С орбиты невмешательства

За пять лет, благодаря умелым рукам вигоры Потанн, оранжерея станции превратилась в фантастический сад с привкусом сюрреализма. Нанолла Остомич, прекрасно понимая тоску сотрудников станции по зелёным просторам, специально оставила место по среди самой большой оранжереи под садовую беседку. Генератор гравитации под дощатым полом убирает непривычно низкое притяжение Шеучь. Ведь, намного приятней просто сидеть на деревянной лавочке, любоваться чудесными цветами и не бояться ненароком подпрыгнуть до потолка.

Нав с ходу бросил на стол закуску и плюхнулся на лакированную скамейку. Бутылка с самодельным вином заткнута большой пробкой, Нав свернул её одним махом. По дороге, проходя мимо грядки с огурцами, сорвал самый маленький тридцатисантиметровый огурчик. Но, Нав беспомощно оглянулся, за треволнениями начисто забыл о тарелке, ноже и даже о стакане. Значит, закуска сегодня не понадобится. Тяжело вздохнув, Нав сделал первый большой глоток прямо из горла. Терпкое вино обожгло горло.

Глава 10. Мелкие подлецы

— Нав! Ну ты даёшь!

Удивлённый голос и хлёсткие удары по щекам вывели из алкогольного забытья. Рядом одетая в соблазнительное зелёное платье с большим вырезом стоит Яссуд.

— Мало того, что пропустил общее собрание у начальника, так ещё спёр моё вино и нажрался в одну харю. Что с тобой?

— Я тебе какое дело, — хмурый, словно землю продал, Нав присел на лавку.

Удивление гражданской жены можно понять. Одно дело праздники, где, бывало, выпивал лишнего. Но чтобы так, без закуси и хорошей компании, прямо из горла. Господи! Как же болит голова. Нав дотронулся до разгорячённого лба.

— Как какое? Я тебе жена, почти, — Яссуд вытянулась и упёрла руки в бок.

Нав ничего не ответил, только хмуро хмыкнул.

— Ладно, пошли в баню, заодно выгоню из тебя пьяную дурь.

Возражать бесполезно, Нав обречённо поплёлся за Яссуд. В голове шумит, руки трясутся, но, Нав на ходу сорвал спелую малинку размером с кулак, похмелье не настолько паршивое, как можно было бы ожидать. Значит, у Яссуд отличное вино, было.

Каким бы печальным и муторным не было бы похмельное утро, но не заметить, что Яссуд чем-то через чур увлечена — невозможно. Гражданская жена не учинила обычный разгром, а сразу же поволокла ликвидировать последствия ударной дозы спиртного.

Пару лет назад Арсик Милип, выходец с заснеженной планеты Унок, взбунтовался и потребовал разрешения на строительство бани. Витусу Потанну бунт очень не понравился, но разрешение он всё же дал. Первый год в непонятную баню ходил только сам Арсик, пока Киж Реман, его жена, не сдержала любопытства и не присоединилась к мужу. Вскоре обитателям станции пришёлся по вкусу горячий ароматный пар и прыжки в бассейн со студёной водой.

Яссуд, действуя как заправская банщица, почти целый час продержала Нава в парилке, пока последние капли похмелья не вышли из тела вместе с обильным потом. И, конечно же, Яссуд не была бы Яссуд, если бы не устроила грандиозный секс прямо в просторном предбаннике на сдвинутых скамейках.

— Ну, Яссуд, ты обработала меня по полной программе. Чего ты хочешь? — Нав в блаженной неге развалился на широкой лавке.

— Тихо, — Яссуд заговорщицки подмигнула. — Пошли под душ.

Под шумными струями прохладной, и от того ещё более приятной после парилки, воды Яссуд прильнула к Наву и зашептала в самое ухо:

— Появилась возможность отлично заработать, — Яссуд стрельнула глазами по сторонам. — Хочешь разбогатеть?

— Ты предлагаешь завернуть налево пару тонн золота? — усмехнулся Нав.

— Ну зачем же так грубо, — тоном обиженного ребёнка протянула Яссуд. — Этот противный эсбешник не даст унести даже самого маленького колечка, и ты это прекрасно знаешь. Может, сам скажешь, о чём я толкую?

