— Ты утверждаешь, что не целительница, и я убедился в этом, лишь заглянув в тренировочный зал. Ты не человек, будь ты им — никогда бы не протянула так долго под землей, и не элуэйя, похожа немного, но вряд ли являешься ею. Невероятно, но ты плетунья, это подтверждают надписи на стенах, — при этих словах я поморщилась, а он продолжал, явно отметив мою реакцию: — И судя по всему, Нишасса, очень хорошая плетунья, хоть и ученица. А еще здесь обитает существо явно уровня мастера, не меньше, — он указал на розовый куст и потолок, — который тебя и тренирует. Удивительно, что в такой глуши... Я и не предполагал, что здесь может кто-то жить. Выжить, — поправился он и требовательно посмотрел на меня.

— Для начала мне бы хотелось расставить акценты, — я освободилась от цепкой хватки. — Да, я не целительница, но я спасла тебе жизнь. И хочу воспользоваться своим правом.

Дроу напрягся и побледнел, услышав последнюю фразу, было видно, что он не ожидал такого поворота разговора.

— Чего же ты хочешь? — он подобрался, ожидая ответа, внимательно следя за выражением моего лица.

— Клятву рода.

Мои слова давно отзвенели эхом в темных проемах комнат, а воин застыл бледным изваянием посреди гостиной пещеры. Языки пламени бегали по его фигуре причудливыми отблесками, приглашая присоединиться к бешеной пляске, и извивались от негодования, что эльф безучастен к их настойчивым призывам. Я видела, какая внутренняя борьба сейчас происходит внутри него, всю бурю чувств, в миг пронесшуюся за почерневшими провалами глазниц. Отказом мне, вступившей в права собственности над его жизнью, могла быть только его смерть.

Я похолодела. Что-то здесь не то, слишком долго он не отвечает! Клятва рода — серьезная штука, фактически он сейчас должен был принять меня в семью, но уж лучше это, чем ритуальное самоубийство. Что за причина заставляет его так долго решать?!

— Присяга... — наконец он нарушил молчание. Я вздохнула с облегчением и быстро согласилась.

— Безусловно.

— Сначала присяга! — уточнил он хмуро.

Вот это да! Такого я еще не слышала! Приносить присягу роду, который меня еще не принял! Но вслух я, естественно, ничего не сказала и, подумав немного, решилась.

— Закреплю узлом на тебе, — и я уселась напротив дроу, отмечая, как теперь у него изумленно приподнимается бровь. Мастер советовал использовать это как крайнее средство, но, думаю, сейчас тот самый момент — пусть уж лучше эльф будет спокоен в отношении меня. Не знаю почему, но мне он удивительным образом внушал доверие.

Я потянулась к льйини, краем глаза отмечая, как затуманился его взгляд. Плести он, конечно, не мог, но вот следить за процессом — сколько угодно. Отлично, увидит, что я не обманываю его. Поэтому решила не сотрясать воздух словами и сплела узел своей клятвы прямо над языками пламени. Он утвердительно кивнул, поймав мой взгляд, и я закрепила узор именем его рода — С'Cертеф. Такая вот у меня теперь фамилия... Несколько пассов помогают протянуть незримую нить к моему темному сородичу и закрепить ее у него на запястье. Вспышка света, и Великая Плетунья намертво спаяла узел с общим льйниэром. В случае если мне удастся каким-то образом его расплести, этот идеальный убийца найдет меня, где бы я ни находилась.

Напряженность на его лице сменилась задумчивостью, и он принял эстафету от меня.

— Я, Кьи Ирсаш С'Cертеф, вплетаю узел своей клятвы в полотно Великой Плетуньи! Род С'Cертеф принимает свою дочь в общий круг. Защита рода, помощь рода, дружба рода, благословение рода будут с ней пока замкнуто Большое кольцо. Пусть поможет мне Великое полотно, а свидетелями выступят Светлые Сестры. И пусть покарают меня Темные Сестры, если собьется узор.

