Прикладная Эфировигация

Впрочем, всё потом — всего в шаге от меня невнятно давится ругательствами брат. Начинаю его осматривать и встречаюсь с его ошарашенным взглядом.

— Ты кто? — внезапно выдаёт Алмирандир. — Что ты сделал с моим братом?

А в эмоциях веселье и предвкушение... Шутит он, видите ли.

— Мелкий, ты офигел? — праведно возмущаюсь я.

— А-а-а, — тянет братец и улыбается, не выдержав: — Так это, всё-таки, ты! А я смотрю — вроде как Алсиндзир — но не может же мой брат быть таким грязным!

— В лоб щас получишь, — серьёзно сообщаю я, давя улыбку изо всех сил. — Арлекин недоделанный. Знаешь, как ты меня перепугал своими криками и стонами?

— А, это! — небрежно машет рукой брат и тут же кривится от боли. — кажется с ногой что-то, выше колена. Когда демон на меня бросился, я на спину упал и ногами отбивался, а эта тварь начала когтями размахивать...

Брат не договорил, давя стон, когда я начал ощупывать его ноги. Левая штанина теперь была размочалена так, что правая, с давешней прорехой, на её фоне выглядела вовсе как новая, ран же было две, и обе на левой ноге, глубокие и очень нехорошие на вид, правая нога, хвала Ише, не пострадала.

«Нужно промыть и перевязать», — внезапно всплывает в мозгу мысль.

С удивлением кошусь на всё ещё зажатый в руке Путеводный Камень, перевожу взгляд на Алмирандира и сую Слезу Иши в его свободную руку со словами:

— Держи, не выпуская. Посоветует что-то, сразу говори мне.

Дождавшись пока, ошарашенный, брат надёжно ухватит Камень Души, аккуратно подхватываю практически невесомое тело на руки и направляюсь в сторону разбитого фонтана.

— Рвать будем твою одежду, — с ехидной улыбкой сообщаю кривящемуся от боли брату. — Моя слишком испачкана, о чём ты не перестаёшь мне напоминать.

От такой несправедливости Алмирандир даже забыл о раненой ноге и уставился на меня широко раскрытыми глазами.

— Опять! — наконец оправился от шока и возмущённо зашипел не хуже оных бесов. — Опять мы портим мои вещи! Почему мы всегда портим мои вещи, брат?

— Так обстоятельства складываются, — невозмутимо пожал я плечами.

— Всегда? — ехидно уточнил Алмирандир.

— Всегда, — отрубил я. — Кроме того, мои вещи действительно сейчас отстирать будет проблематично, я буквально пропитался кровью.

— Угу, — буркнул брат, смиряясь с вселенской несправедливостью. — Как всё закончится, иди в любой Аспектный Храм прямо так, будешь у них вместо Аватары Кхейна.

Я хрюкнул, вгляделся в нарочито-обиженное лицо Алмирандира, и мы, хором, весело расхохотались.

— Она говорит, что смех — это лучшая защитная реакция, какую только можно было бы ожидать, — внезапно прерывается брат.

Несколько ударов сердца, пока я сдираю с раненой ноги лохмотья штанины, висит странная, хрупкая тишина, а потом мы с братом встречаемся двумя усталыми, измотанными взглядами.

— Плакать и паниковать нет времени, — глухим шёпотом произношу я.

— Нет времени, — кивает брат в ответ.

И я возвращаюсь к ранам на ноге, которые уже не выглядят такими ужасными, как в самом начале, молодой элдарский организм вовсю латал сам себя, ссадины на правой ноге, оставшиеся после падения, и вовсе напоминали о себе лишь упругой плёнкой подсохшей крови. Да и первое впечатление было слишком преувеличено, не зря мама частенько повторяла древнюю поговорку: «страх пугает трижды».

