Злодей не моего романа

— Ри-ик, стой! — завизжала я. Машина дернулась, тормознув. — Это та женщина!

Я открыла дверь, выпала на дорогу и сломя голову помчалась за удаляющейся знакомой спиной.

— Подождите!

Дама меня не слушала, она свернула в узкий проулок. Я влетела следом и уперлась в тупик. Розовая шляпка вместе с собачкой просто исчезла. Дверей тут не было. Только кирпичные стены и бетонный высокий забор, преградивший путь. Я обошла закуток по периметру и ни с чем вернулась обратно. Рик отогнал машину на обочину и сидел на пассажирском месте, выставив ноги в открытую дверь. Локти лежали на коленях, голова опущена вниз. Я хмуро разглядывала обесцвеченную шевелюру. Он быстрее, сильнее, он мог помочь.

— Рик, — позвала я, толком не зная, зачем. Мне хотелось увидеть выражение серо-желтых глаз. Понять.

Он поднял голову, я прочла ответ.

— Ты не станешь помогать мне вернуться домой.

Он сжал челюсть.

— Но и мешать не станешь, — уже тише продолжила его мысль.

Молчание. Я опустилась на асфальт возле ног своего панка и прижалась щекой к его колену. Спрашивать что-то, злиться или расстраиваться не имело никакого смысла.

— Эгоист, — философски протянула я. Он легко поднял меня на руки и прижал к себе, усадив на колени. Я уткнулась лицом в теплую грудь, обняла за талию.

Глава 12

— Знаешь, — не унималась я. — Я бы поступила так же.

Из памяти выплыли лица родных, по которым еще не начала скучать, но обязательно начну, если судьба распорядится так, что останусь тут надолго... Хотя, при чем тут судьба? Готова спорить на что угодно, что дело в этой женщине. Она спросила меня, люблю ли романы, да и собаку ее спасла...

— Рик, — позвала я.

— Да?

— У тебя есть родные?

Тишина. Я подумала, что он не ответит, а может, таковых просто нет в живых уже.

— Брат есть.

Я выпрямилась и взглянула ему в глаза.

— Брат?

И где этот горе-родственник шляется?

— Георг.

Я вытаращилась. С другой стороны, стоило ожидать. В конце концов, некоторые вещи в этом мире — плод больной мелодраматичной фантазии Пыжиковой. Почему-то (я еще пока не разобралась, почему) не весь мир, а именно некоторые части и моменты. Взять, к примеру, хотя бы моего хищника, он уж точно не выдумка этой женщины.

— Младший, небось? — риторически спросила я.

Он кивнул.

— Не похожи вы.

— Забыла? — в серо-желтых глазах сверкнул лед. Я прикусила губу. Забыла. Никогда не сравнивать.

— Прости.

Решилась первой поцеловать его. Он замер, потом ответил нежно, страстно. Я включила голову на полную. Сейчас она была мне нужна как никогда. Я собиралась заставить его довериться, а потому даже самая крохотная стратегическая ошибка могла обойтись дорого. Очень дорого. Важно было понять, когда отступить.

Не прерывая поцелуй, взяла его лицо в ладони и сменила позу, оседлав верхом. Внутри все закипало в предвкушении близости. Теплые ладони забрались под мою майку, бережно лаская кожу, пальцы спустились под пояс джинсов. Я выдохнула ему в рот. Черные зрачки расширились, скрыв желтый ободок. Осторожно, стараясь не спугнуть, надавила телом на него. Он напрягся, затем, мгновение спустя, подчинился, упав на спину. Я оперлась руками по обе стороны от его лица и принялась снова целовать. Выпрямилась, потянула белую трикотажную майку. Он послушно приподнялся, помогая избавиться от нее. Я спустилась, провела кончиком языка по его животу, груди, соскам, прикусила ключицу. Рик вздрогнул, резко выдохнул. Я про себя улыбнулась. Вернулась к его губам, правой рукой расстегнула ремень, пуговицу, молнию, просунула ладонь. Он застонал. Вновь спустилась к животу, на этот раз прочертив языком и губами линию сверху вниз. Искренне надеялась, что ни одному зеваке не придет в голову пройти мимо в столь ранний час.

Не без помощи спустила его джинсы и белье. Бросила взгляд исподлобья. Черные от желания глаза внимательно наблюдали. Я наклонилась и обвела языком головку, получив в награду протяжный полурык-полухрип. Пропутешествовала вниз, каждым движением вырывая новое доказательство желания. Рик, я ведь не прошу тебя подчиняться или слушаться, я прошу только доверять. К языку присоединила губы, бедра шевельнулись навстречу моей ласке. Он попытался встать. Слишком рано. Я уперлась ему рукой в грудь.

— Нет.

В черных глазах сверкнул гнев:

— Да.

Меня рывком подмяли под себя, освобождая от нехитрого одеяния. Еле слышно треснул шов на майке. Я подчинялась, помогала ему, обнимала и шептала что-то ласковое, нежное, звала по имени. Сейчас не вышло, повторю попытку позже, а нет, тогда еще раз, до тех пор, пока ты не сможешь расслабиться, позволить мне доставить тебе наслаждение и принять его без страха или гнева.

Несколько минут спустя я лежала под ним, дико уставшая и не менее дико счастливая. Бес попытался подняться, освободить меня от тяжести своего тела. Я обняла его за шею.

— Не уходи.

Он подставил локти, перенеся на них основной вес, и заглянул в глаза. Не знаю, что он искал в них и нашел ли. Единственное, что я знала — не хочу покидать, даже если понадобится остаться в этом полоумном книжном мире. Ужаснулась собственным мыслям, но отгонять не стала. Уж лучше быть честной с самой собой, чем искать оправдания и уловки.

Рик склонился и провел носом по чувствительному месту за ухом. Я съежилась под ним и засмеялась. Такова природа человеческих нервов. Когда тебя одолевает желание, такие прикосновения возбуждают, когда же ты удовлетворена, нервные окончания реагируют иначе. А сейчас я была удовлетворена сверх меры. Он повторил движение. Я взвизгнула, попыталась выбраться из-под него.

— Рик! Что ты...

Подавилась смехом. Теперь он забавлялся с такими же точками на шее. Я извивалась, но сдвинуть этого мужчину с места, если он сам того не позволит, нельзя.

— Ри-и-ик! — визжала я.

— Ты всю улицу разбудишь, — он принялся за бока и бедра, пробегая по ним пальцами.

— Ри-ик!

— Ты сама просила остаться.

— Нет, я не это имела в виду!

— А я это.

Сквозь веки видела искрящиеся смехом глаза, и на душе было потрясающе тепло и светло. Мимо медленно проехала машина. Я испуганно пискнула, свернулась, постаралась полностью спрятаться под своим хищником, опасливо выглянула из укрытия. Угроза миновала, я выдохнула, вернулась к его глазам. Он смеялся искренне, от души.

— Что? — не поняла я.

Покачал головой, поднялся, надел на меня белье и джинсы. Я больше не пыталась возмущаться. Если таково его желание, я не возражаю. Пока. Оделся сам, через голову натянул мне новенькую майку. Точнее, бывшую когда-то новенькой... С двух сторон по швам шли здоровенные дыры. Это стало последней каплей. Я уткнулась лбом в его грудь и начала заливаться смехом, икая и всхлипывая.

— Хана маеч-чке. А мне оп-пять нечего носить.

Я слышала над головой и его смех тоже. Это было замечательно, я готова была петь: несмотря на окружающие события, несмотря на его проблемы со стаей, ему было хорошо сейчас, а от этого было хорошо мне. Он снова отдал свою майку, оставшись обнаженным по пояс. Мне нравилось смотреть на него, пока он вел машину, обнимать, пока нес сквозь лес. Подходя к своему дому, Рик вдруг поставил меня на землю, спрятал за спину и оскалился. Я осторожно выглянула из-за его плеча. Никого. Он медленно потянул меня следом, мы миновали входную дверь, коридор. Гостья, а точнее бесцеремонная посетительница, развалилась на кровати. Невысокая, худенькая, изящная, по-кошачьи гибкая, ухоженная. Я с тоской подумала о своем внешнем виде. Из яркого только синячищи на плече и шее, все изящное, что было, то бишь каблук, — поломалось, от ухоженности осталась вымытая Бесом голова.

Женщина улыбнулась мягко и обворожительно-сексуально.

— Здравствуй, Эрик.

Его лицо прямо светится счастьем! Я так же свечусь, когда подруги мамы пытаются представить мне своих "замечательных чуть-чуть разведенных сыночков с тонкой душевной организацией".

— Тебе плохо жилось? — Рик вернулся к невозможно-ледяному тону, с которого я его узнала. Он снова оделся в ту броню, под которую я только-только начала проникать. Эх, принесла же нелегкая!

— Нет. Очень хорошо, но скучно. А потом вдруг узнала, что ты ее завел, — она кивнула в мою сторону. — И что влиянию она не поддается. Прям как я когда-то. Захотела взглянуть.

Рик стиснул зубы. Посильнее высунулась из-за его спины. Женщина плавно вскочила с кровати, приблизилась к нам, обходя по кругу. Я чувствовала липкий, оценивающий взгляд. Стало подташнивать.

— Эрик, я красивее. Меня так никто и не заменил, правда? — она усмехнулась. Я внимательно наблюдала. Незваная наглая гостья не нравилась мне, это верно и понятно, но помимо ревности в душе поднимался горький привкус некоей догадки.

— Эрик, что ты с собой сделал? — она печально покачала головой. — Так жалко твоих волос. Мне так нравилось их перебирать. А куда же делись те шелковые рубашки, что я тебе дарила?

Я про себя улыбнулась. Стандартный женский ход. Сколько я таких вещей слышала и видела — не счесть. Сейчас закончит рассказывать, как им было хорошо, и переключится на мои небогатые внешние данные. Вот значит, откуда наша панковская внешность? У страха довериться ноги растут прямо из этой пухленькой жо... пятой точки. Наподдать бы по ней хорошенько.

— А Вы кто? — тактично высунулась я, переводя стрелки на себя. Достала мужику по нервам ездить.

— Я — Марианна.

Гришаня наврал.

— Я думала, тебя того, — я изобразила руками жест, наподобие того, которым открываю бутылки с минералкой.

Марианна окинула меня прохладным взглядом.

— Никакой женственности, нежности.

О! Говорила, на мои небогатые перейдет.

— Что есть, то есть, — спокойно улыбнулась я.

— Исчезни, — наконец, очнулся Рик. — Хочешь умереть?

— Нет.

Женщина ретировалась. Мы остались вдвоем. Мозг лихорадочно работал, пытаясь быстро сообразить, как склеить все то, что эта носорожиха только что поколола. Я настороженно наблюдала за Бесом. Разумных идей в голову не шло. Рик не шевелился. Знать бы их прошлое.

Она сказала, что заменить ее никто не смог, значит, он любил. Я вспомнила страх, что догадаюсь о необходимости во мне, фразу: "Предашь — убью". Он любил ее по-настоящему и верил. Избавился от всяких напоминаний о ее власти над ним. Почему Гриша считает ее умершей? Брат ненавидит Беса за несуществующее убийство этой женщины. Голова пухла, выстраивая различные варианты логических цепочек.

Давай же, милый, докажи мне, что ты здесь главный. Рик, пожалуйста. Черт! Как она его обволакивала? Говорила, что любит, что он единственный? Да, так вернее всего. Обнять нельзя — поймет как жалость, сказать ничего нельзя — определит как ложь.

Он шевельнулся. Я поймала ледяной взгляд серо-желтых глаз. Исчез. Услышала, как закрылась дверь библиотеки. Тяжело протяжно вздохнула. Эх! А еще собака комнатная, называется! Даже успокоить не могу. Мелькнула мысль. Не стала уточнять ее верность или разумность, уповая на везение.

Подошла к двери, за которой скрылся мой Бес, внимательно оглядела пол. Да. После такого внешность точно не улучшится. Жизнь моя жестянка, к пиявкам ее в болото! Фигуристая Марианна еще ответит за то, что я вынуждена делать по ее милости! Села, опершись о стену рядом с косяком. Придется подождать. Дрема опустилась незаметно.

Почувствовала прохладное дуновение. Теплые сильные руки бережно подняли меня с жесткого пола. Эти нежные прикосновения могли принадлежать только одному мужчине, наверное поэтому я не спешила проснуться. Тела коснулось нечто мягкое. Болезненно застонала и вытянулась во весь рост. Все ныло. Бес гладил меня по голове, спине, потом начал осторожно разминать затекшие мышцы. Ничего более приятного в жизни не ощущала.

— Ри-ик, — простонала я, отгоняя сон. Приоткрыла веки. В серо-желтых глазах светилась решимость. Я порадовалась. Не знаю, к чему этот взгляд, но все лучше арктического льда. Склонился.

— Я передумал. Даже если найдешь способ вернуться, живой ты от меня не уйдешь.

Подавила усталый стон. Час от часу не легче! Это уже переходит разумные пределы.

— Рик, я не принадлежу тебе.

Он зарычал.

— Ошибаешься.

Я повернулась на живот и уткнулась носом в диван. Соображать, как доказать обратное, не причинив боли, не было сил. Он лег рядом, теплое дыхание коснулось затылка.

— Ты — моя.

Прижался щекой к волосам. Ладони прошлись по спине и бедрам, забрались под его же собственную майку. Я ощутила поднимающуюся волну желания. Пальцы коснулись живота, груди. Глубоко задышала. Бес очертил языком контур уха.

— Ты не будешь кричать чужое имя. Никто другой не коснется тебя.

Его ладонь спустилась в джинсы...

— Убью всякого, кто подойдет к тебе.

...Еще немного ниже, проникая между бедер. Я выгнулась дугой и застонала.

— Ри-ик!

— Только мое имя. Ты — моя.

Вторая рука приподняла меня и накрыла грудь. То, что этот мужчина мог делать, нужно было записывать и продавать как наркотик. Раздел меня, затем услышала шуршание одежды за спиной. Позвоночника коснулись нежные влажные поцелуи. Я попыталась развернуться. Не позволил.

— Ри-ик! — снова застонала я, когда ощутила внутри.

— Да.

Зубами прикусил мочку уха, тут же лизнул, продолжая двигаться во мне. Я выгнулась, вцепившись ногтями в мягкую обивку.

— Никто другой не окажется на моем месте.

— Ри-ик! — теперь это был крик. Казалось, мир взорвался разноцветными точками и блестками. И он прав намного больше, чем думает. Никто никогда не окажется на его месте. Невольно буду сравнивать, а такого сравнения ни один мужчина просто не выдержит.

Я вытянулась на диване, тело блаженно ломило. Он лежал позади, прижимаясь ко мне, лаская спину. Щеки коснулось горячее дыхание.

— Ты не уйдешь.

Я протяжно вздохнула и сдалась. К чему притворяться? И перед собой, и перед ним. Я и сама прекрасно знала свое решение:

— Не уйду.

Блаженная. И путь мне в психушку заказан. Он довольно заурчал, наслаждаясь своей победой. Это уже не проигранный во имя стратегических целей бой. Это, Леночка, проигранная война. Поражение, полное и безоговорочное.

На полу в джинсах задребезжал телефон. Рик дотянулся, молча выслушал, поднялся. Я развернулась и испуганно села. Серо-желтые глаза оказались напротив моих.

— Сиди тут. Никуда не выходи. Я вернусь.

— Ты куда? — прошептала я. В душе липким комком свернулся страх, страх за него.

— Стая жаждет мести.

— Что, уже? А как же... Никто не знает же...

— С чего ты взяла? Пора. Мне вступать первым.

— А с тобой нельзя? — глупый вопрос, я и сама это понимала, но знать, что придется сидеть и ждать неизвестно чего... Это ужасало.

Он отрицательно покачал головой.

— А меня из твоих сородичей никто не достанет?

— Не смогут. Объединиться для защиты — закон, неизменный для всех. Там наказывать буду не я.

— А кто?

Рик не ответил. Потянула его на себя, поцеловала. Исчез. Я осталась одна, огляделась. Прошло всего двое суток. За это время жизнь сотворила крутое пике, двигатель отказал, и я рухнула вниз. Боюсь, мягкой посадки не получится. Разобьюсь о землю, как только достигну ее, а произойдет это очень скоро.