Пикник на краю неба

Мы молча постояли рядом. Потаращились на полное ярких звёзд небо. Я не мог придумать, что и как говорить. Тимур начал сам:

— Вот, ты же тоже чувствуешь это, да?

— Э... наверное. Смотря о чём ты, — осторожно сказал я.

— Магию, — пожал он плечами. — Она словно разлита в воздухе. Словно... мир вокруг — это рисунок на тонкой занавеси, а отодвинь её...

Он замолчал, подбирая слова. Я... постарался почувствовать, но... не знаю...

— И...? — нетерпеливо поторопил его я. Но Тимур ответил стихом:

Всё, что видим мы, — видимость только одна.

Далеко от поверхности мира до дна!

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей — не видна.

— Заколдоваться мне в фонарь! — восхищённо выдал я.

— Ну так! Омар Хайям! — многозначительно кивнул Тимур.

Мы опять помолчали. А потом этот странный лохматый очкарик, свалившийся в этот мир прямо в ночной пижаме, стал объясняться:

— У меня в жизни было два самых-самых страшных открытия: первое — это когда дедушка умер, и я осознал вдруг, что однажды тоже умру. И меня вообще никак не станет, а весь этот огромный удивительный мир останется. Я даже заболел. Дня три ничего не ел, не играл, даже температура поднялась.

Он замолчал. Я вспоминал своё переживание того же открытия. Я вот в своё время сразу решил, что либо кто-нибудь таблетку изобретёт от смерти, либо я сам потом что-нибудь придумаю, а вот в детстве о такой проблеме нет смысла беспокоиться.

— Ну, потом-то оно как-то отошло в сторону, — продолжил Тимур. — Ну, подумалось, что времени ещё много впереди — как-нибудь потом об этом можно будет попереживать, не сейчас. А второй раз было даже тяжелее. Это случилось, когда я убедился, что Деда Мороза не существует. И вообще чудес не существует, понимаешь? Я и до того знал, что все взрослые и даже многие дети в чудеса не верят. Но это же их проблемы, верно? А тут вдруг мне так ясно представилось, что нет никаких чудес! Вообще! И не будет никогда. Понимаешь?

Я помолчал. Тимур повздыхал. Потом, наверное, отыскал подходящие слова, и продолжил:

— Родителям нужны от меня хорошие оценки. Всё! Не знания, не интерес в глазах, не безумные опыты какие-нибудь. Оценки. Оценки ставят учителя, которым от меня нужны стандартные ответы. Понимаешь? Одни и те же ответы у каждого ученика! А как вырасту, и стану работать на работе — всем от меня станет нужно ещё меньше! Спать, есть, работать работу — как все. Как заводные куклы. Как, объясни мне, Алекс, как вы можете жить в таком мире, и не сойти с ума?! А тут! Тут есть магия, Маус, чувствуешь?! Придётся драться с монстрами? Да, я готов! Я готов за это драться, понимаешь? По-настоящему.

— А я сказала, что всё равно полечу! — раздался вдруг крик Хельги со стороны Защитного Вала, а за ним через секунду — девичий визг.

— Вот! Видишь?! — воскликнул Тимур, махнув рукой в ту сторону, — Если и есть вещи, за которые стоит драться,... то... ну... вот за это вот!

— Отставить полёты! — рявкнул где-то в той же стороне сенсей, — Отбой!

— Ой, пойду я, наверное, спать, — тут же засобирался Тимур.

— Ага, — задумчиво откликнулся я. — Скажи, Тимур, а вот те стихи на японском — про магию...

— Да, я это... — он смутился, — упражнялся в хайку и танка. Красивый язык, певучий! На таком стихи сочинять — одно удовольствие!

— Ты знаешь японский? — спросил я.

— Ну да, — удивился Тимур, — как и ты! Мы же теперь любой язык понимаем!

— Э... Тимур, но наш дар языков работает только в одну сторону, — возразил я. — Дар переведёт фразу с любого языка, но что бы самому говорить на чужом языке — тут наш дар не помогает.

— Разве? — удивился Тимур. — А ты пробовал? Сколько раз?

— Ну,... пару... — растерялся я.

— Тю! Пару! — всплеснул он руками. — Ладно, пойду я и вправду спать. А ты это — потренируйся тут, если хочешь.

— Ага, — откликнулся я автоматически.

Тимур ушёл, а я побрёл дальше. Вот, хотелось бы мне сказать, что вело меня мистическое предчувствие и магическое прозрение. Но ничего такого, к сожалению! Просто, когда я со двора выходил, я к Вратам Призыва направлялся. Вот теперь, как задумался, ноги меня на автопилоте и понесли дальше к намеченной ранее цели.

О чём я задумался? Сложно сказать. Просто во мне ворочались какие-то странные, не оформившиеся чувства, и я к ним прислушивался, пытаясь разобраться. Что я для этого мира? Что для меня этот мир? Что для меня магия? Ишь ты — 'полагай не существенным явное в мире'.

Брёл я так, брёл, и вдруг услышал всхлипы! Где-то рядом плакала девчонка! Я осторожно пошёл на звук, стараясь в темноте не споткнуться обо что-нибудь. Вовсе я не собирался подсматривать и подслушивать! Так получилось нечаянно...

— Никому не нужна! — плакала девчонка. Вдруг, лицо её осветилось мертвенно голубым светом! Я тут же подумал про магию! Но оказалось, что это она мобильный телефон в руки взяла. И я тут же помянул Тимура с его чувствованием магии в воздухе! А освещённое дисплеем мобильника лицо я узнал — это была наша вредная блондинка — Миранда!

— Никому не нужна! Совсем! Только ты меня понимаешь! — плакала Миранда, горестно всхлипывая, и тихонечко подвывая так, что у меня прямо сердце сжималось. Я пригляделся, и приметил, что говорит она не с мобильником, а с какой-то мелкой игрушкой, подвешенной к мобильнику на верёвочке. Кажется, зайчик это.

— А мне страшно, понимаешь? Страшно так, что коленки дрожат! — рыдала Миранда. Я совершенно растерялся. Что делать? Убежать? Выйти к ней? И что я ей скажу?

— И ведь все вокруг — уроды-ы! — горестно рыдала девчонка, жалуясь брелоку на мобильнике. — Один — толстый увалень в трико! Другой — сморчок очкастый! У! А этот урод с дуршлагом на голове! Псих! Как появился, сразу на всех кидаться стал! На глашатая наорал, на сенсея наорал! А этот хмурый мрачный отморозок! Жуть же! Прямо гопник из подворотни! И девчонки — уроды-ы! Чёкнутая рыжая! Чему тут радоваться, о чём веселиться?! Мама там, поди, убивается, морги обзванивает. Папа, поди, валерианку и валидол глотает. А этой тут весело! Уроодыы!

Во даёт! Я прямо зубами так и заскрипел. Мы, значит, уроды! Она одна тут принцесса! И не дуршлаг это никакой! Это барабан от стиральной машины! Что бы понимала! Но тут Миранда вдруг продолжила свои причитания уж совсем неожиданно:

— А знаешь, что это значит? Когда тебе кажется, что все вокруг уроды,... это... так не бывает! Понимаешь? Я же книжки популярные про психологию читала, я же знаю. Это только настоящим моральным уродам кажется, что все вокруг уроды! Вот и выходит, что это я уро-о-од!

Я остолбенел с разинутым ртом. А Миранда продолжала:

— Они все сильные! Этот — с дуршлагом на голове — сразу на всех наехал! Тот — чернявый — одним взглядом осадить любого может! Рыжая над всеми смеётся — смелая! У! Даже тот прыщ в очках! Схватился за меч — хоть сейчас всех порубает! Одна я! Тря-апка-а! — Миранда рыдала, давясь слезами и горестно всхлипывая. — Держусь из последних сил! Я так не протяну!

— Что мне делать? Как я тут жи-ить буду-у? — причитала она всё горестнее и горестнее. А я медленно осел на землю в полной растерянности.

Мне-то и в голову никогда не приходило раньше, что люди могут злиться не потому, что они злые, а потому, что, например, боятся, не верят ни кому, одинокими себя чувствуют! Мне и в голову не приходило никогда, что вместо того, что бы таким врединам, как Миранда, отпор давать на всю катушку, их пожалеть надо! Надо что-то сказать доброе, руку протянуть!

Всхлипы Миранды постепенно затихали. Наконец, она встала, и ушла назад на нашу базу. А я так и сидел тут. Я не смог! Было такое острое чувство, когда Миранда уходила, что я должен что-то сделать, что-то сказать. Но я не смог найти слов! Горелые манускрипты! Алхимический куб мне на голову!

Короче говоря, вернулся я на крышу в расстроенных чувствах. Лёг на своё красное банное полотенце с Микки-Маусом. Лежал, и... одни только ругательства заковыристые на тему магии в голове сочинялись.

...

— Ну, ты и зануда, братишка! — сказала мне моя младшая сестрёнка. — Чем тебя не устраивает мир магии?! Магия — это же так здорово!

— Тишина в классе! — сердито потребовала профессор Макгонагалл, постучав указкой по кафедре. — Так кто у нас пойдёт к доске? Я, в общем-то, не рассчитывала на лес рук, но хотя бы пару смельчаков — просто ради приличия! Алекс! Ты уроки сделал?

Я пытаюсь судорожно сообразить, что нам задавала профессор Макгонагалл — бесполезно! Пытаюсь вспомнить хотя бы, как вообще называется предмет, который она нам преподаёт — безрезультатно! И тут я с ужасом осознаю, что из одежды на мне — только плавки и красное полотенце с Микки-Маусом! А меня сейчас вызовут к доске!

Только тут я осознал, что сплю, и всё это — просто дурацкий кошмарный сон! Причём совсем даже примитивненький какой-то, жалкий — прям стыдно за своё подсознание! Что, на реальный хорор-сурвайвл фантазии не хватило? Вот прошлый раз был кошмар — так кошмар! Как там было-то?

И я начинаю припоминать, что прошлый раз мне снилось, будто я попал в другой мир. Причём не какое-нибудь привычное уже до обыденности средневековье с эльфами, а этакий хардкорный пост-апокалипсис! Причём — магический! Там ещё был настоящий Железный Дровосек с топором. И задорная ведьмочка с двумя рыжими косичками. Обычно весёлая и самую чуточку вредная — ведьма же всё-таки — в тот раз она почему-то отчаянно плакала, размазывая чёрную копоть по лицу, и всё пыталась отыскать свою сверкающую ведьмовскую шпагу. А та валялась в песке, и её этим песком присыпало. А ещё там был Кирито, яростно размахивавший полуторным мечом Конана-варвара. Из-под его ударов разлетались двуногие прыгучие колобки с зубами, норовившие откусить ему ногу или руку. И ещё там была настоящая девчонка-самурай! Точно! С сияющим луком! Её стрелы огненным росчерком пронзали небеса, обращая каких-то неприятных горгулий в жалкие обгорелые комочки. И она ещё так печально смотрела на меня, и по её лицу стекала струйка крови из раны на виске.

Вот я понимаю — сон так сон! Не то, что эта сердитая Макгонагалл! Что-то там ещё было... важное такое... большое такое... внизу, под землёй. О! Метро! Там почему-то была станция метро, и здоровенная вонючая тварь держала там кого-то на цепи... ой! Ну, точно! Это же 'Звёздные Войны', и Джабба Хат держит на цепи принцессу Лею, только в моём сне дело было на станции метрополитена. А вокруг Джаббы ещё какие-то неприятные твари. И все ждут, что вот-вот за Леей придёт джадай Люк Скайвокер. А Люк что-то всё не идёт и не идёт. И я ещё подумал: — 'Сейчас зайду туда, и нагло так заявлю им...'. Что там именно я собирался заявить, придумать я не успел, потому что меня перебила Макгонагалл. Похоже, я заснул на её уроке, укрывшись сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом.

— Вам не стать таким, как Поттер, мой юный падаван! Вы же спите прямо на моём уроке! За Ваше безответственное поведение я снимаю с Когтеврана пять очков! — рассердилась на меня профессор Макгонагалл. А я сперва удивился — при чём тут Когтевран? Я же вроде в Грифиндор попал благодаря дурацкой выходке магии Призыва Грифиндорца!

— Ничего, ничего, — утешила меня сестрёнка, — ты поспи, если так хочется. Макгонагалл добрая, она простит. А на новом месте сон в руку!

А потом я рассердился на этот глупый сон. И проснулся.

Глава 10. Тяжело в учении

Если хочешь учиться, будь готов считаться дураком и тупицей.

Эпиктет

Проснуться-то я, вроде бы, проснулся. Но ничего особенно не изменилось. Я лежал на плоской крыше ДОТа, украшенного легкомысленной лепниной, словно пирог на дне рождения. Был я одет и укрыт всё тем же сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом. Вокруг был чудесный оазис из сна про чужой мир. А Железный Дровосек созывал всех на утреннюю зарядку, и грозился устроить марш-бросок в выжженную пустыню пост апокалипсиса.

— Привет всем! — свесился я с крыши.

— О, доброе утро, Алекс! — поздоровалась Хельга, пробегая мимо.

— Хай, Маус! — кивнул мне Роджер.

— На зарядку! — рыкнул на меня сенсей, уже снова закованный в свою броню.

— Так я уже! — бодро соврал я, демонстративно отжимаясь от края крыши.

Отжимания, кстати, помогли: в голове прояснилось, и я перестал путать сон с явью. Только постарался запомнить всю чушь, какая мне снилась. А то ж ведь сны имеют тенденцию развеиваться, как туман. А сестрёнка ведь во сне предупредила. Не, в нормальной ситуации, я бы не повёлся на слова своей младшей сестры — хоть он наяву говори, хоть во сне! Но рациональное поведение меня уже столько раз подводило... ох! А ведь я тут всего один день! Неполный день и ночь — меньше суток! А ощущение такое, будто годы! Столько всего так сразу!

А потом сенсей все-таки каким-то магическим образом заставил нас не только зарядку сделать, но и пробежку нам устроил, подбадривая отстающих:

— Как сенсей я всегда готов помочь моим ученикам в трудную минуту! Тяжко бежать?

— Ох!

— А вот пинок моей стальной ножищи придаёт нехилое ускорение инертному куску материи!

— Я сейчас сдохну! — обречённо объявил Вацлав. Оказавшийся рядом Роджер тут же зажал ему рот ладонью, и, нахмурившись, сказал: — Он хотел сказать, что-то про акклиматизацию.

— А я так и сказал, — буркнул Вацлав.

— Ну, так всё правильно! — заявил сенсей из своего неутомимого самодвижущегося доспеха, — Я, когда ночью ловил расползающихся по темноте нубов, так и понял: акклиматизация, мать её!

— Сенсей! Но ведь разные же часовые пояса! — громко простонала Хельга.

— Ну так, а я к чему? — хмыкнул Железный Дровосек, — Вот и переводите стрелки своих внутренних часов на здешнее время! И нытьём вы этого не сделаете. А вот энергичная зарядка — самое то, что доктор прописал! Постигайте, падаваны, как внешнее делание оборачивается деланием внутренним! Ибо внутренний ваш мир есть отражение мира внешнего.

— Ох! — тяжко вздохнул кто-то.

— А вот этого не надо! — строго сказал сенсей, — Уныние опасно и не допустимо. Ибо внутреннее делание через изменение внутреннего мира, вызывает изменение внешнего. Внутреннее и внешнее — едины, реальность пластична, а вы — маги! О как!

А потом был завтрак! Ничего магического, скажу я вам! Неожиданно для себя самого, я почувствовал лёгкое разочарование. И с чего бы? Не ожидал же я, в самом деле, завтрак в стиле Хогвартса?! Нет, не ожидал. Но вот что бы так: за длинным простым столом, сбитым из нескольких горбылей, есть деревянными ложками обычную овсяную кашу?! Нет, всё-таки от магического мира можно было бы ожидать чего-то другого, чего-то... этакого! Я не успел придумать, какой бы волшебной церемонии завтрака мне ожидалось бы от мира магии, потому что попробовал эту самую кашу, и забыл, о чём думал. Вкусно! Казалось бы: овсянка, а поди ж ты! Оказывается, стоит в овсянку добавить... э... это чего, местные фрукты? Да не важно! Вкусно!

— Вкусно! — довольно воскликнул кто-то с другого конца стола.

— Ага! Точно! Здорово! — отозвались остальные.

— Э, сенсей?

— А?