Счастье для Некроманта или божественная демонология

— Можешь не рассказывать. Я часто тренируюсь с ним.

— Да? А мы почти никогда не пересекаемся с тобой.

Кажется, сказано было с легкой обидой, но Франц предпочел ее не заметить. Не объяснять же парню, что он старается свести эти "встречи" к минимуму из-за двух моментов. Во-первых, боялся выдать свои "способности", а во-вторых, смотреть на разгоряченного юношу, изгибающегося, словно тростинка, причем только смотреть, не было никаких сил. Каждый раз после такого приходилось выходить в город, "развеяться".

Чтобы уйти от этой неоднозначной темы, Франц спросил:

— Как ты вообще? Сегодня на тебя свалилось столько информации.

— Да уж. Но... мне почему-то стало легче. Я хоть понял, что не сумасшедший.

— У тебя просто редкий дар. А как тебе Эдвард? Ты согласен с ним заниматься?

— Я же уже сказал, что да.

— Но вдруг появились какие-то опасения?

— Нет. Он очень необычный мужик! И было так интересно, когда он меня проверял!

"Какой же еще мальчишка!" — подумала одна часть души Франца, в то время как другая выдала ощутимый укол ревности. Пришлось сморгнуть, чтобы на лице ничего не проявилось, и только потом сказать:

— Хорошо. Но помни, что можешь все равно обращаться ко мне с любой проблемой.

— Спасибо.

Постепенно жизнь вошла в привычное русло. Почти. К занятиям с Эдвардом Тадеуш отнесся столь же ответственно, как и к обычной учебе. И скоро стал делать первые успехи.

Подобное рвение радовало Франца, но следовать совету друга и рассказывать о себе он не спешил. Сначала желал дать возможность юноше пообвыкнуться с даром, все обдумать. А потом... Ведь так сложно найти повод, чтобы поведать то, что не хочется...

К счастью или нет, но Тадеуш заговорил об этом первым. К этому моменту парень уже безоговорочно доверял опекуну, на которого смотрел едва ли не с обожанием.

Они в тот день как раз возвращались с прогулки по городу. Был конец лета, и Франц сам затащил парня в магазины. Скоро опять начнется учеба, и ему необходимо обновить гардероб. Тадеуш был еще в том возрасте, когда за лето можно просто из всего вырасти.

Лайнел как раз распоряжался, чтобы машину отогнали в гараж, а покупки отнесли в дом, когда юноша, перед этим внимательно разглядывая телохранителя, осторожно тронул Франца за руку и спросил:

— Мы можем поговорить?

— Конечно! Пойдем в дом или прогуляемся по саду?

— Давай по саду, — находиться в помещении в такой чудесный день совершенно не хотелось.

— Хорошо, идем.

Сад походил на небольшой ухоженный лес. С безупречными дорожками, цветниками и даже фонтаном. Но Тадеуш облюбовал кованную скамейку под раскидистой ивой, создающей ощущение шалаша. Парень вообще не любил яркого солнца. Быстро обгорал, да и слепило оно слишком чувствительные глаза.

— Так о чем ты хотел поговорить? — осторожно поинтересовался Франц, касаясь плеча воспитанника.

— Не знаю, наверное, это опять ерунда или глупость.

— Неважно. Рассказывай.

— Понимаешь, я иногда вижу странное. Эдвард рассказывал мне о "Сером зрении", но я не знаю, оно ли. А когда спросил у него, тот велел начать расспросы с тебя.

У Франца невольно сердце сжалось. Вот подозрения и стали реальностью. Дождался! Чтобы не выдать себя, пришлось поинтересоваться:

— И что ты видишь?

— Разное. Но нечеткое, как призраки. Например, я иногда вижу, как за Лайнелом следует призрачный волк. У Эрмины проступают какие-то странные глаза, а ты...

— Что я? — Франц старался подбодрить парня, и очень надеялся не выдать собственной тревоги.

— У тебя тоже иногда глаза становятся странными, словно вокруг зрачка появляется еще одно кольцо. Алое. И на голове проявляется что-то странное, а за спиной очертания перепончатых крыльев. Но я вижу это какие-то секунды, и сложно понять...

