| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На пороге, свеженькая и румяная, стояла сама госпожа знахарка. Утренний морозец подкрасил смуглые щёчки, и ясно солнышко любовалось собственный отражением в её голубых глазах. Обеими руками девушка держала небольшую, крашеную свеклой корзинку.
— Ой! — Алесса попятилась. Было от чего перепугаться: лицо у Стража покраснело, как спелый помидор, волнистые волосы окончательно растрепались, а на лбу назревала огромная шишка. С пораненной об осколки правой руки неторопливо сбегали на пол алые ручейки.
— Тебе чего?!
Алесса здорово струхнула. Она с трудом подавила желание немедля подобрать тяжёлую шерстяную юбку и улепетнуть как можно быстрее и дальше от явно рехнувшегося капитана.
— Э-э-э...да я тут просто мимо шла...корзиночку несла...вот, — пролепетала знахарка, выставляя её перед собой на манер щита.
— Это яд? Давай! — радостно заорал эльф и мёртвой хваткой вцепился в ручку.
— Ты что, спятил?! — взвизгнула Алесса, с перепуга потянув корзину на себя.
— Да!!!
После недолгой борьбы Вилль перетянул на себя не только корзину, но и визжащую придавленной кошкой Алессу. Все трое — и эльф, и девушка, и предмет их спора кувырком покатились по полу и затормозили только у самых дверей шкафа. Страж и оборотень вытаращились друг на друга безумными глазами, между ними стояла на донышке чудом уцелевшая корзина, а со своего насеста самозабвенно вопил домовой.
— Ты дурак? — Алесса всхлипнула и схватилась за лоб — она тоже обзавелась шишкой.
— Да, я просто дурак, — неожиданно спокойно сказал Вилль, встал сам и помог подняться девушке.
— Помощница! — возрадовался Симеон.
Знахарка настороженно глянула на полудурчного кота и его сумасшедшего хозяина, но убегать раздумала. Всё-таки не каждый день в гости к эльфам заглядывает, интересно! Жилище представителя Дивного Народа выглядело совсем не так, как может себе вообразить романтично настроенная барышня. Брови её поднимались всё выше, а глаза стали напоминать по форме полушки, когда знахарка увидела картину собственного производства. Из резного деревянного прямоугольника, ещё вчера служившего рамой настенному зеркалу, гнусно ухмылялась синюшная, хамского вида рожа.
— Что у тебя произошло? — ахнула Алесса.
— Хозяин буянить изволил! — мигом наябедничал кот.
Эльф посмотрел сначала на Алессу, потом на мебель, поднял задумчиво-кровожадный взгляд на домового и вдруг со всей силы шарахнул кулаком по дверце. Дверца пошатнулась и упала, вслед за этим карточным домиком развалился шкаф. Симеон успел спрыгнуть в последний момент и повис на занавеске, которая тут же оторвалась и накрыла цветным саваном шмякнувшегося на пол домового. Вот теперь всё.
— Вилль, слушай, у тебя обыкновенный нервный срыв! — зачастила Алесса. — Это вполне лечится, я тебе успокоительное принесла. Сейчас выпьешь, и станешь тихим и спокойным как... он, — девушка ткнула пальцем в неподвижно лежащего домового.
— Спасительница! — провыл из-под занавески Симеон.
Эльф без видимых усилий поставил диван на ножки. Алесса закопошилась в своей корзине, вытаскивая и ставя на пол неведомые баночки и бутылочки. К счастью, Кондрашкины ремесленники веников не вязали, и даже поточная тара могла гордиться повышенной прочностью, иначе разноцветные "стекляшки" сейчас вполне оправдывали бы своё название. Девушка плеснула на тряпицу мутную зеленоватую жидкость и сунула в руку Стража.
— Вот, на лоб положи. А это пей!
Вилль безропотно проделал и то, и другое, а Алесса тем временем положила к себе на колени его окровавленную руку.
— Лимонник... — удивлённо пробормотал Страж и лицо его немного посветлело. — А ещё нет?
— Арвиэль, это же лекарство! В одних дозах исцеление, в других — яд!
Снадобье подействовало моментально, и эльф вернулся к привычному, умиротворённо-спокойному состоянию. Теперь он с интересом наблюдал, как девушка обрабатывает спиртовым настоем коростянки его собственную кисть.
За свою недолгую жизнь Алесса перевидала сотни рук. Детские, с расчёсанными царапинками и заусенцами на тонких пальчиках, сухонькие старческие, помеченные тёмными пятнами времени и заскорузлые крестьянские с пахотной земличкой под твёрдыми ногтями. К рукам эльфа подходил один точный эпитет — аккуратные. Сильные, но не коренастые, с длинными, отнюдь не по-девичьи нежными пальцами...
— Алесса, ты меня укусить собралась?
— Ч-что? — очухалась знахарка и поняла, что уже некоторое время, отрешённо поглаживая, рассматривает его забинтованную кисть. Девушка мысленно плюнула и тут же нахмурилась. — Смотри, до чего себя довёл... и Симеона тоже.
— Благодетельница!
Эльф скривился, будто проглотил лимон с кожурой.
— Алесса, Берта из-за меня погибла... По моей глупости!
— А ты здесь при чём? Сам же запретил выходить нам на улицу, а она ослушалась!
— В том и дело, что я — это я.
Алесса поняла его прекрасно. Действительно, эльф в образе капитана городской стражи смотрелся, как цепной кролик — белый, пушистый и с ушами. Никакой солидности! Горожане и не считали зазорным "забывать" его указы.
— Знаешь, Арвиэль, жизнь, как... как птица! Можно выбрать клетку и безопасность, а можно выпорхнуть на свободу. Но эта свобода зачастую таит опасность. Берта сама сделала выбор, потому что очень хотела увидеть кого-то. Ты ни в чём не виноват!
— Утешительница-а-а!!!
Чувствуя, что гроза миновала, осторожный Симеон выпутался из "савана" и, задрав трубой чёрный хвост, вальяжно пошёл к дивану. Хозяин уже не бушевал, и оборотниха в его кошачьих глазах постепенно реабилитировалась.
— Виноват, Алесса! Она от меня шла.
— Я догадалась. Но ты не виноват.
— Быть может... — эльф поднял испытующий взгляд на знахарку. — А ты не боялась покинуть клетку?
— Я — путешественница, Арвиэль! — Алесса лукаво улыбнулась. — Свободная кошка, которая гуляет сама по себе.
— Но даже самая свободная кошка в глубине души мечтает иметь дом, в который сможет возвращаться... — тихо, словно самому себе, произнёс Вилль.
— Кольцо! Хозяин, кольцо!!!
Полузадушенный гнусавый вопль заставил вздрогнуть обоих. Сидящий на спинке дивана кот сейчас походил на бесёнка: густая шерсть встала дыбом, а чёрный хвост распушился наподобие метлы, прослужившей год хозяйке-чистоплюйке. Возбуждённо сверкая фосфоресцирующими глазищами, он тянул передние лапы к руке знахарки.
— Э-э, ты чего?! — взвизгнула девушка, сжав руку на груди и отодвигаясь подальше от бешеного кота.
— Симка, успокойся! — прикрикнул Вилль. — Не бойся, Алесса, он у меня, как сорока, на всё блестящее падкий... Верно, Симка?.. Симеон?!
Эльф, не долго думая, дернул его за хвост так же, как обычный деревенский мальчишка наказывает опрокинувшего кувшин сливок домашнего мышелова. Кот, видимо, прочёл что-то в зелёных хозяйских очах, потому что моментально стушевался и, глупо хихикнув, произнёс:
— Да, госспожа, сорока я, сорока...
Подозрительная пантера не очень-то поверила такому объяснению, уж больно хитрой сделалась вдруг кошачья морда. Хотя... Год назад она посчитала Вилля немного странным — он совсем не походил на эльфов, которых некогда описывала ей наставница, знахарка Армалина. Теперь капитан Винтерфелл перепрыгнул в разряд ненормальных. "Кошмар! — думала знахарка, таращась на портрет-отражение. — В комнате, будто пьяный медведь веселился, домовой орёт под потолком, и это — жилище эльфа?" Впрочем, её нынешний визит преследовал определённую цель, поэтому с причудами ненормальной парочки пришлось мириться. Желая окончательно ублажить капитана, девушка предложила ему помощь в наведении хоть мало-мальского порядка. Идея была поддержана одной улыбкой и одной "козьей мордой", но в итоге даже ленивый толстый Симеон не остался в стороне. Он выудил из закромов неизвестно откуда взявшуюся детскую шапку-ушанку и, нахлобучив её на лобастую голову, принялся раздавать указы, почти идеально копируя командирские интонации Берена Грайта.
"Вот столяр-то обрадуется", — усмехался Вилль, безуспешно пытаясь собрать шкаф. "Хорошо у тебя когтей нет, хоть обивку не подрал", — веселилась Алесса, сметая на совок зеркальные осколки. "Зато сила есть, а ума и не надо", — ворчал Симеон. Все трое развлекались почти до обеда, а как стало темнеть, Алесса, отказавшись от чая, заторопилась домой. От провожатого решительно отказалась, а на прощание дёрнула Вилля за мочку уха. Легонько, не как при знакомстве.
— Я — кошка, Арвиэль. Я делаю, что хочу... — она подмигнула. — Но сегодня я хочу сидеть дома и вышивать крестиком! А ты лови убийцу. Мы верим в тебя, Страж Ворот...
Эльф, улыбаясь, смотрел вслед семенящей вдоль по улице Алессе. Девушка раскланивалась с встречными горожанами, и её длинная коса плавно покачивалась в такт движениям головы.
Домовой осторожно высунул из-за двери чёрный нос. Хоть и был Симка домашним духом, да теплолюбие досталось ему воистину кошачье.
— Симка, а я, кажется, знаю, зачем она приходила... Ну, Алесса!
* * *
Как знахарка ни пыталась держать себя в руках, да ноги подкачали. Сама того не замечая, начала пританцовывать, и прохожие неодобрительно косились на невесть чем осчастливленную Алессу. Жрец Теофан даже пальцем погрозил и выразительно погладил выложенный самоцветами золотой треугл на груди. Девушка смиренно опустила очи долу, но, едва мужчина скрылся за поворотом, заплясала с удвоенным энтузиазмом. Ей было, чем гордиться: визит к Стражу удался на славу.
Девушка привлекла к себе внимание, попав в нелепый переплёт вместе с пьяным шатуном и дурой Лушкой. Эльф заметил её походный наряд и, конечно, взял знахарку на заметку. Удивительно, что не арестовал для порядка за нарушение капитанского указа. Хороша была Алесса, перекинься она сегодня ночью за тюремной решёткой! Да и костёр получился бы ярким, предпраздничным... То-то горожане повеселились бы, а Марта всплакнула да осенила себя трёхперстной щепотью, узнав, от какой напасти убереглась.
Пантера с каждым часом всё больше выходила из-под контроля — зверь просился на свободу. Южная кошка не слишком любила зиму и вынужденно просидела целый месяц взаперти, а теперь яростно и нетерпеливо била хвостом о костяные прутья клетки, тоскуя вдали от серебряного ока Старшей Сестры. Хоть метаморфы и не столь зависимы от лунного цикла, как проклятые, но три ночи в месяце принадлежат зверю.
Алесса догадалась, что эльф начнёт за ней следить, но поделать с этим ничего не могла. Теперь ночные крыши стали для неё запретным сладким плодом, одновременно близким и недосягаемым. Единственное, чем смогла отомстить кошка, так повилять перед Стражем хвостом. Знахарка, конечно, понимала, что эльф не падёт на колени пред её окошком с просьбой "спустить косоньку", но всё же...
— Ряженый мой суженый, на голову простуженный, без тебя мне белый свет не мил! — мурлыкала под нос Алесса, расчёсывая волосы и выглядывая капитана в вечерних сумерках.
Вилль прятался где-то там, и наверняка жутко мёрз. От этой мысли в нежной кошачьей душе алели буйным цветом маки первозвона. Девушка совсем было собралась укладываться, когда что-то неведомое потянуло её к окну. Здоровенный, в половину человеческого роста сугроб на углу дома внезапно зашевелился, осыпаясь миниатюрными лавинами. Алесса зажала рот ладошкой — соглядатай выбирался из укрытия, пятясь на четвереньках. Плавно перетёк в вертикальное положение и скользнул прочь, но девушка всё же успела разглядеть моргнувший на его запястье алый огонёк. "Снова кто-то умер", — поняла Алесса. Девушка легла спать, а утром её посвежевшую голову посетила гениальная идея. Зачем шарахаться от капитана, когда с ним можно просто... подружиться! Если эльф караулил знахарку, а убийца был в это время на улице, то она вне подозрений. Кошка Алесса вновь свободна и может гулять по крышам!