Догадаться, на какой именно источник нежданного богатства намекает Яссуд, несложно. Но, после пьянки, бани и любовных утех голова напрочь отказалась работать.

— Ничего я говорить не будут. Если у тебя действительно что-то есть — выкладывай, или дай мне вновь упасть на лавку.

Нав зажмурился от удовольствия. Горячее тело Яссуд и прохладная вода отлично дополняют друг друга.

— Ну хорошо, — решилась Яссуд. — Тайно вынести или спрятать золото и прочие материальные ценности дело провальное. Здесь я с тобой полностью согласно. Но! Наши начальники напрочь забыли об ещё одном роде ценностей.

— О каком же? — вяло поинтересовался Нав.

Яссуд поднялась на цыпочках, страстно обняла и выдохнула прямо в ухо:

— Культурные!

— Какие культурные?

— Картины, статуи и прочие изделия ицонгов не из ценных материалов. Обрати внимание: никаких указаний спасать культурное наследие ицонгов мы так и не получили. Да и вряд ли они будут.

— Конечно не будут, — Нав отстранил супругу. — Сами по себе картины и скульптуры ценности не представляют. Их нельзя переплавить и сложить в виде слитков глубоко под землёй. Но тебе всё равно не дадут увести налево даже самую маленькую и бездарную статуэтку. Секретность.

— Это сейчас не дадут, — возразила Яссуд. — Но! Когда ицонги наконец-то сдохнут, Сотон 4 официально откроют. На волне всеобщего интереса к безвременно погибшей цивилизации бесценные шедевры обретут вполне реальную стоимость, — глаза Яссуд аж заблестели от возбуждения.

— Если до этого самого знаменательного события они окончательно не пропадут.

— Вот! — радостно воскликнула Яссуд. — Чтобы этого не случилось, я предлагаю втихаря собирать картины и статуи разные, даже не вывозя их с планеты. Обустроим пару сухих подвальчиков, аккуратно всё соскладируем. А потом "совершенно случайно" обнаружим грандиозные собрание шедевров и толкнём их с аукциона оптом и в розницу.

— Который устроим прямо на развалинах самого большого музея. Одной рукой будет вытирать слёзы, а другой запихивать вырученные деньги себе в карман, — тоном, полным сарказма, закончил Нав. — Нет, Яссуд, я устал торговаться со своей совестью. Гибель целой цивилизации мне и без того не по нутру. Твоё предложение чистой воды авантюра.

— Конечно авантюра, — легко согласилась Яссуд. — Зато эта самая авантюра сделает нас богатыми.

— Нет, — Нав решительно отодвинул обнажённую Яссуд в сторону и вышел из-под душа.

— Не спеши отказываться! — Яссуд выскочила следом. — Подумай!

А чего тут думать? Нав снял с вешалки большое полотенце. Личная нажива на трагедии космического масштаба — такого цинизма его совесть не выдержит.

Распаренный до красноты и чисто вымытый Нав вернулся в "Охотничий домик" и плюхнулся на кровать. Что ни говори, а Яссуд умеет поднимать и одновременно портить настроение. Теперь как минимум неделю будет дуться и отлучит от тела. Ну пусть! Нав завернулся в одеяло. Сейчас его меньше всего волнуют проблемы с гражданской женой. Мысли о матери, приглушённые одиночной пьянкой и утренней помывкой, вернулись вновь.

Нав тяжело вздохнул. Какой же он всё таки болван. Получив заветный диплом, он решил отблагодарить дорогую маму за все труды, за все старания. Хотел, совершенно искренне хотел. Как раз по этой причине он и согласился на двадцатипятилетнее высокооплачиваемое заключение чёрт знает где. А чего хотела она? О чём по ночам тихо молила Великого Создателя? А он, просто так, обняв за плечи, так и не догадался спросить.

Мама, дорогая мама хотела простого человеческого счастья. Ей совершенно не была нужна шикарная квартира на престижной окраине, авто последней модели и прочие материальные ценности. Она всего лишь хотела встречать его, любимого сына, после работы, нянчит внуков и быть кому-то нужной сейчас, а не двадцать пять лет спустя.

