Я отыщу тебя в прошлом!

То, что я остолбенел от подобного зрелища это понятно, но то, что было потом, меня просто убило.

Она перешагнула через них и пошла, гулять по парку дальше... Я шел за ней, не отрываясь, но и не показываясь. А она, смеясь, ловила ручками туман, вдыхала его жадно и крутилась под фонарями, иногда пританцовывая.

Я был нокаутирован сильнее, чем на ринге у господина Джексона.

Мысли о любовнике больше меня не беспокоили... Совсем... После подобной стычки, (не уверен, что со всей своей армейской подготовкой я бы смог выйти из этой передряги целым) я бы всю ночь пил или еще как-нибудь расслаблялся, чтобы прийти в себя. Но уж точно не танцевал в туманной ночи от счастья!

Хотя... что-то в этом есть....

Вернувшись к беседкам, мисс Дункан переговорив с друзьями, устроила танцы — что само по себе было очень неприлично. Во время которых, она до чрезвычайности веселилась, если не сказать, ликовала и наслаждалась... Мне же осталась роль ревнивого жениха-неудачника, наблюдающего за нею со стороны. Хотя кроме самого факта танцев упрекнуть ее мне не в чем. Все было невинно, благодаря неусыпной бдительности внука Клифтона, который наконец начал присматривать за подопечными как положено.

Я хотел было, к ним присоединиться, но испугался, что она вновь превратится в холодную "бальную леди", какой она всегда была со мной.

Вернувшись домой, я засел у камина в засаду, пытаясь выловить здравое объяснение увиденному...

Так и сижу, не разобравшись...

Рядом на камине раздался скрип и грохот, это древние часы — принадлежавшие еще деду, — пробили шесть часов.

Я встал и начал сборы на конную прогулку со своей достопримечательной невестой.

Неизменными поздними подъемами, я сильно избаловал слуг и поэтому на кухне, куда я спустился за завтраком, никого, кроме мисс Лили, пьющей свою традиционную первую чашку чая, не было.

— Дорогой мой, спал ли ты? — "заквохтала" моя экономка. — Я уже поставила тебе кофе, как ты просил к семи утра...

Я не удостоил ее ответом, так как полез в буфет на поиски съестного. Моей добычей стали только два сухих печенья.

— Ой, бедный мальчик! Я сейчас! — она очень ловко нырнула в корзинку, висевшую под потолком, и выудила оттуда кусок окорока и баночку со сливочным маслом.

— Кофе налей себе сам, а завтрак я сейчас приготовлю...

Да, у меня слуги не абы что, они меня не на шутку уважают и боятся прогневать. Все как положено! — кисло думал я, наливая себе в большую глиняную чашку горячий, только с печки, кофе. Поставив его на гладко выскобленный стол, уселся на лавку и принялся, медленно потягивать горячую жидкость.

Мисс Колобок поставила передо мною тарелки с едой и вновь принялась за свой чай, при этом, не упустив возможности недовольно поворчать:

— А зачем ты пьешь так много кофе? — сколько себя помню, она недолюбливала это "индийское зелье".

— Чтобы не заснуть по дороге... Я же говорил, утром встречаюсь с невестой! — не удержавшись, "похвалился" я, откусывая бутерброд с кусочком копченой свинины. Почему-то с Лили я до сих пор чувствовал себя мальчишкой.

— Неужели? Ты хоть веди себя прилично, а то ни одна девушка тебя не полюбит!

— Да, сударыня, как скажите... — подыграл я, дожевав все, что было на тарелке.

Заглотив горячий кофе, словно удав кролика, я пошел на конюшню.

Джил.

Сонная, уставшая, я сползала с кровати с ощущением, что надо на работу после выходных.

Вылив на лицо полкувшина ледяной воды над тазом, я не совсем проснулась, зато натягивая корсет-мучитель в котором вбок ну никак не согнешься, окончательно разогнала дрему...

Бетти на цыпочках заглянувшая в комнату, заметив меня возле таза в мокрой рубашке, пыхтящей над корсетом, ойкнула и кинулась помогать. Бедные слуги, им ведь каждый день так рано вставать!

