Зона отчуждения

Комната располагалась на самом верхнем этаже, окно смотрело как раз на центральную башню. Поэтому площадь перед воротами была как на ладони... Там шла драка. Иначе развернувшееся побоище назвать было нельзя. Со стены возле угловой башни внутрь спрыгивали невиданные создания. Лысые, шустрые высотой не больше метра, смахивающие на зелёных гоблинов. И другие, похожие на мохнатых чёрных горилл в рост человека. Все с когтями и клыками. Нападавших встречали вооружённые чем попало люди: граблями, лопатами, инструментами, арматурой... Дородная кухарка махала огромным тесаком для рубки мяса. Мелькали чёрные рясы монахов, цветастые платья и сарафаны женщин, рубашки мужчин. Ошеломлённое сознание словно рекордер фиксировало, как женщина в распахнутом халате штыковой лопатой рубанула прыгнувшую на неё зелёную тварь и тут же упала, получив удар в живот от гориллоида. Добить её не успели, над ней уже встал хорошо знакомый Вике келарь. С удивительной для его возраста прытью и силой он подхватил упавшую лопату и принялся мочалить стоящую перед ним тварь.

Зрелище оказалось страшным и завораживающим. Надо было бежать на помощь, но Вика не могла сдвинуться с места, оторваться. Девушка замерла возле окна, впившись глазами в кровавое зрелище. Ноги, руки и спину сковал липкий ледяной ужас... Потому что на глазах у Вики одну из защитниц оттеснили в сторону и накинувшиеся толпой лысики разодрали женщину на куски.

В обще каше никто не заметил, что в какой-то момент рядом с воротами никого не оказалось. Туда метнулись сразу трое "горилл", одна уже начала теребить запорные брусья, пытаясь их расшатать и вырвать из пазов. И в это мгновение рядом с воротами показалась фигура звонаря: с кем-то перепутать этого угрюмого, всегда молчавшего здоровяка было невозможно. Да и колокол смолк. Удар пудового кулака раскроил череп ближайшей твари, после чего звонарь схватил второго гориллоида за ноги, смахнул им как дубиной третьего, пытавшегося открыть ворота. Размозжив напоследок голову об угол башни, звонарь отбросил труп в сторону. И тут же его накрыли живым покрывалом не меньше десятка гоблинов, возле ворот принялся кататься визжащий, рычащий и ревущий ком, оставляя за собой то одну, то другую безжизненную изломанную тварь.

"Ворота! Эти твари пытаются открыть ворота!" — мысль вывела Вику из оцепенения.

Страх мгновенно ушёл. Девушка выскочила из комнаты и кубарем понеслась по лестнице вниз. Снаружи загрохотал автомат, и часто захлопали охотничьи ружья, грохнул взрыв гранаты. Видимо, отец Василий наконец организовал стрелков, разобрались, куда можно стрелять, не опасаясь зацепить своих. Скоро нападение отобьют... Вот только наверняка в наступившей неразберихе все забыли про калитку на противоположной стене. Её наглухо заколотили и даже навалили рядом груду строительного мусора. Но открыть всё равно можно. И если враги знают про калитку, счёт пошёл на секунды.

Вылетев на улицу, девушка вихрем понеслась через проход в хозяйственных постройках. Недалеко от калитки своеобразный переулочек делал поворот. Вика встала и прислушалась. От стены отчётливо раздавался шум, словно что-то копали. Ветер принёс резкий мускусный запах, будто девушка уткнулась носом в чью-то давно немытую подмышку. Вика несколько раз вдохнула и выдохнула, стараясь отогнать мандраж. И лишь когда поняла, что руки больше не трясёт, а по телу больше не гуляют, как им захочется, тепло и холод, сделала шаг вперёд.

Возле калитки сараи заканчивались небольшой асфальтированной площадкой. На пятачке валялись ненужные сейчас грабли, вилы и сельхозинструменты, стояли несколько пузатых бочек, ступенями поднималась высокая поленница дров. А ещё возились десяток лысиков и пять гориллоидов! Кучу земли и обломков кирпича уже раскидали, и гориллоиды приноравливались выламывать доски. Один из гоблинов, оставленный за часового, кинулся на девушку. Ба-бах. В общем шуме выстрелы раздались негромкими хлопками. А Вика уже перенесла огонь на гориллоидов. Если выбить их, у мелких тварей не хватит силы сломать дверь.

С двух десятков метров пистолет может пробить бронежилет. Вика же в первую очередь старалась не убить, а вывести из строя. Поэтому решила стрелять в корпус, словно в тире укладывая в мишень по две-три пули. Два гориллоида упали. С визгом покатились по земле. Пистолет щёлкнул впустую — закончились патроны. Вика заученным ещё на стрельбище движением выщелкнула обойму. Вставила новую. И начала выбивать ринувшихся вперёд гоблинов. Бах-бах-бах. Твари были шустрые, но стрелять по мишени с мчащегося рысью коня куда сложнее. Выстрел — и очередная тварь получает пулей, словно кувалдой в грудь.

Опустошив вторую обойму, Вика замерла на месте, тяжело дыша. Вроде бы хорошо. Два гориллоида валяются, слабо подёргиваясь. Ещё одного она, кажется, зацепила, четверо гоблинов тоже сдохли. Остальные твари пока попрятались. Незнакомые с огнестрельным оружием враги уступили инстинкту самосохранения. Откуда тварям знать, что обойма в пистолете — последняя? А помощь придёт неизвестно когда. Слева раздался шум. Одна из тварей надумала пробраться по крыше сарая и напасть сверху... Не учла, что оцинковка будет так сильно греметь. И потому, стоило лысой уродливой карикатуре на человека подняться для прыжка, Вика тут же всадила пулю ей в голову. На таком расстоянии промахнуться было сложно. И тут же развернулась в проход: остальные решили, пока девушка отвлеклась, напасть в лоб.

Первая тварь, получив сразу две пули, с жалобным визгом упала на землю. Дальше Вика стреляла, особо не целясь. Выстрел, второй, третий, четвёртый. И тут пистолет щёлкнул впустую! Обойма закончилась. Это был конец! Девушка изо всех сил кинула пистолет в морду ближайшему лысику. Удар тяжёлой железкой расквасил морду, подарил драгоценную секунду. Вика развернулась на месте и кинулась обратно по проходу. Ещё мгновение — клыки и когти вопьются в спину, примутся раздирать на части. За спиной раздалось шипение: это за хозяйку вступился Барсик. Кот лихо прыгнул с крыши прямо на голову почти догнавшего гоблина. Полоснул когтями, ловко увернулся от удара и тут же проскочил в щель между сараями. Это дало девушке ещё несколько мгновений. Завернуть за угол и помчаться дальше...

Прямо на бегу, ничего не видя перед собой, Вика буквально врезалась в бегущего навстречу мужика. Тот отшвырнул девушку в сторону, вскинул ружьё и разрядил его в упор дуплетом. Выскочивший из-за угла гориллоид, получив в лицо и грудь заряд картечи, захрипел и упал, один из лысиков тонко заверещал и упал. Охотник отработанным движением тут же переломил ствол, загнал новые патроны, выстрелил ещё раз — лысик затих. Новый выстрел ушёл куда-то вверх, в сторону крыши. А со стороны жилого корпуса мчались ещё люди. Добежавший первым отец Василий бросил за угол гранату, сразу после взрыва метнулся вперёд и принялся поливать оставшихся врагов из автомата.

Вика ничего этого уже не ощущала. Организм наконец испугался, выбросил в кровь поток адреналина. В голове сразу зашумело, и поплыл туман, руки и ноги стали ватными. Девушка сначала прислонилась к стене, потом медленно сползла на землю. Как сквозь облепивший глаза, уши и тело кисель ощущалось, что её кто-то поднял, прижал к себе. Издалека донеслись слова отца:

— Жива! Слава Богу, жива!

И так же внезапно, как и началось, всё прошло. Стало та-а-а-а-ак хорошо! Руки-ноги тёплые, голова соображает, тепло, дрожь едва заметная, хорошая такая, заряженная дрожь... Вика, сколько позволяли объятия отца, закрутила головой, рассматривая окруживших их мужиков. Из-за спины раздался голос отца Василия:

— Нормально всё. Отпустите её, Фёдор Иванович. Адреналиновый выплеск перешёл обратно в норадреналиновый. Даже успокоительное не надо.