Нав уткнулся лицом в подушку. Как же он ошибся, как же был слеп. Теперь понятно, почему любимая мама так долго не соглашалась на операцию. Она ждала и надеялась, что он порвёт этот глупый контракт и вёрнется к ней. Пусть без денег, пусть без нормальной работы, но будет рядом с ней. А он? А что он? Упорно, из письма к письму уговаривал, молил, угрожал даже. Теперь любимая мама здорова и прекрасна, как никогда ранее, но... уже больше не надеется на него, на любимого сына. Нав перевернулся на спину. Тяжело быть поверженной надеждой, свалиться с пьедестала носом прямо в грязь. Так ему и надо.

Но... Ошибся не только он, Нав криво усмехнулся. Головастые психологи из спецслужб ошиблись гораздо круче. Мать инвалид с крошечной пенсией, дорогая операция для полного восстановления здоровья и, как панацея от всех бед, большой заработок. Верный расчёт, чтобы сперва заманить его почти в тюрьму, а потом удержать в ней четверть века. Но теперь, после горького признания матери, его здесь уже ничто и никто не держит. Может, и в самом деле порвать этот глупый контракт? Но что это даст?

Власть предержащие умеют затыкать рты. Учитывая важность тайны, которой он владеет, вряд ли его просто так отпустят под подписку о неразглашении. Нав тяжело вздохнул. Только сейчас, с опозданием на пять лет, дошла простая, как дважды два, истина: отныне и навсегда его жизнь крепко-накрепко связана с ицонгами, со Смекосом и тоннами золота, что валяются в радиоактивной пыли на его поверхности. Может быть, и то не факт, через 25 лет его отпустят только в том случае, если ицонги действительно вымрут. Вымрут все до единого.

В довершении бед витус Потанн строгий начальник. Нав грустно улыбнулся. Он умудрился пропустить общее собрание, напиться вдрызг и забить на текущую работу. В любом нормальном заведении его бы вышвырнули на улицу без выходного пособия. А как здесь, на секретной Шеучь — 1, поступит витус начальник?

Тягучей смолой потянулись часы ожидания. Желание встать, переодеться и вспомнить о своих прямых обязанностях так и не возникло. Нав бесцельно валяется на кровати и пялится в потолок. Вслед за обедом тихо подошел конец рабочего дня, но динамик над входом в спальню упорно молчит. Витус Потанн почему-то медлит. Когда часы на прикроватной тумбочке в очередной раз мигнули и показала 16:00, Нав не выдержал.

— Эл! — громко произнёс Нав.

— Слушаю, — тут же отозвался компьютер станции.

— Янет Вумич, случаем, не приказывал тебе вызвать меня на ковер? — Нав сел на кровати и свесил ноги.

— Подобных распоряжений от витуса Потанна я не получал.

— А не собирается ли он устроить мне разнос, наказать иным образом?

— Подобной информацией я не располагаю.

Ситуация складывается весьма интересной.

— Ну а хоть что-нибудь он велел мне передать?

— Да, — подтвердил исполнительный Эл. — Как только вы перестанете валяться на кровати и тупо пялиться в потолок, витус Потанн велел передать вам распоряжение готовиться к завтрашнему спуску на планету.

Ну дела, Нав невольно повеселел. Витус Потанн не только строгий начальник, но ещё и добрый. Ему по должности полагается просматривать личные письма. Наверняка Янет Вумич понял, в чём дело и дал время переварить услышанное от матери.

— Спасибо, Эл, — Нав вздохнул с облегчением. — Спокойной ночи.

— Благодарю вас, но я не нуждаюсь во сне.

На всякий случай Нав достал из аптечки сонотрон. Ещё только ночных кошмаров не хватало. Ему завтра и в самом деле полагается быть хорошо отдохнувшим и полным сил.

