Не магией единой

— Почему? Наставники нам говорили, что физика и математика — единое целое.

— Это не совсем так. Математика изучает свойства абстрактных объектов. Физика находит реальные объекты с теми же свойствами. Или примерно с теми же. Иногда бывает, что у обнаруженных физических объектов нет математических аналогов, их приходится создавать, не всегда это просто. Например, у нас до сих пор нет теории гравитации. А у них — есть.

— По физике они далеко впереди нас?

— В общем, да. Есть несколько разделов, где мы продвинулись чуть дальше, но их очень немного. Например, они до сих пор не знают, почему распадается радиоактивный атом. Измерили время, за которое распадается половина атомов, а с чего вдруг оно такое, а не другое, и почему разное для разных изотопов, понятия не имеют.

— Но это же просто! Тут задействованы электроны, духи электричества, и если померить...

— Они не верят в духов, так что такой расчёт им не под силу. Но это частный случай. Кстати, энергию распада атомов они научились использовать. А мы — нет, — он посмотрел на висящие на стене часы, и засуетился. — Леди Алиса, было очень приятно побеседовать с вами, но мне уже пора.

— Подождите, лорд магистр, — я подпустила в голос немного льда. — У меня осталось ещё несколько вопросов. Начну с самого простого. Кто убил Эльзу?

В глазах магистра мелькнул такой безграничный ужас, что я ни капли не усомнилась — передо мной преступник. Может, и не убийца Эльзы, но преступник — наверняка.

* * *

Только что магистр пребывал в отличном настроении, излучал уверенность в себе, и вдруг резко переменился, услышав невинный вопрос. Мгновенно вспотел, полные страха глазки забегали, руки и губы затряслись. На допросе так ведут себя разбойники, чья вина бесспорно доказана, и приговор уже предопределён. Магистр, заикаясь, раз десять повторил, что ничего не знает об убийстве леди Эльзы, и не нужно было обладать особым даром, чтобы распознать ложь.

— Не смей врать! — рявкнула я, снова подражая маме. — Со мной это не пройдёт, забыл?

— Клянусь, я её не убивал! — эту фразу он тоже произнёс несколько раз, и теперь не врал.

Чего же он боится, недоумевала я. Боится до смерти, тут ошибиться невозможно. Если он — не убийца, то кто? Что он такого натворил, что теперь умирает от страха?

— А что ты с ней делал? — я продолжала спрашивать, только чтобы не дать ему опомниться. — Признавайся, не тяни. Молчать бесполезно, тебе же будет хуже.

Разбойники после таких слов обычно признавались, а магистр замолчал и стал хватать ртом воздух.

— Ничего, — выдавил он из себя.

— Врёшь!

— Вру, — обречённо согласился он.

— Признавайся!

— Нет. Ни за что.

— Ну, тогда пеняй на себя.

Я ушла с надменным видом. Понимала, что так просто он ничего не скажет. Если бы я хоть немного знала, в чём тут дело, признался бы, никуда бы не делся. Но увы, не знала совсем ничего. Уже в коридоре задумалась, почему мне так повезло, что первый же магистр, которого я решила допросить, замешан в дело по самые уши, как говорят мамины сыщики. И решила проверить, было ли это действительно везением.

Соседний кабинет, магистра математики, оказался пуст, а дальше располагались владения магистра литературы. Тот поначалу обрадовался моему визиту, но когда я спросила об убийстве Эльзы, его глазки тоже забегали. Правда, полны они были скорее не страхом, а беспокойством.

— Я не убивал дочь герцога, — заявил он.

— А что вы с ней делали, лорд магистр?

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, леди Алиса. Здесь есть королевские сыщики, они имеют право меня допрашивать. Вы — нет. Извините.

Он выставил меня из кабинета, и я не нашла, чем возразить. Расстроенная двумя подряд неудачами, направилась к себе. Через полтора часа накроют ужин, как раз есть время немного отдохнуть. Разговоры с магистрами меня здорово вымотали.

Дверь в моей комнату была приоткрыта, а на кровати опять развалился Ник, на этот раз без сапог. Судя по всему, забрался он сюда не через окно. Уходя, я дверь заперла, но не закляла. А вот окно закляла.

