Выход есть всегда 2

Господа офицеры не обманули. Еще через два дня на борт крейсера поднялось около полутора сотен матросов с "Цесаревича". И четверо офицеров, считая Азарьева с Федоровым. Они смогли договориться с коллегами, артиллерист с лейтенантом Ненюковым, старшим артиллеристом броненосца и своим непосредственным начальником, а поручик — с таким же механиком, поручиком Корзуном. Разумеется, это было не совсем то, на что изначально рассчитывал Севастьяненко, но уже лучше, чем ничего. К тому же, из-за секретности, на которой он сам и настоял, сложно было добиться впечатляющих результатов, а потому спасибо и на этом. Во всяком случае, теперь можно было хотя бы частично укомплектовать экипаж и считать крейсер условно боеспособным. Ограниченно боеспособным, поскольку все равно слишком много мест оставалось вакантными, но все же хотя бы к орудиям теперь было кого поставить. Да и артиллерийские офицеры с полузнакомым вооружением корабля разобрались все же быстрее и лучше сделавшего на этой войне головокружительную карьеру лихого, но неопытного мичмана.

Однако удача — женщина не только нервная, но и непредсказуемо-щедрая, хоть и со странным чувством юмора. Иначе чем ее происками сложно объяснить то, что произошло на следующий день, когда сильно отклонившийся к югу крейсер ожидала встреча с еще одним кораблем. Собственно, Севастьяненко встречи и ждал — он и отклонился-то для того, чтобы попытаться перехватить какой-либо корабль, лучше всего угольщик. Все же топливо американский крейсер кушал не по-детски, и иметь собственную плавбазу по типу "Херсона", пускай и только угольную, представлялось отнюдь не лишним. Однако густо дымящий, из-за чего и принятый за транспорт корабль, наперерез которому устремился "Нью-Орлеан", оказался военным кораблем. И шел он, что интересно, под китайским флагом.

Некоторое время разглядывая в бинокли корабль, имевший силуэт, очень похожий на "Нью-Орлеан", офицеры пришли к единодушному мнению. Перед ними был крейсер "Хай-Чи", пожалуй, единственный современный корабль китайского флота. Построенный, кстати, на тех же верфях, что и их собственный корабль. Англичане на таких вообще специализировались. Чуть больше "Нью-Орлеана", чуть лучше защищен, скорость по паспорту на четыре узла больше, а дальность плавания, наоборот, меньше, хотя и непринципиально. По вооружению — паритет, несмотря на внушительные различия. Подавляющее преимущество "Нью-Орлеана" в орудиях среднего калибра, способных крыть десять стадвадцатимиллиметровых орудий "китайца", как бык овцу, компенсировалось парой восьмидюймовок. В общем, очень неплохой кораблик, и у кого? У китайцев! А ведь китаец-воин — это из области анекдота. А китайцы и военная техника по мнению любого европейца вообще понятие несовместимое. Не больно ли жирно узкоглазым владеть таким кораблем... Именно так молчаливо, но единодушно решили все, собравшиеся на мостике. И вполне закономерно, что теперь уже из труб разгоняющегося "американца" повалили густые столбы дыма, что не хуже орудийных залпов оповещало противника о серьезностиего намерений.

Тем не менее, командир "Хай-Чи" при виде идущего ему наперерез крейсера без флага духом отнюдь не пал. Отчасти это объяснялось тем, что он не был трусом, отчасти тем, что на борту его находилась дипломатическая миссия. Из-за нее, в принципе, месяцами отстаивающийся в Чифу флагман китайского флота и сорвали в этот поход. Ну а сама миссия была обязана своим появлением пиратствующему напропалую "Рюрику", который вольно или невольно ухитрился задеть интересы всех держав региона. В результате столь необычного стечения обстоятельств два крейсера и встретились, и, в ответ на взвившиеся над "Нью-Орлеаном" флаги, требующие немедленно лечь в дрейф, китайский корабль вполне грамотно довернулся и выстрелил по нахалу из носового восьмидюймового орудия. А потом, практически без паузы, и из кормового.