Глава 11. Местные крысы

Нав окончательно успокоился только когда на следующее утро витус Потанн вызвал его на инструктаж. Там же, в кабинете начальника, скупой на слова Лихас Джафич выдал под расписку три похожие на маленькие кубические клетки ловушки и показал, как ими пользоваться. О пьяном загуле и потерянном рабочем дне начальник не произнёс ни слова.

В ангаре, возле белого шатла, Нава встретила Яссуд. Словно сказочная снежная королева, гражданская жена сделала вид, будто они даже не знакомы, только молча указала на место позади пилота. Нав улыбнулся, но возражать не стал. Коль не хочет говорить, то пусть молчит. Только когда шатл вышел на высокую орбиту над Смекосом, Яссуд, не оборачиваясь, спросила:

— Куда летим?

В ответ захотелось сказать что-нибудь весёлое, шутливое.

— Поселение ?78, 176 километров на север от Лефон, — в последний момент ответил Нав.

На высоте около километра шатл вынырнул из скопления серых туч. Под короткими крыльями раскинулась унылая равнина. Пологие холмы окружают похожее на широкую трещину озеро. Развалины маленького городка, некогда оживлённого торгового центра, подходят вплотную к западному берегу. Местами разрушенные здания торчат прямо из воды. На противоположном берегу небольшая группа приземистых зданий окружена высокой стеной из бетонных блоков и стальных ржавых листов.

— Давай туда, — Нав, перегнувшись через спинку кресла, показал на маленький поселок.

— Чем тебе приглянулась эта дыра? — Яссуд брезгливо поморщилась, когда шатл мягко приземлился возле закрытых ворот.

— Ицонги покинули это поселение буквально несколько дней назад. Возможно, они ещё вернутся сюда. Здания и стены можно разобрать на стройматериалы. Плюс железо, менее ценное промышленное оборудование. Местные крысы, на что я очень надеюсь, ещё не покинули это место. А нам нужны как раз нелегальные соседи аборигенов.

— Где ловушки поставишь? — Яссуд демонстративно остановилась в сторонке, пока Нав вытаскивал из грузового отсека кубические клетки.

— А у тебя есть желание обследовать поселение на предмет культурных ценностей? — Нав подхватил ловушки.

— Нет.

— И у меня нет. Зайдём в три ближайших жилых дома и установим ловушки прямо посреди комнат.

Высокие чёрные ворота из толстых листов железа как бы подчеркивают факт, что в поселении никого нет. Большой продолговатый валун подпирает левую створку. Нав, оставляя в мягкой земле глубокие следы, с трудом сдвинул валун в сторону. Левая створка, нехотя, противно гудя, сдвинулась в сторону.

— Прошу вас, вигора, — Нав, прикалываясь над Яссуд, показал на раздвинутые почти на метр створки ворот.

— Сам иди! — и без того пасмурное настроение Яссуд окончательно испортил мелкий противный дождик.

Нав осторожно заглянул во внутрь посёлка. Хорошо утоптанная дорога ведёт на центральную площадь, где возвышается кубическое здание из массивных бетонных блоков. Кривые стены потемнели от времени и кислотных дождей. Окон, или хотя бы намёков на окна, не видно совсем. Единственная дверь, быстрее небольшие ворота, наглухо запечатана.

Остальные постройки даже наземными назвать трудно. Нав, придерживая кубические ловушки, осторожно протиснулся через раздвинутые створки ворот. Унылые наполовину закопанные бараки с покатыми крышами и узкими входами ниже уровня земли. На противоположном конце посёлка, Нав снял с пояса бинокль, находятся привычные полукруглые ангары. Наверно там, как и на острове Удаш, ицонги устроили оранжереи.

В облике посёлка, в закрытых дверях и колеях на земле, чувствуется, что ицонги покинули свои дома совсем недавно. Нав повесил бинокль обратно на пояс. Через спутники наблюдения довелось обследовать немало заброшенных поселений, так что есть с чем сравнивать. Двери, стены, крыши не успели потрескаться и развалиться. Грязно-коричневого лишайника, который сплошным ковром покрывает заброшенные дома, здесь нет и в помине. Центральную улицу не успела затянуть местная мутировавшая трава. В грязи, в каком-то метре, остался большой отпечаток ботинка.