ГЛАВА 15
В Перу происходило всё несколько иначе. Начиная с того что президентом Перу был тот ещё перец, умный, жёсткий представитель банковского капитала, сам крупный банкир, глава Резервного банка и "Банка популар" Мануэль Прадо-и-Угартече. А сама страна устала от тяжёлых и бурных 30-х годов, всем слоям общества хотелось стабильности и экономического роста. Эйтингон и Саблин, прекрасно понимали, что договориться с Мануэлем Прадо, плотно ориентированным на США и имеющим от них поддержку, по любому не удастся. Да и сам Мануэль Прадо был не той личностью, с которой следовало договариваться. Выходец из аристократической семье, сын одного из предшествующих президентов Перу. Мануэль Прадо имел поддержку от клана своих родственников занимавших важные государственные посты. Его поддерживала проамерикански настроенная промышленная часть буржуазии, некоторые слои аграрной буржуазии, связанные с местной промышленностью.
Основными его противниками были довольно сильные правые, во главе с лидером профашистского "Революционного союза" Хосе Кесада, поддерживаемых реакционным "Национальным аграрным обществом", сахарных и хлопковых баронов.
Второй силой в Перу были левые, но хитрый и умный Мануэль Прадо расколол их единство перед выборами. Сперва Прадо провел переговоры с апристами, наобещав им половину мест в правительстве. Из-за чего те не пошли на союз с коммунистами, социалистами и не стали образовывать единый "Народный фронт Перу". А потом по-тихому договорился с троцкистами из верхушки КПП, пообещав не устраивать на них гонения в случаи победы и дать несколько мест в правительстве. Поэтому коммунисты Прадо на выборах президента поддержали, обеспечив ему победу. После выборов Мануэль Прадо, кинул и апристов и коммунистов. Правда КПП как и обещал преследовать не стал, подтвердив разрешение на её официальную деятельность. Сейчас после объединения всех левых партий и движений в "Народный фронт Перу", перевес в поддержке населения был на их стороне. Вот примерно такой расклад был среди политических сил в Перу к 27 июля, когда в Лиму пришло известие о полном разгроме Перуанской армии вторгнувшейся в Эквадор. А "Преславный дон, орел наш Рэба гордый, Герой известнейший.." то есть президент Мануэль Прадо, стал кашлять и плохо себя чувствовать, простудился бедняга наверное. К 30 июля Эквадорские войска, почти без боёв заняли два северных департамента, Тумбес и Пьюра, с тремя довольно крупными городами Тумбес, Сульяна, Пьюра и двумя небольшими портами Талара и Пайта. Бедняга Прадо, видимо от расстройства усугублённого бронхитом, скоропостижно склеил ласты. Так как Перу это президентско-парламентская республика, то левые в парламенте, не дожидаясь похорон безвременно усопшего президента. В тот же день, немедленно потребовали две вещи, заключения мира с Эквадором и президентских выборов. А в ночь с 30 на 31 июля в Лиме правые поняли мятеж.
Как потом объяснил мне Саблин, план у них с Эйтингоном был другой. — "Немедленные выборы президента и заключение мира. Проамериканские буржуазные центристы, со смертью Прадо и военным поражением, остались в меньшинстве. США в тот момент было не до них, их самих плющило и колбасило от войны Херста и ФДР, с эпидемией массового суицида среди высокопоставленных сотрудников госдепа и конгресса. Правые могли собрать от 25% до 30% голосов, "Народный фронт Перу" не меньше 70%-75% голосов. Победа левого кандидата в президенты была обеспечена. Вот с ним то мы и планировали договариваться. Да видно правые это тоже ясно понимали, а тут временное безвластие, в гарнизоне Лимы и МВД полно их сторонников, готовых их поддержать. Поэтому они и решились на переворот, шансы у них были хорошие. Но они не могли учесть нашего вмешательства в их план. Так что в результате получилось даже лучше, чем мы планировали! Хотя нам пришлось из-за этого импровизировать на ходу, за пару дней создать "народно революционную армию Перу". Да, здесь мне остаётся только восхищаться, действиями бойцов Саблина, а так же находчивостью и изворотливостью Эйтингона с полковником, сумевших в результате получить даже большую выгоду и преференции, от нарушения их первоначального плана.