Парень затих, и так они помолчали с минуту наверное. Потом Франц убрал руку с его плеча и нарочито спокойно ответил:

— Это и есть "Серное Зрение", только оно еще не развернулось в полную силу. Ты видишь вторую суть людей.

— Но как же?

— Дело в том, что ни я, ни Лайнел, ни Эрмина не являемся людьми в полной мере.

Юноша недоверчиво посмотрел на опекуна, но, видимо, увидел нечто, подтверждающее его слова, так как спросил:

— Как?

— Ты же сам замечаешь необычное. Лайнел — оборотень, и тень зверя, которую ты видишь, его собственная. В Эрмине кроме человеческой, течет и кровь гарпии. Помимо прочего она даже сохранила возможность перевоплощаться, но это требует огромных усилий.

— А... ты?

— Я тоже полукровка. Наполовину человек, наполовину демон.

— Демон? Разве это возможно?

— Ты же можешь быть Некромантом, — одними губами улыбнулся Франц.

— И тот облик, он твой настоящий?

— Они оба настоящие. Мне нет надобности перекидываться. Но да, во мне больше от демона, так как им была моя мать.

— Она жива?

— Да. Но мы не можем видеться.

— Почему?

— У демонов договор с... другими силами. Они не могут ходить сюда и в свой мир бесконтрольно. Моя мать и так обошла правила, когда родился я. Она надеялась, что во мне будет еще больше от ее народа, и я смогу жить в ее мире, но не получилось.

— Там было так плохо?

— Нет, просто воздух другого состава. Я бы там задохнулся, едва расставшись с детством. Поэтому мать отправила меня сюда.

— Сочувствую.

— Да я не переживаю. Просто получилось, как получилось, — отмахнулся Франц. — Человек и демон во мне вполне себе уживаются. И тот призрачный образ — я его не принимаю. Не хочется настолько перестраивать организм. Вот глаза могут меняться, да.

— Я видел. Словно еще одно кольцо вокруг зрачка. Алое. Ты поэтому очки носишь?

— Да. Они отлично маскируют.

— Понятно.

Тадеуш задумался о чем-то своем, наверное, пытался осмыслить услышанное. Франц не трогал его какое-то время, но когда пауза затянулась, осторожно спросил:

— Ты шокирован.

— Нет. Удивлен скорее. В самом деле, глупо испытывать шок, что существуют не только колдуны, но и полный спектр нечисти. Думаю, я привыкну, как привык к остальному.

— Хорошо. И не стоит нас опасаться. Повторюсь, какими бы ни были наши способности, мы не причиним тебе вреда.

— Ну, знаешь, если вы за год мне ничего не сделали, то глупо подозревать всякое сейчас.

— Ты всегда был очень умным, — Франц позволил себе потрепать парня по волосам. Тот не отстранился. Только замер, словно боялся спугнуть, и тихо спросил:

— А ты всегда знал, что я, ну... Некромант?

— В какой-то мене. Я чувствовал в тебе силы, которых не бывает у простых людей.

— Поэтому меня и приютил?

— Поэтому тоже, — согласился Франц, но не спешил пояснять, что скрывается за расплывчатым "тоже".

— Ясно.

— Разве тебе плохо здесь?

— Нет, мне хорошо, очень!

Похоже, оба решили сегодня кое-что не договаривать. Франц был не в том настроении, чтобы настаивать. Да и пора было возвращаться в дом.

Узнав, что их "тайны" раскрыты, и Лайнел, и Эрмина вздохнули с облегчением. Никто и не думал упрекать за это. К тому же, если Тадеуш будет знать, с кем имеет дело, то сможет научиться куда большему.

То, что парень узнал, вовсе не стало для него трагедией. Наоборот, он теперь чувствовал себя спокойнее, так как убедился, что вовсе не сходит с ума, и все так и должно быть.

