Георгий Победоносец-2. Великая война

На плечи командарма-11 выпадала наиболее сложная задача из всех армий Юго-Западного фронта. Именно здесь в наибольшей степени требовалось использование химических снарядов, которые нейтрализовывали неприятельскую артиллерию даже и без прямого попадания. Начальник штаба 7-й армии в Брусиловском прорыве ген. Н. Н. Головин так пишет о химических снарядах: 'В 1916 году, во время наших победоносных операций в Галиции, мы пользовались в доступных нам рамках тактическими преимуществами, достигаемыми применением химических снарядов. Обстрел неприятельской батареи газовыми снарядами заставлял [вражеских] артиллеристов надевать маски. Для подобного обстрела требовалась меньшая точность пристрелки и сравнительно небольшое количество снарядов... в результате оказывалось, что неприятельская артиллерия вынуждалась прекратить свой огонь. Затруднение дыхания, вызываемое примитивной маской, бывшей тогда на снаряжении войск, становилось так велико, что артиллеристы и пулеметчики не могли продолжать свою работу'.

Также, дабы не дать врагу времени опомниться, еще на стадии подготовки операции было установлено правило, согласно которому первая волна атаки, подкрепляемая второй волной, должна была без остановки пройти первую линию неприятельских укреплений (ее 'зачищали' специальные команды), взять вторую линию и только там приступить к ее закреплению. И тут же третья и четвертая волны атаки проходят дальше, преследуя отступающего противника до тыловых оборонительных полос. А в голове атакующих колонн шли специальные штурмовые отряды, на долю которых выпала ликвидация узловых точек неприятельской обороны, дабы расчистить свободный путь наступающей линейной пехоте.

К перевалам двинулись специальные горные отряды, в состав которых входило несколько групп спецназа. Остальные же войска повернули на юг и ещё через день встретились с передовыми частями 11-й армии. Кольцо окружения замкнулось. В нём находилось 136 тысяч австро-венгерских солдат, через неделю боёв те из них, кто был жив, сдались в плен (около 93 тысяч, из них примерно четверть раненых). Несколько опомнившись, австрийцы попытались контратаковать. 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда перешла в наступление, но русская 8-я армия во взаимодействии с войсками второго эшелона не только разгромила австрийцев, но и погнала их назад. Русская авиация господствовала в воздухе.

Многочисленная, точнее, громадная по численности русская кавалерия непрерывно атаковала тылы противника, внося хаос и смятение в души врагов, которых и так было предостаточно. Через три дня окружённые австрийцы капитулировали. Русские армии снова хлынули в Галицию, ничто не могло остановить их в неудержимом порыве. Конно-механизированные группы продвигались, почти не встречая сопротивления после прорыва основной обороны. Более слабо ( на текущий момент) технически оснащённая австрийская армия ничего не могла противопоставить этим железным монстрам. Резко упал и без того невысокий боевой дух австрийской армии, солдаты славянских национальностей толпами начали сдаваться в плен, резко возросло дезертирство. Группы русского спецназа, проникнув через перевалы на территорию врага, произвели серию подрывов на железных дорогах во вражеском тылу, мешая противнику доставить подкрепления к месту, точнее сказать в регион прорыва. Благодаря концентрации сил русская авиация завоевала господство над почти всей территорией наступления Юго-Западного фронта. Авиация непрерывно вела разведку, подсказывая наземным частям, которые вскоре начинали 'загонять' противника. Казалось, нигде нельзя укрыться от вездесущих и непобедимых русских. Солдаты противника всё чаще стали игнорировать приказы офицеров и всё чаще стремились сдаться в плен, а то и перейти на сторону русских. 'Дыра' во фронте врага стремительно расползалась не только вширь, но и вглубь. Австрийский фронт в Галиции практически перестал существовать. 24 июня пал Львов, окружённый со всех сторон русскими. В плен попало 64 тысячи австрийцев. Они не сумели покинуть город, т.к. группы спецназа русских подорвали железнодорожные пути, а вскоре подошли броневики и конница русских. Так Львов был во второй раз взят русскими войсками. Русские повторно взяли Перемышль, который австрийцы успели очистить, но и там русские сумели взять две тысячи пленных.

Стоит отдельно отметить, что после окончательного прорыва обороны врага русские прямо с позиций начали перевозку полутора тысяч стволов тяжёлой артиллерии на Северный фронт, на котором вскоре должно было начаться второе крупное наступление летней кампании. Для этих орудий уже были заблаговременно созданы и доверху наполнены склады снарядов крупного калибра. На Северный фронт срочно отбыл генерал-майор Кирей. Тысяча тяжёлых орудий оставалась на Юго-Западном фронте. В это же время Западный фронт проводил активные демонстративные действия против противника, правда, без какого-либо эффекта. Но это обстоятельство заставляло немцев удерживать против него часть своих сил. Примерно с 20 июня в далёкой от Галиции Сербии начался неторопливый и обстоятельный обстрел крепости Землин русскими сверхтяжёлыми 356-мм орудиями. Вскоре австрийцы начали переброску части своих войск с Сербского фронта на Восточный, поэтому сербские и болгарские войска по требованию русской Ставки, начали наступление. Их армии по-прежнему испытывала недостаток тяжёлого вооружения, несмотря на помощь русских и французов, но всё же им удалось потеснить австрийцев на некоторых участках фронта и продвинуться в Боснию, создавая угрозу Хорватии, в одном месте даже форсировать Дунай, создав за ним небольшой плацдарм. Успехи были скромным, но и они оказали русским помощь, сковав часть австро-венгерских сил. Италия после понесённого поражения, несмотря на ослабление вражеского фронта перед ними, не смогла начать очередное наступление, но всё же начала его готовить на вторую половину лета-осень. Ослабление австрийских армий, стоящих против Италии и яростные контратаки русских заставили австрийцев отойти на исходные ( апрельские) позиции, таким образом потеряв все плоды своих первоначальных успехов. Ослабленная итальянская армия не преследовала противника, лишь занимая оставленные им рубежи.

Как и предполагалось по плану, немцы, пытаясь помочь своему вечно битому союзнику, перебросили часть своих сил из полосы Западного (русского) фронта и совместно со 2-й австрийской армией генерала Линзингена силами четырёх корпусов (три австрийских и один немецкий) нанесли мощный контрудар во фланг русской 8-й армии.В этих условиях 17 июня (какова оперативность реакции!) в Берлине прошло совещание высших военных руководителей Центрального блока, на котором было принято решение о сосредоточении ударной группировки в районе Ковеля. Немцы в данной обстановке приняли единственно верное решение: невзирая на продолжающуюся 'Верденскую мясорубку', на подготовку англичанами наступления на Сомме, и, наконец, на ударную группировку армий русского Западного фронта, выправить положение на австрийском участке обороны. То есть 'стратегические последствия поражения австро-венгерской армии выходили далеко за рамки кампании 1916 года. От полного разгрома (*уничтожения*) Австро-Венгрию спасли лишь (*да и то временно*) энергичные усилия союзников-немцев, предпринятые ими в ущерб собственным стратегическим планам'.Развал австрийской обороны угрожал падением всей австро-германской оборонительной организации на Восточном фронте. Распад АВИ стал необратимым.

22 июня пали Черновцы, окружённые русскими, в город первой ворвалась рота Новоузенского пехотного полка капитана Самарцева.

Командующий германской группировкой ген. А. фон Линзинген получил приказ о подготовке немедленного контрудара по наступавшим русским войскам.

Встречные бои в районе Ковеля начались 21 июня: германцы вводили резервные объединения в разворачивающееся сражение с ходу, не имея времени на значительные перегруппировки.Под Черновцы с Сербского фронта переводилась германская 105-я пехотная дивизия.

Но к тому времени русские успели подтянуть и развернуть войска второго эшелона (до трёхсот тысяч солдат в тылу 8-й армии) навстречу врагу. И тут русские преподнесли противнику очередной 'сюрприз': австро-германцам 'позволили' прорвать относительно слабую линию обороны русских. Радость согрела сердца немецких генералов — вот-вот они нанесут этим зарвавшимся русским варварам сокрушительный удар во фланг, отрежут часть их войск, уничтожат и погонят вспять. Да вот только оптимизм был преждевременный: как можно окружать втрое превосходящего противника? Русские только этого и ждали, чтобы противник глубже влез в заботливо приготовленный для него 'котёл'. Для этого в дело был введён резерв Ставки — Гвардия (два пехотных и один кавалерийский корпус) и другие части, в том числе ещё два кавалерийских корпуса и войска 'второй линии'. Одновременно самой южной армии Западного фронта, 3-й генерала Леша было приказано нанести фронтальный удар по немцам. Этот удар не привёл к прорыву фронта, но заставил немцев отвлечь часть своих сил, что автоматически обрекло на разгром группу Линзингена. Русские войска хлынули в обход Ковеля.

Правда, русским всё же не хватило терпения дождаться полного окружения всех сил врага, да и риск был велик, поэтому Император приказал атаковать контратакующих на четвёртый день их прорыва. Тем не менее, результат для врага был катастрофическим: из четырёх корпусов один, австрийский, был полностью окружён и уничтожен, остатки его попали в плен, ещё один австрийский и немецкий корпус были наголову разгромлены и позорно бежали, потеряв более половины своего состава и оставив русским всё тяжёлое вооружение. Четвёртый корпус противника пострадал не так, потеряв 'всего' до 30 процентов своего состава и примерно половину тяжёлого вооружения. Император увидел здесь возможность нанесения противнику сокрушительного поражения. И он приказал несколько изменить планы наступления — захват Ковеля давал русским крупный железнодорожный узел, одновременно отнимая его у противника. Часть сил русских и часть резервов перенаправлялись на север и северо-запад, в то время как основная масса русских войск продолжала действовать против австрийцев, гоня и громя, окружая их дальше — сил теперь хватало с избытком. 2 июля русские войска вступили в Ковель, очищенный противником. Отступая, немцы взрывали железнодорожные пути, сжигали станционные строения и т.д., всячески замедляя продвижение русских, и им это удалось. Немцам снова удалось ускользнуть от окружения и полного разгрома. Правда, 3-я армия ген. Леша вновь усилила натиск при отступлении немцев, и при этом удалось наголову разгромить ещё один немецкий корпус, правда, в основном состоящий из ландверных частей. При этом были практически полностью уничтожены 81-й резервная и 18-й ландверная дивизии.

Российская пресса представило эти сражения как величайший успех русской армии. Страну захлестнул пьянящий вал победы ( как в прошлом году после краха Турции), подкрепляемый восторженными письмами с фронта. Военные цензоры сообщали в эти победные дни, что войска уверены в победе и рвутся вперед, что 'настроение армии неописуемое... такого настроения никто не ожидал', что 'окончательная полная победа солдатам кажется не только неминуемой, но и близкой'. Блестящие победы имели следствием подъем духа, уверенность в конечной победе, надежду на самое скорое окончание войны. Начальник 4-й стрелковой дивизии, шедшей на острие удара 8-й армии, ген. А. И. Деникин 26 и 31 мая писал К. В. Чиж: '...22-го начался страшный бой, 23-го разбили наголову австрийцев, 24-го преследовали, 25-го опять большой бой, овладели важной стратегической линией и сегодня отдых... Благодаря доблести стрелков мне удалось взять 9500 пленных, 26 орудий и т. д... все больше и больше развертывается картина колоссального разгрома австрийской армии. Больше нет места пессимизму. Подъем необычайный. Никогда не бывалое превосходство материальных сил, перевес числа, а про дух я и не говорю...'

Действительно, артиллерийский огонь сметал все живое в неприятельской обороне, пехотинцам фактически оставалось лишь брать в плен тех немногочисленных австрийцев, что успевали укрыться в заваливаемых орудийными разрывами землей убежищах. Враг бежал... вот именно, что бежал, вот только от кавалерии особо далеко не убежишь. Такого солдаты не видели с начала войны, с августа — сентября 1914 года.

Тем временем 24 июня на Западном фронте в районе реки Сомма началась мощная артподготовка, длившаяся целую неделю (* будет указано про немцев, не могущих вылезти из укрытий и про подавление их духа таким артобстрелом*).

Теперь,в отличие от тяжёлых боёв прошлого года, войска знали, что снарядов вдоволь, что патроны и винтовки всегда будут, что первые эшелоны атаки впервые идут в бой в стальных касках, что каждый солдат снабжен противогазом. И что, наконец, вся страна с ними, что страна целых четырнадцать месяцев ждала от них победы, и вот она — ПОБЕДА!

А в рядах солдат австро-венгерской армии начинается самый настоящий развал. Боевой дух на нуле, надежд на победу никаких, дисциплина резко падает. Славяне начинают разбегаться или добровольно сдаваться в плен русским. Наши умело воспользовались моментом, оказывая моральное давление на австрийцев: всё чаще над русскими позициями в сторону противника поднимались плакаты с надписями, общий смысл которых сводился к тому, что "ваша песенка спета, скоро конец войне, и смысла сопротивляться нет. Если ваша страна и раньше не могла без помощи России победить ни французов, ни даже турок; в этой войне мы били, так что берегите ваши жизни, сдавайтесь!" И многие сдавались, ночью перебегая к русским.

Тем не менее, русские не остановились на достигнутом. Император настаивал на скорейшем развитии наступления, требуя превратить крупный тактический успех в стратегический. Он предполагал, что немцы уже готовят помощь австрийцам и постоянно торопил Брусилова, напоминая ему о ситуации 1914 года, когда русские армии, разбив противника, не сумели довершить его разгром до полного уничтожения. Это повториться не должно. Русские войска должны как можно быстрее прорваться через перевалы на Венгерскую равнину, пока противник ошеломлён и разгромлен и не успел отреагировать. В это время группы русского спецназа (среди них была и известная читателю группа майора Шварца), просочившиеся ещё до наступления на территорию врага, начали массовый подрыв железных дорог в тылу врага, препятствуя переброске немецких подкреплений с Западного и других участков Восточного фронтов. Энергичное наступление продолжалось дальше, причём часто почти без сопротивления противника, совершенно разгромленного и деморализованного. На южном фланге наступления русские, захватив г. Черновцы, погнали противника дальше, стремясь прижать его к горам у румынской границы (*что стало позже поводом к вовлечению Румынии в войну*). Вскоре удалось, опередив австрийцев на перевалах и заняв Лупковсий перевал, окружить и прижать к горам на румынской границе вражескую группировку численностью в 90 тысяч солдат и офицеров. Как уже было указано, часть наших войск развернулась фронтом на север, после разгрома группировки Линзингена продвинувшись на север примерно на 60 км и перешла к обороне.