* * *
* * *
Когда обстановка в Киото нормализовалась, а президент Арройо дель Рио под "чутким" руководством Эйтингона повёл страну в светлое социалистическое завтра. Наступило время разобраться с перуанскими агрессорами, вторгнувшимися на юг Эквадора и продвинувшимися, аж на сорок километров. И должен сказать, разобрались моментально. Это как вмешательство в драку сопливых первоклашек, опытного в таких делах пэтэушника. В ночь с 25-го на 26-е августа, неделю готовившиеся к этому РДГ из бойцов Саблина, одновременно нанесли мощные, дезорганизующие удары по штабам перуанцев от батальона и выше. После них продолжили по тылам перуанских подразделений и "всему что плохо лежало". Всё управление войсками у перуанцев к утру было потеряно, в войсках царила паника и неразбериха. Саблинские бойцы, только пленных за ночь взяли больше тысячи человек. В плен попали 3 высших офицера, 36 офицеров, 121 младший командир и 1243 рядовых. Даже танки у перуанцев увели, безобразники этакие. По рассказам очевидцев, зрелище, представшее поутру изготовившимся к атаке Эквадорским солдатам и милиционерам, было до крайности необычным и интересным. На центральном участке фронта, пересекавшем панамериканское шоссе, перед рассветом началась сильная стрельба из всех видов оружия, вплоть до пушек. Через минут десять всё стихло. Ещё минут через пятнадцать показалась колона безоружных перуанских солдат, с задранными верх руками и белыми флагами, бодро топающая по шоссе под конвоем бойцов в незнакомом камуфляже, но с повязками эквадорского флага на руках. Далее показалась колона техники, из пары десятков разномастных машин, к трём были прицеплены полевые итальянские гаубицы. Замыкали колону техники семь танков, над передним развеялся флаг Эквадора. От колоны техники, ускоряясь, отделилась шикарная открытая "Лянчя", сигналя пленным перуанцам что бы посторонились, понеслась в сторону Эквадорцев. Со стороны Эквадорцев ей навстречу, по диагонали через поле запылил "Егерь". Встретившись, машины остановились. Из "Егеря" вылез главнокомандующий эквадорцев генерал Валентино Гонсалес и полковник Саблин, с парой сопровождающих бойцов. Из элегантного кабриолета "Aprilia", выскочили двое бойцов в камуфляже, отдав честь доложились. Гонсалес и Саблин, пожав им руки, подошли к трофейному кабриолету, принадлежавшему ещё вчера перуанскому генералу. Один из бойцов похлопал по полированному крылу машины и сказал видимо что-то типа — "Макарыч, принимай аппарат! Во, махнул не глядя". А второй выволок с заднего сидения упакованного перуанского генерала. Соболев о чём-то спросил пленённого генерала, а тот пару минут что-то бубнил в ответ. После этого генерал Гонсалес ещё минут пять бурно выражал переполнявшие его эмоции, выразившееся в громком и экспрессивном восхищении бойцами Саблина, размахивание руками и подпрыгивание на месте от переполнявших чувств. Немного успокоившись, Валентино задрав бороду, гордо прошествовал к "Егерю", взял у радиста гарнитуру и отдал приказ о всеобщем наступлении армии Эквадора. "Хе-хе, провинция одним словом. Армия, мать их итить, даже на одну полнокровную дивизию РККА не набралось. А всё туда же воевать полезли, дерё-ёвня-я" — высказался по этому поводу Саблин.
* * *
* * *
Как таковой войны больше не было. Было преследование деморализованных перуанцев, сбор пленных и трофеев. Захват двух пограничных перуанских департаментов, прошёл почти без кровно. Единственно что 26 и 27 августа произошли несколько воздушных боёв. Но количественное и качественное превосходство было у Эквадорцев. После того как мексиканские добровольцы на И-16 уронили наземь пару бипланов Fiat CR.32 и пару трёхмоторных Savoia-Marchetti SM.79, перуанцы летать перестали. К 31 августа число пленных перуанцев стало больше 5000. Как раз пришло известие о мятеже правых в Лиме. Два дня ушло на формирование полка "народно революционной армии Перу". С пленными офицерами начали работать с самого начала, ища потенциальных союзников на будущее. Поэтому с кандидатурой будущего "спасителя отечества" определись быстро. Выходец из бедной крестьянской семьи майор Асенсио Сегура, был достаточно умный, в меру циничный, абсолютно аполитичный. Прекрасно понимавший, что выслужив майора к пятидесяти годам достиг своего потолка. Не по причине отсутствия военного таланта или квалификации, а в силу отсутствия родственных связей и протекции в высших эшелонах армии или правительства. Поэтому на представившейся ему шанс возглавить новую армию Перу, среагировал однозначно положительно. Легко пошёл на вербовку, отдавая себе отчет что риск есть, но и другого шанса у него не будет. Кто муже он был донельзя впечатлён, той невероятной легкостью, с которой была разгромлена перуанская армия вторжения. А тут с ним к Лиме выдвинуться те же бойцы, что разделали их в сухую. Поэтому в участи мятежников не сомневался, его больше волновало, не кинут ли его после. Получив твердые гарантии, что станет министром обороны, успокоился. Майор Асенсио Сегура подписал с генералом Гонсалесом перемирие. Присоединиться к новой армии, удалось уговорить ещё полтора десятка пленных офицеров перуанцев. Решивших рискнуть, всё по тем же причинам. С рядовыми было просто. Построили пленных рядовых перуанцев, проинформировали. Президент убит, правые подняли мятеж, с Эквадором заключено перемирие. Добровольцы готовые вступить в новую армию Перу, будут немедленно освобождены, получат оружие и отправиться давить мятеж, никто наградами и внеочередными званиями обделён не будет. Добровольцами вызвались больше трёхсполовинной тысяч. Пока формировали и заново вооружали полк. Саблин, Гонсалес и Эйтингон собирали грузовики, что бы поставить полк на колёса. По панамериканскому шоссе, пусть ещё и не везде покрытому асфальтом, до Лимы совсем не далеко на машине. На рассвете 2-го августа полк "народно революционной армии Перу" выступил на Лиму.
Мятеж правых возглавил представитель сахарных и хлопковых баронов Вильяран и Хосе Кесада лидер профашистского "Революционного союза", их подержали гарнизон Лимы и силы МВД, это около двух тысяч человек. К утру 31 июля они заняли президентский дворец и конгресс, контролируя большую часть города. Но вот на рабочих и промышленных окраинах Лимы, вдруг откуда-то взялись вооружённые люди, стреляющие в правых и называющих себя народной милицией. И центр радиовещания находящийся за городом в их руках, откуда они уже несколько часов передают обращение "Народного фронта Перу". Создание народной милиции в период безвластия, до выборов нового президента, Эйтингон и Саблин запланировали, как говориться на всякий случай. Вот он и наступил. Часть грузов, что доставили для охранного агентства "Protection and Convoy Security" и ЮАНК, прошли таможню без досмотра, взятка она и в Африке взятка. А перуанской таможне "за державу обидно не было", им хотелось достатка и красивой жизни, поэтому мзду брали с охоткой. В тот момент в Лиме было всего около сотни бойцов Саблина, причём половина ещё находилась в порту на грузопассажирской посудине с грузом "оборудования" на борту. Скоординировав свои действия, отряды народной милиции города и порта Кальяо, возглавляемые бойцами Саблина имеющими радиостанции к полудню захватили весь город и порт. И главное, совместным ударом с другими отрядами захватили аэропорт "Лиматамбо" где базировалась целая авиаэскадрилья итальянских "фиатов". Охранявшие аэропорт два взвода солдат и отряд карабинеров, сперва пробовали отстреливаться. Но когда спарка крупнокалиберных 12,7 мм браунингов, с водяным охлаждением стволов, стоящая на вездеходе "Силач". Поливает крупнокалиберными пулями здания с засевшими мятежниками, желание воевать пропадает. Последние сомнения у солдат и карабинеров сдаваться или нет, развеяли два выстрела из 60 мм пушки миномёта, с подъехавшего второго вездехода. Сдавшихся разоружили и заперли в пустующем ангаре на краю аэродрома. Продвинувшись ещё на километр вперёд, отряды народной милиции столкнулись с подкреплением правых, идущим к аэропорту. Огонь крупнокалиберных браунингов и 60 мм мин, желание двигаться дальше у правых отбил. К вечеру сложилась своеобразная линия фронта в Лиме. Северные и Восточные окраины города были в руках народной милиции, центр и юг Лимы остался за правыми. В тот же день, часть парламентариев и "Народный фронт Перу" создали Временное Революционное правительство, которое за базировались в большой гостинице у аэропорта. Правые естественно создали своё правительство. Пару раз 1-го и 2-го августа пытались атаковать баррикады и позиции милиции, но полтора десятка "Силачей" с "Егерями", вооружённых крупнокалиберными браунингами и 60 мм пушка-миномётами. Используемые как подвижный резерв огневой поддержки срывали их попытки. Центр радиовещания и подключившиеся левые издания, продолжали призывать народ на защиту свободы и конституции от правых мятежников. Поэтому силы народной милиции росли с каждым днём, правда и к правым подошли несколько отрядов. Силы были примерно равные, четыре-пять тысяч милиции и около трёх тысяч правых. Третьего августа милиция перешла в атаку и заняла несколько центральных кварталов. Правые контратаковали, три дня в Лиме шли уличные бои, с переменным успехом. Потом милиция стала отступать, наконец определившиеся военные моряки подержали правых. Четырёх дюймовки и пяти дюймовки старого эсминца и канонерки, били не очень точно, но внушительно. Милиция стала отступать, сдавая квартал за кварталом. Стало понятно, что правые берут верх.
* * *
* * *
На мой вопрос, — "а вы чего не вмешались?". Соболев вздыхая пояснил — "Конечно хотели в начале помочь. Но помогать дебильному кретину, себе потом дороже выйдет. Второго августа я прилетел в Лиму. Мои бойцы, что командовали отрядами милиции, с трудом сдерживали социалиста Орана Сармьенто, председателя Временного Революционного правительства. Но тот уже закусил удила и наметил на утро наступление. Уж очень ему хотелось, стать героем революции и следующим президентом Перу. Пришлось с ним провести беседу. Зачем сейчас класть людей? Надо подождать максимум неделю, численность милиции вырастет тысяч до десяти пятнадцати. С севера подойдут Перуанские войска, что встали на строну "Народного фронта" и мои бойцы. Мятежники или сами сдадутся, или разбегутся. Если нет, то через неделю мы их с минимумом потерь прибьём за явным численным преимуществом. Но этот Сармьенто, ни в какую, вперёд на врага и точка. Я тогда его спрашиваю, что ему больше хочется? Стать мёртвым героем или следующим живым президентом? Он стал кобенился и кочевряжился, что они "сами с усами" и "клал на нас с прибором". Ну клал, так клал. Видно, что не умный и не далёкий человек, с зашкаливающими амбициями, не договориться, как только такого председателем выбрали? В порту ещё оставалось две тысячи винтовок, с парой десятков пулемётов и боеприпасы к ним, трофеи от Перуанской армии. Приказал передать их Временному Революционному правительству. ЮТЭК-ое вооружение решил пока больше не передавать. А своим отдал приказ сворачиваться, мои люди с техникой ушли в тот же вечер в Кальяо, охранять порт, склады, город. И формировать северный отряд народной милиции. Руководил им вполне вменяемый босс профсоюза шоферов Хуан Луна. В него входили, шофёры, докеры, рабочие, половина из них были коммунисты. Набиралось их больше тысячи, вот из них то и стал формировать два батальона. С автоматическими винтовками, ПП, пулемётами, освоились за пару дней. Сармьенто, пробовал послать отряд милиции Хуана Луна тоже в бой. Но к тому времени Хуан Луна в умственных способностях председателя разочаровался, поэтому сам послал Сармьенто. Пятого всё же пришлось занять фронт на севере Лимы. Бывшие тут отряды милиции просто бросили позиции и отступили в Кальяо. Пришлось моим бойцам приводить деморализованных милиционеров в чувство и переформировывать в третий батальон".
