— Нет, — ответила Татьяна, — Вы типичные подростки, получившие ксенотехническую подготовку и возможно, даже оснастку. Да мы можем набрать здесь хоть мешок таких! Майя здорово прогорела на вас, учитывая истраченные впустую время, энергию и силы. Впридачу, вы достойно расплатились за обучение, не так ли?
— Откуда ты знаешь? — крикнул из зала Дэв, — У тебя что, встроен пси-канал инфорсистемы? Или по старинке, инфотерминал в печной трубе прячем?
— Не твое дело. Знаю и все, — отрезала она, — А вас должно волновать совсем не то, где мой терминал. Время, конечно, штука относительная. Пусть они на Майе починятся, так? Спустя месяц, год, хоть бы и тысячу лет, неважно. Раз вы не смогли нанести уничтожающего удара, то они могут и имеют полное право прийти разбираться хоть сейчас. Нет? Если вы считаете, что они не захотят выяснить ваши координаты и наказать за...
— Пусть мы и рядовые подростки, но все же кое-чему обучены. И не дураки.
— Ага! — донеслось из зала, — Да чтоб тебе, зар-р-раза!
Какая-то запчасть там шмякнулась на пол.
— Короче. Что ты предлагаешь? — спросил я, борясь с нарастающим гневом, — Только в двух словах, без этих твоих пируэтов — вокруг да около.
— Я?! Предлагаю?! — рассмеялась она, подняв брови, — Если ты не будешь хамить, то я кое-что посоветую.
— Допустим, я уже вежлив, — проворчал я, — Так что?
— Хорошо и спасибо. Значит, так. Когда он закончит переоборудование своего ящика, то убирайтесь отсюда на Майю. Только не в разведшколу, а на поверхность. Там, я думаю, вас будут искать в последнюю очередь. Только не раньше, а ПОЗЖЕ нападения. Вы меня поняли? А теперь мне пора уходить. Вечность — маленькая, мы еще встретимся, мальчики.
— Вы опоздали, — констатировал голос Тунга, — Не трудись, Дэвид. Я уже знаю эти твои штучки. Ты бессилен, — Преподаватель возвышался посреди зала олицетворением торжества.
Его окутывало легкой, почти невидимой дымкой покрывало защитных полей. Татьяна попыталась что-то сделать, Тунг взмахнул в ее сторону рукой, и ее охватило что-то едва видимое, похожее на сигаретный дым. Охотница попыталась разорвать свои путы, не смогла и тогда вдруг поникла, как перчаточная кукла, из которой вынули руку. От девицы осталась только телесная оболочка, которую быстро растворял невинный дымок. Много, если через две минуты от Татьяны не было и пылинки на полу. Тунг, задумчиво следя за исчезновением дымка, поинтересовался:
— Надеюсь, вы не в претензии за тот маленький спектакль, который мы с вами разыграли? Вы развлеклись в нашей так называемой "прямой буяльне"?
Подошедший из зала Дэв жалко посмотрел на старшего преподаватели. Мотнул головой:
— Это что же, был всего-навсего аттракцион? Мы воевали, а вы себе глядели, как мы справимся с вашей долбанной нештатной ситуацией? Небось, посмеивались еще?
— По правде сказать, не без того. Кое-что было весьма забавным, — признался преподаватель, — Но опасности были настоящими. Как и погибшие.
— Что же это за полигон такой, с живыми людьми вместо мишеней?
Тунг жестко посмотрел на Дева:
— А скажи мне, сколько стоит жизнь?
— У вас на Майе? Не знаю, — признался друг, — Но хоть что-то она должна же стоить?
— В зависимости от конкретного лица. И только. Цена может быть и прямой, и отрицательной. То есть в числе погибших нет никого, чья жизнь была бы оценена хоть во что-то положительное. Вы просто привели несколько давно откладывавшихся за отсутствием палача приговоров в исполнение, да попутно проделали еще немало дел. Включая проверку на кровь.
— Активировались вы раньше, чем мы рассчитывали, ну так на то вы и галаксмены Террис, зубастой планетки, — Тунг посерьезнел, — Присваиваю вам звания кандидатов в галакс — рейдеры.
— Галакс — рейдеры? Это еще что такое? — поинтересовался Дэв. Он, как и я, был сбит с толку неожиданно крутым поворотом событий
— Высшая квалификация галаксменов. Это те, кто может действовать автономно, без инструктажа, дополнительных групп поддержки. Таких у нас единицы. Однако не стоит задирать носы, вы пока только кандидаты. А теперь прошу в наши лаборатории, и уже всерьез. Необходимые специалисты и оборудование ждут вас.
Дэв с укоризненным вздохом покосился в сторону кухонной. плиты, посмотрел на циферблат настенных часов:
— Рановато, господин старший преподаватель...
— В вашем нынешнем положении можете звать меня по первому имени: "Тунг", и все. Разумеется, когда нас не слышат другие, — прервал он Дэвида, — Если же вы хотите перед перемещением поесть, то я могу разделить пищу с вами, если не нарушу каких-либо ваших религиозных запретов.
Дэв кашлянул. Я покосился на Тунга, но ничего не сказал. Он добавил вроде даже извиняющимся тоном:
— Дело в том, что я курирую огромное количество разных вещей. Вы далеко не главная из моих головных болей. Так что представление о вашем мире у меня самое общее. Для частностей есть специалисты.
Под несущественный треп я собрал на стол, и мы как-то незаметно позавтракали. Затем запустили охрану, фантомат, кое-что еще из той же лавочки и отбыли. В глаза ударил лимонно -желтый чересчур яркий свет. Мы оказались на пляже с изумрудно — зеленым песком и пронзительно синей гладью воды.
Дэв толкнул меня локтем:
— Слушай, да ведь там бабы!
Вдалеке действительно сидели на булыжнике две особи женского рода и неизвестного происхождения, но... Я бросил на них взгляд: на мой вкус они были уж слишком длинноноги и фигуристы. Вдобавок, красивы как-то чрезмерно. Это не вызывало доверия. Дело известное: такие, как правило, уж чересчур избалованы мужским вниманием, чтобы быть сколько — то порядочными. Ведь они настолько красивы, что им должны все прощать, не так ли? И уж если они снизошли до кого-то... И так далее, и тому подобное. Меж тем Тунг направился к ним. Мы, естественно, двинулись следом. Нас представили друг другу. Светловолосая длинноногая хищница оказалась предназначена Дэвиду. Ее звали Тьела, "тье" одним звуком с придыханием. "Мою" же крутобедрую боевую лошадь именовали Хайрой, что я немедленно мысленно переделал в "харю". Она была несколько выше Дэвовой "телки", скулы рельефнее выдавались на овале лица. Прич она таскала делово короткий, "под мальчика", из толстых чуть вьющихся волос цвета красного дерева. Дэв бурно выразил свое восхищение дамами, а я недоверчиво осмотрел и пробурчал что-то вроде бы как приветственное.
— Вот, значит, это и есть ваши помощницы на период монтажа снаряжения. Они удовлетворят все ваши потребности, — тоном благодушного родителя сказал Тунг. Дэв немедленно уточнил:
— Сексуальные тоже?
— Все без исключения, — рассмеялся Тунг.
Милостиво кивнул:
— 0ни будут осуществлять всякую помощь. Умений и знаний для этого у девочек достаточно.
— Обслуживание, что, обязательно? — хмуро поинтересовался я. Притворяться как Дэв что-то не хотелось. Тогда я еще серьезно относился к красивым женщинам: с серьезной неприязнью. Тунг посмотрел на меня, перевел взгляд на ставшие тревожными глаза Хайры:
— Но ты же не сможешь один в требуемые очень небольшие, кстати, сроки, смонтироваться?
Какое-то мгновение между мной и Хайрой висело ощутимое, обоюдное поле брезгливого равнодушия. Затем влез Дэв, нахально заглянул ей за вырез купальника:
— О, да тут получше, чем у твоей Сабрины, Вэри Биг Титс! Энди, какого черта?
Хайра словно и не заметила хамского поведения Дэва. Тунг спокойно объяснил:
— Вам никто ничего не навязывает. Нормы общения выберете сами.
— Ага! Всю дорогу никто ничего никому не навязывает, — ворчливо парировал я, — Вот только почему-то всю дорогу я пляшу под чью-то дудку.
— Он не в духе, — сообщил остальным приятель, — А знаете, почему? Он не получил на завтрак свою любимую, правую ручку мальчика трехлетки из племени тапуйя. Сожрал все привезенное мной в один присест вчера — вот и страдает без любимой человечины. Хайра, смотри, чтоб он и тебя не съел. Он может.
Хайра посмотрела на меня оценивающе. Казалось, перспектива быть съеденной ее не пугала. Хотя должна была бы вызвать непреодолимую фонтанирующую рвоту, как учил предмет сапиенсоведения.
— Там разберетесь, — сказал Тунг, — А сейчас пора за дело.
Я так и не понял: то ли сказанное расценили, как шутку, то ли считали для нас людоедство делом понятным и даже простительным. "Надо это выяснить. Насколько они знают нас?" — подумал я. На ходу бросил Дэву:
— Не забудь перед началом работ умилостивить Одина. Да будет Его дух благословен над нами!
— Да пребудет Его дух с нами, — отозвался Дэв, на ходу уловив мою мысль:
— Равно, как духи Тора, Вотана и Игера! Да помогут они ковать оружие!
Пояснил для девиц:
— Эти божества призываются только тогда, когда делают нож, меч или самострел. Еще — перед битвой, или когда выходят на разбой.
Купола лабораторий ничем не отличались от других. Красного, кирпичного цвета купола, со стандартными шлюзами, скручивающимися кверху как клоунские резиновые языки. Сплав с памятью делал это быстро и красиво: рраз и открыто. Собственно, сам купол был только поверхностным терминалом, лифтом в глубоко зарытую лабораторию. Лифт тоже ничем не походил на терранские, никаких тебе шахт, моторов и разных тросов с кабинами. Жестко запрограммированный проектор, вмонтированный в плоский пол купола. Достаточно зайти в белый круг в центре, как очутишься уже на другом круге — терминале. В терминале лаборатории. Такой же желто — красный свет, такой же купол со шлюзом. Только шлюз ведет не на "улицу", а в большой, округлый, с поднимающимся вверх к краям полом, по размерам не уступающий аудитории — 2 , зал. Я хмуро осмотрел "с порога" неплохие комбайны, анатомический лежак, энерговоды, протоки и синтезаторы. Все как надо. Тогда я опустился на колени и громко запел:
— Ах-х-хузо бел-лахи менташ шайтан эр-рахи-им, аллах акба-ар! — и повторил это раз пять максимально гнусаво и громко. Хайра терпеливо ожидала конца церемонии. Продолжая кланяться в разные стороны, я завел другое:
— Харекришнахарекришнакришнакришнахарехаре. Харерама, Харерама, Рамарама, Харехаре!
Никакой реакции. Тогда я вспомнил "Отче Наш", а затем просто стал перечислять все божества, которые только вспомнил. Их набралось много, вдобавок еще с полосни я нагло выдумал. Попросив их всех покровительствовать в столь важном деле. Пообещав в случае успеха человеческие жертвоприношения и прозрачно намекнув на дальнейшие их блистательные перспективы насчет этой моей оснастки, я наконец соизволил подняться с мягко светящегося розовым полового покрытия:
— Сомневаюсь, что что-либо у нас сегодня выйдет, поскольку не все жертвы принесены. Вдобавок в такой варварской спешке я наверняка забыл несколько очень важных богов, и теперь они обижены невниманием. Впрочем, сейчас я их все равно уже не вспомню, так что теперь можно и поработать. Твои соображения, женщина: что сначала?
— Сначала необходимо снять твои характеристики, — сказала Хайра. По голосу чувствовалось ее раздражение сорокаминутными молениями, — Прошу в кресло. Устраивайся поудобнее.
Изготовленное из полужидкого пластика кресло мягко, но цепко захватило тело. На глаза опустились прожекторы видео, на уши — прожекторы аудио. В центры мозга приготовились начать проекцию обратимые пси — головки. И Реальность уступила место майанскому миру иллюзий. То, что проецировалось, было разным: иногда отвратительным, иногда смешным как щекотка, иногда щемяще грустным, а по большей части — скучным. Тестирование продолжалось достаточно долго, под конец я уже порядочно устал "испытывать эмоции".
Но все когда-то кончается. Прожекторы освободили органы зрения и слуха, оставив после себя неприятное влажное холодное ощущение. Хайра с некоторым оттенком эмоций сообщила:
— Действительно необычные индексы. Характеристики введены в большой компьютер. Начато программирование чипа — интендефикатора. Готово. Теперь может быть неприятно, но это пройдет. Чип заряжается в церебральный проектор. Готово. Переброс. Начато укоренение. Как ты себя чувствуешь?
— Тоска зеленая, — пробормотал я. От лобной части головы по телу волнами расходилось тепло. Момент переброса я воспринял как легкий толчок внутри головы. Дама вовсю шурудила конечностями по клавиатуре пси-терминала, время от времени сообщая:
— Порт шестнадцать подключен. Порт восемнадцать готов... Порт сорок один — есть... Порт девяносто пять, последний, — есть. Общее укоренение. Наружный стандартный психотерминал — есть. Поисковый — есть.
— Я так и заснуть могу, — сообщил я, пытаясь устроиться поудобнее.
— Это не нужно. Начинаем программирование систем оснастки, -сказала Хайра, и я снова ощутил липкое прикосновение прожекторов.
Теперь сразу расхотелось спать. Трехмерное изображение разнообразных приборчиков заполнило все сто двадцать иллюзорных градусов поля зрения. Время от времени один из них охватывала прицельная спираль, он исчезал и, значит, программировался во мне. Между тем, каким-то десятым чувством я засек неоговоренную Хайрой операцию — чуть слышно вздохнул церебральный пси-проектор и толчком внутрь головы попал, как мне показалось, бесформенный кусочек инертной пластмассы, сразу развивший бурную деятельность посреди моих, как я надеюсь, бескрайних извилин. Например, подключившийся зачем-то к нервной системе, впитывающей огромные массивы инфо о изготовлении очередного устройства. Я мог только приблизительно оценить — насколько возросла инфо — емкость моей черепушки. Теперь в пиковой ситуации мне достаточно прорваться к любому типовому синтезатору, и я, подключаясь напрямую нервной системой, очень быстро получу все, что потребуется: от концентратов до мобильного компьютера и оружия включительно. Беда только в том, что эти самые синтезаторы не стоят на каждом камне. Если, конечно, рассматривать нормальные, похожие по развитию на Террис миры, а не эти супер, дупер и гиперцивилизации. А с собой синт не потаскаешь, так как даже без блока питания маленький синтезатор весит несколько тонн и занимает несколько кубометров. Конкретно в зависимости от мира — изготовителя. Скоро я потерял всякое представление обо времени. Та, что когда взглянул на часы, то удивился: несмотря на уже двадцать, если верить швейцарскому механизму, часов непрерывного бодрствования, спать вовсе не хотелось. Кажется, дело заключалось не только в чужом времени, но и в том, что стал делать со мной вмонтированный плоский чип. В организме начали происходить перемены. Я уловил приятную щекотку, словно маленькие шарики несутся по системам кровообращения, лимфы и какие там еще у меня имеются. Я прислушался, ощущение почти сразу же пропало. Тут же мелькнуло какое-то другое, но исчезло быстрее, чем я смог его как-то распознать. Затем я растворился в пространстве, удивленно наблюдая весь зал, приборы, Хайру и себя в кресле, в то же время не узнавая и не связывая себя с чем-либо. Слух вдруг воспринял невнятные дребезжащие — не звуки, что-то другое. Почти осязаемое, оно прокатилось по черепным костям и смолкло, ушло. Только время от времени я воспринимал облик окружающих со всех сторон темных кристаллов металлически блестящей нависшей со всех сторон аппаратуры. Теперь казалось, что изнутри тело трогает мягкая осторожная кошачья лапа. Боли не было, но эти прикосновения представились противоестественно — отвратительными. От внезапного спазма желудка, диафрагмы и шеи я чуть не уделал кресло. Как сквозь толстую стену донесся голос Хайры:
