Часть первая

      — А до... Мятежа?

      Моряк и Ведьма синхронно нахмурились.

      — До мятежа право на оружие имели только солдаты и аристократы, — проворчал Вал. — И, надо сказать, ваше слово “беспредел” очень точно подходит к тем временам.

      — Сейчас времена другие, — снова зажгла улыбку Куроме. — Если кто посмеет напасть на безоружного, угрожать ему — все, кто с оружием, придут на помощь слабейшему.

      — Командир говорит, — Вал убрал клинок, — лет через десять наиграются. Вырастет поколение, не привычное к обидам и оскорблениям, уже не будут увлеченно размахивать железяками. А для живущих сегодня оружие — символ. Им теперь можно, понимаете? Разрешено! Вы очень удачно... Хм... Приехали. Вот на шесть-семь лет раньше тут происходило... Такое...

      — Приду-умала! — Куроме даже захлопала в ладоши. — Наверное, “Рейд” уже досняли?

      — У вас тут и фильмы снимают? — от изумления Виктор чуть не прикусил язык.

      — Конечно, мы же не дикие северяне какие-нибудь, — гордо кивнул Моряк. — Вот к вечеру приедем в центр, а там, наверное, уже премьера!

      — Так а... Кино есть, а оружие только холодное?.

      — Которое стреляет огнем, тоже имеется... — Куроме ловко перекинула из ладони в ладонь лакированные черные ножны с катаной. — Но в единичных образцах. И вот за него убивают без суда, на месте. Зато холодное носи сколько угодно. Хочешь уметь — учись, занимайся, не запрещено никому. С четырнадцати лет.

      — У-у-у, — предсказуемо заскучали Тяп и Ляп, — кому год, а кому четыре года еще!

      — Ничего, — вздохнул Вал. — Я вот в крутые и взрослые так уж торопился... Пока не попал. Это с холодным нарочно придумано. Совсем без оружия нельзя, но клинком на малой дистанции даже в горячке ссоры ты можешь причинить вред только небольшому числу человек и только вплотную. Великих мастеров, как Эсдес или сестрички...

      — Я с Акаме, — без ложной скромности Куроме приняла горделивую позу, насколько позволяло сиденье.

      — ... Хоть и больше, чем вас — программистов — но всего-то раз в сто. Тысячи полторы. Да хотя бы и две: для сотен миллионов жителей Империи та же капля в море. А дай дураку бомбарду, он картечью может и полтысячи положить. Просто по пьянке. Так что холодное оружие — хороший обычай, — моряк погладил ножны собственной сабли. — Опять же, кто хочет в мастера, легко не пролезть. Занятия, режим — это и по жизни пригодится.

      — Ага, — черноглазая улыбнулась ехидно. Видно, сам Вал не очень любил распорядок.

      Земляне завертели головами по сторонам с новым интересом. Публика на тротуарах попадалась все ярче, фасоны становились все параднее. Анне показалось даже, что тут и взгляды веселее, и улыбок больше, чем на окраине — что нисколько не удивило, в центре всегда живут богаче и разнообразнее.

      Но кино! Не может разница в культуре и техническом уровне держаться долго. Тут играем, тут не играем? В реальности, если только имеется преимущество, его используют сразу же, плюют на мораль, на последствия — лишь бы стереть противника с карты!

      Анна не слишком стремилась разбираться в политике и войне — она вполне доверяла способности мужа огибать острые углы. Вот и сейчас — да, страна после войны. Но могли же вообще в этот самый мятеж попасть! Радоваться надо, что пронесло... А огнестрел, может быть, просто не требовался. Империя — сильнейшее государство. Как гласили выданные в карантине путеводители, войны на внешних границах ведут “небольшие части высочайших профессионалов, оснащенные могущественными артефактами-тейгу штучной работы”. Тут просто нет стимула совершенствовать огнестрел, лучше потратить время, ресурсы и усилия на новый способ развлечения, удовольствия. Выдумать новый сорт пирожных, или то же самое кино.

* * *

*

      — Кино? Куроме, да ты просто чудо! Превосходная идея, ты даже не представляешь, насколько! — генерал Эсдес лично встречала ценных гостей.

      Гости подустали с дороги, очевидно тонули в обилии впечатлений, откровенно засыпали на ходу. Виктор совершенно не представлял, что бы он стал делать, окажись вот так на автовокзале вечером, без опыта в местных реалиях, не разумея ни полслова на местном языке — даже в такой цитадели благополучия загнивающего Запада, как Нью-Йорк. Что уж там о Мехико или Каире! Вокзалы мегаполисов и сами по себе довольно криминальные места; ну а вокзалы мегаполисов спустя голодные пять лет после гражданской войны... В той же Москве на ярославском, году так в двадцать втором, запросто могли менее хваткого проезжего скормить в пирожках более хваткому.