Надо сказать, оба снаряда легли достаточно близким накрытием — все же и у китайцев имелись корабли, экипажи которых неплохо учили. Кто-то из собравшихся на мостике присвистнул:

— Однако же, сдуру и попасть могут.

— Главное, они открыли огонь первыми, — ухмыльнулся Севастьяненко. Кровь мичмана в предвкушении боя натуральным образом бурлила от избытка адреналина. Все же он впервые в жизни вел в атаку крейсер, и это накладывало своеобразный отпечаток нервозности на его поведение. — А раз так, то это не они, а мы подверглись нападению.

Кто-то скептически хмыкнул, но развивать тему не стал. Мичман азартно потер руки:

— Как только сблизимся на тридцать кабельтов, открывайте огонь. И постарайтесь его не задеть — нам нужен крейсер, а не металлолом.

Снова хмык, еще более скептический. Понятное дело, когда противник тебя обстреливает с целью убить, а ты должен стараться его только запугать, приятного в этом мало. Тем не менее, приказы не обсуждаются, и через несколько минут носовая шестидюймовка "Нью-Орлеана" уже начала пристрелку.

После третьего выстрела "Хай-Чи" внезапно начал отворачивать, что, на взгляд русских, было полнейшей глупостью. Его комендоры только-только пристрелялись, и снаряды начали ложиться в опасной близости от русского корабля. Как раз перед маневром один из фугасов разорвался так близко, что щедро окропил находящихся на палубе душем из ледяной воды. Щелкнули по броне осколки, никого, к счастью, не зацепив. Стадвадцатимиллиметровые орудия "китайца" тоже вносили свою лепту, поднимая частокол всплесков. Правда, с большим разбросом и на безопасном расстоянии от русского крейсера. То ли сказывались их меньший калибр и дальнобойность, то ли обучены артиллеристы этих орудий оказались хуже, а может, их путали всплески от излишне многочисленных падений снарядов. Так или иначе, эффективность огня среднего калибра "Хай-Чи" выглядела весьма сомнительно, однако плотность выходила приличной, сдуру можно и попасть. В ситуации, когда огонь по китайцам вело пока только одно шестидюймовое орудие (еще одно могло, теоретически, достать китайский крейсер, но пока молчало), простая логика требовала давить нападающих огнем. При этом маневр, сразу выводящий из боя одну восьмидюймовку и большую часть стадвадцатимиллиметровых орудий, выглядел, по меньшей мере, сомнительно. К тому же циркуляция — не самый лучший момент для прицельной стрельбы, и снаряды китайцев сразу же начали падать непозволительно далеко от цели.

— Уйдет же, уйдет! — азартно выдохнул руководивший огнем Ненюков.

Севастьяненко в бессильной ярости сжал кулаки. Действительно, по паспорту "Хай-Чи" заметно быстроходнее их корабля, а значит, догнать его не получится. Проклятие!

— Открывайте огонь на поражение. Надо постараться сбить ему ход.

Увы, как "Нью-Орлеан" сейчас являлся плохой мишенью и, вдобавок, мог обстреливаться только несколькими орудиями, так и его китайский визави был отнюдь не в оптимальной проекции, и обстрел упорно не приносил результатов. Правда, несмотря на то, что "Хай-Чи" густо дымил, отчаянно форсируя машины, толку от этого оказалось на удивление мало. Дистанция между крейсерами не желала увеличиваться. Более того, артиллеристам даже казалось, что она чуть-чуть сокращается. Однако поразмыслить над этой странностью никто не успел, поскольку какой-то удачливый снаряд все же достал, наконец, до китайского крейсера.

Не слишком яркая огненная клякса, столб густого, но почти моментально развеявшегося дыма... Позже оказалось, что шестидюймовому фугасу не хватило энергии даже на то, чтобы проломить броневую палубу "Хай-Чи". Трехдюймовый слой великолепной британской стали выдержал удар и последовавший за ним взрыв. Результат — разбитый деревянный настил, солидная вмятина, несколько выбитых заклепок. Три человека ранено осколками, еще одному пробило руку щепкой. Краске вокруг, разумеется, хана — сгорела от высокой температуры, а чуть дальше оказалась попятнана осколками. И — все, даже пожара не возникло. По меркам русских, японцев, да кого угодно, меньше, чем ничто. Однако, ко всеобщему удивлению, китайский корабль начал сбрасывать ход, и желтый флаг с синим драконом, задергавшись, пополз вниз по мачте.

На "Нью-Орлеане" это событие было встречено гробовым молчанием. Не только офицеры, но и матросы замерли в недоумении. Как так — безо всяких причин, взять и сдаться. Даже учитывая, что они уже наблюдали нечто подобное от американцев... Но янки были застигнуты врасплох, во сне, а тут происходило вообще что-то непонятное.

Причина столь нелогичного поведения китайцев выяснилась только после того, как русский крейсер в лучших традициях флибустьерской эпохи взял их на абордаж. Оказалось, что виной всему та самая дипломатическая миссия, которая сподвигла командира "Хай-Чи" на храбрые действия в начале боя.

Китайский офицер оказался хорошо знаком со старой мудростью — делай подвиги только убедившись, что на тебя смотрит генерал. Увы, к несчастью для себя он совершенно не подумал о том, что генерал генералу рознь, и получивший свой чин благодаря многолетнему беспорочному лобзанию имперских туфель чиновник от боевого офицера отличается, как червяк от мурены. В результате его храбрость оценена не была, скорее, наоборот. Более всего обеспокоенный сохранностью своей драгоценной шкурки, посланник и доверенное лицо императрицы Цыси орал на командира "Хай-Чи" так, что крейсер сотрясался от звуковой волны сильнее, чем от еще ни разу в него не попавших русских снарядов. Объемистое брюхо высокого чина при этом колыхалось внушительнее океана, и когда он попер на офицера, тому показалось на миг, что это чудо, обряженное в комичные старинные одеяния, его попросту раздавит.

Русский снаряд, поднявший столб воды неподалеку, спас положение и немного разрядил обстановку. Несколько брызг долетели до мостика, и чиновник поспешил убраться под защиту брони, но орать не перестал, а учитывая, что он вполне мог приказать, к примеру, снести излишне ретивому офицеру голову прямо здесь, на мостике его же корабля, выбора у командира "Хай-Чи" не оставалось. Пришлось отворачивать и пытаться спастись бегством.

В момент, когда артиллеристы, наконец, пристрелялись, это было глупостью. Из двух восьмидюймовок можно было запросто отбить у атакующих всякое желание продолжать бой, но — не срослось. Оставалось только орать на механиков, требуя добавить обороты, и наблюдать за тем, как противник медленно, но непреклонно нагоняет их крейсер.

Ор, привычный метод управления в Китае, действия не возымел. Во-первых, хотя крейсер и считался элитным, укомплектованным лучшим, что было у Китая, кораблем, на деле ухаживали за ним так себе. Очень уж любили китайские чиновники деньги и, несмотря на суровые во все времена по отношению к казнокрадам законы этой страны, мало кто из них мог отказать себе в удовольствии положить в карман пригоршню-другую казенных юаней. Слишком велик был соблазн, и слишком прогнила некогда великая империя. Как следствие, днище корабля серьезно обросло. Однако это было еще полбеды.

Второй проблемой оказались машины крейсера. Вообще, британцы строят неплохо, сказывается большой опыт, и механизмы их кораблей достаточно надежны и эффективны. Только вот любая машина требует ремонта и обслуживания, а с этим у китайцев традиционно имелись серьезные проблемы.