— Отмычка? — мрачно поинтересовалась я.

— Нет, ключ.

— Откуда у тебя ключ?

— Неважно. Мне ещё кое-что удалось выяснить, тебе, я смотрю, тоже. Кто расскажет первым?

— Нет, сначала о ключе. Откуда он у тебя?

— У меня его нет и не было. Дверь по моей просьбе открыла уборщица.

— Какое она имела право? — взвилась я.

— А что она такого сделала? Я ей сказал, что это моя комната, приехал я только сегодня, а ключ не то потерял, не то его у меня магически спёрла какая-то благородная сволочь. Эта же сволочь разбила в щепы дверь в душевую, вот ведь беда какая. Сам-то я не имею отношения ни к магии, ни к благородству, так что даже не знаю, что и делать. Как она могла не впустить меня в мои собственные покои? А потом ещё и обломки разбитой двери прибрала. Золотая женщина!

— И что она сказала о разбросанных по комнате женских вещах?

— Ничего. Но по её лицу я понял, что она догадалась, какого пола эта благородная сволочь. Леди Алиса удовлетворена моим отчётом о способе проникновения в её покои?

— Ты не то чтобы врал, но привирал, — уверенно заявила я.

— Какая разница? Я же сказал — это неважно. А ты, уходя, заговаривай дверь.

— Её не заговаривают, а заклинают.

— Это тоже неважно. А то когда-нибудь вместо добродушного Ника к тебе в гости заявится злой убийца. Так кто первый поделится добычей?

— Давай сначала ты.

— Давай. От слуг мне ничего добиться не удалось, если не считать, что уборщица открыла твою дверь. Они, похоже, и в самом деле ничем не интересуются, кроме работы. И тогда я навестил здешнюю Гильдию убийц.

— Кого-кого?

— Это те, над которыми тут все издеваются, а они тайно строят планы жуткой мести. Начал с мальчишки. Наверно, зря. Как только до него дошло, что я простолюдин, этот очень благородный сэр потребовал, чтобы я для начала почистил ему сапоги. Так и сказал, "для начала". Я не стал выяснять, что там у юного сэра последует "для продолжения", а попытался объяснить, что пришёл за другим. Парнишка в ответ решил магически просверлить во мне дырку, в результате высадил стекло в своей комнате. Ты же понимаешь, что я не стоял там, где он сверлит, хотя очень трудно прыгать с места на место с такой болью в заднице, какую ты и представить себе не можешь. Имею в виду, не можешь представить такую боль, а не задницу.

— Как раз могу, — буркнула я. — Лучше бы не могла. Что было дальше?

— Дальше дал ему в лоб, и наш магический поединок на этом благополучно завершился. Когда малыш пришёл в себя, я его попросил позвать трёх благородных девушек, чтобы обсудить предстоящий мятеж против знати. Пришли только две — Инга и Гизела. Гизелу знаешь?

— Не очень. Племянница воеводы. Вроде неглупая девчонка. Или уже девушка? Ей, кажется, четырнадцать, но в роду воевод все женщины очень рано созревают и выходят замуж.

— Выглядит, как подросток, но ведёт себя, как взрослая женщина. Так вот, она похвасталась, что может отпереть любую заклятую дверь.

— Это невозможно, — категорически заявила я. — Расколдовать дверь может только тот, кто её заклял. Иначе и смысла бы в этом не было. Разве что какой-нибудь могущественный маг это может, но Гизела к ним точно не относится.

— Не могу знать, благородная леди Алиса. У меня нет способности распознавать ложь. Мне показалось, что она верит в то, что говорит.

— В таких случаях и я не вижу лжи, — успокоила я его. — Но я с ней поговорю после ужина. Мало ли, может, действительно умеет. Меня вот бабушка по отцу кое-каким полезным заклинаниям научила, их нет ни в учебниках, ни даже в энциклопедии магии. А она очень слабый маг.

— Я рассказал всё. Твоя очередь, Алиса.

