Первым из преследователей как не странно добежал одноглазый. Он даже успел достать нож. Рванувшись вперед с тяжёлой отдышкой он внезапно споткнулся о ногу беглеца, одновременно получив удар по голове. Через минуту прибежали ещё трое. Им бы посидеть, отдохнуть после забега. Дыхание восстановить. Сверить время с предыдущими беглецами. А они сразу полезли драться. Вояжеру пришлось достать свое секретное оружие и начать разговор по серьезному. Нунчаки запели свою песню. Алексей бил не сильно, но аккуратно. В общем, вороги полегли аккуратненько рядом с одноглазым. Пока победитель забега выкладывал равнобедренный треугольник, (Примечание автора. Рязанцеву нужно было чем-то заняться в свободное время) подбежала основная масса разбойников. Их было много. Они были злые. Все сразу бросились на обидчика. Переулок был узкий. Нападавшим пришлось выстроиться в очередь. Через две минуты вокруг его ног лежала без памяти или стонала серая масса людей. Он добавил для контроля особо активным, после чего приступил к задуманному действию.
Алексей открыл портал. Поднял одноглазого. — Вот, он наш чемпион! Он заслужил награду стать первым подопытным кроликом. Лети мой голубь мира... — Странник прицелился и толкнул бандита в открытое временное окно.
— А это, второй доброволец.
Он свеж и юн и полн бравады..
Алексей начал цитировать стихи любимого поэта. Он выбрал из кучи разбойника помоложе и волоком втащил его на кухню.
* * *
— Я снова у себя в квартире. Испытуемые живы и по-прежнему находятся без сознания. Начинаю секретный эксперимент с живой материей, — произнес заговорщицки Рязанцев и довольно потер руки. Взглянул на часы... Секундная стрелка, вздрагивая, медленно ползла по кругу.
Странник взял веревку, связал ночных гостей из прошлого. Рты заткнул кляпом, чтобы не кричали если очнуться.
— Итак, в начале проводимых испытаний имеем: две мужских особи вида Хомо Сапиенс семейства гоминид бандитуус, отряд приматы обыкновенусы. Особо нервных и буйно помешанных прошу на время отойти от голубых экранов. — Он вспомнил неизвестно откуда всплывшую в памяти фразу. — А то мало ли, что! Кстати, беременным и детям до восемнадцати лет просмотр данной картины решительно запрещен!
После огромной подготовительной работы по проведению эксперимента, "фельдшер — лаборант" достал из морозилки сосиски и засунул их в микроволновку.
— Не подумайте, что я извращенец, — Он обратился неизестно к кому, когда сосиски поджарились, стали хрустящими и темно-коричневыми. — Просто есть сильно хочется!
— Внимание! — Алексей произнес вступительное слово для зрителей. — Сеанс, в формате Аймакс, объявляю открытым. Вся публика в нетерпении. Артисты — готовы? — Он посмотрел на связанных разбойников. — Готовы... Реквизит, декорации? Тоже...
Путешественник дотянулся до пульта и включил телевизор.
— Уважаемые зрители, сеанс может занять продолжительное время. Поэтому, в перерывах, вам будут предложены горячие закуски. Попкорна, к сожалению, нет. Будет колбаса... и пиво. Приятного просмотра... — Рязанцев достал из холодильника охлажденный напток, удобно расположился на диване и стал неторопливо потягивать чуть горьковатую пенистую жидкость.
Шум вечернего города доносился в открытые окна комнаты. Где-то далеко, за большими домами, шипя колесами, проносились на большой скорости автомобили. Еще дальше, среди зарева электрических огней, раздался гулкий шум едущего трамвая. У кого-то рядом в окнене громко играла музыка.
Прошло полчаса эксперимента — никаких изменений. Скиталец сходил в ванну, посмотрел на себя в зеркало — изменений нет. Прошел час. Потихоньку, потом всё сильнее и сильнее люди, лежавшие на полу стали стареть. Через два часа разбойники превратились в двух старых людей его возраста. Рязанцев тоже возвращался к своему обычному состоянию. Начала болеть голова. Через три часа он снова был прежним. Вернулись сильные головные боли, появилась отдышка. С подопытными ничего более не происходило. Все стало ясно.