А вот Франца столь спокойное отношение насторожило. Он даже сделал "звонок другу", но Эдвард его лишь на смех поднял, посоветовав:

— Отстань от парня. Как он, по-твоему, должен был "правильно" прореагировать? Забиться в истерике? Он Некромант, не забывай. Для него все возможно.

— А запоздалой реакции быть не может?

— Он же не псих. И от тебя не отвернулся, скорее наоборот.

— В смысле?

— А вот сам и подумай. Мальчик взрослеет.

На этой многозначительной фразе Эдвард положил трубку, оставив Франца наедине со своими мыслями, которые буквально пустились вскачь. Благо он смог их быстро обуздать. Пользоваться юношеской наивностью, по меньшей мере, недостойно. И у демонов есть законы чести.

Но юность — это тот недостаток, который со временем проходит. Под чутким руководством наставника Тадеуш обучался Некромантии, но, помимо этого, поступил в университет. И еще занимался с Лайнелом физической подготовкой. Без этого никуда.

Эдвард знал о шрамах, но разводил руками. Свести такие, да еще застарелые — никому не под силу. Конечно у Тадеуша повышенный иммунитет, и все прочие раны будут заживать бесследно, но не эти. Если только заживо кожу снять. Но Франц тотчас и думать запретил об этом. Тадеуш подумал и согласился со своим опекуном.

Помимо всех этих дел парень успевал и заниматься гитарой. Обычно Франц старался выкраивать время, чтобы послушать эти упражнения. Музыка Тадеуша со временем менялась, как и манера исполнения. Мелодии выходили завораживающими, особенно если парень начинал еще и петь. В такие моменты Франц начинал сомневаться, кто из них искушающий демон, и спешил проверить щиты. Благо на Некромантов подобные вещи почти не действовали. Они еще с Эдвардом опыты проводили.

Глава 11.

Как ни странно, но, погрузившись в занятия и увлечения, Тадеуш совершенно игнорировал личную жизнь. У него было немало друзей по университету, и даже подруг. Они звонили, звали развлечься, изредка им даже удавалось его куда-нибудь вытащить, но к полуночи парень неизменно возвращался.

Франц не вел с ним никаких душеспасительных бесед на тему: не пей, не кури, не путайся с кем попало, прекрасно понимая, что для жившего на улице, все это весьма запоздало. Но Тадеуш и сам вел себя безукоризненно. Курил он очень редко, "под настроение", благодаря открывшимся способностям алкоголь его не брал, что же до последнего... Создавалось впечатление, что парень решил эту область игнорировать. Хотя его внешность привлекала внимание многих.

Тадеуш до сих пор словно опасался своей привлекательности и в любом знаке внимания от посторонних людей готов был заподозрить неладное. Нет, если нужно, он вел себя предельно учтиво (например, на приемах, куда Франц брал его все чаще), но не более.

Подобное поведение заставляло опекуна беспокоиться, и он даже поделился этим беспокойством с близкими. Эрмина лишь загадочно улыбнулась и потрепала Франца по волосам, совсем как в детстве. Лайнел же заявил, что не знает как с чувствами, а с физиологией все в порядке. Он несколько раз ощущал исходящий от парня запах вожделения. Но у оборотней не принято показывать, что замечаешь такие вещи.

В общем, ни один ответ не успокоил Франца. То ли он беспокоился сильнее, то ли, благодаря специфическим талантам, чувствовал больше. В конце концов, он решил поговорить с подопечным.

Возможно, выбор пал не на самый удачный вечер — Тадеуш вернулся из университета хмурый, и весь остаток дня занимался в своих комнатах, утащив с собой целую кипу книг из библиотеки. Впрочем, парень улыбнулся вошедшему Францу.

Молодой человек занимался, вытянувшись на широком диване, почти по всему периметру обложенному литературой. Босые ноги подопечного непринужденно болтались в воздухе.

— Ты решил перетаскать сюда все книги из библиотеки? — все еще улыбаясь, спросил Франц.

— Ой, — юноша словно только сейчас заметил содеянное. — Обещаю, я все верну на место!

— Да занимайся на здоровье.

— Спасибо.

