Демон. Книга 2. "Шаг в преисподнюю"

'Твоя школа!' — проиграв ей очередной бой, возмущался Семенов. — 'Я отказываюсь понимать логику передвижений ее звена!'

С увеличением количества подконтрольных бортов предсказуемость перемещений ее машин становилась все выше и выше, и с шестью бортами она становилась на редкость легкой мишенью. Если, конечно, не забирала себе еще и управление щитами: пробить их не получалось даже у меня. И 'легкая мишень' из шести машин, закрывшись защитными полями, превращалась в неубиваемого тихохода.

Упражнение 'номер три' — работа с этими самыми щитами в ее фирменном стиле — давалось только мне и Форду. Правда, в самом начале тренировки и максимум в течение получаса. Потом концентрация на каждом из щитов становилась все слабее, и где-то на сороковой минуте и я, и Гарри переставали понимать, с какого корабля стоит снимать 'лишнюю' мощность, а с какого — нет. Впрочем, уровень овладения техникой постепенно рос, и каждая следующая тренировка оказывалась продуктивнее предыдущей...

— Ну вот, начинается... — услышав программу на сегодня, притворно вздохнул Семенов. — Да, Викки, не стоило тебя вчера спасать... Однозначно...

Глава 12. Ирина Орлова.

Сразу после возвращения из системы Велинды Вик, забыв про все и вся, унесся к Ридли. А я, поручив заботам Вильямс начинающую осваиваться в 'новой игре' Линду, решила отправиться в 'Подкову'. Отдохнуть. Изображать парадно-выходной вид было лениво, поэтому, ополоснувшись в душе, я ограничилась майкой и брюками от тренировочного комбинезона. И, кое-как высушив волосы, выбралась из казармы.

Погода стояла просто чудесная — двадцать семь градусов тепла по Цельсию, ветер в два метра в секунду и абсолютно чистое небо. Видимо, поэтому добрая половина свободных от тренировок и полетов Беккеровских Оборотней стояла на улице, греясь под лучами медленно опускающегося к горизонту светила.

Ответив на приветствия тех, кого еще не видела, и, отказавшись от десятка предложений подвезти, я лениво поплелась по направлению к зданию бара. Резонно рассудив, что легкая прогулка в такую погоду однозначно лучше, чем полет на 'Капле'. А я никуда не тороплюсь.

В 'Гнутой Подкове' было многолюдно: кроме десятка наших соседей по казарме и ребят из свободной смены 'четверки', там отдыхало человек двадцать парней из подразделения обслуживания космодрома, где-то столько же офицеров планетарной пехоты и добрая половина экипажа 'Посейдона'. Однако столик в дальнем от двери углу помещения, облюбованный нами еще в первые посещения заведения Толстого Тэда, оказался не занят: с некоторых пор он считался нашим. И все попытки его оккупировать быстренько пресекались. Причем даже не хозяином, а обычными завсегдатаями: фразы 'здесь отдыхают Демоны' хватало, чтобы остудить пыл самых отвязных новичков. Естественно, мы не возражали — знать, что в баре всегда есть где примоститься, было приятно. Зато к постоянным попыткам отдыхающих там ребят оплатить наши счета мы относились крайне негативно. Так же, как и к нежеланию Тэда брать с нас деньги за что бы то ни было. Кстати, эту войну с хозяином 'Подковы' мы выиграли с большим трудом. И только после того, как догадались заявить, что если он продолжит на этом настаивать, то мы просто перестанем у него появляться. И будем питаться где-нибудь еще. Однако, согласившись с этим аргументом, хитрить он не перестал. И периодически пытался 'забыть' вписать в счет то или иное блюдо или пару бокалов напитков. Каждый раз жутко расстраиваясь, когда его на этом ловили.

Зато убедить завсегдатаев, что вставать при появлении в баре любого Демона не надо, мы так не смогли — в каком бы состоянии не находились отдыхающие, увидев, что кто-то из нас появился на пороге, звучала команда 'Офицеры, смирно!'. И через мгновение посетители бара замирали лицом к входным дверям. И к тому, кто там находился.

Вот и сегодня, стоило мне окунуться в полумрак 'Подковы', как раздался слитный грохот отодвигаемых кресел, и в помещении установилась мертвая тишина...

— Всем доброго вечера! — улыбнулась я. — Рада вас видеть...

Увидев, что я в хорошем настроении, посетители засияли и наперебой принялись со мной здороваться.

Отвечая на рукопожатия и похлопывания по плечу, я с трудом добралась до своего любимого места, и, опустившись в кресло, подмигнула оказавшемуся рядом Тэду:

— Литр апельсинового сока и шоколадное мороженное...

— Как прошел день? — утвердительно кивнув, поинтересовался хозяин заведения. — Опять прыгали к Циклопам?

— Угу... — 'сарафанное радио' базы работало чуть ли не быстрее, чем мыслесвязь. Стоило нашим кораблям уйти в гипер, как диспетчеры Башни сообщали об этом своим друзьям, те — кому-нибудь еще, и через какие-то минут десять чуть ли не весь Лагос принимался активно обсуждать место, в которое мы, по их мнению, собрались, и сколько новых Циклопов будет нанесено на обтекатели 'Кречетов' после нашего возвращения. Если верить рассказам Тэда, то с каждым часом нашего отсутствия настроение жителей планеты все ухудшалось и ухудшалось. И где-то через сутки всегда превращалось в замогильное — диспетчеров Башни и Ключей дергали чуть ли не каждую минуту, интересуясь, не появились ли мы на экранах системы дальнего обнаружения и действительно ли они не слышали, куда именно мы собирались. Настроение падало даже у командиров кораблей Шестого флота: сразу же после нашего ухода в системе объявлялась десятиминутная готовность, а число патрулей, барражирующих за орбитами Лагоса-шесть, удваивалось...

— Судя по твоему настроению, слетали неплохо? — зачем-то протерев рукавом и без того идеально чистый столик, поинтересовался Тэд.

— Да. Можно сказать и так... — улыбнулась я. — Можешь сообщить своему юному бухгалтеру, что на машине его любимого Большого Демона скоро появится еще четыре Циклопа...

— Бухгалтер тут... — мой собеседник рассмеялся и кивнул головой в сторону стойки бара. — Чем-то здорово озабочен и пытается сообразить, можно ли к тебе подойти...

— Буду рада с ним побеседовать... — искренне ответила я. — Только, боюсь, одной порции мороженного для серьезной беседы с твоим сыном будет маловато. Тащи две...

Томми, появившийся из-за стойки буквально через секунду после того, как за нее зашел его отец, выглядел на редкость хмурым. Добравшись до моего столика и поздоровавшись, он деловито уселся в свободное кресло, и, мрачно сдвинув брови к переносице, пристально посмотрел мне в глаза:

— Тень! Я могу поговорить с вами, как мужчина с му...женщиной?

— Да, конечно... — почувствовав, что мальчишку беспокоит что-то серьезное, я постаралась не улыбаться.

— Помните нашего директора? Ну, тот тип, который пытался объяснить Большому Демону, что без чьего-то там разрешения говорить с нами нельзя?

— Конечно, помню! На редкость гнусный тип... — вздохнула я.

— Так вот, он ведет уроки физики. В старших классах... — угрюмо пробормотал Томми. — И старший брат Лизы рассказал ей, что позавчера он распинался про какие-то силы, действующие на... В общем, эту тему я еще не проходил... — почувствовав, что не может объяснить того, что не понимает, мальчишка покраснел и сжал кулаки. — Короче, он иллюстрировал действие этих силы на примере 'Кречета' Гашека. И сказал, что если бы Яков не трепался с друзьями, а просто захотел, то легко сбил бы боеголовку, которая упала на Нью-Бирмингем. И что мощности двигателей его 'Кречета' вполне хватало для совершения поворота нужной крутизны...

У меня потемнело в глазах. А потом закололо в суставах пальцев...

— Тень! Тень!! Тень!!! — заставить себя среагировать на перепуганный голос мальчишки оказалось неимоверно тяжело. Тем более, что я рефлекторно впрыснула в кровь 'коктейль' и ушла в состояние замедленного времени.

— С вами все в порядке? — увидев бледное пятно лица Томми, размахивающего руками перед моим животом, я вдруг сообразила, что стою... и медленно опустилась обратно в кресло.

— Да. В порядке. Извини...

— Вы сломали стол... — показав глазами на смятую пластиковую поверхность, на которой отпечатались следы моих пальцев, мальчишка тоже сел на свое место, и, виновато опустив взгляд, в полголоса пробормотал: — Простите! Я не должен был вам этого говорить...

— Нет. Ты все сделал совершенно правильно, малыш! — стараясь говорить спокойно, буркнула я. — Смотри сюда...

Увидев виртуальный экран, развернувшийся над моим коммом, Томми мгновенно вылетел из своего кресла, и, оббежав изуродованный стол, замер рядом с моим плечом.

— Это запись того боя в атмосфере так, как ее видим мы на экране своего шлема. Вот эти метки — наши 'Кречеты'... Это — торпеды Циклопов... Вот тут их боеголовки начинают делиться... — рассказывая о том бое, я иллюстрировала каждое свое слово кусками записей. И не сразу заметила, как вокруг моего столика образовалась стена из превратившихся в слух людей.

— Видишь, вот метка той боевой части, о которой говорил ваш... ублюдочный директор... — еле сдержав рвущийся наружу мат, пробормотала я. — А эта полоска показывает состояние здоровья пилота. В данном случае — Яши. Когда она зеленого цвета — с ним все нормально. Если желтая — он находится близко к пределу возможностей своего организма. Красный цвет означает, что в любую секунду он может потерять сознание от перегрузок...

— Зеленый? Полоска же все время в красной зоне! — подал голос кто-то из толпы. — Как он летал?

— Вот как... — я вывесила еще один экран, и вывела на него изображение лица Гашека так, как его видел Семенов в своем шлеме. Красные, полопавшиеся от запредельных перегрузок склеры; набухшие веки, оттянувшиеся вниз; следы от струек крови, вытекающей из носа и ушей, из-за постоянной смены векторов тяги исполосовавшие все его лицо. — По-твоему, он тут болтает с друзьями?

— Мишка так ему и сказал, мол, Демоны сделали все, что могли. А Бланж рассмеялся: 'Это законы физики, и ваше мнение против них — как замок из песка — против урагана'... — подключившись к своему комму, процитировал директора Томми.

— А он у вас поэт, однако... — злобно спросил кто-то из пехотинцев. — Как, говоришь, его фамилия?

— Бланшетт... — услышав угрозу в голосе стоящего за его спиной здоровяка, мрачно улыбнулся мальчишка.

— Смотри, что такое законы физики... — поколдовав над коммом, буркнула я. — Вот это — виртуальная модель того виража, о котором говорил ваш Бланж. Смотри, эта точка — момент завершения Яковом атаки на предыдущую БЧ. Допустим, он мгновенно соображает, куда надо лететь дальше. И сразу же поворачивает к той, которая упадет на Нью-Бирмингем. Вот тут пропишем время, необходимое боеголовке, чтобы долететь до точки взрыва. Итак, делим расстояние, на котором в данный момент находится 'Кречет' на это время и получаем необходимую скорость. Итак, вводим ее в модель и смотрим на полоску состояния. Цвет видишь?

— Черный! — хором произнесла добрая половина зрителей.

— Угу. Допустим, что перед поворотом мы проворачиваем машину вокруг своей оси. Ну, чтобы перегрузка как можно меньше действовала на пилота. И даем тягу на эволюционники только потом...

— Все равно черный... — вздохнул Томми.

— Это значит, что пилот уже мертв... — кивнула я. — А теперь смотри на противоракеты его машины. Запускаем их, скажем, после окончания поворота на автопилоте. Представляя, что он не пожалел своей жизни и перед смертью задал им управляющую программу...

— Все равно не успеют! — бросил кто-то из Оборотней. — Не хватит мощности движков...

— Угу... — вздохнула я. — Что бы не говорил ваш директор, шансов сбить ту БЧ у Яши было не больше, чем у твоего папы. Броском первой попавшейся бутылки из-за стойки бара...

— Я так и знал!!! — мальчишка подпрыгнул на месте, и, прищурившись, пробормотал: — Ну, смотри, Бланж, завтра тебе придется туго...

— Да. Именно так... — я потрепала его по белобрысой голове, и, подхватив на руки, посадила на свое колено: — Только не от вас. Завтра мы сами его навестим. И проведем урок по прикладной физике. С практическим пилотированием корабля в условиях действия предельных перегрузок...

Сначала заржали пилоты. Потом — ребята из 'четверки'. Чуть позже к ним присоединились что-то сообразившие пехотинцы, а последним захохотал Тэд. Томми, ошалело повертел головой, не понял причины их смеха, и, растерянно улыбнувшись, спросил:

— А это ему точно не понравится?

— Еще как!!! — не переставая гоготать, пообещал ему невесть откуда взявшийся рядом с моим столом Беккер. — Слышал про трудотерапию а ля Орлова? Ну, для журналистов?

— Это когда уроды, которые писали всякие гадости про Демонов, двое суток работали в горячей зоне? — несмело поинтересовался Томми.

— Да!

— Слышал! Тень — молодец! И будь я на ее месте, придумал что-нибудь в этом же духе! — воскликнул мальчишка.

— Так вот, завтрашний урок для твоего директора будет еще похлеще! — пообещал ему капитан. А потом, повернувшись ко мне, с улыбкой поинтересовался: — Ириш! Кинешь мне телеметрию со своего 'Кречета'? Уж очень хочется посмотреть на его лицо...

— А можно еще и на большой экран, скажем, сюда, в 'Подкову'? — умоляюще посмотрел на меня какой-то пехотинец. — Правда, его тогда придется вывесить снаружи...

— Зачем? — удивился Толстый Тэд.

— Потому, что перед ним соберется ВЕСЬ гарнизон. А те, кто на боевом дежурстве, умрут от зависти... — совершенно серьезно ответил лейтенант...

...Перед севшим на стоянку школы 'Кречетом' мгновенно собралась толпа. Причем если на лицах торопливо идущих к кораблю учителей в основном читались негативные эмоции, то дети, видимо, посвященные Томом в суть предстоящей экзекуции, не скрывали довольных улыбок.

Дожидаться господина Бланшетта мне пришлось сравнительно недолго: сальное, забывшее о том, что значит понятие 'мужчина' создание, семенящее со стороны центрального входа школы, издалека надуло щеки, и, растолкав толпу крайне довольных моим прилетом учеников, ...зашипело от боли в животе:

— Ой! Что вы себе позволяете?!

— Простите! — убрав палец от его пузика, покаялась я. — Испугалась, что вас хватит удар... Хотя... если верить законам физиологии, то такие, как вы от избытка воздуха в легких не умирают.

— Вы это о чем? — взвизгнул не понимающий, что происходит, мужчина.

— В общем-то, ни о чем... — пожав плечами, я подняла с земли пластиковую упаковку с 'Воином' и протянула ее своему будущему второму номеру: — Одевайте.

— Что это такое? — удивился он.

— Стандартный общевойсковой скафандр. Чуть похуже, чем мой, но, в принципе, сгодится...

— Зачем мне скафандр? — побледнел мужчина.

— Полеты в армейских машинах без средств индивидуальной защиты строго запрещены... — объяснила я. И, слегка нахмурив брови, добавила: — Не артачьтесь. Одеть придется все равно...

— Я не собираюсь никуда лететь... — отступив на пару шагов, взвизгнул директор школы. — Что это вы тут придумали?

— Собираетесь... — я сделала шаг вперед, и, схватив его за шкирку, пару раз встряхнула: — Итак, говорю в первый и последний раз. Сейчас вы одеваете на себя скафандр и МОЛЧА лезете в мой истребитель. А потом мы с вами проведем ПРАКТИЧЕСКУЮ работу по изучению последствий предельных ускорений на организм пилота боевой машины. Дабы подтвердить или опровергнуть выдвинутые вами тезисы. Не заставляйте меня злиться: вы В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ОКАЖЕТЕСЬ В МАШИНЕ. В сознании или без. А то, что вы можете мне сейчас сказать, я представляю. И плевать хотела на ваши угрозы и будущие жалобы начальству. А так же на заявления в МБ, суд и даже в Комиссию Присоединившихся Систем. Поэтому закройте рот и марш одеваться...