступив часть товара по цене со скидкой. Остальные меха тут же были проданы, хоть не по самой лучшей цене, но с хорошей прибылью. По той же цене и ладожские купцы уступили свой товар. Их эта цена тоже устраивала. Несмотря на необходимость выплаты четверти выручки Ждану, прибыль получалась вполне достойной, да и ещё должна была увеличиться при продаже арабского товара в Ладоге. Кроме мехов проданы были и льняные ткани и хмельные меда. К закупке товара на обратную дорогу решили вернуться через три дня, купцы хотели посмотреть местный рынок и узнать, что по какой цене продаётся. Все эти торговые дела заняли время до обеда, а после обеда Ждан должен был встретиться с учёным мудрецом и мастерами.