— Не за что. Ты свой в этом доме, и можешь брать все, что тебе понадобиться. Но разве в библиотеке тебе было бы не удобнее?

— Когда как. Просто тут все как-то под рукой.

— По-моему, тебе пора сделать свой кабинет. Извини, что не подумал об этом раньше. У тебя столько занятий, конечно, нужно место.

— Да ладно. Я прекрасно размещаюсь, — смутился Тадеуш. — Ты и так столько всего для меня делаешь!

— И рад сделать еще больше, — ответил Франц, присаживаясь на этот же диван, так что парню пришлось чуть подвинуться и повернуться на бок, чтобы видеть собеседника.

Проделывая это, Тадеуш сладко потянулся, так что мужчине захотелось погладить его по спине, как большого кота, но он сдержал порыв, проговорив:

— Ты никогда не будешь мне в тягость. Надеюсь, ты знаешь об этом.

— Ты говорил. Спасибо.

— Перестань рассыпаться в благодарностях. Ты член семьи и точка. Просто иногда я запоздало понимаю, как ты повзрослел. Уже вот совершеннолетний. И с кабинетом...

— Забудь, это ерунда, — отмахнулся Тадеуш, одновременно желая и отстраниться и прижаться к опекуну. Но первое было невозможно чисто технически.

— Как посмотреть, — возразил Франц. — И, кажется, я стал уделять тебе меньше времени, поэтому некоторые вещи замечаю позже необходимого.

— Но у тебя же компания, твое детище. Я прекрасно все понимаю.

— Все равно. И, мне кажется, ты слишком сильно игнорируешь своих сверстников.

— Просто у нас сейчас много занятий, а у меня еще и дополнительно...

— Если хочешь, я попрошу Эдварда загружать тебя меньше.

— Нет! — тотчас встрепенулся Тадеуш. — Мне очень нравятся эти занятия!

— Это хорошо, но не стоит себя перегружать.

— Все нормально, честно. Просто я не очень люблю ходить... в шумные места. И повышенное внимание чужих тоже...

— Вот никогда бы про тебя такого не подумал!

— Наверное, я достаточно повидал улицу во всех ее проявлениях.

— Я немного не об этом, Тадеуш. Можно быть домоседом, но неужели тебя никто не привлекает? Некоторые из твоего окружения разве что из кожи вон не лезут, чтобы стать тебе ближе.

— Иногда меня это беспокоит, — тихо признался парень.

— Почему? В твоем возрасте такое как раз нормально.

— Знаю. Но мне это не нужно.

Франц сразу почувствовал ложь, но не стал уличать в ней воспитанника, а только проговорил, зарывшись рукой в его светлые локоны:

— Это не так. И мне было бы неприятно знать, что ты пытаешься поломать свою природу. Твой дар вовсе не делает тебя изгоем.

— А если я совсем не такой, как остальные?

— Забудь о своих шрамах. В них нет ничего такого уж ужасного.

— Спасибо, но я не о них.

— Что тогда не так? Скажи, и я попробую помочь.

Тадеуш невольно улыбнулся, потом отвел взгляд, едва слышно ответив:

— Вряд ли тут можно помочь. Просто... противоположный пол меня не привлекает.

— И? — Франц не сразу понял причину волнения.

— Хм...

— Тадеуш, неужели ты мог подумать, что я страдаю какими-либо предрассудками на этот счет? — мужчина едва скрывал свое ликование, уж очень удачно все складывалось, хотя, некоторые вещи он чувствовал лучше многих.

— Ну, мало ли... — похоже, парень решил совсем засмущаться.

— Я наполовину демон, если ты забыл. А, значит, меня очень сложно чем-либо удивить. Тем более этим. Все хорошо. Ты вправе быть с тем, кто тебе нравится, кем бы он ни был.

На эту тираду Тадеуш как-то невразумительно фыркнул, на что Франц поспешил поинтересоваться:

— Есть еще какая-то проблема? Кто-то причинил тебе боль?

— Нет. Я вполне способен постоять за себя.

Мужчина не стал уточнять, что боль можно причинить не только телу. Вместо этого он спросил: