Проклятье багровых снов

Но для того, чтобы найти подходящую кандидатуру, надо покинуть обжитое убежище, на что не просто решиться. Сегодня желание стало нестерпимым, и Сеня едва дождался, когда студенты освободят аудиторию. План созрел как-то спонтанно, когда занятия студиозусов прервал надсадный мяв. В аудиторию пытался пролезть через узкую щель в двери огромный факультетский кот, который давно прижился в здании и был своеобразным талисманом студентов. Его активно подкармливали, гладили "на удачу" перед экзаменом, к нему с немалым уважением относились даже преподаватели, позволяя спать, нагло растянувшись на своем столе.

Коту все же удалось пропихнуться в помещение и устроиться на последней парте. Студенты отзанимались и ушли, а кот так и остался спать, смешно раскинув пушистые лапы. Тогда-то Сеня и вспомнил, что еще при жизни слышал, будто призраки могут вселяться в тела других существ и обитать там какое-то время. Люди для этого подходят плохо, так как у них есть душа (или как говорят на лекциях нынешние преподаватели-психолухи — сознание), и она такого соседства не потерпит. А вот животные — другое дело. Сеня отчаянно перекрестился, в сердцах плюнув, когда призрачную руку привычно скрючило. (Крестился он почти рефлекторно, но призрачное состояние этого категорически не выносило) Эх, была — не была! Призрак медленно приблизился к коту и сказал: "Кысь, кысь". Кот скептически покосился на полупрозрачную фигуру в подряснике, соскочил с парты и, сердито фыркнув, попятился к окну. Но семинарист уже решился и совершил прямо-таки олимпийский прыжок, хватая в охапку животное. Полупрозрачное тело заколебалось и втянулось в упитанную тушку кота. Как только последний сгусток тумана исчез где-то в районе хвоста, кот икнул, осел по стеночке и свел глаза к мокрому розовому носу. Посидел немного, мякнул и, пошатываясь, полез открывать форточку. Призрак Сеня впервые более чем за сто лет ощутил нормальные естественные потребности.

После того, как Сеня влез в тело кота, его жизнь резко изменилась. Хотя, какая у призрака была жизнь? Так, морок один. Сначала он просто растерялся: на него обрушился шквал звуков и запахов, от которых разболелась голова. Он уж и забыл как это, когда болит голова, когда есть тело, которое живет и чувствует. Ему было одновременно страшно и любопытно.

Здоровый и наглый университетский кот был явно не рад такому соседству, он мотал пушистой башкой, шипел и как угорелый носился кругами по университетскому двору, от чего бедная сенина голова и вовсе пошла кругом. Поняв, что такой встряски он долго не выдержит, призрак попытался уговорить взбесившееся животное. "Киса, кисонька, хорошая, — забормотал Сеня, припоминая свой прижизненный опыт общения с кошачьим родом, — тихо, тихо, успокойся. Да угомонись ты, окаянное животное, олух царя небесного!" — Наконец, не выдержав, рявкнул семинарист. Кот в недоумении остановился, резко затормозив всеми четырьмя лапами, и проехался на хвосте по ковру осенних листьев под старым кленом. Мир вокруг перестал крутиться бешеной каруселью, и Сеня смог оглядеться. Влажный осенний воздух, вкусно пахнущий опавшими листьями, жемчужно-серое небо и настоящий, живой дневной свет, запутавшийся в золотых кленовых листьях. И такое благоговение ощутил бедолага-призрак, такую светлую радость, что это почувствовал даже кот. Сеня с удивлением понял, что зверь мурлыкает и ластится — жалеет, и уже не против присутствия призрачного духа. А бывший семинарист огляделся вокруг, вспоминая, узнавая, и красно кирпичное здание семинарии, и маленький домик ректора, теперь совсем обветшавший, и корпус общежития. А вот клен, под которым так и сидел кот, он помнил совсем молодым, с тонким гладким стволом. А сейчас, дерево уже старое, с большим дуплом и растрескавшейся корой, доживает, наверное, последние годы. Сеня растрогавшись, обнял лапами ствол, прижавшись мохнатой мордой к шершавой коре, и не замечал, каким удивлением студенты, забежавшие за угол здания покурить, смотрят на кота, обнимающегося с деревом. Семинарист не замечал никого, он вспоминал, как часто он сидел на скамейке рядом с кленом с учебником латинского языка. "Латынь!" — от одного воспоминания об этом треклятом экзамене, сентиментальное настроение буквально смыло. Сеня, наконец, отклеился от дерева и заинтересованным взглядом посмотрел на удивленно таращившихся студентов. Но тут немного в стороне он увидел того странного молодого человека, с которого все началось. Мысль об экзамене отошла на второй план. Что-то было не так в этом сильном и уверенном в себе парне, какое-то черное зло присосалось к его душе. Может увидеть это зло помогла призрачная сущность, а может его почувствовал кот (ведь известно, что кошки способны увидеть незримое), но Сеня понял, что студент нуждается в помощи, и сейчас это важнее, чем какой-то экзамен по латыни. Заметив, что парень выходит из университетского двора, кот, сам не понимая зачем, увязался за ним.