Алексей открыл вход на лесную поляну. Вытащил обоих пленников туда. Сел под куст и стал ждать. Через полчаса стало заметно, что "ночные разбойники" становятся моложе. Через час они выглядели такими, какими он их доставил из Москвы. На лицах появились кровоподтеки. Люди очнулись, стали стонать. Испытатель развязал пленников и ушел к себе на кухню. Сегодняшние испытания портала принесли, следующий результат:
— Первое, путешественник имел возможность переносить людей туда — обратно во времени;
— Второе, гости из прошлого через час — два начинали стареть до его возраста;
— Третье, при переносе обратно они снова возвращаются в свое прежнее состояние.
* * *
"Спокойная ночь" не прошла бесследно для стольного града. Над белокаменными стенами Кремля тревожно звучал утренний звон колоколов. Малиновый перезвон небольших звонниц отражался от стен многочисленных построек и волнами тянулся вдоль Москвы реки. Над крышами теремов кричали и метались галки. Ветер непрерывно разносил людской гул по окружающему пространству городских улиц. Во дворе двуглавой церкви расположенной у Вознесенского переулка, на паперти с самого раннего утра заняла свои привычные "рабочие места" стая обшарпанных, страшенных юродивых.
Чуть в стороне от них собралась небольшая группа людей. Гостинодворцы, купцы и несколько деревенских мужиков воодушевленно слушали "правдивый" рассказ дьякона Аверьяна Синькина о событиях произошедших ночью.
— Знающие люди сказывают, что сокровищ там было невидимо, — тощий дьякон пересказывал писклявым голосом слухи гулявшие по Москве. — Он поднял руки, и большими кругами стал показывать необъятную величину богатства. Синькин втянул грудь в подтверждении своих слов, поднял длинный нос, подбоченился и перекрестился. — Вот, вам, свят! Так всё и было. Другие же шепчут, чито поганые везли цельный караван из Кукуя в Земляной город. — Рассказчик в очередной раз помахал "крыльями", перекрестился и продолжил ещё убедительнее. — Охранников они взяли — больше пяти дюжин. Причем половина — всадники.
— Их-х, песьи дети! — стрелец в сером кафтане удивленно крякнул. — В народе горе — жития нету. Каждую копеечку считаем. А у них, иродов золото мешками сыплется? Забодай их корова — небось, у самого царя наворовали?
— Ясно дело — немчины беспредел учудили, — купец в бордовом кафтане поддержал стрельца. — Разве по чести — столько возьмешь?
— А пошто они злато волокли в Земляной город? — обратился к церковнику плешивый мужичок. Он был весь оборваный, в сермяжной рубахе, едва прикрывающей его наготу, в синих дерюжных портах, которые сползали и обнажили часть его ободранной спины. — Нешто хотели раздать простолюдинам?
Перебивая секретный разговор, на соседней часовне зазвонили колокола. Собеседники степенно повернулись в сторону крестов, скинули шапки и возложили крестное знамение. После чего продолжили слушать правдивый рассказ дьякона.
— Тайное хранилище хотели создать — аспиды. — Аверьян правдиво выдал главный секрет иноверцев. — Цельный подземный городище выкопали. Одних только секретных комнат аж но пять штук приготовили.
— Батюшки светы! — удивлению купца не было предела. — Чур, меня! Избави бог от напасти! Когда же они успели — ироды?
— Надысь всё было, — дьякон пропищал в ответ. Он шумно отсморкнулся и вытер рукавом нос. — Удумали хитрость заморскую. Работали быстро и по ночам. А злато-серебро в мешках по улицам тайно носили. Если, что — кто спросит — то нет ничего! Или кажут — навоз.
Все удивленно уставились на служителя церкви. Мужики зачесали затылки. Такой подлости от жителей Кукуя никто не ожидал.
— Про злодейство со стороны нехристей тати прознали, — Синькин повествовал, гордо подняв подбородок. — Две недели на разбой лучших собирали. Ножи с топорами точили. Гонцов засылали, засаду готовили. Только немчишки смекалистые оказались. В последний момент караван разделили и поехали по разным улицам.
— Оть же, страсти какие! — плешивый приподнялся с кучи. С испугом в глазах перекрестился. — Говорят, давеча курица петухом кукарекала, верная примета... — хорошего не жди. Вот наши и не успели!
— Ты, чаго мелешь? — один из стрельцов грозно взглянул на юродивого. — Типун, тебе на язык! Ты, кого нашими назвал? Разбойников, татей, душегубов?
— Ну, не охальников же, — плешивый съязвил в ответ.
— Эти наши! Тьфу, ты — тати-греховодники проклятые, — служитель церкви несколько раз наложил на себя крест. — Брань устроили поганым спозаранку. А потом как начали иродов гонять по всему городу. Три раза за подмогой бегали. Четыре раза не тех хватали. Потом не там отпускали. Только под утро загнали проклятых в закуток. Хотели всех перебить сразу. Но хитрецы выставили поединщика — богатыря Фон Штольца. Со стороны варнаков вызвался Миха Кривой.
— У него самый большой нож за Москвой-рекой! — плешивый мужик восхищаясь умением разбойника, снова влез в разговор. — Судачат, что он рубит деревья им — как топором! Такмо, ему человека прибить — все одно как комара прихлопнуть!
— Не помогло одноглазому его оружие, — дьякон тяжело вздохнул и снова несколько раз перекрестился. — Не выдюжил окаянный в бою с супостатом. Немчина выхватил золотой меч и убил всех. Сперва Миху, потом остальных татей. Говорят, кровушки пролилось много. Вся Солянка и ближайшие улицы красные. До сих пор мертвецы валяются по всей Москве.
— Это, что получается, братцы? — купец заволновался. Он радостно оглядел собеседников. — Теперяча в городе разбойников нетути? Он довольно хлопнул в ладоши и стал их тереть друг об друга. — И у поганых всё богатство пропало? Эка божья благодать!
— А с сокровищем как? — мужик в потрепанном кафтане перебил купца. — Куды оно подевалось?
— Сказывают, исчезло вместе с Фон Штольцем, — Аверьян красноречиво развел руки.
Во дворе церкви на несколько минут установилась тишина. Каждый из слушателей переживал полученные от дьякона известия по-своему.
— Да-а! Вон, оно как бывает! И нашим ничего и немчины остались без своего, — плешивый мужик подвел итог рассказа.
— А я за такое богоугодное дело... Николаю Чудотворцу свечку поставлю, — купец радовался хорошей новости. Его лицо светилось от счастья. — Эх, нет! Даже несколько свечей...
Глава 5.
Солнце висело над Москвой яркое, теплое, ласковое. Оно освещало десятки тысяч домов и домиков, теремов и хором, сотни церквей и монастырей. Тут и там к небу тянулись кресты на луковицах церковных куполов. Дома теснились один подле другого только в Кремле и прилежащих улицах, а дальше, за городской стеной, они полнели, раздавались вширь и глубину. Утопали в зелени садов и огородов. Многие хоромы были в две и три кровли, с острыми крышами и затейливыми флюгерками. То там, то здесь встречались каменные богатые палаты бояр или терема зажиточных купцов. В каких-нибудь двух верстах на зеленом холме прятался среди деревьев белый собор или храм. Чуть вдали виднелся краешек кремлевской стены. Ну, а за ней уже шумел торговый люд.
Настя Матвеева не торопясь шла по московским купеческим рядам. Был ранний, субботний день. Они с подружкой Полиной Бояриновой сегодня решили прогуляться по рынку, посмотреть на новые товары, диковинки, ценности. Приценится к чему-нибудь интересному, увидеть что-нибудь необычное. Позади них приглядывая во все глаза, следовали опекунши девчонок.
