Alexandr(обновление15.02.12)

— Это хорошо, влияние на парламент?

— Когда уезжал было некоторое влияние. Несколько лордов имеют долги в игорных заведениях, другие имеют долги перед нашими агентами, а есть имеющие долю в нашем бизнесе.

— Во всяком случае будем иметь всю информацию из правительства. Как по военному ведомству.

— Больше шестисот человек смогли попасть во флот. Двести восемь стали унтер-офицерами, еще шестьдесят канонирами, восемь шкиперов. остальные матросы. Правда сто человек попало в вест-индийскую компанию.

— Это плохо. Хотя, кто знает где столкнемся. Списки все в порядке?

— Да. Кто на каком корабле мы знаем. раз в месяц они отправляют сообщения кураторам. Кочубей имеет всю информацию. И раз в неделю отправляет сюда.

— Хорошо. Оставишь мне все. постараюсь до завтра ознакомиться. как подготовка новых людей.

— Готовим. Опыта все больше, так что все лучше и лучше. Правда мне не понятно, почему ты не хочешь ввести эти преобразования у нас в стране. Наши рабочие тоже живут впроголодь. А крестьянство?

— Потому что, все это не работает, а только разваливает государство. Вот пусть у них будут стачки, митинги, и восстания. А мы будем работать постепенно. Поступательно двигаться вперед. Знаешь поговорку: тише едешь, дальше будешь. А будешь гнать окажешься в канаве.

— Тебе виднее. ты же у нас высочество.

— Тем более. Но главное направление у нас — это парламент и правительство. Нужно делать агентов влияния не только из правящих кругов, но и из оппозиции. Будет возможность, профинансировать ее, сделать правительство послушное нашей воле.

Ладно, на этом закончим. Сколько еще надо денег?

— В Лондоне деньги не нужны, там их с избытком...

— Можете тратить на себя, только в пределах разумного. Не для отдыха вас туда посылаю.

— А сейчас нужно тысяч десять.

Я написал расписку:

— Передашь это Салтыкову, он даст денег. Что еще?

— Мы посовещались, когда я был в Лондоне, решили откладывать твою долю. Вот счет. Он конфиденциальный. В Шотландском национальном. Когда я уезжал, там было девяносто тысяч рублей, золотом.

— Это хорошо, деньги мне скоро пригодятся. Теперь мне надо к Кулибину.

— Я с тобой.

— Я не против.

Одев теплый сюртук, подбитый мехом колана изнутри и на вороте, шикарный наряд скажу я вам, пошел разыскивать своего гофмаршала.

Правда он сам нашелся, и приказав закладывать сани, я стал ожидать Строганова и Аракчеева. Сам в это время гадал как дела у Новосильцева, того я чуть ли не силой заставил остаться в киевской губернии, в районе кривого рога. Так как знаю примерное место, где располагались шахты по добыче угля. А его нам понадобится в ближайшее время очень много. Еще на него я возложил разведку в районе новообразованной курской губернии, как помню из студенческого курса, курская магнитная аномалия, крупнейшее месторождение, из разрабатываемых. А железа нам тоже нужно очень много. Нужно и пушки, и ружья, и рельсы с паровозами. Еже нужны броненосцы, паровые. Самое главное чтоб еще Кулибин не подвел. Вроде в письме сообщал, что что-то они там произвели. Сейчас съездим и проверим, что они там наворотили.

В академии Кулибина не оказалось, но он передал что будет на мануфактурах в районе северных верфей.

Сами фактории представляли жалкое зрелище, я то надеялся увидеть что то более значимое. А так одноэтажные здания, правда из красного кирпича, с маленькими окнами, и рабочие, больше напоминавшие крестьян. Хотя они и были вчерашними крестьянами.

Иван Петрович встретил нас в основном цеху, из труб которого валил черный дым, знак того, что здесь сжигали уголь. Ожидания меня не обманули, дым производили сразу три котельные, которые нагревали пять котлов.

— Все механизмы работают. И все разной мощности и размера. Как вы и приказывали, ваше высочество, — показывал Кулибин.

— Как регулируется скорость?

— С помощью моей задумки, как вы ее обозвали в прошлую нашу встречу, передаточный механизм, — вообще то я его называл коробкой переключения передач, но поправлять нашего гения я не стал, к тому же было видно, что ему приятно, справился с заданием, так еще и его изобретение работает.

— А как используете?

— Пока используем только две машины, одна раздувает меха, другая работает на насос.

— Еще навесить оборудование можно?

Не сразу поняв сказанного, Кулибин обдумывал мои слова минуты две.

— Мощность избыточная, можно еще для чего полезного использовать.

— Это хорошо. А что вообще здесь производите?

— Здесь то? Чугун льем, из Швеции привозят железо, а мы туточки льем.

— Хм. Пойдемте к вам в кабинет.

Кабинет у Ивана Петровича был такой же маленький, каким убогим было и местное производство. Правда в кабинете было тепло, и я снял сюртук.

— ваше высочество, у вас новая шпага? — это замечание академика улучшило мне настроение, ну хоть кто то заметил.

— Трофей, — похвалился я. — Английская, у Костюшко лично взял.

— Хороша. Да мы скоро не хуже будем делать. Получилась у нас сталь знатная, как вы и говорили. Сделали тигель. В нем расплавили чугун и стали добавлять железную стружку, добрая сталь получилась. Даже пушки лить можно. Правда поперву брака сделали много, уж думали ничего не получится. Но Бог помог.

— Кто знает сей рецепт?

— Людишек с десяток. А что?

— Всех сегодня же отправить в Тулу. Солдат для сопровождения я выделю. Следить за тем чтобы нигде не болтали. Свободные машины разберете и перевезете туда же. Будем там завод строить.

— Аа, — хотел что то вставить Кулибин.

— Это не обсуждается, это важный секрет, мы должны обеспечить себе.. хотя это для вас не важно. Иван Петрович, что вы хотели сказать.

— Я все понимаю, вы не думайте, что я выживший из ума старикашка. понимаю, что и враги начнут лить такие пуки и будут убивать наших солдатиков. Но завод лучше делать в Нижнем Новгороде. Там по Волге хорошее судоходство.

— Добро. Только не в самом городе, а где нибудь не подалеку. Я выкуплю часть земель и пару деревенек. С наместником поговорю. Но одну машину надо и в Тулу. Мастера там хороши.

— Я смогу их организовать. Только объясните что нужно.

— Затра дам вам бумагу, там все будет. Напишите мне потом как это сами все видите, и сможете приниматься. За паровые машины награду дам после рождества, а пока примите это, — и я протянул пачку ассигнаций, — здесь десять тысяч. Это на первое время. Позже дам еще.

Попрощавшись с ученным, мы поехали обратно во дворец. До обеда оставалось совсем немного времени, но я решил хотя бы накидать те задумки, которые хочу реализовать с помощью Кулибина. Переодевшись в простые шерстяные штаны, рубыху и халат, который нам привезли посланники из Туркестана я уселся за стол в своем кабинете, взял листы чернила и перо.

— Sasha, vous êtes prêt pour le dîner? Moinsd'uneheure.(Саша, ты готов к обеду? Осталось меньше часа). — спросила Лиза, незаметно войдя в мой кабинет.

— M'avertir une demi-heure. J'aibesoin de travailler. (Предупреди меня через полчаса. Мне нужно поработать)

— Ehbien, mon préféré. Ehbien.(Хорошо, любимый. Хорошо)

Лиза вышла, а я стал наносить свои мысли на бумагу. В основном это были схематические рисунки с письменными пояснениями. В первую очередь унитарный патрон, или капсульный. Ну тут все более или менее понятно. Сама пуля, конусообразная, гильза с порохом и капсуль, воспламеняющий порох от удара. Надеюсь химические смеси подберут сами. Идем дальше. Идея зарядки не с дула, а с казны не нова, но здесь заряжается уже патрон. Дальше, нарезка ствола. Ну, это дорнованием (1). Надеюсь разработают технологию. Далее. Использование этого же принципа для артиллерии. Это в нашей истории подходящую сталь для пушек стали выливать в середине девятнадцатого века. Я же немного подгоняю прогресс. Так, с этим они разберутся сами. Может, годика за два управятся. Идем дальше. Здесь уже будет полегче. Паровоз и рельсы. Нужны только самые общие данные, дальше сами разберуться. Только ширину колеи отметим 1533 мм. (2). Думаю этого хватит. Остальное уже когда я сам прибуду в Тулу.

— Пора, — это Лизочка предупреждает меня.

Ладно, надеваем новый камзол, расшитый алмазами, и мои бирюльки, которые так же осыпаны этими дорогими камушками. Сапоги, не люблю я туфли, а еще больше чулки, никак не привыкну к ним. А сапоги все это закрывают, а если честно, то все еще не нахвалюсь военным трофеем. Естественно шпагу и пистолет. Как же без этого. Правда бабка скоро начнет жаловаться на мой милитаризм. Как же, цвет европе6йского дворянства сейчас настолько чувственнен, что даже падает в обморок, правда много и тех дворян, что без сожеления отдают свои жизни за свои идеи, за справедливость, или считающие что-то справедливости. Вот эту задачу мне и надо решить.

— Ты готов? — Лиза оторвала меня от моих размышлений. какая она все-таки прекрасная моя жена. Не повезло Александру в моей реальности, что он относился к ней как к сестре. Да и как он еще мог к ней относится, женившись на ней в шестнадцать лет. Это изгаженный моим разумом, Александр, то есть я, влюбился в свою жену как в девушку. И возраст ее не беда. Но самые большие изменения мне казались в ее отношении к вере. До крещения в православие она была протестанткой, но после крещения, или скорее после сорокадневных разговоров с отцом Николаем из Свято-Спасского монастыря, она стала истовой христианкой. То есть она и дор этого ею была, но европейская культура постепенно отодвинула церковь из жизни людей, особенно дворян. Даже у нас. Но каким то образом, отец Николай сумел убедить юнную принцессу в 'ненастоящности' лютеранской церкви и истинности православной, и даже полтора года, проведенных в развращенном дворе Екатерины не изменили этого. Может потому что и сама Екатерина была крещена в православие из лютеранство, и не смотря на свободные взгляды считала православие истинной верой.

— Я готов солнышко мое.

— Как ты меня назвал?

— Солнышко.

— Как приятно. почему ты раньше меня так не называл? Я хочу что бы ты меня так звал, очень хочу.

— Я буду, — ответил я и поцеловал свою жену.

Широкий стул, с мягким сидением, обшитый какойто цветастой тканью, с золотыми и серебрянными узорами, с резными золоченными ножками без скрипа принял мой зад, царских кровей. Напротив меня, на таком же стуле, сидела императрица. В отличае от бесед с Вальтером, когда разговаривавших разделял стол, уж больно эмоционален был француз, между нами ничего не было. Пара столиков находилось по правую руку от каждого. На них стояли по бокалу и бутылке вина. Пока мы приветствовали друг друга и интересовались здоровьем, я успел выпить один бокал. вообще я заметил, что начинаю много пить. Это началось еще перед походом в Польшу. Сначала я успокаивал себя тем, что нужно попробовать местнае напитки, порой в этих пробованиях я заходил так далеко, что не помнил не только концовку таких дегустаций, но и середину. В Польской компании я пил, чтобы снять стрес. А как вернулся, то по привычке. Но вино было великолепным, и я налил себе еще стаканчик.

— СашА, мой мальчик, мне уже осталось недолго.. Нет, нет, не говори ничего, я знаю лучше. Уже и ходить без постороней помощи к вечеру не могу, и сердце хватает иногда. И я, как императрийца и твоя бабушка хотела бы узнать, что ты намереваешься делать со своим отцом. Не думаю, что он добровольно отдаст тебе трон. И его офицеры, которые явно надеются, при его воцарении занять высокие должности, будут ему помогать.

— Ваше величество, если честно, я много над этим думал, но единственное, до чего дошел мой разум, это подойти к Гатчине с тремя гвардейскими полками и артиллерией и вызвать на переговоры, на которых уговорить его отказаться от претензий на престол, в письменном виде. Затем назначить на одну из должностей, которая бы соответствовала его нраву и положению. Вот думаю и все.

— Интересный вариант. Думаешь он пойдет на переговоры?

— Думаю пойдет, если передача власти состоится до вашей...

— Кончины. Я поняла тебя Саша. Это вельми мудроерешение. И кали ты думаешь нужно наладить дату передачи власти?

— Думаю не раньше моего восемнадцатилетия, а еще лучше через год опосляобъявления манифесту.

— Если так, то хорошо. Так тому и быть, столько я еще поживу. Теперь, хотела услышать твое мнение насчет устройства наших западных земель.

Тут я задумался. Действительно важный вопрос. Пока мы присоединили, лишь те земли, которые и так были исконно нашими. То есть западную Беларусь, тут ее так и называют белой Русью, то есть Русь, которую не захватили орды Батыя, и Украина. Так нужно сделать так, чтобы они никогда не стали Украиной и Беларусью, а всегда были Россией. Это значит:

— Во-первых, поделить эти земли на губернии. Затем нужно как можно больше народу с этих земель переправить на восток, за уральские горы. Там наши земли совсем не заселены. Нужно это исправлять. Отправлять их вплоть до восточного края. Можно и запорожских казачков туда отправить. Пусть оседают там. Еще и опальных дворян. Подальше от столицы, пусть так же заслуживают прощение. Так же всех евреев и староверов. За Уралом много земли, всем хватит. Но нужна и государева поддержка. как серебром, так и инструментом, оружием, все таки не на пустые земли идем. А на западные земли засчелять из центральных районов, где народишку поболе будет. И вселяться будут уже в готовые избы, и надо оброк поменьше сделать, на срок, пока хозяйство не поднимут. Затраты будут велики, но окупятся с троицей в будущем. Польскую же шляхту, я бы вообще в рудники послал, чтоб их норов весь вышел. Да и повод есть, восстание. Томко надо проследить, чтоб вместе они там не собирались, и работу не нарушали. А тех кто окрестится в православие, можно будет будет отправить в Сибирь, дать им должности в каких уездах, пусть занимаются сбором пушнины и прочего оброка.

— СашА, какие ты страшные вещи говоришь! Нельзя так с людьми.

— Государыня, это вы про кого? Про шляхту. Так они никогда верными поддаными не станут. А крестьяне, так им лучше быть вольными в Сибири или на восточном краю, чем в практически в рабах, но дома. А так мы получим настоящих русских, вместо потенциальных бунтовщиков. А там где пашет русский крестьянин, всегда будет русская земля, сам крестьянин и встанет на ее защиту. а если мы ему еще и поможем, так более преданых подданных мы никогда не получим.

— Ах, СашА, то что ты говоришь не укладывается в моей голове.

— То что я ставлю русское крестьянство выше польского шляхетства?

Екатерина задумалась. Это и понятно в ней боролись несколько идей. Это и идеи Вальтера и Руссо, и русский абсолютизм, а кому не понравиться, как написал припереписи населения последний наш император Николай Второй, быть 'Хозяином земли русской', и романтические предсталения о европейском дворянстве, из которого, кстати и вышла Екатерина. Я же продолжил.

— Бабушка, — Екатерина аж вздрогнула о такого обращения, — вы же государыня россии, и все что вы, а потом и я, должны делать, должно быть направлено только на процветание страны нашей, России. И всех его жителей, а не только дворянства. Крестьянин гораздо более ценен того дворянина, который только и занимается тем, что сочиняет сатирические или романтические кумпфлеты и шатается на балах, пока крестьяне в его владениях пашут земля, почти все отдавая ему, и ничего не оставляя себе. Думаете крестьяне шли за Пугачевым от хорошей жизни. Да, как бы не так. Надоело им не жрать ничего по полгода, и пахать на какого-то помещика, который ничем не занимается. Пока эти дворяне хотя бы кровь проливалим за Россию, за них, они с этим мирились. А сейчас что. Они пашут и голодают, а барины шатаются по балам и жалуются на скуку. Это не справедливо не побожески, — под конец своей речи я совсем разошелся, и говорил столь эмоционально и чуть ли не в полный голос, что Екатерина, не ожидавшая такого от своего, всегда, спокойного внука, сначала ничего не могла понять, а затем просто побелела от той критики, что услышала от своего любимого внука.