— Но как ты не понимаешь? Я ведь ангел и просто не могу не попытаться сделать что-нибудь хорошее для людей.
— Начни с малого — сделай хорошее Люсе. Ты ей, несмотря на свои финты, кажется, понравился.
— Федь, но ты же понимаешь, что она серьезная девушка, а на серьезные взаимоотношения у меня попросту нет времени. Я не хочу никому разбивать сердце.
— Да, ты прав, лучше дарить любовь понемногу, но многим... — Федька запнулся, наткнувшись на мой страдальческий вид, и предложил. — Ты знаешь, у меня есть один знакомый служитель церкви — весьма молодой и продвинутый батюшка. Давай я тебя с ним сведу, и вы пообщаетесь. Может, ты ему какое-нибудь чудо и покажешь, только действуй с изнанки, а не прямо из тела.
— Хм, чтобы ему такого показать? — я уже загорелся идеей. — Может выгнать пару нечистых духов из одержимых?
— Вот, отличная идея! Ты ж из меня когда-то такого выдавил, как пасту из тюбика! — обрадовался Федька.
— Только не знаю, как мне таких клиентов отловить, их с изнанки-то не видно, — задумался я уже над техническими деталями.
— А это сам отец Николай сообразит. Я думаю, найти пациентов ему не составит труда. Таких убогих у церкви пруд пруди. А дальше попробуй наставить батюшку на путь истинный... — Федька кисло усмехнулся. — Только не думаю, что твоя авантюра до добра доведет, по крайней мере, его.
— Почему?
— Сейчас в святые, скорее за бюрократические заслуги попадают, чем за реальный душевный подвиг. Он-то может тебе и поверит, а вот его начальство, сомневаюсь.
— Так я и не собираюсь в святые, — с пафосом ответил я.
— Так я и не о тебе. Нашелся, святой алкоголик! — заржал Федька.
Я на него обиделся. Может, конечно, я и употреблял иногда, но ведь это было в астрале. Там толком и не поймешь с какой дозы, как себя вести, если только следовать законам того же Отраженного реала. Зато теперь знаю... только вот алкоголиком прослыл.
Видя мой понурый вид, приятель решил реабилитироваться:
— Но алкоголизм святости не помеха. У древних греков даже боги по этому профилю существовали.
— Да и сейчас существуют. Только в святые я не собираюсь.
Мы договорились, что друг завтра с утра позвонит отцу Николаю и попросит для меня аудиенции. А уж потом мы договоримся, когда дам приглашать.
На следующий день Федька в обед подкинул меня до небольшого храма, где в это время вел службу довольно молодой и симпатичный служитель. Друг широко, демонстративно перекрестившись, кивнул батюшке и указал на меня пальцем. Тот, не прекращая действа, кивнул в ответ. Федька шепнул мне на ухо:
— Ну, с богом! — и хихикнув, с самой серьезной рожей отдал чуть не земной поклон, исчезнув из церкви в направлении своего института.
Я остался послушно наблюдать за службой, неуклюже пытаясь креститься вслед за несколькими пожилыми женщинами: "Ох и задачка — научить ангела креститься". Батюшка благообразно читал молитвы, сопровождаемый хором из четырех человек. Потом зачитал что-то из святого писания и, произнеся поминальные молитвы, закончил службу, скрывшись за иконостасом. Бабушки при этом засуетились, кто, ставя свечи, а кто — на выход из храма.
Я же послушно остался ждать отца Николая и, спустя некоторое время, тот появился снова, подойдя без задержки ко мне.
— Здравствуйте, вы будете Евгений, о котором спрашивал Федор?
— Да, отец Николай, я тот самый человек. Мне хотелось бы поговорить с вами о важных вещах... — я немного замешкался, шаркая ножкой и думая, как бы не произвести впечатление полоумного, что мне с неизменной легкостью удавалось в последнее время.
— Пройдемте в боковую келью, там как раз удобное место для таких бесед, — дружелюбно ответил батюшка и сделал приглашающий жест куда-то вправо от алтаря.
Там оказалась маленькая уютная комнатка. Отец Николай взял стоящие у стены стулья и, садясь на один, указал мне на другой.
— Так о чем же вы хотели со мной поговорить, Евгений?
Меня приятно поразило, что его вопрос прозвучал естественно и заинтересованно, без тех многозначительных мхатовских пауз, что любят использовать служители церкви. Поэтому я решился на свое предложение без длинных обходных речей:
— Отец Николай. Мне трудно объяснить вам, кто я такой, и не заслужить в ваших глазах репутацию помешанного.
— Положим, то, что вы не помешанный, я понял, когда вас Федор представил, — просто улыбнулся батюшка. — Он, думаю, мне сумасшедших без предупреждения присылать не будет.
— Да, вы правы, он весьма здравомыслящий человек, — обрадовано подхватил я. — А вот я, в отличие от него, не совсем.
— Не совсем здравомыслящий? — продолжил шутку отец Николай.
— Не совсем человек, — вздохнул я, скроив серьезную мину, чтобы мой собеседник не воспринял мои слова за шутку. — Мне очень трудно что-либо добавить о себе без того, чтобы вы усомнились в моем здравомыслии. Лучше давайте, сделаем так. Сначала ответьте, как вы относитесь к чудесам?
— Ну, в православии это богоугодное дело. Во многих церквях, например, иконы мироточат, мощи святых нетленны лежат столетия... да мало ли еще таких фактов, хотя бы возгорание святого огня на пасху в храме господнем в Иерусалиме. Лишь бы это не было соблазном лукавого.
— А как отличить, что от лукавого, а что нет?
— Очень просто, — невозмутимо ответил батюшка. — Если дело благое и во славу божию, то уж тут нечистый явно ни при чем. Или, к примеру, если чудо в храме господнем случается...
— Вот и хорошо! — обрадовано воскликнул я. — Сейчас объясню, что мне нужно. Отец Николай, очень прошу вас, не убегайте от меня сразу и попытайтесь сыграть в эту несложную игру. Представьте себе на минуту, что я не простой человек, а временно вселившийся в это тело ангел. У меня есть важное послание людям, но я не знаю, как его донести до их сердец, — видя, каким недоверчивым стало лицо собеседника, я постарался быстро договорить свою мысль. — Чтобы доказать свою сущность, я хочу совершить маленькое чудо. Например, изгнать злых духов из душевнобольных... Ну, что вам стоит попробовать, даже если вы думаете, что я свихнулся?
Я замолчал, заискивающе глядя в красивые карие глаза батюшки. Тот явно смутился от моего предложения, но к счастью, не убежал, а недоверчиво спросил:
— И как вы этот экзорцизм себе представляете?
— Если вы сможете пригласить в храм нескольких бесноватых, особенно тех, кому противно нахождение в храме, я, незримо присутствуя в церкви, изгоню из них низких духов.
— Как незримо? — удивился отец Николай.
— Не могу портить это тело своими экспериментами, поэтому просто оставлю его дома спать, а сам с небес проделаю излечение, — объяснил я. — Вам только нужно собрать несколько таких больных в храме в какое-либо для вас удобное время для молебна, и все произойдет как бы само собой. Единственно, я не смогу излечить тех, кто страдает из-за физических нарушений мозга, а не подселения духов. Так что не все исцелятся...
— Ну что ж, нет ничего проще. Я попрошу сестру Анну привести нескольких больных. Она патронирует таких людей. И если хоть один исцелится, я вам поверю, — согласился священник. — Сейчас же ее оповещу о том, что хочу устроить молебен о болящих душою, и если она успеет собрать больных к завтрашнему дню, то в вечернюю службу и проведем ваш эксперимент. Дайте мне телефон, по которому я мог бы вас предупредить, если это удастся устроить. Да, а Федор в курсе?
— Конечно, вы сами у него можете спросить, — обрадовался я еще одной возможности заверить собеседника в своей нормальности.
— Тогда тем более есть основания попробовать, — как будто услышал мои мысли батюшка и вежливо, без церковных выкрутасов, попрощался.
На следующий день он мне позвонил и сообщил, что женщины соберут для молебна чуть ли не пять-шесть душевнобольных, но не все из них подойдут для меня. Я в это время был дома и предупредительно не занимался никакими делами, ожидая звонка. Так что, окончив разговор с батюшкой, я тут же перезвонил Феде и, преисполненный энтузиазма, поспешил отрапортовать:
— Срочно иду на изнанку. Отец Николай через час начнет отпевать или, как там, отмаливать душевнобольных.
— Ой, не знаю, — вздохнул Федор басом, которому позавидовал бы любой батюшка. — Авантюрист ты и пройдоха, каких реал еще не видывал! Впрочем, это как раз то, что нужно для мессии.
— Ты меня обижаешь! — возмутился я. — В отличие всяких самопальных святых, я не думаю, что знаю, а знаю наверняка, о чем говорю.
— Ой ли? — усмехнулся Федор. — Ты, конечно, знаешь, что "там", но ты совершенно не знаешь, что творится в душах у людей здесь.
— Ну, не совсем уж и не знаю, все-таки там я общаюсь с душами, пришедшими отсюда.
— Только с той частью, что прошла в астрал и не угодила в инферно... Не забывай, здесь всякого народу предостаточно.
— Хорошо, хорошо! — я постарался утихомирить друга. — Но дай мне поиграться. Может, что и получится.
— Ладно, давай, потом расскажешь, — сдался приятель и пожелал мне удачи на миссионерском поприще.
Я же, привычно проверив по списку, что в доме все выключено и находится в безопасном состоянии, съел стартовое лекарство и, выждав полчаса, надел клеммы генератора.
ГЛАВА 4. НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ МЕССИЙ
Вспомнив, что надо разжиться программой для упаковки вредных духов, я нырнул в астрал, сориентировавшись на нашу службу в мире Отраженного реала. Там у меня было несколько таких "пакетиков", припасенных на всякий случай. Заодно и Славу проведал — он, как обычно, работал с клиентами. Увидев меня в дверях, приятель радостно махнул мне, указывая жестами подождать, и через минуту выскочил в коридор.
— Привет, — он энергично тряхнул меня за плечи и спросил. — Что-то ты редко здесь появляешься? Как, в реале освоился?
— Освоился. И я, и реал при этом пока остались целы.
— Самое главное, что Женькино тело еще цело. Или уже нет? — Славка озабоченно взглянул в мои глаза.
— Да все в порядке! — успокоил я друга. — Вот, забежал за пакетиками — буду злых духов изгонять.
— Это как? Что-то мне не нравится твоя деятельность. Тебе же поручено за вверенным организмом ухаживать, а ты что затеял? Федя-то хоть в курсе?
— Федя в курсе. А приоритет целостности Женькиных телес остается на первом месте. Так что не волнуйся, все будет хорошо!
Дальше мой путь шел в родную Службу Коррекции Развития цивилизации. Но там общение не было столь душевным, как со Славкой. В основном, мне было нужно согласовать свои действия с "верхами" — я подозревал, что за самовольный экзорцизм меня могут и не похвалить. Войдя в контакт с объединенной верховной сущностью, я начал "многоканальные" переговоры. Это выглядело примерно так: на мою просьбу "прозвучало" сразу несколько вопросов.
"Скольких духов ты хочешь изгнать?" — "Зачем тебе нужно вмешательство в реал?" — "Когда ты собираешься это проделать?" — "Будут ли свидетели твоих действий?", — ну и еще с десяток таких сентенций. Отвечать пришлось так же "многоканально" — благо, на многие вопросы я отвечал фразой: "Не могу вам сообщить, это тайна уровня СР — Службы Равновесия". Под конец мое родительское начальство выдало заключение, слегка меня обескуражившее:
— Предполагаемая эффективность твоих действий очень низка, поэтому с нашей стороны к ним препятствий нет. Тебе нужно согласовать действия в СР — ведь ты нарушаешь равновесие в реале. Рекомендуем тебе вернуться для обсуждения дальнейших действий после того, как ты опробуешь этот путь.
Я "вылетел" в открытый астрал и задумался: "Почему все так скептически относятся к моей идее с чудесами и мессианством? И Федя, и эти теперь. Не хватало еще, чтоб эсеры запретили". Но в Службе Равновесия к моим идеям отнеслись спокойно, видимо, посчитав, что эксперимент может оказаться интересным.
Таким образом, я вновь появился на изнанке с "пакетиками" и сориентировался на далекие купола нужной мне церкви. Там вовсю шла вечерняя служба, после которой отец Николай должен был совершить молебен. Народу набилось в церковь многовато. Неужели батюшка обмолвился о возможном чуде? Нет, не должен был. Ведь если не удастся, потом сам в дураках окажется. Может, праздник какой или поминание — их в церковном календаре немерено.
Пока он заканчивал традиционные для вечерни молебны, я стал присматриваться к прихожанам. Всего в небольшой храм вместилось несколько десятков человек, истово крестящихся и кланяющихся в такт молитве. От свечей все вокруг сияло. Батюшка был явно на подъеме — его голос так и переливался под сводами церкви. Наконец я определился: немного в стороне от основной массы молящихся стояла группа людей, среди которых были мои клиенты. Видно, родственники привели на службу своих несчастных подопечных в надежде хоть на какое-нибудь улучшение их состояния.
Я определил четверых, неадекватно ведущих себя людей. Один парнишка был даун и мне с ним определенно ничего не светило — менять генетику организма задача не для ангела. Второй — мужчина совершенно безучастным и бессмысленным взглядом уставился на стену. А вот два других душевнобольных — еще один мужчина и женщина вели себя явно беспокойно. Их глаза блуждали, не задерживаясь ни на чем, но в сторону алтаря никак не желали смотреть. Я заметил, что мужчина не раз порывался уйти из храма.
Не найдя других возможных клиентов, я перешел на "энергетическое" видение, чтобы еще раз "прощупать" ауры. Мальчик даун слабенько светился, вполовину между человеком и животным. У бесчувственного больного было сильное повреждение сферы. Я попытался выяснить, в чем дело, и обнаружил зарубцевавшуюся ткань в мозге — сильно травмированные лобная и височная части, не говоря о глубинных структурах.
Быстро убедившись в непригодности первых двух, я с любопытством приступил к двум потенциальным клиентам. У обоих ауры были повреждены, причем у женщины серьезнее. Было видно, как ее светящаяся сфера делилась внутри на две, к тому же общая интенсивность сильно ослаблена. При пристальном рассмотрении я понял, что если даже вытащу оттуда сожителя, то истинный владелец тела на данный момент настолько поврежден, что нормальным его считать будет трудно. И все же это лучше, чем то, что сейчас творилось в этом теле.
Самым простым случаем мне показался мужчина средних лет. Его аура была сильная, но в ней явно просматривалась еще одна чужеродная сущность, которая сейчас вела себя очень неспокойно. Снова перейдя на нормальное видение, я заметил, как неуютно чувствовал себя человек. Он весь дергался, что-то бормотал и поглядывал на входную дверь.
Тем временем основная служба закончилась, и некоторые молящиеся покинули церковь, но большая часть не расходилась. Отец Николай, немного нервничая, пригласил жестом тех людей, что сопровождали душевнобольных, поближе к алтарю. Вся группа послушно двинулась навстречу батюшке, но два, только что осмотренных мной "пациента" стали упираться. Они дергались, пытаясь вырваться из рук крепко держащих их родственников. Несмотря на сопротивление, все вскоре оказались перед священником и он принялся читать молитву.
Я понял, что настал мой черед, и приступил к мужчине. Дух, вселившийся в него, еще не сильно завладел телом, и поэтому задача оказалась не очень сложной. Сначала я отыскал слабое место в ауре и слегка "влез" в нее рукой, как бы расширив ее. Затем приготовил "пакет" для принятия гостя и стал сжимать ауру, пытаясь выдавить нежелательного поселенца. Мне некогда было смотреть, что при этом вытворял мой пациент в церкви, но на изнанке он трепыхался изрядно. Тварь, сидевшая внутри, рычала и стонала, не желая выходить, но тиски моих ангельских рук делали свое дело. Постепенно она выдавливалась в виде синеватой, слегка светящейся массы и в конце концов плюхнулась в приготовленный пакет. Я переключился на нормальное видение и понял, что это очередной одичавший дух, каких много блуждает в области порога. Особой сознательной активности от него не исходило, и я с чистой совестью закрыл пакет до отправки в ангельские службы, а сам поспешил к женщине, которая буквально бесновалась перед алтарем.
