"Я живой" (отредактировано и дополнено)

Док.

Сомнения и доводы.

— Игнат, это феноменально! — Док пожевал дужку очков. Он возбужденно жестикулировали и вообще был на взводе. — Носитель проявляет неконтролируемую агрессию только в начале адаптационной фазы инкубационного периода...

— И что это нам дает, Валентин Петрович? — лицо Игната было напряженным, он ловил каждое слово наставника.

— Игнат, если будут восстановлены социальные навыки, если после адаптации вируса одержимость насилием уйдет... тогда мы сможем создать целое поколение уберов с иммунитетом. Да что там, — Док встал с потертого кожаного кресла и начал возбужденно ходить по кабинету, от одной стены к другой, глядя себе под ноги. Бледное лицо начало наливаться румянцем, Валентин Петрович раскраснелся. Амбиции этого человека однажды погубили цивилизацию. Побочные продукты его работы послужили материалом для создания смертоносного вируса, погубившего миллиарды жизней. Самое страшное, что ученый до сих пор не мог разобраться в принципе его действия. Нет, сначала вирус ведет себя как нитевидный — за короткий промежуток времени он убивает носителя, лекарства нет... Но механизм пробуждения до сих пор вызывает недоумение ученого. Это противоречит всем законам мироздания. Но это реальность. Теперь амбиции Дока требовали все исправить.

— А зачем создавать новых уберов? — Игнат не разделял восторга ученого. — Вы представляете, что начнется, если люди получат такую силу? Сейчас их сдерживают царствующая за пределами баз нежить. По крайней мере, они уверены, что снаружи им слишком опасно. Нам даже приходится сокращать численность искателей искусственно... Просто, если люди перестанут жить в страхе, если начнут спокойно, открыто передвигаться, не боясь того, что их сожрут или инфицируют — начнутся новые войны за территорию!

— Мы не позволим этому случиться, — возразил Док.

— Кто мы, Док? Уберы перестанут иметь преимущество в силе, в скорости, в регенерации. Да тот мутант, которого застрелил Сергей, расшвырял группу Бера, как котят. Он был быстрее и сильнее. А если таких будет десяток, сотня, тысяча?..

— Ты забываешься, Игнат... И твое мнение здесь — не решающее... Если ты думаешь...

— Да как вы не понимаете, Валентин Петрович, — перебил помощник ученого. — Такую силу абы кому доверять нельзя. Можно ведь начать с малого, выбирать тех, кто достоин. Тех, кто будет полезен нам...

— А кто будет заниматься селекцией? Кто будет назначать избранных, обрекать остальных людей на жалкое существование и вечный страх?

Игнат несколько секунд молчал, глядя в глаза Доку. Валентин Петрович спокойно выдержал взгляд помощника.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказал убер, опуская глаза.

Когда помощник вышел, Док снова уселся в свое кресло и закурил. В окно стучался осенний дождь, полуденное солнце скрылось за тучами, но унылая погода не могла испортить ученому настроение. Поглощенный мыслями о предстоящих свершениях, он был по-настоящему счастлив. Неважно, сколько жертв, таких как этот искатель Сергей, падет на пути к светлому будущему. Цель оправдывает средства. Док привык распоряжаться расходным материалом с легкостью, не экономя. Верные ему во всем уберы даже не подозревали, сколько экспериментальных групп было на самом деле, до того, как ему наконец-то удалось создать идеальных воинов. Сколько их было: безумных от боли, слабых, гниющих заживо... Док никогда не считал — он даже не думал о них, не вспоминал. Великие дела требуют великих жертв.

Еще, Док был рад тому, что теперь найден новый источник для создания совершенных солдат — мутировавший штамм. Материалы для создания вакцины давно уже закончились, достать их было негде, так что последний убер был создан пять лет назад.

Валентин Петрович затушил окурок и отправился в лабораторию. Ему предстояло много работы.

Серега.

Праведный гнев.

— Ублюдок! — я был вне себя от ярости. Гнев просто сводил меня с ума. Соображай я что делаю, вряд ли бы бросился на убера с кулаками. — Пи...р, му...к!!! Какого х... ты это сделал?

— Серега, ты че? Мне сказали забрать тебя.

Я прыгнул с места и попытался стукнуть Зевса в челюсть — но куда мне тягаться с убером в реакции. Он просто уклонился и легонько отвел мою руку в сторону. От этого "легонько" я потерял равновесие и растянулся на линолеуме, которым был покрыт пол.

— Сука ты, Зевс! — я шмыгнул носом.

"Блин, да я же сейчас расплачусь от обиды, — подумал я со злостью. — Как баба... Ну нет, суки, не дождетесь".

— Серег, я не знаю, что там у тебя стряслось, но я тут ни при чем, — продолжал оправдываться Зевс. — Мне сказали, чтобы я встретил тебя здесь и проводил в казарму...

— Проводи меня к этому пи...ру Доку! — огрызнулся я, поднимаясь с пола.

— Заткнись! — Зевс сделал жуткие глаза. То есть на самом деле жуткие — взгляд убера меня напугал. — Ты что, совсем сдурел? Док здесь — царь и Бог. Он сделал нас такими, какие мы есть, поэтому мы живем не так как остальные люди. За такие разговорчики тебе здесь быстренько голову открутят. В прямом смысле — возьмут и открутят. Хорошо, что это я услышал, а ни кто другой...

— Это че, типа ты Доку не так уж и предан? — съязвил я, отряхивая пыль с одежды.

— Серега, ты слишком много думаешь... Советую тебе, по-дружески, с этим завязывать. Лучше расскажи, что там у тебя приключилось.

Шнырь.

Пасынки зверя.

— Р-р-р-р, — Дима не хотел говорить, предпочитая сложным звукам простое и понятное рычание. Скорее всего, было еще слишком рано заставлять пасынков думать, но расслабляться им Шнырь не давал.

— Скажи еще раз, — сказал он с нажимом. Голос бывшего попрошайки все еще отдавал звериными нотками, но, все же, теперь больше походил на человеческий.

— Отец, — прохрипел пасынок и отвернулся, всем своим видом показывая, что устал от нудных упражнений. Арсен уже во всю охотился, а ему приходилось сидеть тут и учиться.

— Хочу... охота... — прорычал он, заслышав вдалеке собачий визг.

— Ладно, иди к брату, — разрешил Шнырь.

Обучение давалось пасынкам с трудом. Они предпочитали жить инстинктами и вели себя как зверята — носились за собаками, таскали домой крыс, издевались над беспомощными мертвяками, отрывая им конечности.

Сам Шнырь довольно быстро подавил в себе безмозглого зверя, научился думать почти так же, как раньше. Видимо потому, что был старше. Пасынкам же было не больше двадцати лет.

"Ну ничего, — подумал Шнырь, наблюдая за тем, как братья загоняют перепуганную псину в тупик и медленно обступают жертву с флангов. — Я заставлю вас думать. Мне не нужны тупые животные..."

Собака попыталась прорваться — рванула между братьями, но Дима ухватил несчастное животное за заднюю лапу и дернул вверх. Собака затрепетала, забилась, выгибая худую, с торчащими под кожей позвонками, спину, пытаясь цапнуть обидчика. Дима перехватил животное за шею и с силой сдавил. Арсен поддержал брата одобряющим смехом, в котором было больше утробного рычания, нежели самого смеха.

Глава вторая. Отступники.

Игнат.

Грядут перемены.

— Ты уверен, Игнат? — Бер сидел напротив Игната. Массивный стол, за которым (точнее у которого — ноги гиганта под столешницу не влезали) сидел помощник Дока казался игрушечным.

Грубо сколоченный, но крепкий табурет, на котором сидел самый опытный воин базы время от времени поскрипывал. Этот скрип был тем единственным звуком, что тревожило повисшую в кабинете напряженную тишину.

— Бер, ты ведь знаешь, я думаю не о себе, — наконец ответил Игнат. — На базе, кроме уберов, есть еще и обычные люди. Пилоты, фермеры... Наши женщины, наконец. Представляешь, что будет, если то отребье, что сейчас срется лишний раз вылезти со своих баз в Некрополь, получит такую силу. Если они без страха быть съеденными или зараженными начнут свободно перемещаться? Док говорит, что жить инстинктами носители мутировавшего штамма будут лишь первое время, совсем недолго. Помнишь мутанта, с которым вам пришлось драться? Помнишь, как он был силен, быстр, опасен.

— Как зверь, — убер кивнул.

— Хуже, как убер, только дикий. А теперь представь, на что способны десять, пятнадцать таких выродков. А если они еще и думать умеют?...

Бер молчал. Он, конечно, знал, что власть в "Лабе" не может вечно оставаться в руках Дока. Он так же считал, что место старика должен занять Игнат: во первых, он был убером, во вторых, он был правой рукой старика, а не простым воякой. Он мог не только заменить Дока, как руководителя, но и как ученого — база не должна была терять своих позиций на рынке лекарств. Да Лаба — это и есть этот самый рынок... И все же, Бер надеялся, что закончится миром. Ему было жаль старика.

— Подумай, кому будут нужны наши препараты, когда болеть станет некому. Док грезит созданием новой расы, нового общества, — продолжал взывать к разуму товарища Игнат. — Но забывает о нас. Старик выжил из ума...

— А нам не пригодятся его исследования? — перебил разошедшегося ученого Бер. — Может быть, нам стоит самим подумать над созданием нового поколения уберов? В будущем...

— У нас есть девка, — ухмыльнулся Игнат. — Она носитель штамма. Не волнуйся, брат, я все учел. Я всегда обдумываю свои решения.

— Из тебя выйдет хороший лидер, — сказал Бер, вставая. — Я согласен.

Док.

И ты, Игнат?

Когда в лабораторию пришел радист (обычный человек, не убер), Док наблюдал за девушкой сквозь стекло камеры. Результаты наблюдений были потрясающими, он был так увлечен работой, что не сразу заметил вошедшего мужчину.

Девушка постепенно приходила в себя. Моторика восстановилась полностью, взгляд стал осмысленным. Потом восстановилась функция речи. Девушка стала стучать в дверь, требовала отпустить ее.

Валентин Петрович был доволен результатом. Мутировавший вирус не просто не убивал носителя, он наделял человека качествами убера, изменял его тело. Штамм был панацеей, способной излечить весь мир, способный исправить его, Дока, ошибку...

— Валентин Петрович, с нами на связь оплотовцы на связь вышли...

— Вова, я же говорил, чтобы по пустякам меня не тревожили, — Док оторвался от монитора, на котором пестрел ядовитыми тонами какой-то замысловатый график.

— По пустякам бы я отвлекать не стал, — Вова был взят под крыло ученого несколько лет назад, когда прежний радист умер от сердечного приступа, и тот был очень благодарен Валентину Петровичу за то, что тот приютил его с семьей. — На связь вышел сам Дед. Сказал, что во время грозы была повреждена антенна — долго налаживали...

— Действительно ценная информация, — саркастически заметил Док и снова отвернулся к своему графику.

— Дед сказал, что мутант вернулся на базу...

— Что? — Док повернулся к радисту и, опустив очки на кончик носа, пристально посмотрел на него. — Так... а вот это уже интересно.

— Привет, Док.

— Здраствуй, Дед.

— Я думал, твои ребята справятся с тварью...

— А они и справились, Дед. Тело мутанта было доставлено на базу больше недели назад.

— А ты проверь, Док... В прошлый раз, когда он лежал в мертвецкой, мало кто думал, что он сможет подняться...

— Я лично разрезал его на куски. И лежат они в разных отделах здоровенной холодильной камеры...

— Тогда у нас порезвился другой мутант... Нам нужна помощь, Док.

— Попробую что-нибудь придумать... Свяжусь сам... Отбой.

Валентин Петрович отключился и тут же полез во внутренний карман халата, чтобы достать помятую пачку сигарет. Володя тут же заботливо поднес горящую зажигалку.

Док уже собрался выходить, но дверь в кабинет открылась.

— Док, я пытался их остановить, — начал что-то говорить дежурный но тут же умолк, так и не показавшись в проеме.

В кабинет, пригибая голову, чтобы не врезаться в косяк, вошел Игнат, следом за ним — Бер, который и закрыл за собой дверь.

Не зря Валентин Петрович столько лет стоял на посту руководителя базы. Не зря пользовался почетом и уважением среди подчинены, ведь был не только гениальным ученым, но и отличным психологом. Док умел читать лица...

— Не думал, что ты на это пойдешь, — сказал Валентин Петрович. В его голосе удивительным образом переплелись интонации сожаления и презрения.

Учитель и ученик некоторое время смотрели друг другу в глаза. И сухонький, пожилой Док сломил огромного убера взглядом.

— Может не будем устраивать сцен? — Игнат вновь посмотрел на ученого, но теперь уже со злостью, даже с ненавистью. Бер замер за спиной нового лидера — ему не хотелось вмешиваться. Радист застыл у стены, не смея пошевелиться — он понял, что попал в серьезную передрягу и едва надеялся выбраться из неё живым.

— Неужели все из-за того, что ты так боишься потерять свою силу?

— Если бы дело было только во мне! — недобро усмехнулся убер, после чего жестко продолжил:

— Ты бы поставил всех нас под удар! Мы бы уступали мутантам во всем — в силе, ловкости, в числе! Неизвестно, как бы повел себя мутировавший вирус в организме обычного убера — мы уже слишком сильно отличаемся от людей, чтобы примерять последствия заряжения на себя...

— Но мы бы могли изменить мир... Спасти людей, возродить цивилизацию...

— Наши женщины не могут родить нам детей, — яростно возразил Игнат. Было видно, что он может сорваться в любую минуту. — С чего ты решил, что мутантов не постигнет та же участь? Тогда человечество точно вымрет.

— Мутанты способны к деторождению... — спокойно ответил Док.

— Откуда ты... — Игнат не успел договорить. Док рывком подскочил к безмолвно стоящему возле стены радисту и, развернув его лицом к уберам, прижал к шее опешившего мужчины нож для резки бумаги, который, незаметно от уберов, стащил со стола.

— Стоять! — крикнул ученый и надавил на лезвие, отчего на шее у Володи выступила капелька крови. — А не то я перережу ему горло!

Игнат разразился злым, с истеричными нотками, хохотом. Даже Бер, который до сих пор стыдливо молчал, улыбнулся по-настоящему идиотской выходке ученого.

— Ты выжил из ума, старик! — сказал Игнат весело. — Ты и правда считаешь, что жизнь этого жалкого человечка что-то для меня значит? Думаешь, я не смогу найти радиста? Или разобраться с техникой сам? Ну давай, валяй! Как говорили раньше: взялся за нож — бей!

"Прости", — еле слышно прошептал Валентин Петрович и полоснул растерянного радиста по шее, перерезав сонную артерию. Брызнула кровь, мужчина схватился за рану и повалился на пол.

— Зачем ты это сделал? — растерянно сказал Игнат, как завороженный наблюдая за попытками радиста, слабеющего с каждой секундой, зажать руками кровоточащий порез.

— Вы бы все равно его убили, он слишком много видел — ответил Док, сжимая бесполезный против уберов канцелярский нож, и про себя добавил: "Но теперь он не расскажет вам о моем разговоре с Дедом"...

Глава третья. Новый порядок.

Калым.