Переспать на удачу

Так вот, посмотрев на Майю Михайловну несколько дней, Филипп не выдержал:

— Что у тебя стряслось. Последнее время на тебе лица нет.

Она махнула рукой:

— Так... Прошлое догнало...

— И?

— И не знаю, что делать...

— Ну, мадам Сухова, если Вы доверите мне Вашу тайну, мы могли бы проанализировать. Сама знаешь. Это же старо как мир: не понимаешь сам — начни объяснять студенту. И все сразу станет ясно.

Она невесело хмыкнула.

— Я серьезно, Майя. Расскажи, легче станет

Посмотрев на него с сомнением, женщина отвернулась, потом подумала, что может и стоит рассказать. Свежий взгляд все-таки...

* * *

От покойных бабушек помимо наследства бывает еще и совершенно неожиданная польза. Например, то, что все документы на въезд еще действуют, надо только билет купить, и можно лететь в родную Рашу.

Если бы Марченков не был так удручен своими неожиданно вылезшими семейными проблемами, он может и оценил, что приезд семейства Беспольских напоминал скорее старый добрый водевиль с некоторым трагическим уклоном, или даже небольшой шпионский роман. Сперва прилетел в страшной спешке, словно за ним черти гнались, сам глава семейства, вслед за ним понятно за кем погнавшаяся жена. А уже за ними дочь с важной миссией — проследить, чтобы предки не наломали дров! Хорошо, что хоть у кого-то еще голова варит. Да, Влад бы посмеялся, если бы не был так печален.

* * *

Впрочем, то несчастье, что постигло Вдадьку Марченкова тоже иначе, чем мелодрамой не назовешь. А что удивительного, человек уже смирился с холостяцкой жизнью, цинично плевать хотел на всякие там очаги, и вот вам. Просто зашел на это... на удачу... короче. И тут выясняется... Кошмар...

То, что Владислав узнал, полностью перевернуло его мир и заставило на всю прошедшую жизнь взглянуть по-новому. А этот новый взгляд заставлял его чувствовать себя таким дураком... Как будто глаза вдруг открылись и он увидел себя голым и жалким, сидящим в дерьме у всех на виду. И что самое обидное, он сам себя в эту грязь и загнал. За эти несколько дней он столько чего передумал, переосмыслил.

Что была вся его жизнь? Погоня за чем? Чего он старался добиться?

Он довольно-таки скотски проживший свою пустую жизнь холостяк, пусть и женатый трижды, и трижды неудачно. Что его холостяцкая жизнь? Непонятные движения, случайные подружки, большая часть из них просто шлюхи. Непонятно для чего проделываемая и не приносящая удовлетворения работа, развлечения... Даааа. Его развлечения просто верх интеллектуальной мысли! Попойки, дружки. Не друзья. Из друзей один Алька, черт его дери.

Где та интересная жизнь, которая рисовалась ему в молодости? Открытые дороги, свобода? Где? Не хотел гнить в НИИ? Думал достичь высот! Смеялся над Майкиным желанием иметь семью, над ее маленькой мечтой — сидеть с любимым мужем и детьми на диване и вместе смотреть телевизор. И ведь у нее почти все получилось. Только ее любимый оказался редкостный гад, который... Зубы сводило от отвращения к себе.

Мальчик вырос без него, взрослый мужик уже, что ж удивляться, что не хочет его знать. Он на его месте тоже не захотел бы себя знать. Майка... Как она одна, маленькая, слабая смогла вырастить сына да еще и учебу не забросить, и карьеру сделать? Как? Влад был ей бесконечно благодарен за то, что оставила ребенка, что не испугалась трудностей, что смогла, что такого сына вырастила. И вину такую чувствовал, которую не искупить.

Вышло так, что он шел по жизни, словно кто-то ему на голову горшок глиняный нацепил, и он так и ходил, ничего вокруг себя не видя. А теперь горшок разбился, и выяснилось, что в настоящем мире все совсем не так. Он шел не туда, все время не туда. Но... Господи милосердный... Удача не отвернулась от него... Он все-таки пришел, сам не зная как, пришел туда, куда ему надо было с самого начала.

И теперь ему до дрожи в руках и в душе хотелось самого простого, человеческого, того, над чем смеялся тогда — сидеть на диване в шлепанцах и смотреть телевизор, а рядом чтобы сидела Майка в халате и его сын. Хотелось есть борщи и котлеты. Котлеты! Боже мой! Да он сейчас молить на коленях был готов, чтобы его приняли в семью.

Да не берут!

И от этого всего ему хотелось выть от тоски.

* * *

Надо сказать, что не только Майя Михайловна наблюдала из окошка за одиноким мужчиной, сидящим на скамейке в сквере после наступления темноты. Она думала, вернее надеялась, что Сережа его не видел. Но Сережа видел, он просто не хотел лишний раз нервировать мать. Когда заметил в первый раз, еле сдержался, чтобы не выйти и не вломить этому типу как следует. Но потом подумал, что мать расстроится, и, сжав зубы, сделал вид, что ничего не заметил. А пару дней назад он даже прошел мимо него. Хотелось сказать, чтобы убирался к чертовой матери, но удержался, просто посмотрел на него... Так посмотрел, как он того заслуживает. А тот в ответ не сказал ничего, только глянул как пес побитый. Осадок у Сергея остался такой... Неприятный, неоднозначный...

А за всеми за ними наблюдал Василис. Глядя с уютного подоконника в ночной сквер, кот воспринимал мужчину на скамейке как своего бездомного собрата-кота, вымаливающего подачку. Даже жалко становилось как-то. Видел кот, как на него смотрит хозяйка, подолгу, не отрываясь. Как смотрит ее сын. Приходят в кухню по очереди, тайком друг от друга. И делал кот философские выводы, верные, непогрешимые, потому что не человеческие. У котов свои жизненные правила.

* * *

В день приезда Беспольский с трудом отыскал Владьку. Бегал по всем родственникам, нашел. Снял номер в той же гостинице. Не хотел возвращаться к тетке, терпеть любопытство, вежливо отвечать на их вопросы. Не до того было ему. Ждал, когда Влад придет, долго сидел в холле. Владька притащился никакой, мрачный, весь разбитый, как больной. Обнялись, пошли в бар. Выпить понемногу. Все разговоры решили отложить на завтра.

Алик Беспольский не знал, простит ли его Влад. Не знал, простит ли Майя. Это признание могло стоить ему такого куска души... Что сердце сжималось тяжелым предчувствием. И каждый миг, позволявший ему оттянуть разговор, был как глоток воздуха перед смертью. Известно, перед смертью не надышишься. Он был почти готов признаться другу в том, что натворил двадцать лет назад. Но сперва хотел вымолить Майкино прощение.

Странный каприз. А ему казалось, что по-другому просто не хватит сил отрыть рот и выдавить из себя то, что должен. Странное суеверное чувство было, что если Майка его простит, то грехи его отпустятся, и все будет хорошо. Надо ли говорить, что он страшно волновался.

Вот и вышло, что оба мужика были мрачны, подавлены и почти не спали.

* * *

Нелли опоздала всего на полдня. Но этого было достаточно, чтобы муж успел смыться. Дочь ее успокоила, сказала, что великие дела делаются с утра. Никуда их отец не денется. Подумаешь, в гостиницу ушел жить. Она сама не прочь уйти в гостиницу, так тут успели мозги задолбать за эти несколько часов. Завтра. Завтра найдут, проследят, выяснят. Все завтра. И нечего реветь! Что родственники подумают?!

Утро было потрачено на обнаружение местонахождения той гостиницы. А затем пошло собственно наблюдение за искомым объектом. Итак, водевиль продолжался.

Так вот, Алекс Беспольский направился в NN Университет. Где он пробыл около получаса. Оттуда вышел в сопровождении довольно красивой, одетой в деловой костюм женщины неопределенного возраста, даме могло быть и тридцать и сорок, выглядела она ухоженной и интеллигентной. После чего они проследовали в кафе, находившееся в одном квартале от вышеназванного Университета. Нелли была на грани нервного срыва.

— Я же говорила. Говорила! Он приехал к этой женщине! Эмма, я сейчас умру, нет, я ей глаза выцарапаю! А ему...Ему...

— Мама, успокойся. Это может быть просто деловой разговор. Не надо впадать в истерику.

Они припарковались недалеко от входа, откуда просматривалось все кафе, и приготовились ждать.

Глава 13.

Алексей Беспольский пришел к ней в Университет и просит уделить ему немного времени для беседы. Майя Михайловна с минуту переваривала эту информацию. Потом передала, что встретится с ним в обеденный перерыв, до которого оставалось полчаса. Если хочет ее видеть, пусть подождет. Хочет, подождет в вестибюле. Ну что ж.

Честно говоря, после приезда Владьки Марченкова, она уже ничему не удивлялась. О чем Алик будет с ней говорить? Какая разница. Он был ей безразличен, и она давно уже его простила.

А вот вид Беспольского ее удивил, даже вызвал скрытую усмешку. Нет, вы подумайте, у него пузо! И лысина уже светит, очки, нос вроде как вырос... Алька, Алька, постарел...

Она поздоровалась с ним вежливо и доброжелательно. А вот Беспольский заметно нервничал. Оглядел ее цепким взглядом при встрече, словно вобрал в себя всю и выдавил:

— Здравствуй, Майя, а ты почти не изменилась.

— Здравствуй Беспольский, ну ты... — она обвела жестом его фигуру и улыбнулась.

— Уделишь мне немного времени? — его голос был немного напряжен.

— Да, конечно. Пойдем, посидим в кафе, пообедаем за раз.

Пока шли, молчали. Он был натянут внутри как струна, а Майя просто ждала.

Не заговаривали и первые несколько минут, после того, как сели за столик, сделав заказ. Майя не выдержала и спросила первой:

— Алик, ты хотел поговорить...

Он дернулся, покраснел и пробормотал:

— Прости... Да... Хотел...

— Я слушаю тебя.

— Майя... Это трудно, мне трудно...

Она скрестила руки и спокойно ждала.

— Я... Я виноват перед тобой. Нет... Не только перед тобой... Перед Владиком я тоже виноват... Простишь ли ты меня...

— Не ожидала, конечно, что мы еще когда-нибудь встретимся, но Алик... Посмотри на меня, Алик. Я давно тебя простила.

Он поднял на нее глаза, в которых светилось и страшное облегчение, и вина, и сожаление, и слезы.

— Майя...

— Тогда, помнишь...

— Я помню... Ты знаешь... Я так жалел об этом. Всю свою жизнь. С самого первого дня. Майка...

— Знаешь, сначала я очень злилась на тебя. Обидно было до слез. А потом... То, что я делала и чего не делала... это ведь я делала сама. Никто меня не заставлял. Мои ошибки. Глупо кого-то виноватого искать, — она отпила сок, пожала плечами, — Как-то так.

Беспольский слушал, сцепив пальцы в замок у самого рта, молчал, принимая ее позицию, в которой не было места слабости, не было желания перенести ответственность на кого-то другого. Так ведут себя только очень сильные люди. И он готов был преклониться перед благородством этой женщины. Рядом с ней он просто никто. Тяжело вздохнул:

— Я столько думал... Я был такой дурак, Майка. Не соображал, что делаю, зачем... Зачем? — он потер лоб и закрыл глаза ладонью, — Я ведь любил тебя тогда, Майка. Я любил тебя Маечка...

Майя посмотрела на мужчину с легким презрительным недоверием и фыркнула:

— О чем ты говоришь, Алик? У тебя что там, в Америке крыша поехала? Любил он меня... Глупости.

А он робко взял ее руку, Майя хотела отнять, но Беспольский попросил:

— Не надо, Маечка, не сердись на меня. Я так наказал сам себя, что хуже не придумаешь. А мне еще с Владькой объясняться. Рассказывать ему, как я... Как я... Майка, как ты думаешь, он меня простит? А, Майя...

Она все-таки отняла руку. Не желая отвечать на его вопрос, спросила сама:

— Расскажи лучше, как вы там жили эти годы.

Алик Беспольский вздохнул и рассказал ей всю историю их с Владькой проживания в Штатах. Старался рассказывать коротко, не вдаваясь в подробности и не отвлекаться эмоциями. Она несколько раз переспрашивала его про Влада, удивилась, что тот был трижды женат, и все три раза неудачно, что детей у него нет. А Алик пока рассказывал, сам еще больше расстроился. Показалась ему его жизнь грустной и беспросветной, под конец пожаловался:

— Никто не любит меня, Майка, никто...

— Не говори ерунды. У тебя семья, жена, дочка.

— Эх...

— Беспольский, успокойся, все хорошо. Давай поедим уже, а то перерыв заканчивается.

— А... Да...

Доели молча. Расплатилась за себя Майя сама, хоть он и порывался, но незачем. Уже когда встали уходить, Алик робко прикоснулся к ее руке и спросил:

— Скажи... А я тебе нравился... Хоть чуть-чуть...?

На этот раз Майя уже не сдержала смеха:

— Точно у вас в Америках крыша поехала!

А он смотрел, со странной надеждой ожидая ее ответ.

— Чуть-чуть нравился, — она усмехнулась, — чуть-чуть.

Майя сама удивилась, какое счастье и просветление отразилось на его лице, он успокоился и сказал:

— Теперь я смогу сказать Владьке. Про все.

Она протянула Беспольскому руку на прощание:

— Удачи тебе, Алька.

— Спасибо Майя, счастья тебе.

Целуя ей руку, мужчина чувствовал благоговение, ему не только отпустили грехи, его благословили. Воистину, 'ангел, приносящий удачу'.

От дверей кафе они направились в разные стороны. Майя Сухова в Университет на работу, а Алекс Беспольский в гостиницу. Ему предстоял еще один неприятный разговор с Владом. Но теперь он не боялся. До встречи с Владькой Марченковым оставалось часа три, он решил пойти к себе в номер и поспать, бессонная ночь и нервное утро сказывалось, не мальчик уже.

* * *

Тем временем действие водевиля развивалось своим ходом. Вслед за Беспольским от кафе отъехал автомобиль, припаркованный поблизости. Все то время, что их отец и муж сидел в кафе с той дамой, Эмме приходилось буквально зубами держать мать, которая каждые пять минут порывалась влететь в зал и устроить 'сладкой парочке' ядерный Холокост. А когда те вышли из кафе, тем более. Но рассудительная молодость победила, конечно, не обошлось без внушения:

— Мама, прекрати истерить! Это может быть просто бизнес. И тогда ты со своей бешеной ревностью будешь выглядеть крайне глупо. Прежде чем делать какие-то выводы, надо пронаблюдать дальше. И вообще, больше достоинства. Месть холодное блюдо, вот вернетесь домой, можешь его хоть в клочья порвать. А сейчас успокойся.

Нелли промолчала, но кипящая внутри страсть и ревность нуждались хоть в каком-то выходе, и она от нервности, не переставая, жевала ириски. В итоге конфетка прилипла к зубам, она больно прикусила щеку и расплакалась. Разумеется, от этого. Не из-за него же...!

* * *

Майя Сухова вернулась в Универ и работа пошла дальше как обычно. Где-то во второй половине дня, воспользовавшись сорокаминутным 'окном', к ней подошел Филипп Рудинский:

— Нуссс, мадам Сухова, колитесь, что за заморские гости Вас посещали? В вестибюле на глазах у всего честного народа Вас дожидались?

— Боже мой, шагу ступить нельзя... И с чего, спрашивается, такой пристальный интерес к моей частной жизни?

— Как с чего? Вы, Майя Михайловна — краса и гордость преподавательского состава нашего факультета, а за красой надо бдить.

— Льстец.

— Да, — мужчина засмеялся, — И за это в аду я буду лизать раскаленные сковородки!

Теперь смеялись оба.

— Ладно... Как твои дела, Майя?

Она махнула рукой и как будто потухла: