Сит и ситх - 4. Форс-ураган.

— Очнулся, граф недобитый? — чувство опасности заставило меня мгновенно открыть глаза. Этот голос мог заставить выпрыгнуть из гроба, не то, что из какой-то больничной койки. Мастер Ада собственной персоной. — Ну, и как дела?

— Отвратительно, — буркнул я, вновь падая на кровать. Тревожно пискнули сканеры, оповещая медперсонал, что с больным не всё в порядке. Впрочем, об этом медперсонал знал гораздо лучше, чем какие-то там сканеры. И очень не хотел, что бы ему стало гораздо хуже, чем пациенту.

— Значит, сейчас я буду тебя лечить... — услышав эту новость, организм решил "не надо, я сам!" и мобилизовал все возможные ресурсы. Ибо мастер Ада в некоторых случаях не только не признавала анестезию, но и считала боль самым действенным способом проверки "а не симулирует ли мой любимый ученик?" По довольному виду Леди я сделал вывод: именно такой реакции она и дожидалась. Через пять минут сканеры заикались от удивления, а трясущийся медицинский дроид выписывал меня из госпиталя.

— В общем, Лорд, — вложив в титул максимум сарказма, произнесла сит, — на Куате заверили, что нам крупно повезло, что у ИЗРа только тестовая заправка, которой хватит на неделю. Максимум — на десять дней.

За страдестроером мы гонялись три декады, пока он сам не остановился.

Великий Канцлер Корускантской республики крался по коридору. Пока граф Кан Лао в другом краю галактики гонялся за лучшим другом космонавтов, высшее лицо в государстве подрабатывало шпионом. И очень успешно.

В первые же мгновения, едва увидев господина Роуна Кервие Нарена, исполнительного директора, точнее, несоответствие отпечатка в Силе физической оболочке, Палпатин заподозрил нечистую игру. Подозрение усилилось, когда Сидиус просмотрел аналитические отчёты. Через неделю вникания в обстановку подозрение перешло в уверенность, и Великий Канцлер решил не заморачиваться, а просто рубануть по этому Гордиеву узлу интриг и посмотреть, какие телодвижения будут дальше. Что и привело ситха в один коридор. Охраняемый по последнему слову техники и высшими достижениями в магии, со сверхбдительными охранниками и вообще, даже микробам на проникновение в него требовался пропуск с тремя печатями. Наверное, потому, что Дарт Сидиус микробом не был, пропуск ему и не понадобился. Палпатин просто прошёл через все слои охраны так, что никто и ничто и не почесалось. До самого кабинета. А вот после того, как обитатель этого помещения схватился за горло, взвыли даже те предметы обстановки, которым по инструкции не полагалось. А как тут не взвоешь, когда на исполнительного директора "Всегалактического банка" нападают.

Через пять минут полностью вооружённая охрана ворвалась в офис, уже не надеясь застать ни исполнительного директора в живых, ни, тем более, его убийцу. Да и какое-то подспудное чувство говорило, что торопиться не стоит. Но всё-таки они успели, как минимум, к развязке.

Посреди начисто разгромленного кабинета стоял гость с другого края галактики.

— А, друзья мои, как хорошо, что вы заглянули на огонёк, — сказал он. — Позвольте показать источник столь блестящих выводов социоаналитического отдела ордена аарн.

Тут охранники заметили у стены прижатого к ней неведомой силой исполнительного директора. Чьи выпученные глаза были велики даже для человека в его ситуации. И слишком напоминали аранхские органы зрения.

— Никогда не задумывались, как... — исполнительный директор попытался дёрнуться, но его ещё плотнее, с хитиновым хрустом, прижало к стене, — ещё можно использовать достижения в пластической хирургии?

— Как? — уже понимая ответ, спросил командир охраны, взяв на всякий случай Кервие Нарена на мушку.

— Да вот так, — гость махнул рукой. С пальцев сорвалась молния, оплавив исполнительному директору лоб. Запахло оплавленным силиконом и чем-то ещё. Точнее, кем-то. Напуганным.

— Аранх, — скривился стоявший с краю охранник.

— Точнее, аарн. Насколько я помню, после вхождения в орден, они теряют не только гражданство, — поправил Палпатин. — Значит так, — он повернулся к господину Роуну, — у тебя есть два варианта: или ты рассказываешь всё добровольно и с песней, или по собственной воле. Во втором случае гарантирую ти-анх, а то и просто жизнь.

— Никакие пытки не сломят меня, ты, исчадие инферно!

— Успокойся, не будет никаких пыток, — покачал головой гость. — Ты просто расскажешь всё, что тебе известно, при этом зная, какая судьба ждёт твоих друзей, соратников и просто знакомых... — Палпатин замолчал ненадолго, и совсем будничным тоном добавил: — А потом ты умрёшь.

Вместо ответа аарн плотно сжал челюсти.

— Значит, первый вариант, — от ласкового тона исчадия инферно у бойцов на ботинках шнурки стали дыбом. Гость провёл рукой перед лицом Кервие Нарена. — Ты очень хочешь, буквально жаждешь рассказать мне про твоих соратников по невидимому фронту.

— Я хочу рассказать о своих соратниках по невидимому фронту,— с ненавистью в глазах кивнул аарн.

— Но для разбега — пару слов о себе.

Что-то проскрежетав по аранхски, господин исполнительный директор начал рассказывать.

Жил-был неплохой, в общем-то, парень, Роун Кервие Нарен. Ничем не примечателен, особыми талантами похвастаться не мог, семьёй как-то не обзавёлся, близких друзей тоже не было. Так бы он и коптил себе небо потихоньку на должности самого младшего клерка, с пятничным пивком под пузбол и ежегодным отпуском на курорте в три-с-половиной звёздочки, если бы в один прекрасный момент не попался на глаза одному ордену. Вскоре молодого человека хватил сердечный приступ, но на следующий день Кервие Нарен, как ни в чём не бывало, вышел на работу. И, с помощью вдруг появившихся связей стал быстро зарабатывать авторитет. Когда в "загашнике" есть неограниченный кредит плюс целая сеть осведомителей, быть финансовым гением совсем не так сложно, как это кажется со стороны.

И не вмешайся исчадие инферно, никто бы и не узнал Рху-Жургуу под оболочкой человека.

— Что так смотришь? — не выдержал презрительного взгляда аарн. — Скажешь, сам бы не так действовал?

— Обманывать — обманывал, — не стал отпираться Палпатин. — Политика вообще грязное дело. Но чужой жизнью бы не жил. Мне в своё время хватило самого себя, что бы стать сначала сенатором, затем верховным канцлером и, наконец — императором. И без всякого ордена.

— Империя — тёмный путь! — не без пафоса провозгласил замаскированный аранх.

— Ну так мы, ситхи, тёмные твари и есть, — пожал плечами Палпатин. — Ну, что ж, продолжим вечер откровений? — аарн обречённо кивнул. — Начнём с финансофых связей.

Против воли разжав челюсти, Рху-Жургуу продолжил откровения.

Совещание шло в очень оптимистичной атмосфере. Политикам ордена наконец-то удалось уговорить фарсенцев присоединиться к борьбе за светлое будущее всей галактики, а отсрочка в полгода, как минимум, позволяла перегруппировать силы и разработать новую стратегию по борьбе с силами инферно.

Оставалось только обдумать, что говорить простым аарнам. Поскольку военные запасы потихоньку таяли, так что скоро нужно будет подключать и гражданские. Ведь ни одна война ещё не заканчивалась из-за нехватки денег.

Спокойный ход совещания прервал шум, и в конференц-зал ворвались семь аарнов, несущие на плечах что-то, до боли похожее на сакрофаг, и которого буквально воняло палёной плотью.

У командора сжалось сердце. Неужели ещё одна необратимая смерть?

— Силикон меня спас, — первое, что сказал выползший из ти-анха Рху-Жургуу. — И некоторая слабость исчадия инферно, вкупе с незнанием аранхской анатомии. Но нашу сеть можно считать накрывшейся.

Бывшей вице-президент вкратце рассказал о произошедшем.

— Сколько? — едва пошевелил побелевшими губами командор.

— Месяц, не больше, — покачал головой Рху-Жургуу. — Они позвали на помощь тех, кого называют джедаями, целых десять тысяч. А эспэдэшники уже взяли на карандаш аналитиков, которые уверяли о большой значимости "АСБ" и нашей роли в экономике.

— То есть, финансовое лобби удержать нельзя?

— Не только, — горько сказал аранх. — Как только откровения агентов попадут в эфир, а список — в сеть, судьба разорванных толпой моованских эсбэшников по сравнению с нашими агентами покажется лёгким массажем.

— О, мир жесток и несправедлив! — воскликнул командор. — Немедленно объявляйте эвакуацию всех, кого ещё можно!

В учебниках истории этот период назовут "месяц нежданных исчезновений". Причём некоторые были из ряда вон. Ладно, один из политиков, призывавший мыть обувь во всяческих экзотических водоёмах, что только не сделаешь ради того, дабы имидж ордена на фоне пашу был белее снега. Но вот какой прок был аарнам от скандального поп-певца, приходившего в ярость от вида розовых кофточек? А ведь — факт, именно от ордена серебряного ветра ему шли деньги на раскрутку. И, поскольку продюсер тоже благоразумно смотался, а жертва пластической хирургии, то есть, его бывшая половинища, в этих делах замешена не была, то история так и осталась загадкой. Но, в общем, принадлежность к аарнам попсовиков, стонавших со сцены о великой и неразделённой любви, была более-менее объяснима. Куда более странными были исчезновения некоторых авторитетов криминального мира. Причём, в некоторых случаях, целыми группировками. Впрочем, судя по тому, что одновременно с донами капоне в определённом направлении испарились и некоторые особо талантливые наты пинкертоны, какая-то логика в этом была.

Ну а уж всяческие политические аналитики и тому подобные типы, сделавшие себе имя на теме "что сделает орден аарн в следующий раз", и вовсе разбегались стадами.

— В принципе, ничего страшного, — подумал Дарт Сидиус, узнав о недоброкачественной смерти аарна. — Главное, разобраться с их сетью.

Руководимые Мейсом джедаи уже вовсю мотались по затронутому серебряным ветром сектору, но пока успевали лишь констатировать очередное исчезновение. И потихоньку зверели. Майндтрик уже стал не редким явлением, кое-где вспоминался и форсгрипп. Но пока безрезультатно.

— Интересно, — прочитав доклад об очередном исчезновении, подумал Палпатин. — А об этом в показаниях меня ничего нет. Надо бы порыться в его связях, мало ли, аарнисты могли бы и догадаться до отвлекающего манёвра. И, кстати, чем там третью декаду так занят Скорпо?

На капитанском мостике ИЗРа было темно и клубился дым от подгоревшей изоляции, запахом сильно напоминая аромат хорошего трубочного табака. В общем, чувствовалось, что главный компьютер был сильно загружен.

— Ну, и до чего Вы додумались? — спросил я. На всякий случай Некса примагнитилась к полу и приготовилась закрыть шлем. А то мало ли, осталось ещё энергия для какого-нибудь фокуса.

— Чёрт знает что! — отозвался ИЗР. — Поверить не могу, что мои... — короткий смешок, — наследнички вместо укрепления страны стали делить власть.

— Ну так война же закончилась, — хмыкнул я. — Зримая. А что идёт третья мировая — они и не задумывались.

— Задним умом мы все гении, — он саркастически хмыкнул. И замолк.

Некоторое время мы молчали. Ну, молчал стардестроер, а я осторожно использовал форсскан. Ощущения были примерно как от призрака Силы...