Отец послушался не сразу. Но через несколько секунд до него дошёл смысл сказанного, он расцепил объятия. Впрочем, руку отпускать не стал. Мужик, который спас Вику, вручил девушке пистолет обратно и сказал:

— Ну, спасибо тебе, девочка. И вам Фёдор Иванович спасибо. Дочь воспитали — не каждый мужик так сумеет. Я как увидел, кто за ней несётся, чуть сам не обделался. А она, я тут пистолет посмотрел, пока патроны не кончились — эту мразь отгоняла.

Фёдор молча кивнул, даже улыбнулся. Вот только страх, затаившийся в самой глубине его глаз, и не думал уходить. За себя он не боялся, хотя судя по разодранной рубашке и засохшей крови на рассечённом лбу, сам оказался в центре свалки. А вот за дочь... Вика хотела было уже сказать, что и за неё переживать не надо. Она всё рассчитала, ничего страшного с ней произойти не могло, поступить иначе не было вариантов. И вдруг все слова вылетели из головы, показались ненужными. Ведь главное — всё закончилось хорошо. Отец тоже жив и цел.

Глава 5

Как только Вика смогла твёрдо стоять на ногах, Фёдор, так и не отпуская руку дочери, пошёл к жилому корпусу. Сначала заглянуть в оружейную, взять пару новых обойм. После чего — в одну из комнат первого этажа, отведённую под медпункт. Сейчас там была только врач Лида, спешно готовила лекарства. Ещё несколько комнат срочно освобождали и мыли под операционную и госпиталь.

Услышав скрипнувшую дверь, Лида подняла голову, улыбнулась гостю. И тут же нахмурилась, потому что прозвучало:

— Вика, будешь помогать здесь. И отсюда ни ногой.

Девушки на этих словах принялись гневно сверлить Фёдора взглядом... Он хоть в ответ и сохранил серьёзное выражение лица, мысленно рассмеялся. Несмотря на разницу почти в десять лет, обе сейчас были похожи как сёстры — и не важно, что Лида невысокая, худенькая, рыжая и курносая. А ещё и та и другая готовы, не сговариваясь, Фёдора треснуть чем-нибудь тяжёлым: каждая восприняла приказ как наказание именно ей. Вика за стычку у калитки — теперь её засунули в самое безопасное место. Лида — поскольку в самом начале штурма именно Фёдор с руганью "место врача не в бою, а в больнице" утащил её с площади. И заодно заработал скользящий удар когтями, после которого чуть не лишился куска скальпа. А теперь вообще приставил охрану, ведь Капитонова-младшая без оружия не ходит.

Фёдор на это ещё раз переспросил:

— Вопросы есть? Нет? Тогда всё.

И быстро, пока девушки не опомнились и не начали протестовать, вышел и закрыл за собой дверь.

Хотя бой уже закончился, на площади возле центральной башни было полно народа. Уносили раненых, проверяли — вдруг какая-то из тварей ещё жива. Отдельно у стены складывали погибших. Выходило не меньше десятка. А сколько ещё не доживёт до момента, когда в монастырь пробьётся помощь? Лида хороший врач, но она не профессиональный хирург.

В это время на стене, примерно в том месте, откуда и появлялись твари, раздался протяжный свист и ругань:

— Ах же, чтоб тебя, душу в мать...

Фёдор бросился к ближайшему подъёму наверх. Навстречу как раз спускались трое монахов, у самого старшего, русобородого мужика лет тридцати пяти на рясе посередине груди расплылось большое белое пятно. Увидев Фёдора, монах показал на пятно и пояснил:

— Проверить пошли, как эта нечисть забралась. Там выросло что-то, как виноград растёт — только с руку толщиной. Рубануть топором хотел, а эта дрянь чем-то плюнула. Хорошо на рясе прорех нет, ткань — и ту чуть не проела. Дмитрий отдирать бросился, так руку свело.

Подтверждая второй монах, молодой ещё парень, с трудом пошевелил рукой.

— Как хватанулся, так свело, будто колода неживая. Сейчас отпустило маленько, всё равно как деревянная.

Все трое вопрошающе посмотрели на Фёдора: что делать, командир?

Мозги шевелились с трудом, у организма начался откат от переизбытка норадреналина. Сначала драка, когда Фёдор самым настоящим образом отбил выскочившую на улицу Лиду у гориллоида. Хорошо хоть в руках оказался гвоздодёр, доказав старую мудрость "против лома нет приёма". Потом перепугался за дочь. Очень хотелось послать всех, а самому ничего не видеть и не слышать. Но по должности не положено. С трудом собрав разбежавшиеся мысли, Фёдор потёр виски, их понемногу начинало ломить от головной боли. Он и в медпункте-то оказался, чтобы попросить цитрамон. В горячке боя вроде бы отпустило без таблеток, а тут вернулось.

— Значит, так. Далеко оно там плюётся?

— Да метров с пяти, — ответил старший монах.

— Надо глянуть. А ещё, — Фёдор осмотрелся и заметил конопатого, с торчащими во все стороны рыже-золотыми вихрами мальчишку лет тринадцати. Явно помогал кому-то из взрослых, но услышал разговор и замер от любопытства. — Поди сюда. Как зовут?

— Пётр, — с достоинством ответил паренёк.

— Всё слышал?

Тот важно кивнул.

— Тогда так. Возьмёшь несколько приятелей. Обойдёте стену. Проверите, нет ли ещё чего. Заметите подозрительное, близко не подходить, сразу ко мне. Кто будет спрашивать, чем занимаетесь — я приказал.

Паренёк кивнул ещё раз и стремглав сорвался с места за друзьями. А Фёдор подхватил валявшуюся на земле штыковую лопату, кем-то оброненный головной платок и обратился к монахам:

— Пошли, тоже посмотрим, что за пакость там застряла.

Чужеродное растение было видно издалека. Заползший через бойницу толстый пульсирующий канат грязно-серого цвета. По ушам ударил одиночный выстрел, снаружи прямо под стеной раздался животный вопль боли. Видимо, по лозе попыталась влезть очередная тварь, а сидевший на башне человек её подстрелил. Фёдор и монахи обеспокоенно переглянулись: так все патроны растратить можно.

Пользуясь тем, что строители галерею сделали широкой, Фёдор заранее лёг на пол и пополз, выставив вперёд лопату с надетой на край косынкой. Время от времени останавливался, поднимал лопату и опускал. Следом на небольшом расстоянии ползли оба монаха, чтобы вытащить Фёдора, если его парализует плевком. Вот до лозы осталось семь метров. Вот шесть.

Как и говорили разведчики, на пяти метрах раздался свист, громкое "чпок", в косынку влепились два бело-голубых плевка. Тонюсенькая ткань запузырилась, на глазах принялась выцветать и распадаться в труху. И сразу же поплыл медовый аромат, от которого закружилась голова, глаза сами собой начали слипаться. Фёдор мгновенно уткнулся носом в пол. Еле удержался чихнуть, слишком уж доски были пыльные и все в земле. Медленно пополз назад. Когда расстояние до лозы выросло метров до двенадцати, Фёдор встал, выглянул из бойницы: на земле лоза была вдвое толще и уже дала несколько боковых побегов.

— Вот ведь дрянь. Апчхи, — Фёдор всё-таки не удержался, нос забило пылью. — И что же с тобой делать? — он забарабанил пальцами по кирпичу стены.

— Ну... Подобраться можно, — предложил один из монахов. — В трапезной столы из толстых досок. И широкие. Сюда притащим, закроемся как щитом. Вот только пока эту дрянь перерубишь... А руки-то выставлять придётся.

Фёдор ещё раз посмотрел на лозу, потом на небо — солнце уже коснулось горизонта нижним краем. Опять потёр виски и с приятным удивлением понял, что стресс выгнал всю головную боль.

— И что же с тобой делать? — Фёдор начал думать вслух. — Бензином плеснуть? Полыхнёт так, ничем не потушим... Точно!

В крови заплескался азарт, словно ему опять тринадцать. Да ещё ни с того ни с сего дозволили совершить запрещённую шалость, и в промышленных масштабах. Из какого-то озорства Фёдор взял лежавший на полу камушек — откололся кусочек кирпича, кинул его в лозу. Та опять зашипела, плюнула и сбила камушек на лету.