Десятую цикла спустя, с ранами было покончено, спасибо советам погибшей воительницы, нога брата теперь напоминала какой-то кусок колбасы, перевязанный лентами под разными углами и с десятком узелков и пересечений в самых неожиданных местах, зато эта конструкция из обрывков одежды надёжно удерживала вместе края ран. С остальным, как заявляла душа воительницы, организм справится самостоятельно, могут даже целители и не потребоваться. Впрочем, я не собирался пускать восстановление ноги на самотёк, и когда всё закончится — пинками погоню Алмирандира к белым мантиям. Словно услышав о моих намерениях, брат нахмурился и тронул моё плечо в знаке доверительного разговора:

— Ты должен идти вперёд, Алсиндзир.

Несколько ударов сердца я непонимающе смотрел на младшего брата, а затем, всё же, догадался задать уточняющий вопрос:

— В смысле?

— Сейчас, из-за нападения демонов, купол постоянно поддерживает ровный яркий свет, чтобы не давать тварям преимущества, — как-то издалека начал Алмирандир. — На самом деле, сейчас уже вечер. Эвакуация скорее всего уже закончена, и скоро купол начнут зачищать...

— С чего бы им... — начал было я, но брат уверенным тоном продолжил, словно я его и не перебивал:

— ...и скорее раньше, чем позже, не больше двух десятых циклов осталось. Так, по крайней мере, говорит душа в Путеводном Камне, — словно стесняясь, пояснил Алмирандир.

— Ну ладно, отлично, — легко согласился я. — Тогда подорвались и вперёд, раз надо торопиться, мы поторопимся.

Брат склонил голову в жесте отрицания возможностей:

— Ты поторопишься, Алсиндзир. Один.

Я уставился на младшего, делая жест отрицания идей, но брат не дал мне и слова сказать:

— Ты просто пойдёшь один, Алсиндзир. Один ты быстро доберёшься до Башни Призрачных Крыльев и укажешь им, где меня найти, это займёт гораздо меньше времени, если мы с тобой пойдём вдвоём и я, раненый, буду тормозить наше движение. Ты сейчас возьмёшь оружие и пойдёшь. А я спрячусь здесь, поблизости, вонь этого побоища не позволит бесам учуять меня, а...

— И думать забудь, — мрачно перебил я. — Мы вместе бежали до этого, вместе и доберёмся до башни.

— Пойми, брат, — в голосе Алмирандира внезапно прорезались интонации матери. — Мы не успеем вдвоём. А ты, один, успеешь даже туда и обратно.

Я хмурился, а брат продолжал:

— А от демонеток я отобьюсь. Ты же видел, как я наловчился стрелять из туелиана?

— А если будет кто-то посерьёзней демонеток? — хмуро спросил я.

— Тогда ты мне точно не поможешь, — хохотнул братишка. — Ну же, Алсиндзир, мы теряем время. Иди же.

Я смотрел на младшего, а в ответ видел взгляд упрямца, который всегда ненавидел. Когда Алмирандир так смотрел, переубедить его было невозможно даже матери.

— Раз уж ты остаёшься тут, позаботься заодно и об Аталае, — вытащил я из кармана Камень Души нашей подруги.

— Боишься разбить? — ехидно спросил брат.

— Потеряешь — уши откручу, — не повёлся я на провокацию.

Серьёзно кивнув, брат взял в руки второй Путеводный Камень.

— Я позабочусь о ней, — уверил он меня.

И я как-то разом успокоился, легко поднялся с колен, отряхнул от воды руки и перескочил через развалины бортика фонтана, сразу беря неплохой темп.

— Меч возьми, — донеслось сзади, когда я проходил мимо памятных половинок демонетки. — Ты с ним неплохо обращался.

Хмыкнув, я выдернул клинок из земли и с лёгкостью забросил на плечо — вес оружия вообще не ощущался. Огляделся по сторонам в поисках ножен, но вместо них увидел измазанный в крови туелиан непривычного вида — чёрный, меньше обычного, с острыми скосами и необычной рукояткой, будто сделанный не из психокости, а из каких-то иных, неизвестных мне материалов.

