2 Часть. Колдун. Заклятье

Когда я уже отчаялся дождаться Марка, он появился в комнате. Я спиной почувствовал его присутствие. Словно в глубокой пещере побывал: неуютно и холодно. Обернувшись, я увидел, что он идёт ко мне, бережно неся в руках какой-то серый кубок. Чую, придётся мне пить какую-то гадость. Что ж, назвался груздем...

— Что это? — указал я на кубок.

В нём, правда, была жидкость. На вид, как смола. Почти не колыхалась от движения, чёрная и пахла чем-то резким.

— Это моя помощь, — объяснил Марк, ожидая мою реакцию. Я молчал.

— Тебе надо всё это выпить. До дна.

— И что потом?

— Я получу связь с твоей душой на какое-то время и передам силу, способную уничтожить ангела. Но я передумал, — без тени улыбки заявил Боргезов. — Платой будет не пятая часть силы бессмертной, а её кровь. Вся, которую сможешь достать.

Удивление я скрыть не пытался. Всё равно, не вышло б:

— Марк, в человеке в среднем пять литров крови. В Роксане где-то четыре. Как ты себе это представляешь?

— Странно, — задумался он. — Я думал, ты спросишь, зачем мне это...

— Для чего тебе кровь ангела, я примерно догадываюсь. Магия крови очень могущественна. Но повторю, как, по-твоему, мне сцедить её?

— Ты врач. Ты и придумай... — он приблизился ко мне вплотную. Я почти физически ощущал, как его сила давит на меня. — Или ты передумал? Отступил?..

— Я не беру своих слов обратно.

— Вот и замечательно, — улыбнулся Марк. — Тогда пей.

Загнав сомнения в самую глубокую и тёмную часть своей души, я взял кубок. Под пристальным взглядом холодных бесцветных глаз, я поднёс питьё к губам. В ноздри ударил резкий непонятный запах. Стараясь не морщиться, я сделал глоток. На вкус это было отвратительно. Нечто холодное, скользкое, как кисель, и горькое.

— Не останавливайся, — предупредил Боргезов. — Иначе эффект будет неполным.

Чтоб его!

Пришлось выпить всю эту дрянь. Видит Хаос, каких усилий мне стоило не выплюнуть всё. Но осуществление мечты стоило того, чтоб потерпеть.

Вернув кубок в руки Боргезова, я наклонился, опёршись руками о собственные ноги чуть выше колен. Голова кружилась. Поташнивало. Дышать приходилось ртом.

— Пойдём, — Марк потянул меня за руку.

Я не сопротивлялся. Разум немного помутился. В конце концов, раз я дал себя напоить этой гадостью, что теперь пасовать?

Боргезов заставил меня сесть в шезлонг и приказал:

— Ложись.

— Зачем? Так хуже будет.

— Хуже будет, если не ляжешь. Давай. Тебе предстоит открыть мне свою душу. А у меня ещё планы. Так что не задерживай нас обоих.

Пришлось подчиниться. Как только моя голова коснулась подушек, в разум, будто, тараном врезалось нечто. Казалось, от моих мыслей в моём же черепе не осталось и следа.

— Не сопротивляйся, — услышал я откуда-то издалека. — Ты ведь дал согласие...

Да, дал... и не жалею об этом.

Меня вихрем унесло в какой-то серый туман. Знаю, вихрь и туман несовместимы. Но для меня это было именно так. Сколько я пробыл в таком странном состоянии, не знаю. Постепенно сознание стало утекать, просачиваться сквозь приходящие смутные образы. Кажется, я уснул.

Голова болела, как после чьего-то Дня рождения. Сухость во рту и резь в горле. Желудок периодически подпрыгивал куда-то к сердцу, но, слава Хаосу, там и останавливался.

Что-то ещё было не так.

Я лежал всё в той же комнате, где и заснул. В странной библиотеке господина Боргезова, расположенной под театром. Кроме меня здесь никого не было. Интересно. Удалось ли Марку передать мне какую-то силу? И если да, что теперь? Как мне быть? Как понять, что изменилось?

Сидя на месте, ничего не узнаешь.

Что ж. Я встал, поднялся по ступеням из ниши, в которой стояли шезлонги и столик, направился к стене.

Во всём теле была непередаваемая лёгкость. Нет, не так. Только в мышцах. Голова по-прежнему гудела. И ещё кое-что. В руках я чувствовал странную опасную силу. Не физическую, колдовскую. Она чёрным туманом свернулась у меня в груди, но стоило только захотеть, она устремлялась к моей ладони. Эта сила напоминала чистую неразбавленную мыслями и прочим мусором мощь самого первого Хаоса, что царил до сотворения мира.

Проверим.

Я встал у стены, через которую некогда вошёл. Если моя теория верна, то всё получится. Если нет, подожду Боргезова.

Я прикоснулся ладонью к шершавой стене, провёл по ней, примеряясь. Приложил вторую ладонь. Как в странном сне, я чуть надавил руками на стену, послав к кончикам пальцев чёрную силу, таившуюся во мне. И сделал шаг.

Не было страха ткнуться лбом, заработав шишку. Только интерес и странная уверенность, что всё получится.

Меня как будто пропустила в свои глубины вода. Затем ощущение пропало. Но и я находился уже в небольшом подсобном помещении с кучей тряпок, совков и швабр.

Так вот как это работает. Ясно. Каков же лимит подаренной силы? Как бы то ни было, но теперь у меня есть ощутимое преимущество перед бессмертной. И я его использую.

С мрачной решительной ухмылкой я направился к выходу.

Надо кое-что сделать, прежде чем пригласить Ксану на свидание.

* * *

— Ты уверен, что он правильно распорядится твоей силой? — Клод, как и Марк, наблюдал теперь уже за пустой комнатой, откуда совсем недавно вышел Дмитрий.

— "Он способный мальчик". Разве не твои слова, Оди? — первый, как он сам себя называл, холодно глянул на колдуна. — В его душе месть и пламя ненависти. Они гораздо сильнее, чем твои. Запомни, Клод. Ты не вмешаешься в его дела, не будешь ему помогать или мешать. Пусть сам всё сделает. Справится — хорошо. Нет — невелика потеря.

— Как скажешь, патриций, — француз знал, что Марку, а вернее, Маркусу Боргезе больше нравилось именно такое обращение. Так его называли очень давно там, где он родился и вырос.

— Теперь иди. Ты мне не нужен.

Клод, учтиво поклонившись, пошёл к выходу из кабинета, декорированного под небольшой зал эпохи Древнего Рима. Взгляд колдуна зацепился за фреску. С неё холодными бесцветными глазами смотрел золотоволосый человек в белых одеждах. Ещё совсем юный, но уже избранный представитель своего рода в сенате.

8

Наредкость яркое зимнее утро заглянуло во все улочки города, пробежалось по дорогам и тротуарам, опустилось искорками на деревья в парке. В моём кабинете тоже было светло и солнечно.

Несколькими часами раньше я прошёлся по всей клинике. На грядущую ночь оставались всего десять человек. Десять — не пятьдесят. Заглянув каждому в глаза, я мягко разъяснил, что они забудут о своих сменах и отправятся домой, как ни в чём не бывало. Мне посторонние сегодня не нужны.

Позвав свою ассистентку, медсестру Зою, я также заглянул ей в глаза:

— Зоя, — тихо, начал я, когда её зрачки чуточку расширились. — Ты сегодня себя плохо чувствуешь. У тебя мигрень. Ты отпросилась у меня на целый день. И до завтрашнего утра я отпустил тебя домой. Ты придёшь в свою уютную квартиру и ляжешь спать. А когда проснёшься, то забудешь этот разговор. Вспомнишь только то, что у тебя болела голова, и ты ушла домой. Когда ты уснёшь, моё колдовство отпустит тебя. Ты поняла меня, Зоя?

— Да, Дмитрий Александрович. Поняла.

Всё ещё не отпуская её взгляд, я протянул заранее приготовленную заговорённую воду.

— Выпей, Зоя. Всё выпей, до дна.

Когда женщина сделала последний глоток, я молча взял у неё стакан. Она медленно отвернулась и пошла к выходу. Только тогда я позволил себе чуточку расслабиться, прикрыть веки.

— Дмитрий Александрович, — раздалось от двери. Я вздрогнул, поднял на медсестру глаза. Неужели не подействовало? — Так я пойду? Вы тут без меня как? Справитесь?

— Спасибо, Зоя, — выдавил я улыбку. — Не волнуйся. Лучше отдохни.

— Это вам спасибо. Только вы тоже какой-то бледный. Наверное, с погодой что-то не так, вот всем плохо становится. — И без перерыва. — Всего вам хорошего, Дмитрий Александрович!

С этими словами женщина покинула кабинет.

Наконец-то я остался один. Впереди у меня целый день. На самом деле слишком мало, чтобы всё подготовить. Но выбора нет. Действовать надо быстро. Я же не хочу, чтобы подаренная Боргезовым сила разошлась на обыкновенные чары? Не хочу.

Из ящика стола я достал пачку серой бумаги "для записей". Сойдёт. Чтобы запечатать клинику, сделав её последним пристанищем ангела, мне хватит листов сорок-сорок пять. Пора за работу.

Я пробежался пальцами по обитой бархатом дубовой шкатулке, той самой, в которой хранил свои ритуальные принадлежности. Мой талисман. Моя удача. Глупое суеверие и ничего больше.

Во втором отделении шкатулки лежали черные свечи. Каждую из них я делал самостоятельно. Каждую заговаривал на особый случай.

Достав одну свечу, я коснулся губами её фитиля. Тут же зажёгся маленький огонёк. Пару раз мигнув, он загорелся ярко и ровно. Тогда я взял один лист бумаги, встряхнул его, и начал водить из стороны в сторону над пламенем свечи. Вскоре лист стал коричневеть.

Слова заклятья сами слетели с губ. Миг, и на шершавой бумажной поверхности всплыл обережный символ, вспыхнул алым и исчез. Бумага снова стала светло-серой, как будто её только что достали из пачки.

Удовлетворённый результатом, я достал второй лист...

Когда со всеми сорока пятью бумажками было закончено, я собрал их в стопку. Разнес по зданию клиники, расположив кругом, где в центре был мой кабинет Даже если кто-то из сотрудников что-то напишет на моих листках до вечера, колдовство сохранится.

Второй шаг подготовки выполнен.

Устало я опустился в кресло. По-хорошему сейчас надо бы поспать. Сутки на ногах. И если раньше усталость сидела тихонько, не показываясь, то теперь навалилась со всей силой.

Нет, надо сделать ещё кое-что.

Наклонившись к служебному телефону, белым квадратом стоявшем на рабочем столе, я набрал городской номер. Прежде, чем мне ответили, прошло гудков двадцать.

— Слушаю, — раздался недовольный ответ Татьяны.

— Здравствуй, котёнок, — невольно улыбнулся трубке я. — Ты выспалась?

— Привет, Дим, — голос тут же потеплел. — Как дела?

— Всё нормально, — не соврал я. Пока всё шло по плану. А, значит, было в норме.

— Вы уже виделись?

— Ты о своей подруге?

— О ней, конечно!

— Да... мы побеседовали, — я прищурился, подбирая слова. — Тань, вообще-то, я хотел поговорить с тобой по этому поводу...

— Да? О чем же? — я бы сказал, удивление её было с хорошо скрываемой радостью.

— Ты веришь ей?

— В смысле? — не поняла колдунья. — О чем вы говорили?

— Если взять в общем, ты ей веришь? В её намеренья, в вашу... дружбу? — настаивал я.

— Да-а, — протянула она. — Что случилось? Ты мне чего-то недоговариваешь?

— А мне ты веришь? — я напряжённо сжал руку в кулак. — Тань, это очень важно.

— Я? Ну, Дим, там у тебя точно всё в порядке?

— Ответь мне, пожалуйста. Ты веришь мне, или нет?

— Хватит! Я тебе не котёнок домашний! Выкладывай всё!

— Значит, нет... — тихо проговорил я.

— Дима! — воскликнула оборотница. — Как я могу тебе верить, если ты вечно мне чего-то недоговариваешь?!

— Татьяна, — очень сдержанно, холодно начал я. — Уезжай к родителям на два дня. Считай это очередным уроком. Уроком о терпении. И доверии.

— С ума сошёл?! Как я могу...

— Не перебивай, — один Хаос знает, чего стоил мне спокойный властный тон. — В Круге сейчас происходит нечто... неприятное. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Сегодня к вечеру тебя не должно быть в городе... Пожалуйста, я очень тебя прошу.

Последние слова я произнёс тихо и мягко. Не удержался.

— Ну, ладно, — неуверенно согласилась Таня. — Но учти! — в её голосе появились нотки раздражения. — Если я не получу объяснений через два дня, пеняй на себя! Ты всем грешникам в Аду обзавидуешься! Понял?!

— Понял, — опять я улыбнулся телефону. — Целую, котёнок.

Не дожидаясь ответа, я положил трубку. Таня выполнит мою просьбу. Я уверен. Только зачем я сказал эту банальность в конце?!

Разболелась голова. Явственно запульсировала жилка на виске. Надо бы отдохнуть. Но прежде ещё кое-что.

Теперь я взял уже свой мобильник. Однако не успел даже войти в меню контактов, как мне позвонили. Ну, надо же, какое совпадение!

— День добрый, Грег! — ответил я на звонок.

— На работе, Дмитрий? — не церемонясь, узнал Грегор.

— На работе, где ж ещё.

— Скоро буду.

Всё. Звонок завершён. В недоумении я посмотрел на телефон. Потом рыкнув, сжал ни в чём неповинный аппарат до хруста. Зачем мне сдался этот англичанин собственной персоной?! Я-то всего лишь хотел переговорить с ним по телефону, а ему что-то взбрело в голову! И ведь он не привык считаться с чужим мнением. Если ему так удобно, он так сделает. Та-а-ак, а не иначе!

Чего ему от меня-то нужно?

Грегово "скоро буду" обернулось пятью минутами. Именно через такой срок англичанин появился в моём кабинете. Я как раз заварил себе чай и пытался привести мысли в порядок. Последнее получалось со скрипом.

— Ты что, специально припарковался за поворотом, когда звонил мне? — я не удержался от лёгкой иронии.

— Не надо недооценивать мою машину, — покачал головой целитель.

— Грег, — поморщился я, — в который раз убеждаюсь, юмор для тебя непостижимая вселенная. Что уж там, проходи, присаживайся... — я взглянул на него. — На что жалуешься?

— Я? — брови целителя поползли вверх. — А-а! — догадался он. — Снова твой юмор.

Англичанин провёл ладонью по волосам. От этого искусственный беспорядок, царивший на его голове, стал ещё более беспорядочным, но не менее идеальным. Не знай я, что Грег — колдун, мне стало бы интересно, сколько средств и времени он принёс в жертву стилистам.

— Чего тебе надобно, Грегор? — чуточку перефразировал я Пушкина, усаживаясь за свой стол.

Грег, недолго думая, поставил один из стульев по другую сторону стола. Как раз напротив меня. Поёрзал на мягком сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Ты ведь говорил с Клодом о Боргезове?

— Да, — я кивнул, отхлёбывая чай. Подумав, жестом предложил чашку Грегу. Тот отрицательно махнул рукой. — Тебя интересует что-то конкретное?

Теперь кивнул он.

— Меня интересует его сила. Если точнее, предел его силы. Ты же в курсе, что он первый?

— Первый? — Шуточно изумился я. — В чём?

Грегор вздохнул и уставился на меня исподлобья. Ничего не могу поделать. С этим англичанином меня так и тянет пошутить:

— Не смотри на меня, как саблезубый кролик на удава.

В итоге, Грег всё же хмыкнул.

— Конечно, я знаю, что он первый. — Серьёзно произнёс я. — Тебя это беспокоит?

— Не то слово. Я сталкивался с такими, как он. Думаю, он использует Круг.

Как выяснилось, с Грегом мы думали в одном направлении. Интересно, до какого момента?

— Использует, — подтвердил я. — Но не ты ли одним из первых согласился принять его услуги?

— Я, — не стал отрицать Грег. — Потому что бестолку отказываться. Если Марк вцепился в наш Круг, то так просто не отпустит.

— То есть? Кажется, я не совсем тебя понимаю.