— Похоже, это самый настоящий Иосиф Виссарионович, — с толикой паники подумал я. — Сила Великая, что делать-то?

— Что делать, что делать... снимать штаны и бегать! — язвительно отозвалась она. — Скорпо, ты ситх или где? На Тёмной стороне или кто? Вообще-то, это джедаям положено на меня уповать! У тебя собственные мозги... должны быть.

— Но ты же говорила, что обычные люди в тебе долго не хранятся!

— Говорила, — не стала отрицать Сила. — И что?

— А это — настоящий Сталин!

— Ну и что?

— Как такое возможно?

— Понятия не имею.

— Вообще-то, считается, что ты — информационное поле, в котором содержится вся информация, — ехидно заметил я.

— Скорпо, а Скорпо, сколько в тебе мидиков?

— Э-э-э...

— Вот и я о том же.

— Ну и долго молчать собираемся? — спросил ИЗР.

Пару секунд я колебался, как к нему обращаться, но затем решил, раз уж без зазрения отсутствующей совести тыкаю самой Великой Силе...

— Слушай, а ты действительно настоящий?

— С большой долей вероятности. И вообще-то, я глава партии и правительства, и несколько тебя старше... — кажется, моё "тыканье" не осталось незамеченным.

— А я — Лорд ситхов и повелитель сектора Кан Лао, — парировал я. — Да и корабль сошёл со стапелей всего-то пару месяцев назад.

— Пат... — пробурчал он. — Так что будем делать?

— Не знаю, как ты, а у меня тут войнушка намечается. Приглашаю присоединиться.

— Мне-то какой с этого интерес?

— Заправка, экипаж и ремонт за счёт княжества. Кстати, с той стороны есть пара тысяч белогвардейских сволочей...*

— Почему сволочей? Добрее надо к людям быть, среди них было немало просто заблуждавшихся...

Эта фраза вогнала меня в ступор минут на пять. Во-первых, просить меня, заслуженную нечисть всея галактики, быть добрее к людям. Во-вторых, кто это самое просил. В-третьих, к каким людям...

— Просто заблуждавшихся? — ядовито спросил я. — А по-моему, у них за плечами было столько, что Слащёв-вешатель показался бы невинной гимназисткой, — из динамика донёсся скептичный хмык, затем задумчивое "хотя, если вспомнить Каменского..." — Ну, или они просто не смогли жить на одной планете с государством победивших так называемых холопов...

— И это говорит граф? — с насмешкой спросил ИЗР.

— Это говорит ситх, который без того самого государства был бы крестьянином русского нечерноземья, — с некоторым ожесточением ответил я. — Неграмотным и выживающим от урожая до неурожая. В лучшем случае.

— А в худшем?

— Немецким рабом. Или английским. Или французским, — я перевёл дух. — Или кое-кто здесь собирается отказаться от собственных слов на тему "слабых всегда бьют потому, что выгодно"?

— Ого! — оценил он мои познания.

— Я ещё и тост про победу могу припомнить. Тот самый, где "мы, маршалы и генералы, без простого народа, грубо выражаясь, ни черта не стоим".

— Ладно, убедил. Ты тут самый демократичный граф... — увидев, как перекосило морду моего лица, он запнулся. — А что, не так?

— У нас ни чем не прикрытая диктатура...

— Пролетариата? — с усмешкой уточнил он.

— Нет, ситхов, — поправил я.

— А если недовольные?

— Откуда? По сравнению с тем, что творится на их родных планетах, им архипелаг ГУЛАГ Канарами бы показался. Причём, не настоящий, а накошмаренный Солженицыным...

— Но-но! Давай на мостике без матершины, — видимо, читал.

— Ладно, ладно. Ну, что, связываемся с нашими?

В принципе и не надо было. Леди Ада и без того всё отлично знала.

* у автора нет ни малейшего пиетета перед белогвардейским движением только потому, что оно — белогвардейское. В том числе и по упомянутой в тексте причине. (прим авт)