Подбросив найденное оружие в руке, я развернулся и бросил пистолет брату через всю площадь. Алмирандир, как и ожидалось, с лёгкостью поймал оружие, младший всегда обладал отличной реакцией.

— Если подойдут слишком близко, будешь лупить с двух рук, — с усмешкой посоветовал я.

— Ого! — донеслось до меня. — Осколочный, ещё до времён Падения сделан! Самое то для ближнего боя!

И уже громче, чтобы я точно услышал:

— Отличную вещь нашёл, Алсиндзир, спасибо!

Кивнув жестом прощания на недолгое время, я развернулся и поторопился к покосившейся башне. Нужно было ещё успеть привести воинов к этому побоищу, чтобы забрать брата.

Я так торопился, что донёсшийся до меня голос стал полной неожиданностью. Я уже достаточно удалился от площади с побоищем и вовсю ломился через лес, когда строгий голос окликнул меня:

— И куда же ты несёшься, старший брат несчастья?

Замерев, я обернулся, не веря своим ушам.

— И где, позволь узнать, твой младший брат? Я же велела вам держаться вместе!

Неспешным шагом ко мне подходила довольно молодая элда, одетая в тяжёлый доспех стражника. В правой руке она держала соединённую с питателем наруча штурмовую психосюрикеновую катапульту, а на сгибе левой покоился испачканный в чужой крови шлем.

Белоснежные, такие же как у меня и брата, волосы развивались на лёгком ветерке, выбившись из высокой причёски. У неё всегда были непослушные волосы.

— Как ты смеешь? — глухо спросил я.

— Что, прости? — склонила она голову на бок в жесте непонимания.

— Как ты смеешь прикрываться моей матерью!? — зарычал я.

Кровь застила глаза и, уже не особо соображая, что делаю, я со всей силы швырнул меч в демонетку. Отзываясь на стремление, психокость клинка вспыхнула ярко-фиолетовым светом и развернулась прямо в воздухе, меняя траекторию, выравниваясь и устремляясь точно в лицо удивлённой твари.

Ведьмин Клинок недолетел, не хватило инерции, силы броска, да и демонетка в последний момент спохватилась и дёрнулась в сторону, поэтому вместо груди лезвие вошло в ногу твари... И пригвоздило ту к дереву, окончательно срывая покров иллюзии.

Я понял, что слишком слабо бросил.

Нужно сильнее.

Обхватить рукоять покрепче, чтобы лезвие не болталось, а летело прямо в цель.

Замахнуться получше, чтобы задать правильную траекторию.

Взмахнуть рукой, вкладывая во вращательное движение всю свою ярость и стремление воткнуть меч в демонетку.

И отпустить рукоять в самый последний момент, давая инерции завершить остальное.

Сорвавшийся с моих пальцев светящийся полупрозрачный клинок, выглядящий словно призрачная копия торчащего в ноге демонетки, легко преодолевает десяток шагов и, разбрызгивая ихор и кровь, прошивает тело твари.

Отшатнувшаяся сущность непонимающе ощупывает вонзившееся в плоть лезвие, а я уже снова крепко сжимаю рукоять.

Замах.

Бросок.

Ещё один полупрозрачный клинок пробивает демоническое тело. На этот раз — плечо...

Живот...

Снова грудь...

Обессилено опускаюсь на колени. Что-то тёплое ручейком течёт за шиворот, а уши словно заложило. Кулаком провожу под носом и обнаруживаю на руке собственную кровь.

Медленно, с какой-то странной для самого себя ленцой поднимаю взгляд на демонетку, разглядывая торчащие из неё шесть Ведьминых Клинков — один настоящий и пять его полупрозрачных копий.

Как-то, интересно, у меня получилось? Я что же, сформировал почти материальное оружие из собственной ярости? Получается, эту тварь ранила моя оформленная психическая энергия?

Недостаточно ранила, кстати, тварь шатается, плюётся ихором, но явно не торопится умирать. Впрочем, если это моя оформленная психическая энергия, то я могу её...

— Взорвать.

Призрачные лезвия разлетаются тысячами крохотных осколков, шинкуя и перемешивая плоть демонического отродья в равномерный фарш.

Несколько ударов сердца я просто смотрю на кучу мяса и костей, из которой стыдливо выглядывала рукоять искалеченного взрывом клинка, а затем слышу сзади редкие хлопки. Сил подниматься или даже оборачиваться просто нет, поэтому я лишь поворачиваю голову.

Ко мне медленно подползало четырёхрукое... что-то.

Именно подползало, потому как вместо ног у твари был самый настоящий змеиный хвост, в точности как у сейма, но вместо головы сейма хвост плавно переходил в женскую талию и торс, тоже покрытые чешуёй. Внизу женского живота твари были словно выставлены напоказ половые губы, сейчас чуть заметно подрагивающие и активно истекающие смазкой, а на торсе, неожиданно, были две симметричных и довольно приятных глазу груди с крупными, но аккуратными сосками. И почему Варповы демоны пренебрегают одеждой? Прямо из плеч росло две пары рук: верхняя, ничем не отличалась от элдарских, зато нижняя оканчивалась серповидными клинками на длинных подвижных многосуставчатых пальцах.

— Ты просто прелесть! — умилённым голосом сообщила мне эта химера. — Столько ненависти в столь юном возрасте, и такое потрясающее, креативное приложение своих эмоций. Ты поразил меня в самое сердце, мальчик! Влюбись в меня!

— Отправляйся обратно в Варп, тварь, — выплёвываю я вместе с кровью.

Демонетка встрепенулась и зашипела, как самая настоящая змея:

— Ах ты маленький ихрук! Как смеешь ты говорить подобное мне!? Да я тебя живым поймаю и отымею во все...

Договорить у твари не получилось — вместо следующих слов изо рта вылетели лишь сгустки крови. Удивлённо поднеся руку к шее, демоница попыталась пощупать гортань, но развалившаяся на несколько частей конечность сделала оценку повреждений невозможной. Чтобы проводить части руки ошарашенным взглядом, змее пришлось наклонить голову, и не выдержавшая такого надругательства шея надломилась, отправляя рогатый череп в свой собственный путь, который, впрочем, не был даже начат, поскольку голова ещё в полёте стала разваливаться на части, а следом — и всё остальное тело домонетки принялось складываться само в себя, словно испорченный рунический домик.

— Ему ещё рано знать подобные вещи, — с полуулыбкой произнёс выходящий из-за свежей кучи шинкованного мяса элда.

Дальнейших его слов я уже не слышал. Да что там, я даже разглядеть его не успел, потеряв сознание.

Потеря сознания напоминала выключатель. Мгновение — я в разрушенном парке, между двух куч мяса, бывших демонами — другое мгновение — я уже прихожу в себя, лежащий на какой-то тёплой и пружинистой ткани посреди огромного коридора, выходящего прямо на купол, из которого мы с братом так стремились сбежать.

Теперь там, среди порушенных башен и переломанных деревьев, возвышались огромные Призрачные Рыцари, мерно вышагивающие среди руин и неспешно поводящие из стороны в сторону своими огромными Призрачными Пушками, что способны были разорвать ткань реальности, выбрасывая в Варп любого, оказавшегося слишком близко к разрыву. Впрочем, судя по распространяющемуся у ног Призрачных Рыцарей длинному смерчу с пробивающимися сквозь пыль и обломки яркими вспышками, властелины войны катили впереди себя вал непрерывных разрывов пространства, в который, словно в огромный пылесос, затягивало не успевших сбежать демонов.

— Лежи, мальчик, — внезапно появилась рядом со мной молодая женщина, одетая в белоснежную мантию Целителей Иши. — Тебе ещё рано вставать, у тебя очень сильное истощение.