Последний узел клятвы затянулся и, мерцая, растворился в общем льйиниэре. Кирсаш выжидательно уставился на меня.

— Допей молоко, — я устало откинулась на локти. — Нам предстоит долгий разговор.

ГЛАВА 4. ВЫБИРАТЕЛЬСКАЯ

Права народная мудрость: вместе проведенная ночь — еще не повод для знакомства.

Лиссанайя

Кирсаш

— Неожиданно раздался страшный грохот, и своды над нами обрушились. Я даже не собиралась плести — Мастер сам проверял ближайший льйиниэр, все было чисто... по его словам. Когда я очнулась, увидела, что он тяжело ранен, но вместо лечения попросил помочь разобрать завал. Там обнаружился ты... Потом долго плели... Мастер закрепил... усилил мой кокон... и все... я потеряла его... и что получила взамен — бред какой-то... — последние слова Лиссэ уже бормотала сквозь сон. Ее голова окончательно упала на сгиб локтя, и она сладко засопела.

Я не шевелился, переваривая ее рассказ. Шакры давно поприветствовали утро, сначала слабо пульсируя, потом, разгоревшись в полную силу, но только теперь, когда девушка закончила говорить, я обратил на это внимание.

Кто бы мог подумать, что странное видение окажется пришелицей из другого мира, и как я понял, совершенно не похожего на наш. Несмотря на то, что и для моего народа этот мир не являлся родным, видеть перед собой живую иномирянку было довольно странно, потому как последнее переселение произошло много веков назад, задолго до моего рождения. Это были кланы орков, ушедшие сквозь, как они говорили, завесу за своими шаманами, предрекшими гибель их миру, а после кусающими локти от ужаса, окружившего их со всех сторон. Суровый Айрос не давал покоя ни в воздухе, ни под поверхностью, ни в морях и океане, ни, тем более, на земле.

Периодически в стихийных порталах пропадали люди, в основном плетуны или человеческие маги, которые изучали эти порталы. Либо из них появлялись странные твари, пополняющие популяцию сноргов и добавляющие забот конвойным и патрульным отрядам. Поговаривали, правда, о драконах, использующих такие порталы для своих целей, но сейчас эти разговоры звучали на уровне легенд. За всю свою достаточно долгую жизнь я ни разу не слышал о разумных существах, появившихся из стихийных порталов, хотя есть вероятность, что старикашки Академии знают о таких случаях, но, как всегда, свято блюдут свои тайны. Все появившиеся в этом мире расы проходили через стационарные порталы, находящиеся в центре Такрачиса на главной площади и имеющие теперь круглосуточное наблюдение и охрану.

Перед собой же я видел вполне разумное на первый взгляд существо, причисляющее себя к роду людей и утверждающее, что явилось из другого мира. Парадокс состоял в том, что она говорила правду. Сознательно или нет, но во время рассказа вуаль спала с ее льйини, и я читал ее эмоции как раскрытую книгу. Сколько мужества потребовалось ей, чтобы выжить здесь?! И кто этот странный Мастер, так успешно начавший обучение этой удивительной девушки? У меня возникла догадка, но она казалась настолько невероятной, что можно было бы причислить ее к сказкам о драконах. С другой стороны, больше вариантов не было. Доргаард был тем самым магистром, который преподавал в Академии еще во времена юности моего отца, помнил первых переселенцев и подался в отшельники задолго до рождения моего старшего брата. И если моя догадка верна, значит, Мастер увидел что-то в узоре, намеченном Великой Плетуньей для его последней ученицы, раз такой ценой расплатился за мое возвращение из Серых пределов. Мне было понятно ее желание попасть в Такрачис: во-первых, порталы, во-вторых, Академия с самыми могущественными плетунами и магами современности. Что же, пока нам по пути, эта история может быть очень занимательной, но...