Пиво плескалось, кажется, уже в ушах. В любом случае, из очередной кружки, стоящей перед носом, Никита смог отпить едва ли треть. Больше решительно не лезло. Веселая попойка в честь начала учебного года быстро надоела. Футбол, который транслировался на огромных экранах в спорт-баре Ника, в отличие от Андрея с друзьями, совершенно не интересовал. Зато интересовала Златка, но она упорхнула буквально через час. Черная хищная BMV похитившая светловолосую красавицу окончательно испортила Никите настроение. Правда, на высокую барную табуретку рядом с Ником в самом начале вечера залезла Танька. Короткая юбка и пошловатые колготки в крупную сетку — все было для того, чтобы привлечь внимание парня. Никита лениво скользнул взглядом по глубокому вырезу, оголенному пупку и острой коленке и брезгливо отвернулся, уткнувшись в кружку с пивом. Заменить "этим" Златку было решительно невозможно. Даже после нескольких кружек мутно-желтой нефильтрованной (судя по рекламе в баре) жидкости мнение не поменялось. Танька, обиженная невниманием, в конце концов, пренебрежительно фыркнула и куда-то исчезла, оставив Ника в одиночестве один на один со своими тревогами. В затуманенном пивом сознании воспоминания смешивались со снами и Нику стало совсем паршиво. Неприятный липкий страх подполз к горлу мешая дышать, нервирующий "взгляд в затылок" несколько раз заставил повернуться и посмотреть, не притаилось ли за спиной очередное сумасшедшее привидение.

Прохлада сентябрьского вечера слегка выветрила хмель, когда Никита, не торопясь и пошатываясь, побрел в сторону дома. У дверей бара сидел большой черный кот. В роду у зверюки явно были персы, о чем свидетельствовали чуть приплюснутый нос и огромные янтарные глаза.

— Кис-кис, — Никита пьяно позвал кошака и уронил тому на нос довольно крупное кольцо сушеного кальмара. Животное посмотрело недоверчиво, даже как-то обижено, но потом принюхалось и осторожно заглотало угощение.

— Че, скотинка, нравится? — поинтересовался Ник и, изучив прикольную кошачью морду, добавил. — Слушай, а я тебя раньше не видел, а? В институтском дворе вроде бы похожий зверь обитает. Ох, и наглая тварюка! Представляешь, никого не боится, даже Борова! Да что Борова ... Марковну не боится! Приходит в середине лекции, дверь с ноги...или с лапы? И валится дрыхнуть на парту. Вот. Это ты, да?

Кот, естественно, ничего не ответил, только задумчиво посмотрел на парня, мурлыкнул, потерся о штанину и выжидательно покосился на распечатанную упаковку кальмаров.

— Кушай, киска, я сегодня добрый, — улыбнулся молодой человек и протряс в воздухе пакетом. На асфальт упали три некрупных вяленых колечка. Кот с урчанием кинулся их подъедать, а Никита, развернувшись к нему спиной, двинулся по улице.

