Атоммаш Книга 1. Пришелец.

— Молодой человек, а на чём вы основываете свои допущения? — внезапно раздался голос Тартаковского, незаметно вошедшего в аудиторию и прислушивавшегося к полемике. В НАУКЕ безпричинное введение новых сущностей очень не одобряется!

— Есть суровая необходимость вводить новые сущности, — суровым тоном произнёс Бронштейн. Рассмотрим например, теорию квантов Планка. Свойство квантованности, должно распространятся не только на электромагнитное излучение, но буквально на все процессы в природе! То есть, квантовано не только электромагнитное поле, но и само вещество! И это имеет очень глубокие последствия...

— Какие, позвольте Вас спросить? — отреагировал Пётр Савич.

— Ну, например, касательно темы "гальванизации теории теплорода". Тепло — некая субстанция. В то же время, считается доказанным, что тепло — это колебания атомов нагретого вещества. Противоречат ли эти допущения друг другу? Считается, что да, противоречат, на основании чего и было прекращено развитие теории теплорода, а её саму отправили на "свалку научной истории". Но вот оправданы ли были эти действия? А что если... колебания атомов диалектически, да-да, именно диалектическое единство противоположностей здесь можно применить, также являются и некими квазичастицами? Квази — потому что они сущи лишь как ЧАСТЬ изучаемого вещественного тела. Применим гипотезу квантов Планка к тепловым процессам. Получим, что колебания, например, кристаллической решётки, к примеру, кварца, можно рассматривать и как ГАЗ КВАЗИЧАСТИЦ — ТЕПЛОРОД! Точнее ТЕПЛОРОД-ы, так как количество тепловых субстанций, очевидно, из-за комбинаторики, может быть велико. Очень велико. Тогда теплота — рождает качества вещества! Является необходимейшим компонентом для возникновения многих свойств!

— Какие это могут быть частицы? Фонон — квант... звука! Ротон — квант кручения кристаллической решётки. Если квазичастицы могут образовывать некую субстанцию, то становятся оправданным расмотрение разных агрегатных состояний подобной субстанции. Какие нам известны? Твёрдое тело, жидкое, газообразное... Пока эти состояния. ВОЗМОЖНО, их намного больше! То есть теплород может кристаллизоваться, плавиться, быть газом... Понятие "тепловой кристалл" обретает смысл.

— Ну, молодой человек, с подколкой отреагировал Тартаковский. Это выходит за любые рамки...

— А по-моему, НЕТ! Я приемлю лишь одного арбитра в научных спорах — ОПЫТ! Надеюсь, Пётр Савич, вы не забыли, что девиз исследователей природы, — НИЧЬИМИ СЛОВАМИ! То есть проверяй всё на практике!

— Как же, помню! И какие "решающие опыты" Вы, Матвей Петрович, могли бы предложить, как окончательное доказательство реальности ваших допущений?

— А какое оборудование есть в наличии? От этого зависит, что можно будет проверить. Впрочем, для демонстрации принципа "ничьими словами", или мнение авторитета — ничто в ПРАВИЛЬНОЙ науке, если ему противоречит опыт, будет достаточно самых простых приборов и материалов. Например тигля, и металлов алюминия и марганца.

— И какого авторитета Вы хотите "сокрушить"?

— Вам основная теория кристаллографии, о существовании всего 230 "разрешённых" академиком Фёдоровым групп, знакома?

— Хм, слышал о ней, — с долей сомнения на лице ответил Тартаковский. Вы хотите сказать, что его утверждения о том, что существует только 230 кристаллографических групп, ошибочна?! Смею Вас заверить, это не так. Математически вывод Фёдорова безупречен.

— А вот здесь как раз пример того, что не стоит считать, будто арифметика — это ВСЯ математика. Ошибся Фёдоров, когда ввёл понятие "запрещёных осей симметрии". Мол невозможны кристаллы с группой правильного икосаэдра, например. Ибо ими нельзя "замостить" объём кристалла непрерывно. Так вот, ошибка Фёдорова той же природы, что и ошибка древних греков, считавших, что множество действительных чисел исчёрпывается натуральными числами и простыми дробями. Для доказательства моей правоты достаточно провести выращивание кристалла "запрещённой" Фёдоровым группы симметрии, например в форме правильного икосаэдра или додекаэдра.

— М-да, молодой человек. Если Вам это удасться... Тогда я готов признать, что в ваших поистине неправдоподобных заявлениях что-то есть... Хорошо, запрошенные вами материалы я достану. Держитесь! Доказывать будете по всем правилам!

— Неплохо бы рентгеновские снимки внутренней структуры кристаллов сделать, — добавил Макаров. Так ещё убедительнее будет.

— Матвей, хочу спросить Вас, а что с "лазером"? Я поговорил с коллегами. Они затрудняются сказать по поводу вашего генератора что-то определённое. Хотя большинство сходиться в том, что он работать не будет.

— Будет, Пётр Савич. Если конечно его как следует изготовить и настроить резонатор. Сумеете раздобыть необходимое оборудование? Генератор монохроматического и когерентного излучения — уникальный физический прибор! Позволяет "щёлкать" задачки из теории квантов Планка как орешки, наглядно и просто!

— Матвей, ты лучше расскажи нам о теории подобного генератора...

Глава 13. Киевский велозавод.

На следующий день после посещения кружка, Матвей зашёл в электротехникум. Где его уже поджидал комиссар, который сразу направил Бронштейна на Киевский велозавод — помогать рабочим делать электрогенераторы. Странный на первый взгляд адрес объяснялся тем, что на велозаводе хранились моторы от конфискованных мотоциклеток. На велозаводе хотели выпускать не только велосипеды, но и моторную технику. Электромоторы же обещали подвозить по мере надобности.

Запрошённую справку об образовании Матвею выдали, Нагульнов не обманул.

В проходной завода произошла ещё одна примечательная встреча — с Николаем Островским.

Разговорились. Николай хорошо запомнил Матвея во время событий на рынке. Очень, по его словам ему в душу запали слова Матвея о "революции в естествознании" и о том, что победа в намечающемся противостоянии СССР и остального буржуазного мира будет за теми, кто сумеет создать более мощную промышленность, и обязательно на самых передовых научных принципах.

На примере Николая Бронштейн попенял Макарову на то, что мол, "люди не меняются".

— Вот тебе пример. Человек совершенно искренне воспринял тот наш разговор.

— И тем не менее, упрямо возразил Макаров, конечный итог усилий подобных подвижников — новороссия моего времени.

— Ну знаешь, времени-то прошло немало. Так что нужно рассматривать и то, что было между твоими девяностыми и моими двадцатыми.

Коллективу рабочих завода, комсомольцам, собравшимся в слесарном цехе "на планёрку", Матвея представил Николай, который уже был известен им.

— Вот ребята, знакомтесь. Матвей Бронштейн. По его словам — самоучка-инженер.

При этих словах Бронштейн немного растерялся, его смущение почувствовал Макаров. Поэтому, не дожидаясь, пока смятение станет видно окружающим, он решил взять инициативу:

— Здорово, ребята! Меня комиссар электротехникума попросил помочь вам, разобраться с конструкцией электрогенератора...

— Это правда, что ТЫ его выдумал?

— Как из асинхронного двигателя генератор сделать,— я, не стал отпираться Макаров. Вот меня и послали вам расказать, что и как.

Вперёд вышел мастер цеха, и окинув взглядом Матвея, вынес вердикт:

— Молод ты ишшо, чтобы инженером быть...

Не давая мастеру закончить, Макаров резко ответил:

— И что? Да, я в руках до сего дня держал лишь гаечные ключи от велосипеда. Но, книжки, написанные умными людьми, что с электромоторами не один год возились, читал. И смею утверждать, что опыт их воспринял. А вы, Макар Никифорович, имя мастера Матвею подсказал один из рабочих, знаете, кто изобрел асинхронные двигатели, что мы в генераторы будем переделывать?

— Чай не лапоть, отозвался мастер. Как же мне отца всей российской электротехники не знать? Михаил Осипович, Доливо-Добровольский.

— Ну вот, я его труды изучил, и нашёл способ, как асинхронный двигатель переделать в генератор. Чем в электротехникуме и занялся. Меня его коммисар к вам на завод направил. Давайте ближе к делу. Посмотрим, что из оборудования есть...

— Матвей, вот ты сам признался, начал кто-то из гущи рабочих, что в руках только ключи от велосипеда держал. По толпе пробежали смешки. И берёшься работами руководить...

— Я на этот вопрос уже ответил, — отреагировал Макаров, не обращая внимание на реакцию совершенно растерявшегося от такого приёма Бронштейна. Не боги горшки обжигают. Теоретические знания у меня есть. Ежели от вас каверз не будет, а то знаю я эти ваши заморочки — молодого спеца пошпынять, то сработаемся. Разобраться смогу, чай учил, не невежда. Если от вас помощь будет, так вообще дело на лад быстро пойдёт. Дело-то государственной важности делаем. И замечу, с моей стороны помощь совершенно добровольная. Мне за неё денег не платят. А насчёт "подколок" всяких со стороны несознательных граждан, кои могут тут быть, сразу предупреждаю, — дело, что поручил мне Нагульнов, — государственное. И "шутники" могут с ОГПУ через свои шутки познакомиться. По делу о вредительстве. Прошу Вас, товарищи, быть ответственными и сознательными. Генераторы, что мы делать будем, пойдут в части РККА защищающие Киев.

— Ты Матвей, на нас не серчай, — пошёл на мировую мастер. Новый человек ты, и молод больно, да и напорист. Коль уважение к рабочему люду покажешь, и к тебе как к человеку отнесёмся.

— Хорошо. Давайте товарищи перейдём к делу.

Рассказав внимательно слушающим его рабочим историю создания генератора, Матвей удостоился восхищённых выкриков. Затем рабочие провели Бронштейна к столу, на котором были разложены части от двигателя.

— Вот, мотор от англицкой мотоциклетки. Десять лошадей! Но поломана коробка. Сможешь разобраться что к чему?

— Попытаюсь. Матвей подошёл к разложенным деталям. Макаров уверенно опознал коленвал, поршень, магнето. Повертев в руках бронзовый поршень, Макарова, привыкшего к алюминиевым поршням мототехники своего детства, подобный материал удивил, он вынес вердикт:

— Можно собрать. Коробка сцепления нам не нужна. Соединим левую цапфу коленвала с мотором напрямую...

Работа над генератором продлилась почти весь рабочий день, — Нагульнов передал записку Американову о "мобилизации Бронштейна для помощи рабочим велозавода". Отношения с рабочими, особенно молодыми комсомольцами сложились быстро, ровные и деловые. К концу дня собираемый агрегат наконец, взревел, и выдал ток, осветив цех, — его подключили к осветительной сети. Недочёты во время работы Матвея были, как же без них, и Макаров помочь не мог, но, разобравшись в своей ошибке, Матвей упорно продолжал работать дальше.

Для самих рабочих и мастеров тоже стали откровением некоторые познания Бронштейна в теории двухтактных двигателей. Если по-честному, то тонкости работы этих моторов не понимал ни кто, так что помощь Матвея оказалась очень даже кстати.

Окончив работу, провели обсуждение итогов.

— Товарищи, главный итог сегодняшней работы, это отнюдь не собранный генератор, — начал говорить Матвей. Из проделанного ясно видно, что как воздух необходима подготовка и обучение рабочих. Ваш профессионализм, Макар Никифорович, обратился он к мастеру, и мои познания в теории двухтактных ДВС и электротехнике удачно дополнили друг друга. Но один я не смогу руководить действительно масштабным выпуском движков и генераторов. Так что, давайте товарищи, обсудим возможность создания на заводе рабфака, по теме "двухтактные ДВС". Я могу прочитать курс лекций по ним...

* * *

— И что, прямо так и сказал, "могу прочитать курс лекций"? — переспросил Нагульнов секретаря комсомольской ячейки велозавода.

— Так и сказал. Надо бы к этому Бронштейну присмотреться получше. Парень он толковый, разбиратется в технике как бы не лучше мастеров. Но уж больно "себе на уме"...

* * *

— Саня, а что это за инструменты такие "дремель", "болгарка"? — спросил Антон, молодой слесарь, у своего товарища. — Бронштейн пару раз упомянул:

— Был бы дремель, паз для шпонки на раз восстановил бы. Ещё говорил — болгаркой из куска рельса шестерню "вытесать" можно запросто, жаль, что её тут нет...

Глава 14. Встреча с родителями Матвея.

Вернувшись домой, Матвей увидел во дворе подводу. Бронштейн, разглядев вещи, лежавшие на ней, подумал: — родители вернулись.

— А куда они ездили?

— Отец подрядился в бригаду медиков, проводить обследование и лечить местных крестьян. А мать с сестрой вызвались ему помочь... Крестьяне в обмен на лечение продукты дают...

Войдя в квартиру, Матвей снял пальто, и прошёл на кухню. В дверях кухни ему в нос ударил одуряющий запах жарящихся яиц.

— А мы уже нашли работу, в горсовете электропроводку прокладываем, — Исидор с чувством гордости в голосе и почти без заикания рассказывал матери и отцу события прошедших дней.

— Здравствуй, Митя, — заметив Матвея, стоящего в коридоре, попривествовал его отец. Ты и брат решили работать? Как вы работу нашли?

— Митя за день справился. На биржу труда не ходили. Митя попросил преподавателя электротехникума проверить его знания и написать справку о них. Тот согласился, и Митя с этой справкой обошёл половину контор Киева, вместе со мной. В горсовете требовался электрик, и нас взяли. Работа хорошая, и кормят на месте.

— Сын, ты просто молодец! — глядя на Матвея, похвалил отец. Но как насчёт дальнейшего образования? Или решил на производстве работать?

— Я, пап, решил так: — раз сейчас власть рабочих и крестьян, то полезно будет иметь рабочий стаж. Электрик — это рабочий, так что работая в горсовете, приобретаю квалификацию и опыт. Что касается самообразования, то его продолжу. Поработаю пару лет, и поеду в Москву или Питер, поступать в университет. Наш-то, Киевский, фактически, не существует более. А организованный на его месте ВИНО, это не то. Уровень откровенно захолустный.

— Рад за тебя, Митя, дерзай! Образовние, что при старой власти, что при новой — краеугольный камень карьеры. И кем бы ты хотел быть?

— Естествоиспытателем. Уровня Эйншейна. В физике или химии. Можно и в биологии.

— Ого! Высоко метишь!

— А чего мелочиться? По дну плавать? Сейчас революция пап, свершается не только в общественной жизни, но и в научной, так что молодым везде у нас дорога! — закончил Макаров реплику Мити.

— Браво, Митя! Ты сам додумался до того, что я тебе хотел сказать!

— Пап, а ты сам, не хотел бы прославиться, как например, Луи Пастер?

Отец на мгновение замолчал, пристально глядя на сына. Затем вздохнул, и сказал:

— Поздно Митя. И если честно, исследователь из меня посредственный.

— Пап, не надо делать поспешных выводов. Тот же Луи Пастер тоже не юношей мировое признание обрёл. Или например Дарвин. Полжизни свой труд ваял.

— У этих великих людей, Митя, были возможности, — попытался возразить отец.

— Вздор! Возможности есть и у тебя, пап, и как бы не лучше, чем у Пастера и Дарвина. Сам же хотел мне сказать, что сейчас перед пытливым открыты все дороги! Вот подумай над такой темой:

— Нам, в бывшей России, а теперь СССР остро нужны недорогие и эффективные лекарства. Я нашёл упоминания о стептоциде, исключительно сильном лекарстве от целого класса болезнетворных микробов. Существует две разновидности стрептоцида — красная и белая. Блин, прям как главные действующие силы Гражданской. Но в данном случае белый стрептоцид — более активен. Судя по работе того английского исследователя, уничтожает бактерий именно белый стрептоцид. Тебе ведь, пап, основы фармокологии преподавали? Для того, чтобы стать известным, вовсе не нужно открывать что-то эпохальное, как Пастер или Дарвин. Достаточно в нужное время и в нужном месте решить необходимую проблему...