      Так что предложение Эсдес — и помощь Енота, как источника всей затеи — пришлись к месту. Высадившись из дилижанса, Александровы поблагодарили кучера — уже по местному обычаю, короткими неглубокими поклонами. Так же молча, как ехал всю дорогу, ковбой тронул поля пыльного “Стетсона”, поклонился в ответ, шевельнул вожжами с кажущейся небрежностью. Вышколенные кони двинулись плавно и единовременно, вся восьмерка; Виктор даже на миг забыл где находится — настолько живым Диким Западом повеяло от уходящего в закат экипажа.

      Затем Александровы повернулись к очередному новому ночлегу — некогда собственному дому генерала Эсдес на одной из центральных улиц самой Столицы. В темноте быстро наступавшей ночи вымотавшиеся гости не разглядели ни архитектуры каменной громады, ни резьбы, ни статуй, ни витых каменных сердечников оконных переплетов. Генерал (все в том же вызывающем наряде, который Анна обфыркала еще в Ратуше карантинного лагеря) приглашающе махнула рукой с невысокого крыльца. Все так напомнило курортную гостиницу в Таиланде или добротный, с душой, отель на тех самых Канарах, где Александровы, бывало, позволяли себе провести отпуск — что Виктор и Анна привычно наклонились подхватить сумки!

      Сумок не оказалось; мир был все-таки другим. Слитно вздохнув, земляне последовали на крыльцо, (тут Моряк и Ведьма исчезли, но за усталостью этого никто не заметил) затем по темной боковой лестнице в толще стены — на широкую галерею. Внизу, под галереей, шумел большой трактир: скатерти, свечи, зеленое стекло высоких бутылок, начищенное серебро.

      — Там, внизу, — Эсдес повела рукой, — столовая офицерской гостиницы. Еще раз. Гостиница — офицерская. Завтрак и обед только внизу, на завтраке все мои подчиненные должны быть, это у нас вместо развода. На завтраке и обеде все строго, чинно. Не в смысле одежды. Форма обязательна только для армии. А в смысле поведения. Так что на завтраке и обеде с моими оглоедами даже можно пообщаться. Вон, за ширмой клавесин — многие умеют. Некоторые даже хорошо умеют, — генерал улыбнулась. Прошла по галерее, крутанула на пальце большой ключ с кольцом, вогнала в замок словно кинжал. Провернула с густым, приятным звуком хорошо смазанного механизма, открыла дверь:

      — Ваша квартира. Гостиная, умывальные комнаты, две спальни. Вал и Куроме будут жить внизу, как положено всем офицерам. Встретитесь за завтраком. На втором ярусе, вокруг этой вот галереи, живут мои личные гости. Здесь действуют обычные правила вежливости. Я живу на третьем этаже, и туда никто без приглашения не ходит. Ваш... Знакомый... Научил меня некоторым забавным обычаям вашей родины. Такие слова, как “растяжка”, “монка”... О, вижу, понимаете. Значит, эти скучные материи отложим. — Эсдес подошла к перилам, поглядела вниз; алые и желтые блики света заиграли на металле пуговиц, пряжек, на чашке неразлучной шпаги, на гладкой коже.

      Больше чтобы отвлечь мужа от разглядывания стройных ног, Анна спросила:

      — Госпожа Эсдес... Тут действуют обычные правила вежливости. А где — необычные?

      Генерал ухмыльнулась:

      — Внизу и вечером. Не перепутайте. Днем и утром там все как обычно. А вот ужин всегда подают в комнаты, здесь так принято. Вечером в зал спускаются только те, что не прочь подраться. Вижу, вы беспокоитесь о клавесине? Здесь все же офицерская гостиница. Вместо драк дуэли строго по правилам, невооруженных трогать нельзя, нарушитель получит по рогам от всех... Нет, Куроме все-таки чудо. Как раз через три дня начнут показывать многосерийник про историю, тут вам сразу и культура, и языковая практика, и понимание подводных течений в политике... — Эсдес чуть нагнулась в зал; Анна скрипнула зубами, резко наступила мужу на ногу.

      — Да не смотрю я, — тихо буркнул Виктор. — А дети вообще вон спят стоя.

      — Гляди у меня!

      — Ты, блин, реши: то гляди, то не гляди, — огрызнулся муж больше по привычке. Пока земляне так переругивались, генерал высмотрела внизу нужного человека:

      — Носхорн! Носхорн!

      Средних лет военный в мундире зелено-золотого шитья, алых шароварах и коротких сапогах со шпорами — ветром взлетел на галерею. Эсдес протянула руку:

      — Принес?

      — Да, генерал, — и положил в ладонь командира небольшой кругляш, старательно дыша в сторону.

      — Благодарю.

      Носхорн попрощался привычным уже коротким поклоном — словно козырнул — и так же быстро умчался вниз.

      Эсдес повернулась к гостям, протянула Виктору принесенный кругляш:

      — Транслятор. Муж учил язык с его помощью. Пусть его три дня носит глава семьи, два дня жена, и дети по дню, на следующую неделю заново. Так с каждой неделей вы будете все лучше и лучше понимать слова. А для группы переселенцев лучше, чтобы все знали язык по чуть-чуть, чем один великолепно. Знаток может утром пойти на работу, а к вам придет, например, квартальный стражник, а вы и ответить внятно не сможете. Или сосед соли спросит, а покажется оскорбительным — глупо, смешно, но бывало, с этого разборки с резней начинались... И обязательно в кино, на первый же показ! Куроме все устроит и вас проводит. Я тоже буду — кино-то про нас! Ну, и про нас тоже, в смысле. Так, с неотложным все. Теперь — отдыхайте. Если проспите до полудня, ничего страшного. Спокойной ночи!

      Генерал крутанулась и пружинистым движением скрылась за дверью в торце галереи; только тут Анна, наконец-то, перевела дух. Ну решительно никакого повода ревновать не было — особенно, если учесть Портал! — а оставаться спокойной все же не получалось. Одним рывком, позабыв достать ключ из скважины, Анна затянула супруга в отведенные покои. Где и обнаружила, что дети давно все обследовали, нашли в самой маленькой спальне две кровати, резонно рассудили, что это и будет детская. После чего скинули обувь, безмятежно повалились поверх покрывал и видели уже семьдесят седьмой сон — с немытыми ногами, паршивцы!

      Эсдес же прошла в первый этаж, к хорошо знакомой квартире Вала. Постучала в дверь:

      — Еще не спите?

      Открыла Куроме, успевшая переодеться в простенькую пижаму с цветочками:

      — Генерал?

      — Отлично! — Эсдес проскользнула в гостиную и тщательно прикрыла дверь за собой. — Ты-то мне и нужна. Значит, все дела побоку. Устрой места на первом показе “Рейда”. Узнай, где там что. Если получится ложу, вообще хорошо, хотя бы охрану организуем раз в жизни нормально... Пиши приглашения.

      — А сколько мест?

      Генерал кровожадно улыбнулась:

      — Я, гости — пять. Вы обязательно — семь. Президент — восемь.

      — Президент? Вот для кого охрана?

      — Обязательно. Это же для нее подарок! Ее ударная парочка на границе, так что на два билета меньше...

      — Подарок? Фильм?

      — Нет, присутствие главы государства мы подаем культурной акцией. Вал моется?

      — Я все слышу, — отозвался тот из глубин квартиры.

      — Вменяемая передовица в газеты — с тебя. Завтра к обеду!

      — Осс!...

      — Что, не постараешься для красноглазой сестренки своей ненаглядной?

      — Это запрещенный прием!

      — Ученик, что я слышу? Нет запрещенных приемов, есть сработавшие и не сработавшие!

      — Тогда скажите, если подарок не фильм — то что же?

      — А вот это уже секретные сведения. Впрочем, ты ведь идешь с нами, сам все и увидишь... Кто с президентом? “Номер шесть”?

      Ошеломленная напором командира, Куроме только кивнула.

      — Ну и твоя сестра обязательно. Это девятый и десятый билеты. Действуй! Ты же знаешь, какие у меня отношения с президентом. Так что связь опять через Акаме!

* * *

*

      — Акаме?

      — Генерал. Шерри убита, ее артефакт у противника. Мейн... Плохо ей, в общем. Но свой тейгу она сберегла.

      — Противник?

      — Сэрью Юбикитас, из Центральной Управы. Тейгу — гекатонхейр, огромный зверь. В обычном состоянии как большая собака.

      — Удалось ли выяснить, почему Сэрью так удачно сделала засаду на воротах?

      — Генерал. Собранные сведения говорят обратное. Сыщица оказалась там случайно и в одиночку, даже стражники не были оповещены, что Юбикитас кого-то ждет, почему и прибежали ей на помощь довольно поздно. Хомяк, выбираясь из явки в городе к нам за Стену, прошел эти самые ворота двумя часами раньше, и не вызвал ни малейшего беспокойства. Только потом приехала Сэрью — скорее всего, с рутинной проверкой документации, несения службы или чего-то подобного. Будь там в самом деле засада, вряд ли ушла бы даже Мейн. Шерри не успела толком прикрыть ее, ищейка из Центрального навалилась быстро и сильно. Если бы Мейн промедлила с выстрелом еще немного, пропали бы обе.