Я начала описывать ему допрос магистра физики. Он внимательно слушал пересказ обсуждения физики двух миров, но как только я дошла до вопроса, что магистр делал с Эльзой, Ник начал ржать. Он хлопал себя по коленям и сквозь смех повторял "Что делал? Ну, что делал, а?". Когда я спросила, что тут смешного, он вдобавок ко всему стал повизгивать от восторга. Я всерьёз подумывала, не прикончить ли мерзавца магическим ударом, и не стала только потому, что если Ник сможет как-то увернуться, я разнесу в щепки собственную кровать.

* * *

Ничего не объясняя, Ник потащил меня обратно, к магистру физики, бормоча себе под нос, что начать лучше с физика, раз он не просто сукин сын, а ещё и благородный баронет. Я требовала, чтобы мне объяснили, в чём тут дело, но негодяй в ответ только гнусно хихикал, и обещал, что очень скоро я и сама всё узнаю. Когда мы вошли в кабинет, несчастный магистр поднял на нас затравленный взгляд и в очередной раз заявил, что ни в чём не виноват.

— Давай, колись, баронет, — предложил ему Ник. — В смысле, признавайся. Отрицать бесполезно, мы уже всё знаем. А если узнает герцог...

Магистр содрогнулся, но попытался сопротивляться.

— Ты, чернь, должен обращаться ко мне "лорд"!

Я не сомневалась, что сопротивление продлится не долго. Может, ещё два-три вопроса. Оказалось, один.

— Лордом тебя будет называть палач герцога, идиот! Рассказывай, когда ты это с ней делал последний раз?

— Если я скажу тебе, герцог не узнает?

Всё, пошёл торг за приговор. Много раз я видела, как сыщики допрашивают разбойников, а те частенько готовы во всём признаться и сдать подельников, если им обещают сохранить жизнь. Но что же такое "это"? Он не врал, когда говорил, что не убивал Эльзу. Так что же он с ней делал?

— Баронет, даю вам слово благородной леди, что без крайней необходимости полученные от вас сведения мы не передадим никому, — уже в который раз я повторяла очередные мамины слова. — Итак, когда? У нас мало времени, вы скажете или нам, или палачу герцога. Выбор за вами, баронет.

Говорила я покровительственным тоном, словно желая ему добра. Сыщики часто говорят так с разбойниками, обычно перед тем, как приступить к пыткам. Ник удивлённо вытаращил на меня глаза, я не удержалась и незаметно для магистра ему подмигнула.

— За неделю до того, как её убили, — выдохнул наш разбойник.

— Похоже на правду, — подтвердила я. — Ну, рассказывайте, не заставляйте тянуть из вас клещами каждое слово. Вы пока не в лапах палача, нашего или герцогского.

— Что рассказывать?

— Для начала, кто приказывал отвернуться школьному демону? — задал вопрос Ник, говорил он презрительно, как бы выплёвывая слова.

— Я буду отвечать только леди Алисе! — магистр уже почти плакал, и пытался сохранить хоть крохи достоинства.

— Давай, колись, моральный урод! — рявкнул Ник. — Хочешь пересказывать всю эту мерзость только пятнадцатилетней девчонке?

— Не было ничего мерзкого!

— Николас, отойди, пожалуйста, — попросила я. — Но недалеко, вдруг мне понадобится твоя защита.

Ещё более ошарашенный, чем раньше, Ник убрался в угол и стал там рассматривать модель атома гелия.

— Леди Алиса, я не собираюсь на вас нападать, — пообещал магистр.

— Не собираетесь, — кивнула я. — А вот "не было мерзкого" — ложь. Поймите, я хорошо её распознаю. Не пытайтесь врать, баронет. У вас не выйдет.

И магистр начал рассказывать. Хорошо, что он смотрел в пол, а не на меня, я бы его взгляда не выдержала. Ничьего бы не выдержала! Ник стоял ко мне спиной, атом гелия он уже оставил в покое, и теперь разглядывал рисунок с разложением сил для парусника, идущего по реке против ветра. Мимоходом я подумала, что здесь тоже основные силы — от сильфов, но часть — всё-таки от ундин. А ведь я в своей школе и раньше видела такие рисунки, но смешения стихий не замечала.

Отвлечься от показаний не удалось — я краснела, бледнела, потела и разрывалась между желаниями уничтожить магистра и убежать, чтобы где-нибудь навсегда спрятаться. Каждая новая подробность усиливала эти желания.

— Всё останется между нами? — такими словами он, наконец, завершил свой ужасный рассказ.

— Конечно, мы не собираемся орать об этом на площади. Разве что при крайней необходимости, как уже сказала леди Алиса, — Ник улыбнулся настолько зловеще, что не оставалось сомнений — крайняя необходимость обязательно наступит, причём очень скоро. — Кто тут ещё так развлекался?

— Тебе ничего не скажу.

— Без разницы. Скажи ей.

— Нет! — слушать дальше я уже не могла. — Или отвечаешь Нику, или — крайняя необходимость. Понятно?

— Точно не знаю. Но уверен, что не только я.

— Спасибо, лорд магистр, — я потащила Ника в коридор.

Прислонясь к стене, я застыла, неспособная сделать ни шагу. А когда отдышалась и немного пришла в себя, залепила ему звонкую пощёчину. Он мог отскочить или пригнуться, но не стал.

— За что? — гадко хихикая, спросил он.

— За то, что не предупредил. Я из-за тебя будто побывала в помойной яме.

— А если бы предупредил, не побывала бы? Что он такого особенного рассказал? Впрочем, ты права, извини, пожалуйста. Я думал, ты знакома с этой стороной жизни. Забыл, что ты ещё ребёнок.

Я снова размахнулась, но в этот раз Ник перехватил мою руку.

— Одного раза вполне достаточно, — нагло ухмыляясь прямо мне в глаза, заявил он. — Тем более, ты узнала много нового, а знания — сила.

И тут я не сдержалась и ударила его магически. Правда, намного слабее, чем могла.

— Дура, — простонал он, пытаясь подняться с пола.

— Может быть. Зато ты теперь знаешь, что чувствуют при магическом ударе. А знания — сила, как мне недавно кто-то говорил.

Я помогла ему встать, ожидая, что он попробует отомстить, но бедняге было явно не до мести. Уж не знаю почему, но настроение у меня здорово улучшилось.

* * *

До ужина ещё оставалось чуть больше часа, и мы прошлись по остальным магистрам. Начали с наставников по фехтованию и чистописанию, потому что Эльза у них не обучалась. Тем более, магистр чистописания оказалась приятной пожилой женщиной. Как мы и ожидали, об убитой девушке они не знали вообще ничего. Да и знать не хотели, по их словам.

— Что за люди! — возмущался Ник. — Что слуги, что магистры! Тут такие дела творятся, а им всё до одного места. В смысле, безразлично. Ну, хоть бы капля любопытства, если уж совести совсем нет.

— Не бурчи, — попросила я. — Отлично их понимаю. Я и сама предпочла бы не знать, что тут происходит. Хоть ты и уверяешь, что знание — сила.

— Беру свои слова назад. Когда я только сюда приехал, у меня дико болела сама знаешь что. И я утешал себя, что конь меня хотя бы не лягнул. Теперь, благодаря тебе, у меня такое чувство, будто лягнул. Прекрасно бы без этого обошёлся. И ты ещё говорила, что тебе зачем-то может понадобиться моя защита. Обманщица ты!

— А нечего было...

Договорить я не успела. Мы как раз добрались до кабинета магистра зоологии. И всё началось заново. Сперва беспокойство, потом возмущение, после него страх, переходящий в беспредельный ужас, униженные просьбы, чтобы ничего не узнал герцог, и дальше описание того, что мы уже слышали, примерно теми же словами.

Начиная с магистра алхимии, я уже относилась к этим потокам грязи безразлично. Мама так и говорила: одно мерзкое деяние вызывает намного большее отвращение, чем сто подряд таких же или даже ещё более мерзких. Некоторое разнообразие внёс магистр гимнастики. Об Эльзе он рассказывал много и охотно. Говорил, какая она гибкая, ловкая и стремительная, какая у неё чудесная координация, и не будь она дочерью знатного вельможи, вполне могла бы стать великой спортсменкой.