Игры в чужой песочнице

-Посмотри сзади!

-Что? Где? — Куцый закрутился на месте, — о! Вот как! Действительно... Спасибо! Вот теперь я готов! — он натянул шляпу на голову и, пошатываясь, вышел на улицу.

Под смех и одобрительное гудение Пузан взял в руки пулемет и тоже шагнул к двери. За ним, чтобы посмотреть на отъезд смельчаков, потянулись и остальные.

-Вы это что, серьезно? — воскликнул Михалыч, обнаружив вдруг, что остался в одиночестве, — да вы рехнулись! Прекратите эту клоунаду!

Но его уже никто не слышал.

Коротко скрипнув тормозами, джип замер на вершине дюны. Два ярко-белых языка света от фар легли на склон, контрастными черными штрихами обозначая каждый камушек. Высвеченные ветви скрытых в темноте деревьев словно повисли в воздухе безо всякой опоры. Невесть откуда немедленно налетели мошки и серебристыми снежинками замелькали на свету.

-Почему ты остановился? — Куцый обеспокоено завертел головой, — что случилось? Что-то не так?

-Красота-то какая! — протянул Дэн, до хруста позвонков откинувшись на сиденье, — дыши глубже, пока есть возможность. Когда ты в последний раз гулял ночью под звездами?

-Здесь, на Мохарре? Никогда! Это вы меня зачем-то сюда вытащили, только, похоже, уже и сами забыли, зачем.

-Не беспокойся, мы все прекрасно помним, — сзади донеслось бряцанье пулеметной ленты, — просто не торопимся.

-Я же говорил, что вы боитесь!

-Куц, ты зануда! Если кто из нас и трясется от страха, то это как раз ты, — протянул Дэн. В темноте что-то негромко булькнуло, — на, лучше, выпей для храбрости.

-Ты где ее взял?

-Хм, тебе не все ли равно? Схватил, что под руку попало, не хочешь — не пей.

-Эй, Дэн, — оживился Пузан, — ты что, цельный пузырь стянул?

-Да нет, уже початый, — Куцый взял бутылку и попытался рассмотреть этикетку в красноватом свете, отбрасываемом приборной панелью, — никак не разберу, что это.

-Слушай, я же сказал уже: не нравится — не пей, нам больше останется.

-Нравится, не нравится... — Куцый запрокинул голову, отчего шляпа снова свалилась и повисла за спиной. Послышались громкие глотки.

-Эй, не усердствуй так! — Дэн протянул руку и отобрал у него бутылку, — тут не тебе одному!

-Вы же, кажется, не боитесь? — фыркнул тот, вытирая облитую шею, — зачем вам лекарство от страха?

-Для профилактики, — Дэн также основательно приложился к горлышку.

-Но-но, полегче, ты все-таки за рулем, — в проходе между сиденьями появилась здоровая рука Пузана, — давай сюда!

-А ты за пулеметом, что еще хуже.

Тем не менее, полупустая бутылка отправилась назад.

-Ну что, двинули дальше, а то некоторые тут от страха уже вспотели, — мотор вновь взревел, и машина сорвалась с места, — прокатимся по быстрому и на боковую.

Некоторое время сквозь шум мотора доносилось кряхтение и раздраженные междометия Пузана, но, в конце концов, он не выдержал и взмолился:

-Дэн, притормози на минутку!

-В чем дело?

-У меня так только перевод продукта получается. Ты так несешься, что я никак в рот попасть не могу, все мимо проливается. Останови машину!

-Какой же ты неуклюжий, — сокрушенно заметил Дэн, затормаживая джип, — тебе нельзя пить, у тебя руки и так уже трясутся.

-...ага, от страха, — буркнул Куцый.

-Заткнитесь, вы, оба! Дайте лучше природу послушать.

-Не вопрос! — Дэн заглушил мотор, — слушай на здоровье.

Освободившись от утробного рычания двигателя, воздух наполнился жужжанием цикад, отрывистым писком летучих мышей, шорохами, доносящимися из высокой травы и прочими ночными звуками. В такт им на заднем сиденье сопел и отдувался Пузан, который несколько не рассчитал свои силы и поперхнулся.