Красная площадь Китай города бурлила, кричала, двигалась...
Эй, шевелись, подходи, не скупись!
Гей-гой, выбирай честной народ!
Озорные выкрики, шумные прибаутки, бойкие зазывалки, людской гомон доносился со всех сторон торгов.
А вот вам, орехи — девичьи потехи!
Эй, теща дорогая, для потехи — грызи орехи!
Из-за прилавков постоянно выбегают зазывалы. У гостиного двора толпы бородатых купцов в разноцветных кафтанах и в меховых шапках осаждают прохожих, предлагают товар, голосисто расхваливают его и чуть ли не силком зазывают покупателей.
Ай, смотри, смотри, бери — комарики, мухи, комары!
Ягода винная — еда дивная - дивчина полюбит миловидная!
Рев скота, колесный скрип. Куда ни глянь, в разные стороны тянулись ряды с амбарами, лавками, шалашами, печурами. И возле каждого из них толпяться зеваки. Кругом снуют стрельцы и ремесленники, деревенские мужики, приехавшие на торг, попы, монахи и приказной люд, подвыпившие гулящие женки, истцы и земские ярыжки, божедомы.
Промеж рядов юркие мальчишки-лоточники с блинами, пирогами, со студнем. Прямо на дороге сидят нищие, калеки. Мимо прохожих постоянное движение — возы с товаром, телеги с сеном, досками, камнем, кареты знати, всадники...
Молодой семнадцатилетней девушке редко выходившей из дома, базар казался большим, неведомым миром. Здесь всё было ново, интересно, захватывающе. Но помимо необычных вещей, выставленных на продажу, Настя любила рассматривать публику, которая встречались ей по пути — прохожие, купцы и покупатели, простые горожане и приезжие гости. Ей нравился лихой, разухабистый шум, сплавленный из выкриков и прибауток торгового люда, из громкой, но беззлобной ругани покупателей. Девушке было интересно угадывать, кто эти люди, чем они занимаются.
— Вот, стоит, торгуется степенный мужчина средних лет с короткой стрижкой, — красавица присмотрелась к прохожему. — На нём расписанный золотой нитью синий кафтан с высоким богато расшитым воротником — козырем. Красные сафьяновые сапоги. Уверенный взгляд. Аккуратно подстриженная борода. Красивый баритон. Это купец. По говору понятно, что не москвич. Позади него колготятся два приказчика. Слушают внимательно, обсуждают товар. Понятно, успешный делец. Приехал, скорее всего, с Новгорода или из Костромы. Присматривается, что есть на рынке, а чего нет.
— Ой, какое чудо! Настенька, посмотри какая прелесть! — Полинка перебила размышления девушки. Она остановилась у палатки с восточными украшениями. Присмотрелась и уже на что-то "положила взгляд".
— ... Сережки, бусы, запястья, зарукавья, — полный человек в цветастом восточном халате и большом белом тюрбане громко кричал, зазывая покупателей.
— Ух... ты! Ладные! — Полина стала продвигаться к лотку с блестящими изделиями. — И вообще, тут всё такое — миленькое, ладненькое! Можно посмотреть?
— Подходи красавица! — сразу же захватил наживку лавочник. Он прижал большую волосатую руку к сердцу. — Самые лучшие товары специально для тебя! Привез из далекой Персии. Дабы усладить прелесть твоих глаз — светом алмазов блестящих на ночном небосклоне. Купи и будешь сверкать как яркая звезда в безлунную ночь.
— Ой, Настя, как он говорит интересно... И главное, всё про меня — правда! Давай подойдем, посмотрим, — подруга запричитала, представляя себя самой красивой во всех разложенных на прилавке украшениях.
— Ну, не знаю... — Анастасия не соглашалась. — Ещё не успели толком пройти по рынку, а ты уже всему веришь. И... собралась что-то мерить?
