Прости мне мои грехи

— Хорошо получается, девочка, — уже мягче добавляет он, и я в который раз поражаюсь его словам. Даже не знаю, что Больше возбуждает меня — его действия и движения или слова с хрипотцой, вылетающие из его губ.

— Коул, прекрати все это... — прошу я, чувствуя, как его пальцы покидают мой рот. Руки Коула спускаются до моих ребер, где он отодвигает ткань белья до косточек, приподнимая мою и без того большую грудь.

— Я еще не наигрался. — Моя грудь и шея мгновенно покрываются мурашками, но он на секунду наклоняется к ближайшей тумбочке, где стоят бутылка с виски и на половину наполненный жидкостью стакан. Ничего не понимая, я мотаю головой — какого хрена он решил напиться, ни с того ни с сего?

Я вижу, как движется его кадык, как мышцы его пресса напряжены, и ловлю себя на мысли, что хочу коснуться Коула, но все еже держусь за поручни кровати, покоряясь ему.

Он ставит стакан со стуком и резко наклоняется к моей груди, и тут я вскрикиваю от того, что происходит между нами.

Что-то холодное касается моих сосков, заставляя их твердеть и напрягаться, но я все еще сдерживаю стоны, хоть и мое тяжелое дыхание давно выдает меня.

Коул зажал лед между зубов и играл им с моей грудью, доводя меня до безумия. Я ощущала запах виски, чувствовала его губы на своих сосках и изо всех сил скрещивала ноги, пытаясь унять тупую пульсирующую боль между ног.

— Лед быстро растаял от твоей разгоряченной кожи. — Он констатировал факт и вновь втянул губами мой сосок, впиваясь в нее зубами. Крепче хватаюсь за ручки кровати и выгибаюсь телом, навстречу его грубым движениям.

— Такой неудачник, как ты, не способен довести меня до оргазма, — выдыхаю я и через секунду чувствую, как Коул прикусывает мою грудь зубами, сжимает ее в своих сильных ладонях.

Он поднимается к моему лицу, закрывая меня своим телом, но больше не касаясь его. Там, где еще минуту назад были его губы, я чувствую холод и пустоту.

— Что ты сказала? — Его ладонь обвивает мою шею, и наши взгляды переплетаются в агонии ненависти и отвращения друг к другу.

— Ничего, — хрипло отзываюсь я, отводя глаза в сторону от его пристального внимания. Его рука увереннее ложится на мою шею, а губы замирают над моими в нескольких дюймах от поцелуя.

Да, поцелуй меня. Пожалуйста. Я хочу почувствовать тебя, Коул.

Эти гребанные мысли, словно предатели, метались по моей голове, и чем больше я отгоняла их, тем сильнее они занимали все мои мысли.

Он наклонился ко мне еще ближе и приказал:

— Раздвинь ноги, Бекка. — Я по-прежнему скрещивала ноги, напрягая все мышцы своего таза, пытаясь унять ноющую боль. — Это тебя не спасет.

— Отвали, — снова бросаю я, закрывая глаза. Глухо прорычав, он легким движением разводит мои колени и пристраивается между ними. Несмотря на то, что он все это время оставался в плотных штанах, я чувствую его эрекцию, прижатую к моему входу.

Теперь это действительно становится невыносимым. Его член такой твердый, что мне хочется умолять его о том, чтобы он скорее проник в меня и как можно глубже. Сильнее. Ярче.

Но я не доставлю ему такого удовольствия. Ни одного гребанного стона, ничего он от меня не получит. Никогда.

Я чувствую, как его дыхание так близко к моей коже. Еще чуть-чуть, и я узнаю, какие у него губы. Они мягкие? Или они такие же грубые, как и его движения?

Непроизвольно моя голова тянется вперед. Я знаю, что это неизбежно... Но тут слышу его дерзкий смех и резко открываю глаза.

— Ты бы видела себя со стороны. — Он картинно надул губы, изображая видимо то, как я выглядела пару секунд назад. — Такая беспомощная. Как девственница, которая умоляет о первом поцелуе.

Я его ненавижу.

Меня трясет уже не только от возбуждения. Наплевав на его угрозы, я отпускаю кровать и накидываюсь на него с кулаками, ударяя его по ключицам, вкладывая в каждый удар всю силу, которую у меня есть. Я бью его сильнее и сильнее, но на каждое мое движение он только сильнее вжимается членом в мою киску, оставляя меня совершенно без сил.

— В этой постели ты не будешь показывать свой характер, — хладнокровно произносит он, терпеливо вынося мои затрещины. У меня уже болят кулаки, и сводит пальцы, а этому подонку хоть бы что. — Ты должна кое-что узнать, Беа.

Коул отстраняется от меня, возвышаясь надо мной вновь. Я закусываю губы, мысленно пытаясь придать его телу хоть какую-то антипривлекательность, но очертания кубиков его пресса и еще одной татуировки на животе заставляют мой пульс подскочить до предельной скорости.

— Ты не послушалась, и я хочу преподать тебе урок. — Его губы снова расплываются в наглой ухмылке, а от серых глаз остаются лишь черные зрачки, которые заполняют его радужку так, будто он находится под кайфом.

Судя по всему, такое вполне может быть. Он ведет себя, как озабоченный псих. А из меня выходит мазохистка, которая заводится от боли.

Мне совсем не нравится быть слабой, но он единственный, кто дарит мне это чувство.

Не давая мне спуску, Коул ловит мои руки в воздухе и тянет на себя, как тряпичную куклу. Переворачивает на живот и с силой надавливает на лопатки, прижимая к сатиновым простыням.

— Подними попку. — Он наклоняется к моему уху, и его шепот звучит настолько угрожающе, что я боюсь его ослушаться. Прогнувшись в спине, встаю на колени, лицом по-прежнему прижатая к кровати.

— Мне больно. Отпусти меня, Коул. — Я хнычу, чувствуя, как его пальцы давят на мою спину. В душе я благодарна, что это не моя шея, но вместо слов пощады, я слышу, как звук шлепка наполняет пространство комнаты.

— Урок еще не окончен, — сухо произносит он, но даже я улавливаю некоторую дрожь в его голосе. Еще бы, я не представляю, как он справляется с тем, что сейчас творится у него в штанах.

Он разрывает мое белье и медленно проводит ладонью между моих ног. Самое постыдное, что его руки легко скользят около моего входа, потому что я уже действительно на пределе.

— Ты такая мокрая. И это для меня. — Сейчас даже я не могу понять, что он чувствует в этот момент. Фраза звучит не как ненависть, а скорее как... Одержимость.

— Ааааааах. — Он снова шлепает меня по ягодице, и на этот раз я уже не могу сдержать стона. Он вырывается из моих губ, образуясь в протяжный крик, который накапливался во мне на протяжении всего этого времени.

— Тебе нравится. Тебе нравится, когда тебя шлепают, — с удовлетворением замечает он, погружая пальцы в мое лоно. — О да. Ты намного теснее, чем я думал. Как долго у тебя не было секса, Бекка? Месяц, два?

Полгода.

— День. У меня есть парень. Поэтому прекрати это немедленно! — вру я, надеясь, что он купится на этот бред.

— Ага, — скептически замечает он, лаская меня пальцами. О нет, это слишком хорошо. Его пальцы напоминают мне виртуоза, хорошо знающего свой инструмент. — Думай, прежде чем что-то сказать, Бекка. Я могу, ведь, и разозлиться по-настоящему.

Его движения ускоряются, и я хватаюсь руками за простыни, сжимая их под напором сладкой истомы, охватывающей мое тело.

— Я хочу, чтобы ты кончила на мою ладонь. — Он снова опускается ко мне с шепотом, жестко обхватывая мою шею губами. Он яростно посасывает мою кожу, по-прежнему ускоряясь в моей киске. — Но этого не будет.

Как только я чувствую приближающееся чувство освобождения и блаженства, он прерывает ласки, отпуская меня. Все внутри меня кричит о том, чтобы он немедленно закончил начатое, но, кажется, в этом и заключался его урок, который мне совсем не нравился.

— Коул...— Черт, в моем голосе и правда звучит мольба, когда я вижу, как он встает на пол и смотрит на меня, мою позу и на мои волосы, которые закрывают раскрасневшееся лицо.

— Ты сказала, что я не способен довести тебя до оргазма. — Его голос, как яд, разносится по всей комнате, уничтожая меня. Пульсация между ног увеличивается, требуя разрядки. — Поэтому, урок номер один: "думай, что говоришь". Ты ведь никогда этого не делала, правда? Что тогда, что сейчас.

— Ублюдок, — только и могу сказать я, рассматривая его тело. Я вижу выпуклость в его штанах, но от этого мне только хуже. Я только на миг представляю то, как он входит в меня на всю длину, и тут же теряю способность трезво мыслить.

— Ага. И урод, забыла добавить. — Он хмурится, но его лицо по-прежнему красиво, по крайней мере, теперь. Для меня. С каждым новым словом, вырывающимся из его губ, я одержима им все больше.

Его скулы, его губы, его глаза — все это части необъяснимого обаятельного пазла, который может уничтожать одним лишь своим сочетанием.

— Сейчас я уйду и отвлеку ребят. Ты можешь одеваться и валить из этого дома, — грубо произносит он, потягиваясь, поднял свои руки вверх, еще раз дразня меня своими мускулами. — Приходи завтра.

— Я не приду! — вырывается мой крик, и я чувствую, что он почти довел меня до слез, но ничего не могу с собой поделать. Унижение — самое гадкое чувство, которое я только могу испытать.

Я бежала от унижения всю жизнь, пытаясь погрузить в него других.

— Придешь, Беа, — снова называет меня так он, и я не могу понять, почему он называет меня именно так. — Иначе, ты поймешь, что та надпись на двери и твои фотки на сайте всего колледжа — были всего лишь цветочками.

Он дарит мне ослепительную ухмылку и, наклоняясь ко мне, напоследок шлепает мою попку.

Затем разворачивается и удаляется из комнаты, сверкая своей безупречной накаченной спиной, на которой красуются отметины и еще несколько новых тату.

Все мое тело умолят меня о том, чтобы я закончила дело за него, но мне хочется сбежать отсюда как можно скорее. Это только отрывок. Полная книга платная. По всем вопросам пишите heylil@yandex.ru