-Тсс! — шикнул вдруг на него Куцый.

-В чем дело? — Дэн оторвался от созерцания звездного неба.

-Тихо! Слышишь?

-Что?

-Вон там, слева, — еле различимая во тьме рука указала в сторону леса, — будто хрустит что-то.

-Куц, вечно тебе мерещится всякое! — Пузан, наконец, совладал с собой и перестал давиться выпитым, — я ничего не слышу.

-Не удивительно, звуки, издаваемые твоим животом, способны заглушить что угодно!

-Слушай, надоел уже! Чем Вам мой живот не угодил!? Завидно, что ли!?

-Вот еще! Я...

-Да заткнитесь вы, черт подери! — зашипел теперь уже Дэн, — дайте послушать!

Все умолкли, только тихонько потрескивал остывающий мотор, да пищеварительная система Пузана упорно игнорировала просьбы окружающих.

-Действительно, там что-то шуршит, — прошептал чуть погодя Дэн, — кто-нибудь знает, что у нас там растет?

-Капуста, — шепотом же ответил ему Куцый.

-Хайенны любят капусту...

Последовало еще несколько минут напряженного вслушивания в загадочные шорохи и хрусты. Беспокойство и стремительно холодеющий ночной пустынный воздух постепенно выветривали из голов пары алкоголя.

-Ну что, пойдем, посмотрим?

-Ты что у меня-то спрашиваешь!? — возмутился Куцый чуть подрагивающим голосом. Красный свет приборов блестел на его покрывшемся испариной лбу, — это ваше приключение, вы и разбирайтесь!

-Пуз, идеи есть?

-Идеи? Нет. Есть только вот это, — сиденье скрипнуло, и, со свистом рассекая воздух, в сторону леса, кувыркаясь, полетел какой-то блестящий предмет.

-Эй! Там же оставалось еще...

-...уже нет, — успокоил Пузан.

Через пару секунд из темноты донесся глухой удар, за которым последовал целый аккорд визга.

-Ага!

-Хайенны! Точно!

-Дэн, дуй отсюда!

-Зачем? — Пузан вскочил на ноги, скрипнула разворачиваемая турель, — их-то нам и надо! Кто не спрятался — я не виноват!

С громким щелчком вспыхнул спаренный с пулеметом прожектор, ударив по огороду тугим снопом ослепительного белого света. В глазах заплясали желтые зайчики, но даже сквозь них было видно, как среди светло-зеленой рассады мечутся комья серого меха.

-Ох, черт, сколько же их там! — ужаснулся Куцый, — десятка два, как минимум!

-Как тараканы ночью на кухне, — согласился Дэн.

-Какая разница! Чем больше, тем лучше! — весело крикнул Пузан и лязгнул затвором, — сегодня праздник на нашей улице! Подходите, не стесняйтесь!

От грохота пулеметной очереди Куцый подпрыгнул и зажал уши руками. Он не ожидал, что это будет настолько громко. По грядкам заплясали фонтанчики взрываемой пулями земли и клочьев капусты. Словно завороженный он следил за перемещениями круга света и тем, как неожиданно дергаются и кувыркаются хайенны, оказывающиеся в его центре. Воздух наполнился криками, визгом и звоном падающих в кузов гильз. Порыв ветра бросил в лицо едкий запах пороховой гари.

-...как нашу капусту жрать! — вырвался из внезапно оборвавшегося пулеметного грохота конец выкрика Дэна.

-Ну как? — поинтересовался Пузан, из стороны в сторону поводя прожектором по опустевшему полю. В его луче плясала поднятая пыль вперемежку с опадающими обрывками капустных листьев.

-Вроде бы разбежались, — с удовлетворением отметил Дэн, — будут знать!

-Штуки три-четыре я подстрелил, это точно, так что разбежаться смогли не все.

-Эй, постойте, прислушайтесь! — обеспокоено зашептал Куцый.

-Пойдем, посмотрим? — Дэн не обратил на него внимания, — может добить кого надо.

-Да ну их! Пусть валяются в назидание остальным.

-Вы слышите? — не унимался Куцый, — они еще здесь!

-Да уж, теперь они не скоро захотят капусткой похрустеть... Что ты там бормочешь?

-Глухие вы что ли!? Хайенны... они возвращаются!

-С чего ты взя... — Дэн умолк на полуслове, поскольку и сам услышал странный, отрывистый шум, который словно прорывался сквозь завесу ночной тишины подобно тому, как солнечный свет пробивается сквозь листву деревьев. Он доносился со стороны леса и постепенно растекался в стороны, норовя окружить машину с находящимися в ней людьми.

-Пуз, посвети-ка, — попросил он чуть дрогнувшим голосом.

Прожектор крутнулся на турели, устремив свой луч на ближайшие деревья.

-Дэн... — с трудом разлепив ставшие вдруг непослушными губы, просипел Пузан, — Дэ-эн!

Тот никак не отреагировал, широко распахнутыми глазами глядя на открывшуюся картину.

-О, Боже! — выдохнул Куцый, — О, БОЖЕ!!!

-ДЭЭЭН!!! — словно сорвавшись с цепи, заорал Пузан и навалился на пулемет. Джип затрясся от грохота новой очереди, — ДЭН! УХОДИМ!!!

Очнувшись от оцепенения, тот торопливо повернул ключ и, схватившись за руль, до упора вдавил в пол педаль акселератора. Взвыв как пикирующий истребитель, машина сорвалась с места, виляя кормой, и выпуская из-под бешено вращающихся колес фонтаны песка.

От толчка Пузан покачнулся, и луч прожектора, описав размашистую загогулину, устремился в звездное небо. Но перед глазами у Куцого, обеими руками вцепившегося в спинку своего сиденья, продолжала стоять кошмарная картина шевелящегося, словно плавящегося леса, истекающего сплошной рекой из сотен серых чудовищ.

Рев мотора задергался, закашлялся, когда первые тени замелькали в лучах фар. Дэн глухо чертыхнулся сквозь зубы и только крепче сжал руль.

-Пуз! Они спереди!

-Да они повсюду, черт бы их побрал! — проорал в ответ Пузан, не переставая поливать свинцом ночную темноту.

Куцый почувствовал, что его мутит, и в последний миг успел высунуться за борт, чтобы не наблевать самому себе на штаны. Несколько секунд он пытался перевести дыхание, отрешенно глядя на проносящуюся под колесами землю, но на очередной кочке дверца больно ударила его по подбородку, отшвырнув назад в кабину. Вцепившись в поручень, он крепче вжался в сиденье и посмотрел вперед.

Лучи фар метались из стороны в сторону, словно нагайкой нахлестывая извилистую ленту дороги. Дэн гнал машину так, будто в затылок ему дышал сам Дьявол. Яблони, растущие вдоль обочины, слились в один сплошной зеленый забор. Каждый новый поворот казался последним, но джип, отчаянно цепляясь за колею всеми четырьмя колесами, пролетал его, задевая задним бампером придорожные кусты, и мчался дальше. Не в силах смотреть на это никак не заканчивающееся самоубийство, Куцый снова повернулся назад.

Широкая спина Пузана, черным силуэтом заслоняла собой уносящуюся назад яблоневую аллею. Он раскачивался вправо-влево, отправляя в поднятый машиной шлейф пыли одну очередь за другой. Вокруг стоял непрекращающийся шум... точнее не шум, а некая клочковатая смесь из обрывков шелеста ветвей, криков и тишины. Хайенны находились буквально в нескольких метрах от них, но как Пузан не крутил прожектором, ему никак не удавалось засечь хотя бы одну. Животные перемещались с каким-то фантастическим проворством, и только на границе светового конуса изредка мелькала когтистая лапа или пушистый хвост.

-Спереди!!! — неожиданно крикнул Дэн.

-Где!? — турель взвизгнула, когда Пузан резко развернул ее на 180 градусов, — ох!

Раздался глухой удар. Куцый успел увидеть лишь хлестнувшую по лобовому стеклу тонкую лапу. Его лицо обдало резким запахом металла. Из кузова донесся грохот и звон.

-Пуз, что с тобой? Ты цел? — Куцый повернулся назад, и почти перед самым своим носом увидел медленно тускнеющий красный волосок разбитой лампы прожектора.

-Я-то цел, но вот наш фонарик...

-Вижу. Что будем делать?

-Не знаю, — послышалось кряхтенье, и Пузан, цепляясь за турель, снова поднялся на ноги, — я теперь ни черта не вижу!

Несколько секунд тишину нарушал только надрывный рев мотора, а потом... потом он исчез. Джип продолжал мчаться по извилистой дороге, пассажиров на каждой кочке подбрасывало и нещадно швыряло из стороны в сторону, но все происходило в полной, абсолютной тишине. Будто Вы смотрели кино с выключенным звуком. Осталось только ощущение тупого давления на уши, какое случается во взлетающем самолете.

Хайенны были совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.

-Пуз, стреляй!!! — крикнул Куцый, но не услышал даже собственного голоса.

И вот тут ему стало по-настоящему страшно. Холодный, иррациональный ужас ледяным душем окатил его, скручивая в морской узел все внутренности. Он из всех сил таращил глаза в чернильную тьму вокруг только потому, что боялся закрыть их и остаться один на один с собственным воображением, которое услужливо рисовало тянущиеся из черноты острые когти и оскаленные, истекающие слюной пасти за самой его спиной. Ноги сами собой задергались, будучи не в силах более выносить эту пытку неизвестностью.

-СТРЕЛЯЯЯЯЙ!!! — голос Куцого сорвался на визг, он чувствовал, как по его штанам растекается что-то теплое.

Словно услышав его, Пузан навалился на пулемет и нажал гашетку. Вспышки выстрелов дьявольским стробоскопом разорвали ночную тьму, отсекая от реальности тонкие, застывшие ломтики. Время остановилось, осталась лишь последовательность жутких черно-белых кадров, безумных графических вариаций на тему 'Искушения святого Антония' Сальвадора Дали.

Хайенны окружили их со всех сторон. Они были сзади, справа, слева, сверху! Звери буквально нависали над машиной, застыв в воздухе на неестественно длинных и тонких лапах, переплетение которых образовывало нечто вроде паутины, летящей вслед за ними. С каждым выстрелом рисунок этой паутины менялся, одни хайенны падали, сраженные пулями, оставляя в воздухе облачка красного тумана и сверкающие рубины капель крови, но их место тут же занимали другие, и все это сюрреалистическое действо неуклонно приближалось, охватывая мчащийся джип со всех сторон. А особую жуть происходящему придавало то обстоятельство, что все происходило в полнейшей тишине. Даже выстрелы доносились как еле слышная далекая канонада.

Куцый почувствовал резь в горле и понял, что кричит. Кричит от страха, изо всех сил, не пытаясь уже что-то сказать, а просто потому, что сотрясаемое спазмами ужаса тело исторгает из себя воздух, да и вообще, все, что только можно, словно пытаясь откупиться от неуклонно надвигающегося кошмара.

Что-то ударило его по спине, машину тряхнуло, и тут же пулемет захлебнулся. Неожиданно перед собой он увидел дергающийся ботинок Пузана. В память впился болтающийся развязавшийся шнурок. Дорога вылетела на открытое пространство, и в свете звезд Куцый увидел, что пулеметчик упал навзничь, наполовину свесившись через задний борт. Его тело оплели тонкие лапы, впившись когтями глубоко в грудь. По разорванной куртке расплывались влажно блестящие пятна. Пузан, как вытащенная из воды рыба, безмолвно разевал рот и отчаянно размахивал руками, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться, но волочащаяся за машиной в облаке пыли, возможно, уже мертвая хайенна, неуклонно тянула его за собой.

Джип подпрыгнул на очередной кочке и ноги Пузана подлетели вверх, чуть не заехав Куцому по лицу. Несколько долгих мгновений он балансировал на краю, хватаясь за запасное колесо, но после еще одного толчка перевалился через борт и исчез в пыли.

-Пуз!!! — Куцый рванулся вперед, хотя понимал, что не успеет ничего сделать.

Вокруг катящихся по дороге двух сцепившихся тел схлестнулась живая стена, и даже сквозь завесу плотной, почти осязаемой тишины прорвался полный невыносимой боли крик.

-ПУ-У-У-У-З!!!

-Что с ним? — обернулся назад Дэн.