Вообще, с обслуживанием сложной техники в начале века тяжело приходилось многим странам. Да чего далеко ходить — многие русские корабли всерьез страдали от постоянных поломок в машинах не потому, что машины были плохи, а из-за традиционно-пренебрежительного отношения к профилактике и обслуживанию механизмов и довольно слабой подготовки нижних чинов. Что взять со вчерашних крестьян, многие из которых читать научились только попав на службу? Сила есть — ума не надо. Правда, по мере накопления опыта все нормализовывалось, но новые корабли, особенно импортные, всегда приносили с собой массу проблем из-за сложности освоения механизмов. Впрочем, корабли собственной постройки проблем несли не меньше, только уже благодаря скверному качеству продукции отечественных верфей.

Так вот, если у русских имелись проблемы, с которыми они с переменным успехом боролись, то китайцы просто ничего в этом отношении не предпринимали. Как та крестьянская дурочка, надеющаяся, что все само рассосется. И результат оказался соответствующим. Состояние не старых еще машин "Хай-Чи" нельзя было назвать катастрофическим, но развить проектную мощность не удавалось, как ни старались кочегары и не зажимались клапана. Соответственно, показанные крейсером на испытании двадцать четыре узла оставались для них недостижимой мечтой, сейчас "Хай-Чи" едва давал восемнадцать. "Нью-Орлеан", правда, тоже был детищем Элсвикских верфей, и его узлы, как и у китайского корабля, частично были "дутыми", но все же за ним ухаживали всерьез. Именно поэтому он сейчас уверенно держал девятнадцать узлов, а "Хай-Чи" не давал и восемнадцати.

А последнюю точку в бою поставил тот самый шестидюймовый снаряд. Ничтожные с точки зрения боеспособности повреждения вызвали шок у дипломата, в результате чего он в категоричной форме потребовал у командира "Хай-Чи" прекратить сопротивление.

В любом другом флоте мира подобное было бы невозможным. В России за подобное можно было бы и в зубы схлопотать, вполне себе простонародно. До Цусимы последним русским кораблем, сдавшимся врагу без сопротивления, был фрегат "Рафаил", и позор от этого факта русские переживали мучительно. Да и в том сражении, навсегда похоронившем грозную славу русского флота, корабли сдавались, как правило, исчерпав возможности к сопротивлению, в избитом до потери боеспособности состоянии. Для китайцев же чинопочитание оказалось на первом месте, и флаг был спущен. Корабль, способный не только постоять за себя, но и победить в этом бою, сдался на милость победителя.

Сколько волка не корми, а он все равно стройный и красивый, подумал мичман Севастьяненко, в упор разглядывая китайского посла. Потому что у волка хороший обмен веществ, а у этого узкоглазого труса — нет. Впрочем, это поправимо. Много-много работы, минимум питания — и будет он не то что худой, а просто тощий. Учеными давно установлено, что самый лучший метод для похудения — веревка, через которую прыгают дети. Надо просто взять ее в руки — и бить тех, кто много жрет.

Команда взятого на шпагу китайского корабля, выстроившаяся на палубе, не производила особого впечатления. Люди как люди, мелковатые, заморенные. В глазах ни малейшего признака знаменитого восточного фатализма и безразличия. Очень боятся, кто-то пытается это скрыть, а кто-то даже и не пытается, испуганно косясь на обвешанных оружием русских моряков. Честное слово, японцы были не крупнее, но куда храбрее и решительнее этого одетого в дурацкую форму сброда и, даже застигнутые врасплох, сражались мужественно. Китайцы же... Такое впечатление, что хребты у них каучуковые.

И офицеры им под стать. Пожалуй, только двое-трое, включая командира "Хай-Чи", пытаются держать форс, но получается у них, честно говоря, так себе. Ну а посол... Впрочем, ему простительно, он вообще человек не военный.

Окинув китайцев еще раз презрительно-скептическим взглядом, Севастьяненко повернулся к со скучающим видом стоящему рядом Трампу: