Кот выдернул из сапога метательный нож и запустил в трактирщика. Тот охнул, схватившись за пробитое плечо, и на время вышел из строя. Однако эта небольшая заминка дорого стоила Трем-Стрелам. Олес успел вскарабкаться на одну из лошадей и во весь опор погнал ее по дороге на Бравил. Каджит зарычал и ловко запрыгнул в седло откормленного пегого коня, явно принадлежавшего одному из заезжих торговцев. Этот парень был слишком везуч, но Три-Стрелы не привык оставлять дела незаконченными.

Олесу казалось, что сердце вот-вот выскочит из его груди. Парень гнал лошадь к Бравилу в надежде встретить еще одного легионера или хотя бы укрыться за городскими воротами. Он слышал тяжелый топот копыт за спиной и понимал, что каджит-убийца не отвяжется от него, пока не прикончит. Это была сумасшедшая скачка. Мимо проносились деревья, кусты, придорожные столбы, из-под копыт лошадей летели комья земли и грязи. Попавшийся на пути ночной разбойник в ужасе отскочил в сторону от всадников, даже не успев выкрикнуть свое обычное "Деньги или жизнь". Вот уже позади последний трактир. До города оставалось совсем немного.

Юноша так увлекся скачкой, что даже не заметил, как более выносливый конь каджита все-таки догнал его кобылу. Олес повернул голову. Скакуны поравнялись, и кот вновь достал свой кинжал. Положение казалось практически безнадежным, но Олес решился на отчаянный шаг. С громким криком он потянул за поводья, направляя свою лошадь прямо на каджита. Скакуны столкнулись плечами, и юноша попытался стащить опешившего кота из седла. Тот отмахнулся кинжалом, на этот раз попав Олесу по лицу. Парень закричал еще громче, пугая лошадей, и наудачу ударил кулаком. Удар достиг цели: голова каджита резко мотнулась в сторону, а поводья выскользнули из его руки. Заметив это, Олес вновь направил свою кобылу прямо на вражеского коня. Лошади сшиблись еще раз, а потерявший поводья кот вылетел из седла. Юноша от души хлопнул коня по крупу, и тот припустил еще быстрее, не оставляя каджиту никаких шансов догнать Олеса.

Добравшийся до Бравила Олес являл собой жутковатое зрелище. Его одежда пропиталась кровью, лицо оказалось обезображено длинным и глубоким порезом — последний удар кинжала разрубил юноше нос и пропорол щеку. Даже старый ночной стражник при воротах, многое повидавший на своем веку, вздрогнул, когда окровавленный парень выскочил из темноты на взмыленной лошади. По-настоящему испугаться, впрочем, стражник не успел. Остановив кобылу, юноша смог только прохрипеть: "По-мо-гите", после чего кулем вывалился из седла, подняв в воздух дорожную пыль, и потерял сознание.

Три-Стрелы был в ярости. Юнец обставил его! Унизил! На счету каджита была уже не одна загубленная жизнь, но ни одна из жертв не сопротивлялась так, как этот Олес из Бланкенмарша. Каджит слил кровь из полости кинжала в склянку. Рыбьему Черепу будет все равно, жива жертва или нет, когда он получит желанную кровь, а в Бравиле легко можно исправить свою оплошность. В любом случае, Олес не жилец. Успокоив себя такими мыслями, кот вытащил свиток с заклинанием скорости, которое планировал наложить на лошадь, и вслух прочитал его. Бегом до Бравила оставалось не более пяти миль.

— Значит, даже так, — Рашег почесал гладко выбритый висок. — Если все, что ты рассказал нам, правда, то Рыбий Череп готовит нечто грандиозное.

Они сидели за столом — орк, Ги и Леста. Двое младших некромантов копались в книгах, выискивая описание ритуалов, для которых могли потребоваться кровь и поддержка даэдрических принцев.

— Это я и сам понял, — ухмыльнулся Ги. — Но я никак не возьму в толк, зачем ему резать всех на своем пути.

— Таэлиана — ради книги его исследований, — пояснил некромант. — В Гильдии утверждают, что все бумаги чернокнижника исчезли.

— А дядю? — подняла глаза Леста.

— Думаю, ради даров Клавикусу Вайлу. По сути, оба этих злодеяния — не больше, чем ограбления. Рыбьему Черепу требовались определенные вещи, и он их получил. Таким вот способом.

— Тогда, — вставил Ги, — не совсем понятна история с парнем, который доставил Черепу меч. Его-то за что убивать?

— В этом и есть основная загадка, — Рашег устало вздохнул. — Равно как и то, почему никто не попытался этой же ночью избавиться от тебя.

— Кроме нас, — улыбнулась Леста.

— Не шути так больше, — бретонец притворно погрозил ей пальцем. — Давайте лучше подумаем. Выходит, Олес, тот парень, что сейчас, небось на полпути к своей деревне, чем-то показался важнее — или опаснее — Рыбему Черепу. Я думаю, это как-то связано с его отцом, которого он все равно не знает.

— Его отца знает только Рыбий Череп, — пожал плечами Рашег. — Ну, и Клавикус Вайл, конечно. Поэтому если ты, Ги, хочешь разгадать его загадку, то тебе поможет только сам аргонианин.

— Отличные перспективы, — мрачно ухмыльнулся волшебник. — Но делать действительно что-то надо. Тем более, Череп в любой момент может вспомнить и о моем существовании и отправить головорезов по мою душу.

— Именно. Надеюсь, я помог тебе? Сейчас еще посмотрим по ритуалам, — некромант встал со стула и пошел смотреть на результаты поиска своих учеников.

— Извини, что заподозрила тебя, — Леста положила ладошку поверх руки бретонца. — Дядя был мне очень дорог, и я жалею, что так и не примирилась с ним.

— Мы все ошибаемся, — Ги поднял ее руку и поцеловал. — Но изменить можем далеко не все, что натворили.

— Ну да, — кивнула девушка.

— Продолжишь семейное дело?

— Наверное. Устрою в доме лабораторию вроде этой, и наша группа переедет туда. Но сначала отомщу за дядю.

— Что?

— Именно, — верно угадала мысли волшебника Леста. — Я пойду с тобой и найду того, кто виновен в смерти дяди. И убью его, конечно.

— Ты с ума сошла, — разволновался Ги. — Ты даже не представляешь, что такое Рыбий Череп! Мне будет гораздо проще разобраться во всем этом, если тебя не будет рядом!

— Я не спрашивала, будет ли тебе легче.

— То есть, ты хочешь погубить нас обоих? — хмыкнул бретонец. — Поверь, лучше сразу же зарезаться и пойти на опыты твоим друзьям, чем попасться Черепу.

— Вот и зарежься, — Леста упрямо скрестила руки на груди, — а я пойду одна. Или живи — и пойдем вместе.

— Боги, женщина! — взвился Ги. — Твое упрямство уже заставило жалеть о дяде, а ты так ничему и не научилась!

— А ты собрался меня учить? — зарычала девушка.

— Надо будет — и хворостиной отстегаю, Дагон тебя дери! — Ги перегнулся через стол, и они уперлись друг в друга лбами. Оба были на взводе, и бретонец кожей ощущал исходивший от Лесты гнев.

— Эй, — прервал их спор Рашег. — Ги, подойди сюда. Я нашел кое-что.

Волшебник рывком вскочил на ноги и подошел к некроманту. Тот держал в руках какой-то фолиант, страницы которого порыжели от старости.

— Что это?

— "Инвокации к Обливиону" Сарестиса Телваннийского, — объяснил орк. — Сарестис был одним из первых имперцев, служивших данмерам из дома Телванни. Вместе с темными эльфами он изучал даэдрическую магию и, в частности, создание отдельных планов Обливиона.

— Это безумие, — уверенно заявил Ги.

— Не совсем. Обливион действительно очень гибок и изменчив. С помощью лордов даэдра можно на самом деле создать свой план. Небольшой, конечно, и неустойчивый, но все же. Именно в таком самодельном плане томился Император во время правления Йагара Тарна.

— Хорошо. Но какое отношение это все имеет к Рыбьему Черепу?

— Читаю вслух, — Рашег уткнулся в книгу. — "Благоприятнее же прочих обратиться к принцу, рекомому Клавикус Вайл, ибо за обширные дары готов он в деле созидания помощь оказать...", дальше в том же духе, а потом вот, смотри: "...даров помимо, кровь существа, с Обливионом узами связанного, Клавикусу Вайлу потребна. Ибо хоть и велика власть его, но границы миров лишь с помощью общей крови рушить он умеет".

— Какой у него витиеватый язык, у этого Сарестиса.

— Это перевод. Он писал на даэдрическом языке, — улыбнулся некромант. — Но суть ты уловил, верно? Отец твоего Олеса — даэдра. Ну, если моя теория верна. Все остальное вполне сходится.

— Час от часу не легче! — Ги обхватил голову руками. Сын даэдра. Как раз то, чего не хватало для полного счастья!

— Я могу ошибаться, — Рашег захлопнул "Инвокации к Обливиону" и поставил книгу на полку.

— Да вряд ли. Слишком уж похоже на правду все остальное. Поговорить бы еще раз с этим Олесом, — с досадой произнес бретонец.

— Если он еще жив, конечно.

— Думаешь, Череп не отступится?

— Нет, конечно, — с уверенностью сказал орк. — Он прекрасно знает, куда направился Олес, что ему нужно и кто он такой. Кровь полудаэдра-получеловека, возможно, даже лучше для него, чем просто даэдрическая. Сарестис ясно пишет, что общая кровь лучше рушит барьеры между мирами. Так что считай, некоторое время, пока головорезы Черепа катаются в Бланкенмарш и обратно, у тебя есть. А потом аргонианин будет открывать свой собственный план.

— Ахинея какая-то, — Ги даже засмеялся. — Неужели план Обливиона так просто создать? Ну не верится мне. Тарн был гениальным боевым магом, а кто такой Рыбий Череп? Бандит, да, но не маг.

— Я думаю, Рыбий Череп тоже на удочке у Клавикуса Вайла. Это Вайлу нужно зачем-то открыть новый план, вот он и использовал сразу и Черепа, и Олеса.

— Да, так логичнее, — вынужден был согласиться бретонец. — Хотя... Что это меняет? Мне все равно придется лезть в самое пекло.

— Ты можешь просто плюнуть на все это, — предложил Рашег.

— И быть зарезанным по приказу Черепа? Нет уж, спасибо. Кроме того, твоя лучшая ученица, — Ги кивнул в сторону Лесты, так и не вставшей из-за стола, — лезет сражаться с аргонианином лично. Так что я готов рискнуть.

— Как знаешь, — пожал плечами некромант.

— Кстати, о Лесте, — бретонец попросил орка нагнуться и что-то прошептал ему на ухо. Рашег утвердительно хмыкнул. — Вот и славно.

— Ну что ж, удачи тебе, Ги, — некромант протянул бретонцу руку, и тот пожал ее. — Надеюсь, ты к нам еще заглянешь.

— А уж как я на это надеюсь! — усмехнулся волшебник.

Бретонец подошел к лестнице и начал подниматься. Он не оглянулся, когда сзади раздался звонкий девичий визг и свистящий звук парализующего заклинания. Последним, что он услышал, покидая логово некромантов, был ласковый голос Рашега: "Я сниму заклятие, как только все кончится. Поверь, мы с Ги желаем тебе блага".

Отдав Рыбьему Черепу склянку с кровью и получив за нее обещанную сумму, Три-Стрелы направился в убежище "Ветров пустынь". Следовало уладить все проблемы с Полхвоста, после чего можно было спокойно набирать новую команду и продолжать уже с ними. Жаль, конечно. Полхвоста и Сквозняк были достойными напарниками, но открытого бунта, который бывший повар устроил в комнате Таэлиана, Три-Стрелы простить не мог.

Из лачуги приятно потягивало жареным мясом. Видимо, Полхвоста опять корпел над каким-нибудь блюдом. Три-Стрелы рывком отворил дверь и зашел в хижину.

— Садись, — донесся до него голос Полхвоста. — Я мигом.

— Ага, — Три-Стрелы устроился на стуле. Запах мяса действительно был потрясающий, и каджит даже слегка пожалел, что Полхвоста придется убивать.

— Вот и я, — бывший повар показался из смежной комнаты. В руках у него был сплюснутый котелок.

— Что там Сквозняк?

— Жив, — расплылся в широкой улыбке Полхвоста, накладывая мясо в тарелку Трех-Стрел. — Лекарь, которому мы его оставили, позвал священников Девяти, и они вместе вытянули его. Я пообещал пожертвовать часовне всю выручку за убийство Таэлиана.

— Ясно, — буркнул главарь, набивая лакомством рот. — Кстати, о выручке. Рыбий Череп отдал мне все до септима, я оставил твою долю в его игорном доме, у Р"Шадда. Можешь забрать.

— Непременно, — Полхвоста сел напротив Трех-Стрел, некоторое время помолчал, затем возобновил беседу. — Хорошо ли мясо?

— Пища богов, — оценил каджит, глотая очередной кусок.

— Я рад, что тебе нравится, — улыбка повара стала еще шире. — Всегда приятно полакомиться перед мокрым делом, не так ли?

— О чем ты? — насторожился Три-Стрелы. — Ты знаешь о крестьянине из Бланкенмарша?

— Слыхом не слыхивал.

— Тогда о каком еще мокром деле ты говоришь?

— Не держи меня за идиота, Три-Стрелы, — Полхвоста медленно провел когтем по столу, оставляя на деревянной поверхности глубокую борозду. — Я не вчера родился, так что знаю, зачем ты пришел.

— Умный стал, да? — зло сощурился главарь. — Да еще и так спокойно говоришь об этом?

— У меня был достойный учитель.

— Благодарю за комплимент, — Три-Стрелы потянул из ножен кинжал. — Но ты сам понимаешь, что против меня у тебя нет шансов.

— Не было, — поправил Полхвоста. — До сего момента.

— Посмотрим, — главарь вскочил из-за стола, готовясь броситься на повара, но ноги его подкосились, и он рухнул на бок, сбив стул и выронив кинжал.

— Никогда не стоит недооценивать поваров, — Полхвоста, не торопясь, выпрямился, подошел к Трем-Стрелам, аккуратно поднял упавший стул и сел на него, склонившись над поверженным главарем. — Ты уже не можешь говорить, не так ли? Яд делает свое дело быстро и безжалостно, в этом он чем-то похож на тебя.

— Сквозняк тоже так считает, — раненый каджит появился из той же комнаты, где был Полхвоста. — Сквозняк пришел посмотреть на агонию Трех-Стрел.

Главарю оставалось только бешено вращать глазами. Нестерпимо хотелось закричать, вскочить на ноги и вонзить клыки и когти в этих жалких трусов, которые посмели отравить его и глумиться над его беспомощностью.

— Садись, Сквозняк, — Полхвоста уступил место на стуле раненому, а сам присел на корточки перед Тремя-Стрелами. — Если тебе интересно, то действие этого яда невозможно остановить. Через полчаса он остановит дыхание Трех-Стрел. Умирать Три-Стрелы будет мучительно.

— Это достойная месть за предательство, — Сквозняк пнул распростертого на полу главаря ногой.

— Согласен. Мы были "Ветрами пустынь", а ты предал все наше дело, — повар за гриву поднял голову Трех-Стрел так, чтобы он видел Сквозняка. — За горсть монет и безопасность собственной шкуры ты захотел убить своего брата и друга. Как мог ты так низко пасть? Как мог ты явиться сюда с той целью, чтобы убить еще и меня? Ты не ответишь и не оправдаешься уже никогда. И я надеюсь, что это сделает твои предсмертные муки еще сильнее.

— Сквозняк устал. Опять шов болит. Сквозняк пойдет и приляжет.

— Иди. Я посижу с Тремя-Стрелами. Позвать тебя, когда яд сделает свое дело?

— Сквозняк не хочет больше видеть Трех-Стрел, — покачал головой раненый, выходя из комнаты.

— Ушел, — вздохнул Полхвоста. — Да и я как-то не настроен больше терять с тобой время. Знаешь что, пожалуй, я подарю тебе кое-что в знак всех тех лет, что мы были "Ветрами пустынь".

Три-Стрелы увидел, как Полхвоста поднимает с пола кинжал. Повар деловито вытер оружие о штаны, затем подошел к парализованному главарю и быстрыми умелыми движениями рассек ему вены сначала на одной руке, затем на другой.

— Так ты умрешь чуть быстрее, — Полхвоста бросил кинжал возле Трех-Стрел. — Но ненамного. Так что лежи и наслаждайся.