Тут жалостливая мысль вернулась ко мне. А может, ну его... этот корсет? Внимание к себе я все равно уже привлекла, зачем так мучиться, тем более он мне особо не нужен, мышцы итак подтянуты?! И откинула его в сторону.

Я заплела косу и с помощью Бетти уложила ее предельно просто, свернув в клубок и прикрепив шпильками. В четыре руки мы ловко надели на меня новую амазонку, спенсер и шляпку — все темно синего цвета. А подбирала мне это великолепие — бабушка, наделенная врожденной гармоничностью и стилем.

Завтрак принесла Бетти вовремя, но я все равно уже не успевала, поэтому сцапав с чеканной серебреной тарелки сандвич с сыром, махнула недовольной горничной рукой и несолидно до неприличия помчалась вниз. На конюшне меня уже ждала оседланная лошадь и мой вечно ворчащий старый грум.

Как бы от него отделаться?! Мне хотелось поупражняться с лошадкой без его нудных придирок.

— Я еду на прогулку с женихом, поэтому мне ваша помощь не потребуется, — улыбнулась я ворчуну.

Он, как в прочем и всегда, оделся на прогулку, будто все еще лето. На нем всегда были высоченные ботфорты с отворотами, как в позапрошлом веке и камзол вероятно с тех же времен. Неужели он не мерзнет?

Этому вредине бабушка при мне выдала деньги на новую форму, но он и ныне в старье.

— Дамам непозволительно скакать в одиночестве! — отрезал слуга.

"О, где прославленные в веках ущемлено-незаметные слуги?" Молча, в душе стенала я, возведя глаза к небу на манер католических святых. Бетти дуется, если что не так, грум поучает... Хорошо, хоть дворецкий Рольф и камеристка бабушки миссис Батлер не выказывают мне столь явно свои предпочтения и недовольство.

— В Лондоне, мисс Дункан, одинокую наездницу обязательно примут за кокотку! — отрезал мистер Гарри. — Что касается вас, как еще незамужней особы, то вам следует отправлять на прогулку не только в сопровождении меня, но и какого-нибудь родственника!

— Какой ужас! Где мне такого взять столь ранним утром?! — попытка отшутиться не засчиталась...

— Смейтесь, смейтесь... Вот, начнут вас травить из-за неподобающего для леди поведения!

— Я не леди, мой отец — торговец... Так что, — прибавила я очень строго, — прошу мне не прекословить и пойти расседлать своего коня! Я еду одна!

Сама, не дожидаясь охов и поучений, несколько резво для своей амазонки вскочила на коня, устроилась в дамском седле и, подняв нос, "верхом элегантности и высокомерия" выехала за ворота конюшни. Грум и не подумал спешиться и, ворча отправился за мной. Мне пришлось позабыть манерный вид и резво подгонять коня, чтобы в путаных улочках скрыться от мистера Гарри.

Надеюсь, бабушка поймет... Я вздохнула, оглядевшись, грум отстал, затерявшись где-то позади.

Мой Красавец — весьма спокойный конь, которого сегодня для меня оседлал старый сноб мистер Гарри, — весело перебирал ногами, своим ровным шагом вгоняя меня в сонливость.

Наверно, меня бы сейчас и что поэнергичней в сон ввело. Вторая ночь почти без сна... а день занят, никак не выспаться.

Добравшись до Гайд-парка, я увидела "своего" графа, он стоял возле входа в парк, держа под уздцы вороного коня.

Красивый лорд, особенно великолепно он будет смотреться на своем норовистом красавце, который в данный момент нервно бил копытом, непременно желая мчаться по полям, а не стоять в непонятном ожидании.

Подъехав, я чинно поздоровалась.

Он тоже...

Присмотревшись, заметила покрасневшие глаза лорда Инсбрука и синь под ними. Пил всю ночь? Прошлую ночь на бале он был никакой, неужели это его постоянное занятие?!

— Леди, почему вы одна и где ваш грум?! — раздался строгий голос жениха.

— Потерялся где-то позади, — невинно пояснила я, пришпорив лошадь, убегая от укоризн графа.

Мы, почти не разговаривая, изредка обмениваясь одними жестами, катались вдали от пешеходных дорожек Грин-парка, по месту представляющему собой своего рода перемычку между Гайд-парком (к северо-западу) и Сент-Джеймсским парком. Изредка нам встречались столь же ранние всадники, но на счастье никого из знакомых мы не встретили.

Наконец, граф подъехал ко мне и предложил:

— Мисс Дункан, давайте спешимся и поговорим!

— Конечно, милорд... — сказала я... и ловко спрыгнула с дамского седла на пожелтевшую травку.

— Вы не ушиблись? — испугался граф, подскакивая ко мне с побледневшим лицом.

— Нет... Сама не ожидала, что выйдет так ловко, — улыбнулась я, расправляя амазонку.

Лорд Инсбрук уже отошел и сейчас, не скрывая раздражения, спросил, сложив руки на груди:

— Чего не ожидали? Того что спрыгните или того что ловко?

— И того и другого, — вздохнула я. Вот идиотка, еще бы колесом перед графом прошлась! Мне было неловко от своей глупости...

Но Инсбрук вежливо предложил:

— Мисс Дункан, вы не против прогуляться вон к той уединенной скамейке? Там нам будет удобней...

Кивнув, я повела Красавчика за собой. Следом молча шел граф, ведя на поводу своего замечательного коня.

Подобравшись к уединённой скамейке, я привязала скакуна так, чтобы он мог немного пастись и села на скамью, аккуратно расправив голубую юбку амазонки.

Граф присоединился ко мне и чтобы нарушить неловкость молчания, спросил, постукивая кожаной перчаткой по коленке:

— Я как понимаю, вы еще здесь не освоились?

— Отнюдь...

Моя задача — выдержать светский разговор, ни на миг не закрывая глаз... Ох, как хорошо, если бы он был говорлив... я бы спала с открытыми глазами, пока он разорялся, а так ему придется отвечать, обдумывая каждое слово...

— А как вы относитесь к новомодным шляпкам с перышками райских птиц? — ну вот, что ждать от такого франта?!

— Скверно... — эх, вышло слишком грубо для рафинированной леди.

— Можно мне вас называть Джулианой?

— Да...

Моя беседа — это просто верх профессионализма. Хорошо, что нас никто не видит. Такого позора мне не пережить, но как же хочется спать!

Граф сидел ко мне до неприличия близко... Мне было просто необходимо как-то это ему подчеркнуть, но он замолчал, верно, задумавшись, а мне так не хотелось говорить...

* * *

Я очнулась от громкого ржания моего коня. Таким образом, он приветствовал кого-то из четвероногих собратьев.

Кошмар! Приеду, откажусь от квартиры, чтобы сами не выставили... такой позор! Уснуть в Гайд-парке во время выполнения задания?!

Тут я с удивлением обнаружила, что моя голова уютно лежала на плече у графа, а его голова на моей — мы уютно дрыхли на скамейке, тесно привалившись друг к другу! Вероятно, спали мы долго, потому, что я даже выспалась.

Граф еще спал, такая мелочь как конское ржание, его не разбудила...

Солнце вовсю стремилось к полудню. Вдалеке виднелись прогулочные кареты.

Неужели повезло и нас не заметили?

Господи, это будет такое счастье... И на работе никто не узнает!

Граф пошевелился, устраиваясь на мне поудобнее.

— Лорд Инсбрук! — я немного пошевелилась, надеясь, что он от этого проснется.

— Лорд Инсбрук! — чуть громче сказала я, робко потрогав его за руку.

— Милая, вам не кажется, что для парочки проспавшей в обнимку пару часов посреди Гайд-парка, ваше обращение слишком официально?

— Наверно, — сказала я, активно пытаясь встать. Граф навалился на меня всем своим весом и весело сказал:

— Не отпущу, пока не назовете меня по имени...

Какому имени? Ах да...

— Лорд Артур! Выпустите меня! — мне хотелось его стукнуть... Конечно, это в моих силах отшвырнуть его от себя, но работа итак постоянно страдала от моей несобранности!

— Нет, милая, не так, просто Артур.

— Просто Артур, пожалуйста, давайте отправимся по домам? Я хочу домой!

Он наклонился и припал к моим губам...

...

Пока я отходила от подобной вольности, довольно обозрев мой расфокусированный взгляд, наконец, отодвигаясь, он весело ответил:

— А я хочу нашу свадьбу, да поскорее!

— Зачем... поскорее? — я взяла себя в руки.

— Мне понравилось спать с вами посреди парка! Намерен повторить.

— Жаль, у меня другое мнение... — я скрыла возмущение, потому что сама во всем виновата. — Давайте не будем торопиться!

— Нет, будем! Решено, наша свадьба будет через две недели! Зачем ждать?

— Это неприлично... — выдохнула я, но он мельком взглянул на скамейку, но вслух ничего не сказал.

Ну да, так и есть, куда приличней спать на лавочке.

Я поднялась, поправляя на себе амазонку и спенсер, и следом поймала на себе любопытный взгляд лорда. Он уже отметил отсутствие корсета...

— Джил...

Я перебила.

— Это имя только для самых близких!

— Вот я и говорю — Джил. А куда бы вы хотели сегодня пойти...

— Мы с бабушкой собирались прогуляться по Воксхоллу, чтобы я могла зарисовать детали архитектуры, но это зависит от ее самочувствия...

— А мне можно проводить вас туда?

— Да, конечно. В три часа вас устроит? — тут я пожалела, что согласилась. На сегодня мне графа явно хватит.

— Если высплюсь, то да, — усмехнулся лорд, заметив мои сомнения.

— Не стоит из-за меня лишаться сна... — я опустила голову, вспомнив нашу "прогулку" на скамейке. Стыдно как...

— Нельзя лишить того, чего уже лишен... Так, я заеду за вами, — он одернул куртку для верховой езды и пригладил волос. Потом поинтересовался:

— А вы наметили для себя, что хотите зарисовать?

— Как вам сказать... Воксхолл вчера я увидела впервые. Но мне очень мешал туман... Я ходила, смотрела, смотрела, но кроме дальних беседок мне не удалось ничего как следует изучить. В тех беседках, где были люди, я могла только пробежать глазами по барельефам и резьбе.

Невоздержанная ночь графа дала о себе знать, когда я начала говорить, он резко сел. Повезло, что за ним сразу стояла скамейка!

— И когда вы это все изучали в тумане? — непонятным голосом спросил граф.

— Ночью, перед фейерверком... — с удивлением пояснила я.

Граф затих, внимательно осматривая свои сапоги. Потом повернулся ко мне и сказал:

— С этого момента на все подобные посещения Воксхолла вам придется приглашать меня!

Я сделала реверанс и холодно произнесла:

— Как скажите, милорд! — злясь про себя и на себя — ну и с чего я разоткровенничалась?! Непонятно.

Потом подошла к своему коню. На него же без грума и при свидетелях не сядешь! Седло-то дамское...

Инсбрук молча подставил руки как опору, чтобы я села и когда мой конь тронулся, вдогонку сказал:

— Я все равно заеду за вами в три часа, можете не прятаться!

— Благодарю милорд! — сказала я и коротко кивнула. К дому графини Торнхилл лорд Инсбрук меня сопровождал молча.

Прощаясь до новой прогулки, лорд сделал такое серьезное лицо... а в глазах плясали смешинки. Вспомнил нашу скамейку...

Вежливо поклонившись лорду, я передала поводья Рольфу и зашла в дом.

В гостиной уже ожидала бабушка. Она нервно оглядела меня с головы до ног и сказала:

— Мистер Гарри очень о тебе беспокоился...

— Ябеда... — тихо сказала я, отворачиваясь от бабушки.

— Нет, ты не права... Он сильно беспокоится, потому что любит тебя и боится, что ты по неопытности навредишь себе...

— Да, бабушка, я понимаю, прости... — устало согласилась я, молясь, чтобы никто не видел нас с лордом на скамейке!