Гуманитарный конвой 1941

Дивизионный комиссар Николаев:

— Мною тоже уже даны аналогичные указания о проведении собраний.

Вице-адмирал Головко:

— Товарищи, прошу не отвлекаться от основного вопроса. Послушаем, что скажет нам разведка.

Капитан 3 ранга Визгин:

— По вопросу проверки сведений, содержащихся в радиограмме. Во-первых, мы склоняемся больше к тому, что, действительно, была произведена авиабомбардировка. С каких-то высотных бомбардировщиков, поскольку с земли их не видели и не слышали. Не слышно было из-за большой высоты и звук от работы двигателей сносило ветром. Не видно — бомбардировка была произведена в темное время суток, только-только утро наступало. Кто они, откуда прилетели и куда улетели, не понятно. С судов флота тоже никто и ничего не заметил. Наша группа дополнительно выехала на место, попробуют найти сохранившиеся детали авиабомб. Служба радиоперехвата разведотдела до настоящего времени не обнаружила каких-либо чужих радиопереговоров, конвой, получается, идет в режиме полного радиомолчания. Во-вторых, для проверки сведений радиограммы о наличии морского конвоя, мы по курсу норд-норд-ост относительно Воронки отправили два дальнего бомбардировщика ДБ-3, каждый из которых следовал по своему маршруту. Перед самым совещанием один из них радировал, что обнаружил большое количество морских судов совершенно незнакомых конструкций, наличие какой-либо артиллерии на палубах не заметил, сообщает, что в основном суда загружены какими большими ящиками, сложенных в несколько рядов. Подтвердил их курс. Никакого противодействия с их стороны он не встретил. Сообщил, что произвел фотосъемку и в настоящее время возвращается. Так что, основные обстоятельства, которые мы можем проверить, в целом подтвердились. Бомбардировка имела место, морской конвой в большом количестве кораблей в наличии. Для более тщательной перепроверки сведений насчет вооруженности кораблей мы второй ДБ-3 по их координатам перенаправили.

Что касается вопроса определения национальной принадлежности незваных гостей — то летчики затруднились однозначно это определить. Или побоялись. Потому-что абсурд получается. Летчики буквально сообщили, что "на кораблях виднелись трехцветные бело-сине-красные флаги, а на некоторых белые флаги с двумя диагональными полосами синего цвета". Только охарактеризовали их, как "царско-белогвардейские". Я бы конечно судя по описанию сразу бы Вам утвердительно заявил, что это Андреевские флаги и Торговые флаги России либо флаг Российской Республики 1917 года. Но ведь ни Российской империи, ни Российской Республики не существует уже больше 20 лет, и легально такие флаги никто не использует, Андреевский — с 1925 года, триколор — с 1917 года. В любом случае, мне хотелось бы изучить фото. Меня больше заинтересовал доклад летчика о "незнакомой конструкции" кораблей.

Контр-адмирал Степанов:

— Получается, будем встречаться с ними?

Вице-адмирал Головко:

— Скорее всего. И думаю, что именно Вам, Георгий Андреевич, и предстоит встретиться с ними, у нас только Ваш порт в Архангельске на сегодня полностью действующий. Тем более сообщают, что идут с ледоколами, так что льды Белого моря для них не должны составить проблемы. Вам предстоит с ними решать все организационные и технические проблемы. Конечно, и от флота кого-нибудь отправим, пока не решили, они там в радиограмме что-то насчет военной и разведывательной помощи упоминали. Думаю и НКВД в стороне не останется. Раз уж эти неизвестные тут такой подарок СССР преподнесли, значит, однозначно, заявили о своей позиции в поддержке нашей страны. Помощь нам действительно необходима. Вот провели несколько небольших конвоев наши союзники. Капля в море. Нам помощь на порядки больше необходима. А вот политические вопросы и вопросы безопасности — это уже не в нашей компетенции.

Дивизионный комиссар Николаев:

— Считаю, что использование таких флагов неизвестными является важным моментом. Правда, все равно не понятно, откуда на крайнем севере белякам взяться, да еще идти со стороны северного полюса. Не понятно кто они такие. Фамилия подписавшего радиограмму вполне русская, тут еще флаги, бывшие при царских временах. Думаю, Москва своих людей сюда пришлет. Без санкций с самого верха нам не стоит предпринимать какие-то действия.

Вице-адмирал Головко:

— Согласен. Думаю никто и не собирается связываться с ними без санкции Москвы? Ну я так и думал. Как бы вообще тут НКВД всё не засекретило по высшей категории. Так что наша задача — это сбор любой информации. А также повышение нашей боеготовности для возможного отпора, особенно, это касается Беломорской военной флотилии. Хотя о чем я говорю. Мы и так ведем войну при всем напряжении. А тут эти неизвестные еще появились. Лишь бы действительно от них была помощь. На этом, товарищи, предлагаю закончить наше заседание. По своей линии доклад мною в Москву будет подготовлен и отправлен.

Глава 19

Гуманитарный конвой не спеша шел курсом на мыс Канин Нос, являющегося северо-западной оконечностью одноименного полуострова. На переход планировалось затратить порядка трех суток, в течении которых предполагалось решить вопрос с руководством СССР о дальнейшей судьбе конвоя.

Руководитель гуманитарной миссии вице-адмирал Николай Анатольевич Невменов сидел в адмиральской каюте флагмана ТАВКР 'Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов', вновь и вновь возвращаясь к размышлениям над некоторыми аспектами предстоящего контакта с советской стороной и всей операцией в целом.

Российское руководство намеренно заранее не стало согласовывать сроки и условия проводки конвоя, поскольку обоснованно предполагало возникновение трудностей в таком согласовании. Начиная от необходимости доказывания нашего статуса и заканчивая согласованием перечня каждой единицы, каждого грамма благотворительного груза. Ну кто не знает крылатое выражение Ленина — 'Учет и контроль прежде всего!'? Так вот транспаранты с таким девизом висят над входом каждой мало-мальской конторки в эти времена. Именно с этим девизом зародилась советская партийно-хозяйственная бюрократическая номенклатура. А для нас вся эта бюрократия — это потеря во времени. Большого количества времени. И соответственно потеря тех же советских граждан, на которых советским бюрократам было всегда плевать, главное — "учет и контроль".

Поэтому решили просто поставить руководство СССР перед фактом, чтобы быстрее соображалось и шестеренки советской бюрократии двигались бы быстрее.

Тем более, российское руководство прекрасно понимало сложности политического толка в отношениях с советской партийной верхушкой, оно само оттуда родом. И прекрасно понимало, какие 'капризы' стали бы озвучиваться при первых контактах, начиная от флагов на судах и заканчивая дальнейшей судьбой всего груза.

Так уж получилось, что россияне сами себя накрутили на выполнение конкретной задачи — оказание гуманитарной помощи жителям Ленинграда. Не всему СССР, а конкретно Ленинграду. Это касается именно этого первого конвоя, имеющего строго целевой характер. В ином случае, имелись все основания для сомнений, что населением действия российского руководства были бы одобрены и было бы столько искренне желающих поучаствовать в оказании такой помощи. Слишком неоднозначен для многих СССР сталинских времен, что в результате реально могло усилить раскол в российском обществе. А так, никто в стране не мог безучастно остаться в стороне, поскольку трагичная судьба блокадников вызывала чувство сострадания у всех слоев населения, наверное, без всякого исключения.

Соответственно, желание россиян донести гуманитарные грузы до осажденного блокадного Ленинграда, озвученные на предварительных переговорах, вызвали бы если неприятие, то растянулись еще третьим кругом переговоров.

А в итоге советское руководство 'просекло бы сразу фишку' и стало накручивать все новые и новые условия-требования. Возможно речь бы уже шла о полноценном участии Российской Федерации в этой мировой бойне под номером 2 и участии в штурме Берлина.

Нет, об этом вести речь категорически не стоит. Это не наша война. Мы ее уже прошли. Пусть советское руководство и народ этого мира пройдут ее сами. Мы можем только помочь, чем сможем, но без непосредственного участия. Ряд запланированных штабом военный акций — это не помощь сама по себе, а нечто вроде 'плюшки' СССР для того, чтобы задача была выполнена. Как говорится, 'не подмажешь — не поедешь'. Хотя и в таком виде военная помощь окажется неоценимой. По крайней мере, нынешние союзники СССР и близко ничего подобного предложить СССР не в состоянии.

Главная задача — не допустить того масштаба гуманитарной катастрофы, которая постигла ни в чем не повинных мирных жителей блокадного Ленинграда.

Мы уже проводили в недавнем прошлом конвои с гуманитарными грузами, пробираясь через боевые порядки противоборствующих сторон, под постоянным огнем боевиков и смертников, в осажденный город, в котором даже раздача гуманитарных грузов производилась под минометно-артиллерийским огнем. И это был город далеко от нашей страны, получающее нашу помощь население было также далеко от нашего народа и нашего образа жизни. Да и российские граждане не понимали необходимость такой помощи, а многие и крайне отрицательно к этому отнеслись, и у них было право так думать. Но тогда мы выполнили поставленную задачу в этом Алеппо, с потерями, но выполнили.

А тут, уверенно можно сказать, мы помогаем Нашим людям и противостоит нам насквозь понятный природный враг — немецко-фашистский оккупант. Так что "накачивать" никого не пришлось, народ сам может "накачать" правительство вплоть до вступления Российской Федерации в войну с фашистской Германией.

Тут раздался сигнал вызова из аппарата селекторной связи:

— Товарищ вице-адмирал. Докладывает оперативный дежурный по штабу миссии капитан 3 ранга Данилкин. По данным, переданным в штаб с фрегата 'Адмирал флота Советского Союза Горшков' и РЛС ЗГО на Земле Александры, немцы подняли порядка 60 самолетов с различных аэродромов и направляются курсом на Мурманск. Допускается, что объектом их атаки могут также быть захваченные советскими войсками укреппункты на хребте Муста-Тунтури. Доклад закончен.

— Объявляй повышенную боеготовность по судам миссии. Вызови ко мне командира авиакрыла.

Похоже немцы обиделись на внезапную утерю своей неприступной твердыни. Ну что же, придется немного повоевать. В какой-то степени мы виноваты, что взбаламутили тут осиное гнездо.

Спустя четыре десятка минут.

Звено Су-33 заходило на свою цель — аэродром Луостари в Петсамо. Ну полноценным аэродромом его вряд ли назовешь, так, необорудованная взлетно-посадочная площадка 'подскока', на котором размещались самолеты Полярной авиагруппы JG/5 Eismeer 5-го Воздушного флота Люфтваффе. Настоящим аэродром станет только весной 1942 года. Или уже не станет, это как посмотреть.

А в это время половина авиакрыла авианосца, в составе 5 Су-33 и 8 МиГ-29К, вовсю развлекалась в небе Заполярья, охотясь на тушки немецких бомбардировщиков и 'худых' истребителей с тевтонскими крестами на крыльях. Не смотря на рявканья со стороны руководства, в радиоэфире то и дело раздавались довольные матерки охотников, вышедших на промысел за зайцами. Дорвались, мальчишки. Хоть и сплошь с погонами подполковников-полковников авиации.

Звено отбомбилось по аэродрому ОФАБ-250 и ОФАБ-500, не встретив какого-либо сопротивления. В результате были разрушены все строения складов, казарм, домик управления и связи, капониры. На земле остались гореть три бомбардировщика Junkers Ju 88 и два торпедоносца Heinkel He 111, а также несколько истребителей Messerschmitt Bf.109Е. Видневшийся позади дым от взлетевшего на воздух склада, полного бочек с авиабензином, еще долго напоминал об удачной атаке.

Еще спустя полчаса в адрес штаба Северного флота и Ставки Верховного Главнокомандования ушли соответствующие радиограммы с перечислением совершенных действий за пределами СССР, их причинами и полученным результатом. Чем вызвали вновь зубовный скрежет раздражения со стороны секретчиков узлов связи, принимавших сообщения. Радиограммы то зашифрованы действующим текущим шифром.

Глава 20

На вечернюю Москву опускалась ночь. После начала массированных авиационных налетов немецкой авиации в конце июля, в городе соблюдаются строгие меры светомаскировки. И сейчас столица погружалась в тягостное ожидание. Сталин задвинул обратно плотные шторы на окнах своего кабинета. Несмотря на опасность очередного налета немецкой авиации, Сталин решил принять Берию у себя в кабинете в Кремле, не спускаясь в свой бункер на 'Кировской'. Настроение было паршивым и необходимость спуска в укрытие раздражала сегодня еще больше, чем обычно.

Во время просмотра Сталиным неутешительных сводок с фронтов, раздался негромкий стук в дверь, в кабинет вошел Поскребышев и сообщил о прибытии Лаврентия Павловича Берии.

— Пропусти.

— Здравствуйте, товарищ Сталин.

— Здравствуй. Заходи, Лаврентий. Присаживайся.

Дождавшись, когда Берия усядется, Сталин задал сразу целый ворох вопросов, которые его интересовали уже целый день после получения утром весьма странной радиограммы.

— Ну что там с нашими иномерянами-благодетелями? Что-то стало известно? Ты можешь наконец-то прояснить, что это за 'гуманитарная миссия' и чего они, в конце концов, добиваются? Не может это быть ловкой мистификацией наших противников, маскирующихся не понятно под что, чтобы беспрепятственно пройти в наши порты. Или может это какая-то провокация наших союзничков?

Если Берия и опешил от такого напора, то не надолго.

— К сожалению, Иосиф Виссарионович, до конца вопрос с этими 'благодетелями' пока не изучен. Катастрофически не хватает информации. Нужно лететь туда и встречаться с ними, раз уж сами приглашают, предоставив нам право самим определить время и место возможной встречи.

— Ну хоть что-нибудь известно, кроме этой странной радиограммы от некоего руководителя гуманитарной миссии? И что за выражение такое 'гуманитарная миссия'? Никогда не слышал. Священники что ли?

— Я тоже задался поиском истинного значения этого малоупотребляемого слова 'гуманитарный'. Оно, видимо, имеет французские корни от слова 'humanitaire' либо латинские от слова 'humanitas', и в том, и другом случае означающие "человеческая природа", то есть слово 'гуманитарный' означает 'обращенный к человеческой природе, личности'. Например, гуманитарные науки (филология, искусствознание, история и т.п.). Синоним слова 'гуманный'. Таким образом, гуманитарная миссия — обращенная к человеческой природе миссия. Учитывая характер грузов, вернее будет сказать — обращенная к человеческим потребностям миссия.

— Лаврентий, скажи честно — сам что ли придумал?

— Нет, Иосиф Виссарионович, с товарищами посовещался.

— Хорошо. Продолжай, Лаврентий.

При этом Сталин набивал свою трубку табаком, извлеченным из разломанных папирос марки 'Герцеговина Флор'. Берия же продолжил.

— И на священников они уж точно не похожи, что следует из текста самой радиограммы, где утверждают о нанесении бомбовых ударов, а также в числе прочего предлагают некую военную помощь.