— Как же мне теперь уберечь тебя от моих родственников? — я невесело усмехнулся. — Наших родственников.

Бесшумно поднявшись, я подхватил ее на руки, услышав при этом нечто нелицеприятное на универсальном темном, которым, в отличие от всеобщего, она, похоже, владела виртуозно, и еще одну фразу на незнакомом языке, звучащую приблизительно так: "Не будите, изверги, спящего студента!" Подавив жгучее желание разжать руки и шмякнуть ее об пол — бывает, находит на меня жалость — отнес сие чудо в ее комнату. Признаться, прошлую ночь я провел в ее кровати, привыкая к странному запаху и ворочаясь от беспокойства. Несколько дико осознавать, что женщина в одиночку может спокойно разгуливать по опаснейшим подземельям, пусть она и умеет плести. Не надо думать, что я извращенец какой-то — взял и расположился в чужой постели! Хотя, почему бы нет, мм?.. Просто тот чулан, в котором она меня поселила, несколько маловат для затекших конечностей, жаждущих раскинуться.

Я аккуратно уложил ее на подушку и укрыл. Из-под соседнего вороха одеял, не обращая на меня никакого внимания, выполз кагарш и устроился клубочком у нее под боком. Ее безмятежность была непривычна — не многие смогли бы так расслабленно вести себя с хассуром, да что там говорить, с незнакомым мужчиной, но ее козырь покрывал все расклады и сейчас спал рядом с ней на мягком покрывале. На секунду зависть тугим кольцом оплела диафрагму — я представил себя на месте маленького снорга, и ее пальцы, зарывшиеся в моих волосах. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и вышел из комнаты. Волосы, кстати, могут стать проблемой — они не отрастут быстро, а задерживаться мне бы не хотелось — мои ребята, отправившись искать своего командира, могут наделать дел. Надеюсь, Аршалану удастся подольше держать их в оплоте.

Спал я совсем недолго и чуть позже полудня был уже на ногах — пора было браться за дело. Я вытащил все свои вещи из каморки в гостиную пещеру и принялся разбираться, что к чему. Для начала нужно было освободить начири от остатков волос. За этим занятием меня и застала Лиссэ. Она тихо застыла за моей спиной, следя за каждым движением.

— Спасибо за молоко, — вежливо произнес я, со злорадством отмечая, как она сердито запыхтела, вздрогнув от неожиданности.

— Пожалуйста, — буркнула девушка, направляясь к нишам в стене и, как я надеялся, собираясь готовить завтрак. Моя догадка оказалась верна — вскоре на огне, источая вокруг себя пряный аромат, весело забурлила юфа, ей вторил второй котелок с чем-то не менее вкусно пахнущим. Пока еда готовилась, девчонка расположилась прямо передо мной, с интересом рассматривая предметы, заполнившие весь каменный стол.

— Что это? — она ткнула пальцем в горсть начири.

— Давай сначала договоримся, — промурлыкал я, не прекращая распутывать колечки от остатков волос. — Если ты не хочешь, чтобы я умер от вожделения либо набросился на тебя с грязными намерениями — оденься немного по-другому.

Она застыла, широко распахнув глаза.

— Наручи, — пояснил я, — в этом мире нет ничего сексуальнее женского запястья; впрочем, и мужского тоже.

Она покраснела.

— Мастер говорил, что их надо носить, но не объяснял зачем, я думала, это связано с плетением. Но они на мне, что же еще?

Я отвлекся и посмотрел на нее, спрятавшую руки за спину. Святая простота! А ведь она действительно ничего не знает. Неприятно засосало под ложечкой — сдается мне, огребу я неприятностей с этой девицей.

— По общепринятым нормам запястья должны быть закрыты. Степень этой закрытости различается в зависимости от пола, статуса, семейного положения и некоторых других вещей, например, традиций. У мужчин принято максимальное закрытие до лучевой кости предплечья, у женщин же минимальное — до начала фаланги безымянного пальца, то есть, скрыта большая часть кисти. Незамужние вроде тебя могут оставить открытыми косточки сгиба, во время траура закрывается вся кисть. Иногда рукава далеко выходят за пределы кисти — глубокий траур, различные обеты, так, например, ходят бесноватые — секта фанатиков, жаждущих пришествия Темных Сестер на Айрос. Плечи же могут быть максимально обнажены, также почти не регламентируется размер декольте и длина юбки, как и ее крой.

Девчонка фыркнула и уставилась на ладони, что-то прикидывая в уме, и, наконец, воскликнула с негодованием:

— Но ведь так неудобно плести!

Я кивнул.

— А женщины и не плетут. Целительницы не в счет — ты представляешь, что там за плетения. Для тяжелых случаев существуют закрытые лазареты.

— Уф, — выдохнула она, — у нас все наоборот. Когда что-то делаешь — закатываешь рукава, чтобы не мешались и не пачкались. Есть выражение — работать, спустя рукава, о тех, кто что-то делает плохо.

— Интересно, — проговорил я, не прекращая своего занятия. Лиссэ отошла к стене и суетилась там какое-то время.

— Так потянет? — спросила она, вытянув руки перед собой. Ее наруч — плотная синяя лента, начинался теперь от середины предплечья и охватывал пясть кольцом между большим и указательным пальцами, при этом кончик большого пальца вылезал из ткани. — Это максимум, что я могу сделать, плести жутко неудобно.

— Достаточно вызывающе, но, в общем, прокатит. Некоторые подростки-дроу так одеваются, чтобы поразить общественность, которая, в принципе, уже почти привыкла к таким выкрутасам.

Девушка хмыкнула.

— Это начири, младшие сестры начей, — ответил я на ее первый вопрос. — Они структурируют и распределяют энергию из общей массы волос, когда нужно усиливая пучки зарядов. Начи — это вот эти металлические шарики, — я указал на горку слева о себя. — Выбрасываются из гарша, лежит рядом. — Полуметровая в длину трубка с незамкнутыми краями, имеющая приличный радиус и чем-то похожая на коготь поверхностной кошры ##1 либо лапку кагарша, угрожающе поблескивала в свете языков пламени. — Гарш зажимается в ладони эллипсовидным концом — чашей, куда кидаются начи, выходя между указательным и средним пальцами. Начи по ложбине скатываются в выемку-сгиб и с огромной силой выбрасываются из закинутой руки хассура. Скорость их полета такова, что они могут пробить панцирь большинства сноргов, человека же пробивают насквозь, и не одного. Бывают начи с взрывосмесью внутри и другой неприятной начинкой. В бою его также используют как холодное оружие.

##1 К о ш р а — "благородный" хищный снорг, стоящий на более высокой ступени развития по сравнению с обычными тварями, населяющими лес на поверхности. Предпочитает селиться поблизости от поселений разумных существ, но чаще охотится на одомашненных сноргов, справедливо считая их более легкой добычей.

Девчонка слушала внимательно, с интересом рассматривая смертоносные игрушки — странно, обычно женщин не интересуют такие подробности.

— У нас есть нечто подобное — пули. Тоже зажигательные или бронебойные, только их выбрасывает автоматически специальное устройство. Вряд ли кому-то под силу убить кого-то просто брошенной пулей.

— Не каждый может воспользоваться гаршем, даже при большом желании — это оружие хассуров. Остальные довольствуются самострелами — они сильно проигрывают в весе и объеме, болты немаленькие, зарядить их в пять раз дольше, чем закинуть нач. Есть облегченные варианты, но они используются редко, так как подходят только для убийства людей — снорга таким даже не ранить. Элуэйя же до сих пор пользуются луками — громоздкими и мало эффективными в бою против здешних тварей, но светлые — жуткие показушники, маскирующие это любовью к традициям. Ты забрала все начи с места моего ранения? — переключился я.