На руинах Эдема (полный файл)

Позже ко мне подошел Дилан.

— Тереза, — то, что меня назвали полным именем, только подчеркивала серьезность и трагичность этого дня, — Прости, ты была права, а я...

— Пожалуйста, не надо, Дилан, — попросила я, отводя взгляд, — Думаешь, правота мне сейчас в радость!? Как бы я хотела ошибиться тогда...

Осунувшееся лицо нашего "командира" исказила ненависть — ненависть к самому себе. Самое ужасное чувство, которое только может терзать человека.

— И все же, ты была права, — упрямо повторил он, — Из-за моей самонадеянности... из-за нее мы потеряли двух людей.

Я оборвала его резко, почти жестоко: — Если ты будешь винить сам себя, это не поможет никому — ни живым, ни мертвым! А если так уж хочется, подумай о том, какого сейчас Тайре...

Дилан замолк, видимо, обдумывая мои слова. После этого он выговорил медленно и без особой уверенности: — Я считаю, нужно отменить все вылазки и рейды, по крайней мере, на время.

— Это решение ты будешь обсуждать со всеми остальными, — твердо сказала я, — У нас пока еще равноправие, и голос каждого Гонца имеет равный вес, — черт, после этих слов чувствовала себя последней дрянью... Не знаю даже, почему так себя вела в тот момент. Может, какая-то очередная защитная реакция психики?..

А поведение Дилана в очередной раз вызвало у меня уважение.

— Да, это надо обсудить, — кивнул он, — Поможешь собрать всех?

— Уверен, что сейчас подходящее время?

— Именно сейчас самое походящее. Нужно решить этот вопрос, пока все еще могут рассуждать объективно, пока воспоминания еще свежи.

Я понимала, что он имеет в виду, то, о чем я уже размышляла сегодня. Через какое-то время — неделю, месяц, год — смерть "близнецов" уже не будет казаться такой жуткой и трагичной, постепенно мы примем ее как нечто должное, уже состоявшееся. Но сегодня, пока перед глазами у всех еще стоят картины похорон... да, это имеет смысл.

— Пойду, сообщу остальным, — уже готовясь уйти, я обернулась, — Лоа тоже звать?

— Она одна из нас. Да, — Дилан ответил именно то, что я рассчитывала услышать. Пусть я даже считала немного иначе — и не потому, что не видела в этой девушке равную себе... Я не хотела, чтобы Тамара стала одной из Гонцов; к счастью, она никогда и не грезила этим, моей сестренке хватало здравомыслия понять, какое дело ей не по зубам. По схожей причине я не желала видеть в наших рядах Лоа, ведь она стала для меня чуть ли не второй младшей сестрой, хотя мы и являлись почти ровесницами.

Открыв дверь комнаты, удивилась тому, что там было темно. Окликнула Лоа и попутно нажала на выключатель... Но лампа осветила только мебель, никого живого внутри не оказалось.

— Я убью ее!.. — простонала я. Не думаю, что Лоа кто-то похитил. Куда вероятней, что девушка ушла сама.

— — — — —

На поверхности она чувствовала себя не слишком уютно. Нет, в самом начале, как уже говорилось, эти мрачные пейзажи даже немного нравились Лоа. Но только поначалу. Теперь, когда она знала и, самое главное, поняла, причину, которая привела мир к разрушению... К тому же, раньше она не выходила наверх в одиночку, а сейчас это пришлось сделать. Ведь никто, даже милая и добрая Тесс, не поверил бы, что она способна на такое. Что и говорить, даже Гелий и Сильва, похоже, сомневались в ее способностях. Совершенно зря.

Ведь Лоа все же видела — несмотря на категорический запрет Терезы — похороны Энн и Яна. Не заплакала, только сжала кулаки и стиснула зубы: уже в тот момент она поняла, что не может бездействовать больше ни минуты. Все считали рыжеволосую и ангелоподобную девушку тихой, даже боязливой, но она была гораздо сильнее, чем думали люди.

Конечно, убить кого-то не так просто. Пускай, ты полон ненависти; пускай, тот заслужил смерти. Убивая, мы теряем часть себя и приобретаем неотступного призрака за спиной. Ни одного человека такое не оставит прежним, некоторых лишит рассудка... Но Лоа не была человеком, почти не была. Силы, что покровительствовали ей, несоизмеримо могущественней, несоизмеримо выше чувств человеческих — точно так же, как и цели, которые они преследовали.

Сейчас Лоа чувствовала, что ее ведут отнюдь не только собственные эмоции, ее вело нечто большее... Да и как иначе, направляемая только праведной яростью, она смогла бы отыскать одну из Технобогов, вернее, Богинь?

Только одну... пока что. Для победы над остальными ей нужна была помощь друзей.

Светловолосая Афродита, под красивыми губами, которой скрывался поистине волчий оскал, сегодня решила поразвлечься в одиночку, прихватив с собой только пару гончих — обычных, бескрылых. Она довольно прищурилась, увидев девушку, волосы которой горели красным, будто солнце. "Вот и сегодняшняя добыча!" — решайте сами, кому именно принадлежала эта мысль... вероятно, она возникла в головах Лоа и Афродиты одновременно.

Изящная рука Технобогини указала гончей на жертву, но псина — лишенный чувств робот, бездумно подчиняющийся приказам! — замерла, издав что-то вроде жалобного скуления. Сейчас она действительно напоминала обычную собаку, которая увидела перед собой волка — врага, неожиданно оказавшегося не по зубам, пугающего до дрожи самим своим присутствием. Афродита прошипела что-то на странном гортанном наречии, хотя обычно пришельцы говорили на одном из языков землян. Неизвестно, было ли то проклятие или очередной приказ в адрес гончей, однако робот оставался на месте. Тогда Афродита сама начала приближаться к Лоа танцующей походкой, постепенно сокращая расстояние между ними. Рыжеволосая девушка оставалась стоять на месте, спокойно ожидая, когда противница окажется достаточно близко.

Разумеется, у простого смертного нет шансов справиться ни с кем из Технобогов. Ели у первого окажется гранатомет, а у второго только голые руки... Даже в таком случае человек заранее являлся обреченным. Именно поэтому Афродита была полна самоуверенности и убежденности в собственной — нет, даже не победе, ведь это слово подразумевает хоть какое-то подобие равенство. То же, что проделывали Технобоги с людьми напоминало беспощадную бойню, без шансов для одной из сторон. Мясник и корова. Обреченная жертва, что она может?

Лоа улыбнулась, чуть прищурившись — улыбнулась так, как не ожидаешь от молоденькой милой девушки. Так может улыбаться прирожденный убийца. И Технобогиня невольно вздрогнула, потому что не привыкла видеть людей с гордо поднятой головой и усмешкой хищника. И таких глаз — будто полыхающих голубым огнем — она тоже никогда не видела раньше.

Однако отступать было не в привычках захватчиков: слишком легко, играючи, им доставалась победа на этой планете, не требуя взамен ничего. В головах у них не укладывалось, что какой-то человек может по-настоящему противостоять божественной мощи.

А "огонь" во взгляде Лоа разгорался все сильнее, все ярче... Он ослепил Афродиту, он начал выжигать ее изнутри. Технобогиня упрямо сделала еще несколько шагов вперед, надеясь дотянуться до девушки, заставить ее прекратить это!.. Но упала, не выдержав того света, что струился из глазниц... человека ли?

Сейчас Афродита просто умирал. Ее тело начало тлеть и дымиться, она уже не могла сопротивляться той неведомой силе, которая оказалась могущественней технологий.

Лоа резко втянула ртом воздух, заморгала, ее глаза вновь стали обычными, и девушка упала на землю рядом с тем, что осталось от тела Технобогини.

— — — — —

Выходя из комнаты, я натолкнулась на Кайла. Судя по его хмурому выражению лица, про смерть "близнецов" он уже знал. А в моем сознании это событие уже отступило на задний план: мертвых только и остается, что оплакать; живых пока еще можно спасти.

Я вкратце изложила суть событий, касающихся исчезновения (или побега?) Лоа. По-хорошему, надо бы сообщить об этом остальным гонцам... Но препротивное чувство вины (ну как же, не уследила за еще одним "ребенком" в коммуне) не позволяло мне пойти и честно обо всем рассказать.

— Может, она и не выходила наружу? — предположил Кайл.

— Может, — кивнула я, сама не слишком в это веря. Чтобы точно убедиться, бросилась к шкафу. Ну, так и есть! Точнее, нет — костюма Лоа нет на полках!

— Поможешь отыскать ее? — с мольбой поглядела на Кайла. Он сдержанно кивнул в ответ. Тут только я вспомнила, что мне сейчас необходимо находиться на собрании Гонцов, а если меня там не будет... Тогда придется объяснять причины и... В общем, оставалось надеться, что Кайл справится в одиночку.

Объяснив, что мне срочно нужно идти, я на прощание чмокнула парня в щеку и, пожелав ему удачи, убежала в зал.

Судя по звукам, там уже велись споры. Я вихрем влетела в двери, заставив все взгляды устремиться в мою сторону.

— Садись, Тесс, быстрее, — Дилан махнул рукой. За те двадцать-тридцать минут, что мы не виделись, он будто стал выглядеть еще более усталым, даже измученным.

Первой молчание прервала Тайра, было видно, что она вот-вот сорвется в истерику — покрасневшие глаза, дрожащий голос, резкие "рубленные" фразы.

— Полеты нужно прекратить! — заявила она, не глядя конкретно ни на кого из нас, — Энн и Янн мертвы. И ради чего? Хватит... Это пора прекращать...

Честно, никогда не думала, что из всех Гонцов первой "сломается" именно эта девушка, всегда бывшая образцом силы воли. Тут я не выдержала и воскликнула: — Ради чего!? Черт, Тайра, как ты можешь говорить подобное? — я заставила себя немного успокоиться и заговорила уже ровнее, переводя взгляд с одного гонца на другого. — Они умерли, чтобы кто-то из нас смог прожить лишний день. Они умерли, потому что не желали отсиживаться в подвалах, как крысы, когда инопланетные твари захватывают наш мир. Я всегда надеялась, что все из присутствующих здесь считают так же. Жаль... жаль, если это не так.

Повисло напряженное молчание — не ожидала даже, что моя маленькая спонтанная речь вызовет такой эффект.

— Не ты ли сама еще недавно призывала нас всех к осторожности? — холодно спросила Тайра

— К осторожности, а не трусости! И сдаваться сейчас... это просто... — замолкла, не найдя нужных слов. Но, похоже, все поняли меня и так.

— Тесс дело говорит, — подал голос Бен, — Не для того мы столько боролись, чтобы бросить все теперь!

Неровный строй голосов показал, что и остальные — большинство, по крайней мере — тоже поддерживают меня. Только Тайра сидела, нахмурившись, но винить я ее не могла. Кто знает, присутствуй я в тот момент рядом с "близнецами", смогла бы так легко произносить сейчас эти "гордые речи"?

Вот только мои мысли быстро стали далеки от вопросов, что обсуждались в этом зале... Я все думала и гадала: что там с Кайлом и удалось ли ему найти Лоа?..

— — — — —

Отыскать ее было не так уж сложно... Хотя, вероятней, парню просто повезло. Девушка могла направиться на все четыре стороны, и только чудом он пошел в том же направлении, что и она. Но вот ярко-рыжие волосы, разметавшиеся по земле, можно было без труда приметить еще издали. Так и случилось, Кайл тут же бросился в ту сторону.

Лоа, кажется, была без сознания. Пульс слабый, еле прощупывался, а мертвенная бледность наводила на не слишком хорошие мысли.

Тут только внимание парня привлекли какие-то обугленные железяки, напоминающие раздавленные и закопченные консервные банки. Запах в воздухе тоже витал соответствующий — гари и чего-то еще... горьковато-сладкого, что несколько веков назад (еще до времен катастроф) вызвало бы у человека ассоциацию с цветами на похоронах.

Лоа распахнула глаза, щурясь и моргая от лучей закатного солнца — в отличие от костюма, очки и противогаз она надеть забыла или просто не посчитала нужным. Увидев Кайла, она улыбнулась ему; девушка хоть и ощущала себя обессиленной донельзя, но при виде парня ей почему-то стало тепло и легко.

— Что здесь произошло? — растеряно произнес Кайл и сразу же добавил, нахмурившись, — Зачем ты сбежала? Представляешь, как Тереза переживает!

Девушка состроила виноватую рожицу, проигнорировав первую часть вопроса.

— Ладно, пойдем скорей. — Кайл протянул ей руку, помогая подняться, — Нужно доставить тебя домой, пока ты не умудрилась найти на свою голову очередные приключения.

Лоа кивнула, придав своему лицу серьезное, почти торжественное выражение, чем вызвала усмешку Кайла.

Странно смотрелись они — высокий, немного сутулый парень и девушка с волосами цвета заката — среди руин некогда великого города, мира, человечества. Одни из последних искр огня среди пепла. Сколько еще им осталось гореть? И дано ли разжечь пламя с новой силой?

— — — — —

Этот вечер стал особенным для всех нас; а я еще долго вспоминала его. Было решено провести день памяти по всем погибшим в последние годы. Вспомнили и мою семью: отца, убитого завалом; мать и сестер, которых в могилу свела болезнь... И, конечно, не были забыты все Гонцы свободного неба, разбившиеся или убитые, те, кого с нами уже не было. Когда дошли до смерти Энн и Яна, я не могла молчать. Встав, начала говорить, порой замолкая, чтобы проглотить, готовые пролиться слезы: — Все мы знали Энн и Яна — наших "близнецов", — эти слова почти у всех вызвали улыбку сквозь слезы: кузена и кузину действительно любили. — Всегда веселые, немного азартные, смелые... Есть много хороших слов, которыми их можно описать. Я считаю, мы обязаны помнить их именно такими. Задорными и отважными, теми, кто боролся. И мы не должны сдаваться и опускать руки, хотя бы ради них, ради всех погибших... — я замолчала, понимая, что больше ничего сказать не смогу. Рыдания, успешно подавляемые, комом встали в горле.

Много еще слов было сказано в тот вечер: теплых, но пропитанных горечью утраты. Больше всего меня удивила Сильва... Она где-то отыскала старую гитару: кажется, на ней когда-то играли... давно, я тогда была еще совсем ребенком. Подыгрывая себе, молодая женщина начала петь. Честно, не ожидала от хмурой Сильвы такого! Голос у нее оказался сильным, а песня — рвущей сердце... Сначала пела она достаточно высоко и лирично, слова я запомнила хорошо, будто они в печатались в мозг намертво:

На странницах старых книг -

Говорилось, что были крылаты,

В небеса поднимались за миг,

На себя ловя людские взгляды.

Было, не было — не скажу,

Но сейчас наш удел земной.

Мы поддались тому миражу,

Что напрасно сулил покой.

Только перья сейчас в пыли,

Только города сейчас в руинах.

Мы летать в небесах могли,

Но войну предпочли мы миру.

После этих строк манера исполнения кардинально изменилась: темп игры ускорился, а голос Сильвы стал громче и в то же время, пронзительней и ярче:

Летали — крылья сломали,

Не жили — а выживали.

Небо — это слишком много.

Нам на землю бы дорогу.

Наш Эдем — это пыль и пепел,

Где хозяин лишь дикий ветер.

Наше солнце — это война.