После завтрака их навестила осунувшаяся Феодора. Женщина до утра отпаивала успокоительным настоем зверем воющую Бриенну. Словно почуяв смерть, плакали в хлеву ягнята, и жалобно звал хозяйку чёрный козёл. От этой какофонии у старой знахарки закололо в висках, и Алессе пришлось накапать ей в чай бальзам из стрелолиста и кошачьих лапок. У неё самой внезапно сжалось сердце — обидела Берту перед смертью. Да и жаль девушку, ушла рано, так никто приласкать и не успел. Два месяца назад Берта прибежала в аптеку к открытию и, оглядываясь на дверь, высыпала на прилавок горсть меди, разбавленную серыми кругляшками полушек. Алесса безбоязненно покрутила между пальцами серебряную монетку. Вопреки расхожему мнению, этот металл причинял метаморфам не больше вреда, чем любой другой, но кошка по примеру своей наставницы Армалины всё же его недолюбливала. Золотишко-то куда как красивее да ценнее! Просьбу о приворотном зелье девушка жёстко высмеяла и в довесок фыркнула, мол, я — знахарка, а не ведьма. Но, для кого Берта ищет отвар, поняла сразу.
Теперь девушка мертва, а горожане в шоке. В городе завёлся самый настоящий убийца, и вовсе это не пьяница мишка из леса. Вилль наверняка в тупике, а, может, ещё в худшем состоянии — ведь с самого детства Берту знал. Эльфийская обитель ввергла знахарку в состояние неимоверного изумления. Удивительно, что чокнутые хозяин и кот стены по брёвнышкам не раскатали и не вымостили улицу черепицей. Алессе польстило то, что Вилль, словно не помня о пролетевшем годе постоянного хамства, принял девушку радушно и даже предложил попить чаю с вареньем, на что Симеон горестно вздохнул и произнёс что-то невразумительное:
— Ахх, хозяин, это всё неррвы... Всё они...
— Ты хоть банку помыл? — хмуро вопросил парень, и знахарка совсем растерялась. Что у них вообще происходит?
От баранок Алесса отказалась, мало ли... Опасно брать еду из рук сумасшедших, не по-кошачьи. Но прощаться ей почему-то не хотелось, сразу вспомнились далёкие беззаботные пять дней неведения о капитанской должности. "А он всё равно симпатичный", — с внезапной грустью подумала девушка и рассердилась сама на себя. Что за глупости иногда лезут в голову!
"А мы, художники, любим всё красивое, мррр", — подсказала мудрая пантера, и алессино душевное равновесие мигом восстановилось.
Самое главное, Вилль её не подозревает. Да мало ли, зачем к ней под окна приходил — кто ж этих эльфов разберёт? Может, серенаду сочинял, а в сугробе думается поэтичней.
Перед заходом солнца в аптеку ввалился Демьян, пьяный вдребезги, но невероятно счастливый. Он простил Зосию непогашенную задолженность и получил взамен шкуру возлюбленного Миши. Ростовщику было начхать на то, что не шатун освободил его от супружества, и мужик поставил в Храме тоненькую свечку за упокой лохматой души. Толстая витая свеча за мишкино здравие ещё не догорела, но это волновало Демьяна не больше. Знахарка со смехом выпроводила его, так и не продав настойку, но ростовщик не огорчился, назвал Алессу благодетельницей и ушёл в налившиеся чернильной синевой сумерки. Говорят, Бог хранит детей малых да неразумных пьяных...
Алесса закрыла аптеку раньше времени. Едва сумеречная синева загустела, прохожих с улицы как метлой смахнуло, и в воздухе отчётливо запахло тревогой. Марта дотошно выспросила, как девушка провела время в гостях, и знахарка её не разочаровала. Описание "уборки территории", поведанное с точки зрения острой на язык Алессы, временно отпугнуло боль за Берту и её осиротевших родителей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