На липе, растущей у дороги, сидел проклятый ворон, косясь красным глазом, в сторону парня. Будто изучал или ждал чего-то. Непонятная злость вспыхнула настолько быстро, что Ник не смог остановиться и швырнул в противную птицу почти полную бутылку пива, взятую в баре "на дорожку". Брызги мутной жидкости и стекло разлетелись в стороны, заставив метнуться к дороге парочку, спешащую по тротуару. Девушка бросила на Ника укоризненный взгляд, а парень демонстративно сжал кулаки, но выяснять отношения не полез, так как Никита примирительно замахал руками, всем своим пьяным видом показывая, что осознал вину полностью и больше кидаться бутылками не будет.

Даже попытался объяснить, что целился в красноглазого ворона, но мерзкой птицы уже и след простыл. Она, как будто, растворилась в пивных брызгах и разбитом бутылочном стекле. Никита неприлично ругнулся, погрозил дереву кулаком и потащился через дорогу в сторону дома.

На улице давным-давно стемнело. Редкие фонари едва освещали тротуары и совсем не заглядывали во дворы столетних двухэтажек, которые жались друг к другу в центе города. Ник несколько раз шарахался от старых изогнутых деревьев, принимая их в темноте то за конного всадника, в таком же, как у Тенгира бешмете, то за колдуна Мергена. Окна старых домов темнели пустыми черными глазницами. Здесь жили преимущественно старики, и лишь где-где горел свет. Чтобы осветить двор пары бледно-желтых окошек было недостаточно.

Никита шел широко, периодически натыкаясь то на коварно притаившуюся в темноте лавочку, то на невысокий заборчик, огораживающий клумбу. А один раз даже умудрился запутаться в чьих-то простынях, забытых на ночь на бельевой веревке.

Шагов за спиной молодой человек не услышал, его заставила повернуться жуткая вонь. Словно кто-то разворошил помойку, в которую "добрая душа" выкинула неожиданно почившего домашнего питомца. Этот запах Никита помнил очень хорошо. Однажды летом в деревенском доме у бабушки под полом сдохла крыса, и неделю пришлось терпеть вонищу, пока не поняли, в чем дело и не достали полусгнивший крысиный труп. Воспоминания были свежи до сих пор.

За спиной в темноте Никита не заметил ничего странного, кроме двух горящих красных точек. Парень присел и пошарил рукой по траве. Прихватил с земли какой-то булыжник и со словами:

— Заколебала уже, птичка проклятая! — кинул в притаившуюся в ночи тварь. Раздался глухой удар и звук, похожий на рассерженный рык. Только сейчас до Ника дошло: впереди, в темноте — не ворон. Красные угли чьих то глаз горели примерно в метре над землей, а еще у птицы сложно увидеть два глаза вместе, да и расстояние между глазами у затаившегося существа значительно больше.

Никита пьяно икнул и отступил на шаг, огоньки приблизились, и мутный свет из окна высветил силуэт огромной собаки, замерший у лавки.

— Вот, блин, влип! — парень, стараясь успокоиться, говорил вслух. Поджилки тряслись, и на подгибающихся ногах Ник сделал осторожный шаг назад — прочь из двора. Он где-то слышал, что от собак ни в коем случае нельзя убегать, лучше притаиться, замереть и надеяться, что пронесет. На такой подвиг, Ник, конечно, оказался не способен, но отступать старался как можно осторожнее, не позволяя себе делать резких движений.

— Хорошая собачка, хорошая, — приговаривал он. Из головы, казалось, мигом выветрился весь хмель, парень уже практически выбрался из двора, но раздался низкий рык и два красных глаза вдруг резко приблизились, похоже, собака совершила нехилый такой прыжок.

Свет фонаря выхватил из темноты оскаленную моду, покрытую клочками свалявшейся шерсти.

— О, черт! — икнул Ник и с хрипом рванул назад. Впереди замер монстр: впалые бока, на которых местами топорщатся клочки шерсти с налипшими комьями земли, а местами нет даже мяса — одни ребра с ошметками полусгнившей плоти. Одно обглоданное ухо и разодранный бок. Когда-то давно "это" было достаточно крупной собакой, может быть кавказкой овчаркой или московской сторожевой. Впрочем, породу сейчас определить было невозможно. Тварь подходила медленно, неторопливо, словно принюхиваясь, а Ник стоял, как истукан парализованный страхом и не в силах поверить, что подобное творится с ним наяву. В себя парня привела только противная тягучая слюна, капающая с оскаленной собачьей морды. Позорно взвизгнув, Ник кинулся через дорогу. Как назло, в столь поздний час не было видно ни одного прохожего. Самый близкий путь домой лежал через университетский двор и Никита ломанулся вперед, перелетев высокий кованый забор, словно ласточка. Назад парень старался даже не смотреть. Судя по приглушенному рычанию, тварь нагоняла. Все же соревноваться в бегах с собакой глупая затея. Мощные лапы ударили в спину, Ника окатила волна удушающей вони. Клыки клацнули где-то совсем близко с ухом. Молодой человек изо всех сил рванул на брюхе вперед, пытаясь вырваться из-под прижимающих к земле лап. Понимание того, что сзади на тебя навалилась и хочет сожрать не просто собака, а самый что ни на есть зомби-пес (пес-зомби) придало Нику сил. Рванувшись сильнее, он смог немного освободится и перекатившись на спину с силой ударил согнутыми в коленях ногами, целясь псу в оскаленную морду. Попал, правда, только в грудь. Подошвы ботинок с хрустом пробили грудную клетку и провалились во что-то мерзко мягкое. Псина отлетела назад, но видимо ничего не почувствовала, а только разозлилась сильнее. Встать на ноги у Встать на ноги Ник уже не успевал — это отняло бы драгоценные секунды. Поэтому он пятился от разъяренной псины на заднице, лихорадочно обшаривая землю, в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но старательные университетсякие дворники, как назло, ни палок, ни кирпичей не оставили. Взгляд Ника был прикован к горящим бешеным глазам на полусгнившем черепе псины, поэтому удар спиной о что-то жесткое был полной неожиданностью.

Парень пошарил рукой и понял, что это кирпичная стена, скорее всего остатки старых конюшен, которые сто лет назад находились на территории университета. Псина сиганула вперед, резко ударив лапами парня в грудь. Ник схватил первый попавшийся по руку осколок кирпича и, понимая, что терять все рано нечего, со всей силы шибанул псину по практически сгнившему носу. Это заставило монстра немного поумерить пыл и отступить.

Рвотный спазм скрутил совсем некстати, но море выпитого пива ужиться с вонью гниющей плоти просто не смогло. Последнее, что смог разглядеть скорчившийся Ник, это мелькнувшие впереди красные глаза, дальше псина кинулась вперед, пытаясь впиться в шею. Даже рукой заслониться от опасности не хватило сил. Парень лишь резко дернулся в сторону и приложился виском о кирпичную кладку. На секунду к красным собачьим глазам прибавились непонятные зеленые огоньки, и Ник потерял сознание.

Катя приподняла голову над подушкой и щелкнула крышкой мобильного телефона, чтобы взглянуть на часы. Полночь. Глаза отчаянно слипались — день сегодня выдался очень напряженный. Давно не приходилось пользоваться силой два раза на таком коротком промежутке времени. Болели все мышцы, как после хорошей физической нагрузки, но в то же время чувствовался какой-то необычайный душевный подъем. После того, как удалось справиться с сонливостью, Катя поняла, что давно не чувствовала себя настолько легко. Откат после использования силы прошел и наступила эйфория -реализовывалась неиспользованная магическая энергия. Катя довольно потянулась, переворачиваясь на живот. Пора собираться. Девушка прислушалась и удовлетворенно кивнула, выбираясь из-под одеяла. Родители уже спят и, значит, она снова сойдет за примерную дочь. О ночной вылазке опять никто не узнает. Катена замерла у дверей родительской спальни и шепнула: