— Да.
Когда ответ уже прозвучал, Денис отчетливо вспомнил "приятные" ощущения, когда его парализовал другой артефактор — Алфеос Хармах, после дуэли с Титом Арденом, и поежился.
"Артефакторы — суки еще те..." — подумал он мельком, в то время, как Шэф продолжил инструктаж:
— А уж о защите от летающего хладного железа. — Командор скептически хмыкнул. — От этого защищаются в первую очередь. И вообще — от механических воздействий. Это самые востребованные артефакты на рынке. Будем считать, что для себя он сделал нечто особенное. Если он конечно не полный дурак. А это вряд ли. Так что, не кипятись. Кровожадный, ты наш. Будем договариваться. Побольше толерантности.
— Толерантность это болезнь! — не раздумывая отчеканил Денис.
Он по прежнему твердо полагал, что все причастные к нападению на "Арлекин" должны понести заслуженную кару. И вердикт может быть только один — смертная казнь. И не он это придумал — еще в Библии сказано: око за око. А кто Денис такой, чтобы спорить с Книгой!?Старший помощник был убежден, что наказание должно быть не только неотвратимым, но и максимально жестоким. Чтобы впредь было неповадно. И хотя вся прогрессивная общественность (имеется в виду конечно же земная, потому что на Сете таковой в принципе не имелось) была убеждена, что насилием победить насилие невозможно, что нужно идти другим путем, у Дениса сформировалась своя, особая, точка зрения на этот счет.
Кстати говоря, окончательно она выкристаллизовалась в процессе тесного общения с любимым руководителем. До их судьбоносной встречи, Денис был не то, чтобы ярым приверженцем либерально-демократических взглядов, но сочувствующим — однозначно. Раньше его мировоззрение было рыхлым и расплывчатым, оно допускало непротивление злу насилием, веру в эволюционный путь развития и необходимость запрета смертной казни. Теперь же, жесткостью и прямолинейностью, оно напоминало асфальтовый каток.
Квинтэссенция нынешней мировоззренческой позиции старшего помощника выражалась двумя тезисами: "око за око" и "толерантность — это болезнь". Последний принцип он и озвучил любимому руководителю. Причем, повторимся — главную роль в этом преобразовании сыграл сам любимый руководитель. И вот на тебе — верховный главнокомандующий проявляет абсолютно неуместную мягкость и не побоимся этого слова — либерализм, в совершенно неподходящий момент. Однако, жажда справедливости — жаждой справедливости, кровожадность — кровожадностью, но аргументы верховного главнокомандующего без внимания не остались.
— Так что, у нас вообще шансов нет? — несколько поумерил свой воинственный пыл старший помощник.
В ответ главком только ухмыльнулся:
— Ну-у... как тебе сказать, чтобы не обидеть. У колдуна их больше. Намного.
— Так что будем делать?!
— Договариваться.
— А если он не захочет.
— Захочет... — криво усмехнулся Шэф, — куда ж он денется с подводной лодки. Надо чтобы захотел. И вообще... — Шэф сделал паузу. — Хватит трепаться. Дума не место для дискуссий.
— Согласен. — Очень серьезно подтвердил Денис. — А если...
— А если — попробуй сбежать. — Глядя на невозмутимое лицо главкома было абсолютно непонятно, прикалывается он, или говорит всерьез. Денис все же решил, что прикалывается. Исходя из чего он пришел к такому выводу тоже было непонятно.— Ладно. Пошли, — коротко скомандовал Шэф, прерывая тем самым процесс раздумий старшего помощника.
Командор неспешно привязал лошадок и компаньоны демонстративно неторопливо направились к калитке. Если за ними наблюдали, то должны были увидеть, что никакой поспешности, обычной при проведении силовых операций, в данном случае не присутствует. Конечно же, скрытый наблюдатель, если он имелся на самом деле, мог вообразить, что такими действиями, а именно — демонстративной неторопливостью, его намеренно вводят в заблуждение, показывая, что нападать не собираются, а сами только и ждут момент, чтобы напасть, но такое поведение все же было лучше, чем стремительное проникновение на территорию частного владения, что однозначно говорило бы о враждебных намерениях. Так что, особого выбора у компаньонов не было. Калитка, кстати говоря, оказалась не заперта, и не исключено, что домовладелец исходил из тех же соображений, что и компаньоны... а может быть и нет — иди знай.
— Будем считать это приглашением, — прокомментировал ситуацию Шэф, а Денис мрачно уточнил:
— В мышеловку.
Как только они оказались во дворе, калитка с неприятным лязгом захлопнулась, причем безо всякого участия в этом процессе Дениса, шедшего замыкающим. Сценка напоминала низкобюджетный фильм ужасов, и старший помощник еще раз с сожалением отметил, что смотреть на такое безобразие через визир шкиры гораздо приятнее, чем невооруженным взглядом. Тут же выяснилось, что предположение старшего помощника о том, что все неприятные гаджеты спрятаны внутри дома, оказалось ошибочным.
— Выйди на секунду в кадат, — небрежным тоном посоветовал командор, что Денис немедленно и проделал. Картина, открывшаяся в измененном состоянии сознания, настроения, и так не сильно хорошего, ему не прибавила. Дорожка, ведущая от калитки к крыльцу дома, оказалась окружена мелкоячеистой арочной конструкцией, светящейся очень неприятным красным светом. Сооружение сильно напоминало передвижную клетку, используемую в цирке для вывода хищников на арену. Только для львов, тигров и прочих плотоядных, клетка делалась из железа, а для Шэфа с Денисом ее выполнили из магических плетений, что было гораздо хуже. Без всяких пояснений было понятно, что контакт с магической сетью окажется не в пример болезненнее, чем с металлической.
"Да-а... а дело-то — хреново... — грустно подумал Денис, неторопливо шагая вперед. Причем делал это не то, чтобы полностью по собственной воле — просто задняя стенка "передвижной клетки" медленно, но верно, приближалась, а касаться ее решительно не хотелось. Уж больно погано она посверкивала. К своему удивлению Денис не боялся. Хотя, как правильно подмечено, не боятся только дураки, а дураком он не был. Но вот не боялся — и все тут! Такие вот психологические выверты. Бояться, не боялся, но отчетливо осознавал, что живым из этого дома можно и не выбраться. Как легко можно догадаться, радости такое знание не добавляло.
"Однако, влипли! — Печально констатировал он. — Можно и хуже, да некуда... Как там у классиков? — Шаг в сторону — побег! Прыжок на месте — попытка улететь! Огонь на поражение открывается без предупреждения! А ведь я предупреждал!.."
"Предупреждал он! — презрительно фыркнул внутренний голос. — Предупреждать любой дурак может! А что предлагал?!"
"Ничего..." — несколько смутился Денис.
"Ну, так заткнись и не ной! — окончательно разозлился голос. — Тоже мне — предупреждатель хренов! Делай, что должно, и будь, что будет!"
Внезапно Денис полностью успокоился. И это было правильно — чего дергаться-то? Волноваться и нервничать нужно тогда, когда необходимо принимать решение, а выбор неочевиден — существует альтернатива, да еще и не одна — вот тогда реально приходиться подергаться, а сейчас чего переживать? Может он что-либо сделать, кроме как шагать вперед? — Нет. Вот и надо идти, а дальше видно будет. Успокаивало и то, что любимый руководитель был абсолютно безмятежен. Правда, с другой стороны, а когда он волновался? Денис попытался вспомнить и не смог. Так что спокойствие командора еще ни о чем не говорило.
"Передвижная клетка" сопроводила компаньонов вплоть до самого крыльца. Когда они поднялись по ступенькам, входная дверь сама собой гостеприимно распахнулась и у них не осталось другого выхода, как проследовать внутрь дома. А куда было деваться? — вбок не шагнешь, назад тоже, оставалось только вперед. Такое движение очень хорошо описывается киргизским словом "алга", что означает — вперед! И, кстати говоря, в киргизском языке нет слова "назад" — смелые киргизы не отступают. А если все-таки нужно бежать, то разворот на сто восемьдесят градусов, и — алга!
Внутри дома для Шэфа с Денисом ничего, по большому счету, не изменилось. Все так же подгоняемые плетением "передвижной клетки", у которой, к слову говоря, появилась и передняя стенка, они проследовали через пустынную прихожую и спустились по лестнице в подвал, где пред ними автоматически открылась очередная дверь. "На фотоэлементах" — попытался сыронизировать Денис, чтобы хоть немножко поднять себе настроение. Скажем честно — попытка не удалась. Переступив через порог, они очутились в большой комнате, крайне скудно меблированной.
В кресле перед длинным и широким столом сидел молодой мужчина, а для компаньонов предназначалась большая, грубо сколоченная скамья. Чем была вызвана такая мебельная дискриминация оставалось только догадываться. Денис предположил, что она была обусловлена тем обстоятельством, что хозяин дома не мог знать заранее, сколько незваных гостей его посетит, а что касается Шэфа, то его мнение на этот счет осталось неизвестным. Однако, скорее всего, он вообще такими вопросами не заморачивался.
"Передвижная клетка" сузившись и сжавшись, вынудила компаньонов расположиться на "гостевой" скамье. Причем, скажем честно — безо всяких удобств. Она даже отделила их от стола, не давая возможности положить на него руки и заставив тем самым сидеть выпрямив спину, сложив руки на коленях. Примерно в таких напряженных позах обычно сидят люди на старинных дагерротипах.
"Когда выберемся... — подумал Денис и тут же поправился: — если выберемся... — честно говоря у него не было не только стопроцентной, но и гораздо меньшей доли уверенности, что им с главкомом это удасться сделать — уж больно явно чертов колдун продемонстрировал им свое превосходство, — надо будет расспросить Шэфа, как он с магами воевал без шкиры, ведь не всегда же она у него была... А то я действительно чего-то сильно расслабился — без шкиры ни вздохнуть, ни пёрднуть! Как депутат без неприкосновенности — словно голый в трамвае!"
Некоторое время хозяин дома молча разглядывал компаньонов. В его взгляде читалось холодное любопытство энтомолога, разглядывающего диковинных букашек. Компаньоны отвечали ему тем же. В том смысле, что тоже помалкивали и разглядывали. Броня невозмутимости мага лишь на мгновение дала трещину, когда он узнал вензель на рубашке Дениса. В его глазах мелькнуло что-то непонятное, обрадовался он, или огорчился было неясно, но равнодушным увиденное его не оставило. Можно было с уверенностью предположить, что Витус сложил два и два и наверняка пришел к очевидному выводу, что живой Змей вряд ли бы разрешил кому-либо копаться в своем гардеробе. Молчание затягивалось — никто не хотел первым начинать разговор, и соответственно, нарастало напряжение, которое стало ощущаться буквально физически. Происходил некий сюрпляс, правда не на велотреке, да и приз был подороже, чем какой-нибудь кубок, или что там еще дают за победу в гонке преследования.
"Если что, — твердо решил Денис, — пробую сделать смертельный прыжок... делаю смертельный прыжок! — решительно поправился он, — и мочу гада!".
Но, до этого, к счастью, не дошло. Первым не выдержал напряжения и заговорил маг:
— Чем обязан? — холодно осведомился он, впиваясь ледяным взглядом в глаза Шэфа, безошибочно угадав в нем предводителя маленького отряда.
— Для начала, позволь представиться... — вполне себе дружелюбно заговорил главком, но Витус тут же его перебил, насмешливо бросив:
— Не трудись, я знаю, как вы представляетесь. — Слово "представляетесь", он недвусмысленно выделил интонацией.
... ишь, блин, умняга какой...
... намекает, что мы не те, за кого себя выдаем...
... ну-ну!.. как бы горе от ума на поимел... сволочь!..
— Тогда ты должен знать, для чего мы здесь, — все так же спокойно произнес Шэф.
— Неужели? — презрительно ухмыльнулся маг. — А я вот не знаю! И что же вы забыли в моем доме?.. — он сделал паузу и глумливо уточнил: — Северные Лорды!
... ну, гад, дай только добраться до твоей тощей шеи!..
Верховный главнокомандующий, как будто не замечая издевки, не меняя дружелюбного тона, вежливо пояснил:
— У нас к тебе деловое предложение... — маг уже было открыл рот, чтобы в очередной раз перебить незваного гостя, но на этот раз командор не позволил ему этого сделать и вежливо, но решительно продолжил: — ты возвращаешь похищенные у нас вещи и деньги, а мы закрываем глаза на твое участие в нападении на "Арлекин" и... — он сделал паузу, во время которой Витус уже не пытался его перебить: — и убийстве наших людей.
Последние слова главкома прозвучали совсем не так, как вся его предыдущая речь. Дружелюбие исчезло, будто его и не было, остались только вежливость и спокойствие, а льда в этих трех словах хватило бы для начала очередного ледникового периода. Маски были сброшены, забрала подняты, а в прорехе лопнувшей лайковой перчатки промелькнул бронированный кулак. Маг в ответ лишь расхохотался... правда несколько деланно.
— Значит, я возвращаю вещи и деньги, а... — здесь его веселье стало просто неудержимым, — а вы, — он оттер слезы набежавшие на глаза, — меня прощаете... — новый взрыв хохота. Внезапно Витус стал серьезным — будто щелкнул переключатель. Вот, секунду назад он был весел, как дембель в общежитии ткацкой фабрики, а в следующую уже серьезен, как памятник дюку Решилье. — Я могу убить вас в любое мгновение! — отчеканил он. — Вы полностью в моей власти! И ты имеешь наглость! — маг вперил горящий взор в безмятежные глаза верховного главнокомандующего. — Ставить мне условия!
При этих словах в комнате воцарилась вязкая тишина, причем степень ее вязкости была такой, что можно было вешать топор. Нарушил ее, как и следовало ожидать, Шэф.
— Все, вроде бы, так, как ты говоришь... — покладисто согласился главком. При этих его словах, глаза мага победно сверкнули. — И в то же самое время, совсем не так, — неожиданно для Витуса закончил командор.
— Поясни! — брезгливо приказал маг.
— Убить ты нас конечно можешь... — Шэф сделал паузу, а Денис мысленно добавил: "Попытаться!". — А вот насчет твоей власти над нами, — продолжил верховный главнокомандующий, — то тут ты кардинально ошибаешься. — Неизвестно, понял ли Витус значение слова "кардинально", но перебивать и переспрашивать не стал, а верховный главнокомандующий неторопливо продолжил: — Ты покопался в наших вещах и, как умный человек, — Шэф посмотрел на мага с приятной улыбкой, — ты несомненно очень умный человек, раз сумел сделать искусственную почку. — Витус продолжал сохранять на лице маску невозмутимости, но Денис почувствовал, насколько внимательно маг прислушивается к словам главкома. — Так вот... как умный человек, ты осознал технологическую мощь цивилизации, создавшей такие предметы. Сам понимаешь, сделать подобное на Сете невозможно... — увидев, что Витус собирается что-то возразить, командор поднял ладонь, призывая не перебивать, маг внял, и главком продолжил: — Неважно, с Севера мы... или из другого мира... — при этих словах Витус бросил на верховного главнокомандующего быстрый взгляд, в котором, как ни странно, особого удивления не было — похоже было на то, что слова командора взрыва мозга и смены парадигмы у мага не вызвали. Складывалось впечатление, что теория о множественности миров не вызывала у Витуса идиосинкразии. Но и роль прилежного студента, которому маститый профессор читает лекцию, наверняка магу надоела и он перебил много о себе возомнившего "северянина":
