"Офицер кайзера"

За приделами части я никого не заметил. Уже хорошо, значит противников немного. Выждав немного времени, подобрался к КПП. Из здания раздавались выстрелы и обрывки фраз. Выучить французский что ли? А то так и пропустить что-то важное можно.

Теперь самый важный вопрос, как дальше действовать? У меня конечно раны быстро заживают, но ведь не как в компьютерной игре, тут и помереть можно. Эх, в очередной раз жалею об отсутствии гранаты под рукой. Как бы просто тогда решилась проблема.

Пригибаясь обхожу окно и подхожу к двери. Теперь самый ответственный момент, забыли ее запереть или нет. И охраняют ли, иначе будет не очень приятно и вообще вредно для здоровья.

Подцепляю дверь и тяну на себя. Поблагодарив того кто смазывал петли, сделал шаг назад и прислушался. Ну не могли же они и в правду забыть про дверь! Однако спустя минуту, две, три, никто так и не подошел. Не слабо значит они увлечены боем. Еще немного приотворяю дверь и делаю довольно глупую в данной ситуации вещь, заглядываю внутрь.

В коридоре никого не было, на посту тоже никого. Ради приличия могли бы кого-то оставить, хотя мне ли жаловаться? Самонадеянны, решили сходу все провернуть, чтож теперь платите. Где-то в дали бухнул взрыв. А вот и вторая группа, похоже нас обдурили. Атака на КПП всего лишь отвлекающий маневр.

Ситуация становится еще хуже, нужно быстро исправить положение. Тихо ступая добираюсь до комнаты где сидят лжеполицейские и прислушиваюсь. Если слух меня не обманывает, то стреляют четыре винтовки.

Ну с богом! Выдохнув влетаю в комнату с пистолетом в руке. Они даже не успели среагировать, слишком поглощенные перестрелкой. Четыре выстрела и все кончено. Знаю что стоило взять хотя бы одного живьём, но я же не знал, что в здании больше никого нет. Ожидая нападения затаившегося противника, я сделал то что считал нужным и стал ждать.

Действительно отвлечение внимания, я бы даже сказал пушечное мясо. Слишком не профессионально, возможно тот кто им помогал сейчас атакует с другого направления.

Необходимо срочно помочь своим. Только нужно, чтобы они же меня не пристрелили когда я из здания выйду. Пришлось оторвать от рубахи, одного из убитых, кусок ткани и с ее помощью изобразить белый флаг. Древком прекрасно послужила одна из винтовок.

Разобраться кто есть кто удалось довольно быстро и оставив несколько человек на КПП, мы со всех ног помчались на выручку своим. Успели как раз в тот момент когда нападавшие пошли в атаку. Неожиданным ударом во фланг мы их быстро смяли. Что было потом не помню, последним что запомнил был промелькнувший перед глазами приклад винтовки.

— Проснулся наконец! — Первое что я услышал была фраза Майерса откуда-то справа.

— Что за... — Я попытался понять где нахожусь и что вообще происходит. Шум в голове старался мне в этом помешать. — Где я?

— Лазарет. — Прозвучало все также справа.

— Могло быть и хуже. — Я повернул голову в попытке осмотреться. Небольшая комната, пара кроватей, стол освещенный масляной лампой и пара стульев в углу. За столом сидел маерс и что-то писал на листе бумаги здоровой рукой. Левая рука у него была перебинтована и держалась на фиксирующей повязке. Под правым глазом красовался фингал, а нос был разбит.

— Ты не лучше выглядишь. — Усмехнулся он заметив мой взгляд. Когда я попытался сесть, он тут же остановил меня. — А ну прекратить попытки самоубийства! Врач строго запретил тебе вставать. Из тебя сегодня три пули вынули.

— Правда? — Я поморщился. Все тело болело, будто я побывал в мясорубке. Где тут пулевые ранения заметишь? — Там рядом с КПП окно разбитое есть...

— Нашли уже. — Прервал он меня. — Ты молодец конечно, но лучше не напрягаться лишний раз. Ты сегодня уже сделал много полезного. Считай в одиночку КПП отбил, пленного взял, помог от нападавших отбиться. Да без ордена теперь не останешься это точно!

— Да куда мне его? — Я так как брежнев к концу войны буду. До какого года она шла в нашей истории? Восемнадцатый, да именно так. Чертов гул в голове, мешает сосредоточиться.

— Заслужил. — Видно полковник меня не правильно понял. — Как и все кто уцелел в эту ночь.

— Много погибших?

— Семьдесят человек. — Вздохнул он.

— Дела. — Протянул я. — Проездом в часть называется.

— Не переживай. Ты тут не причём, они бы и без тебя напали.

— Гер полковник. — Я взглядом натолкнулся на графин с водой.

— Подожди. — Он отложил карандаш и наполнил стакан. — Мы сегодня через ад прошли, это самое мало что я могу для тебя сделать.

Вода, вот уж не думал что она может иметь такой приятный вкус. Возможно это и было нужно организму. Поскольку после того как стакан опустел, мое сознание погрузилось во тьму.

* * *

В это неспокойное время когда даже отряды полиции не ходили меньше чем по четыре человека, он шел вдоль ночных улиц. Ему некого было бояться. Ужас что поселился в сердцах людей, ужас который нескоро забудет, ужас это он сам.

Теперь ему придется скрыться, раствориться на просторах страны. Все из-за ошибки нанимателя. Абсолютный крах всех планов. Неужели нельзя было прислать больше подготовленных людей? Кретины! Они так любят вмешиваться во внутренние дела других стран так неужели нельзя было выделить больше средств?

В ближайшую канаву полетели парик и накладные усы. За ними последовали форма и знаки различия. Бывший сержант Арнольд Фильберто, он же агент британской короны Робин Терри растворился в ночи.

Недалеко от фронта. Май 1915.

Стою, смотрю на привезенных на поезде монстров. Красавцы! И как только довезли. Двадцать семь тонн стали, семь метров в длину, и способные развивать по словам сопровождающего до семнадцати километров в час. Эти "кирпичи" имели с каждого борта по две 37-ми миллиметровые авиационные пушки Беккера. Спереди же стояла 57-ми миллиметровая пушка Максима-Норденфельда. Десять человек экипажа и возможностью перевозить еще двадцать человек десанта, если очень постараться и хорошенько утрамбоваться.

— Вот это да! — Произнес Бертран Хартман, разглядывая новенькие Т-1, а согласно сопроводительным документам — пехотные танки Фолмера-Улрика тип-1.

— Согласен. — Только и смог произнести я. Одно дело видеть неготовый прототип, совсем другое — десять боевых машин в полной красе, блестят на солнце серой краской. С выведенными белыми крестами.

— А ведь я до конца не верил в эту затею. — Он похлопал меня по плечу и полез на площадку, рассмотреть машины поближе.

— Да подожди ты. — Я догнал и остановил его. — Пусть разгрузят. Там и насмотришься и руками потрогаешь. Пошли лучше экипажи принимать, а вот с ними и машины примем. Им то они уже как родные.

— Пошли. — Нехотя согласился Бертран. Прям ребенок у которого отобрали игрушку.

Немного в отдалении от платформ с техникой выстроились в ряд экипажи первых немецких танков. Пятьдесят отборных техников и водителей. Точно! Сейчас я речь задвину. Немного вырвавшись вперед, я под удивленным взглядом Бертрана, вышел на центр небольшой площадки.

— Приветствую вас доблестные солдаты империи! — Максимум пафоса и уверенности в победе. Дождавшись ответа, продолжил. — Вам выпала честь повести в бой эти грозные машины, новое оружие которое сокрушит наших врагов! Совсем скоро мы испытаем их в бою, и солдаты Антанты побегут обратно под юбку к этому предателю Георгу. За империю!

— За империю! — Разнеслось над вокзалом. Оказывается мой импровизированный спич собрались послушать все околачивающиеся тут солдаты. Я даже на мгновение растерялся.

— Кхм. Всем кто не является членами экипажа, разойдись! — Пусть возвращаются к работе. — А с вами мы сейчас познакомимся.

Что можно сказать про них. Отличники, спортсмены, разве что не комсомольцы. Десять экипажей. Итого мы получаем по пять машин на роту. Я бы конечно не прочь все машины себе забрать, но кто ж позволит? Познакомились, распределили машины. Мне достались: "Победоносный", "Стальная заря", "Лукавый", "Разрушитель" и "Гнев". Бертрану и его второй роте: "Молот", "Гневный", "Мстящий", "Первенец" и "Каратель". Время такое сейчас каждый танк это сокровище которым нужно дорожить И каждый получает собственное имя, подобно кораблям.

После распределения пошли принимать машины. Что ни говори, но даже я избалованный техникой будущего не удержался и везде залез. Прям чувствуется мощь, грозные имена же только усиливают эффект.

Затем развели экипажи по ротам, пусть пока притираются. На следующий день была назначена тренировка и учебный захват позиций. Даже тренировочный бой. Шуму было, весь наш маленький лагерь стоял на ушах. Еще бы, опробуют новую технику! В атмосфере всеобщей суеты и суматохи день подошёл к концу.

На следующий день я действовал в традициях советской армии и объявил тревогу в пять утра. Хорошо то как! Птички чирикают, солдаты бегают. Вдалеке пронесся командир второй роты. Красота одним словом. К чести штурмовиков и экипажей все уложились во время. Утрамбовались в боевые машины и выдвинулись на позиции. Ну не поворачивается у меня язык назвать эти утюги танками.

Мишени ночью устанавливала рота охранения. Да какие там мишени, расставили по полю пустые ящики и пометили их красной краской. Все лучше чем вообще ничего. А вот отстрелялись не очень. Психологический эффект оно конечно возымеет, но урон живой силе будет минимальный. Зато настрелялись от души и с десантом на борту, и во время выгрузки, и вовремя погрузки. У солдат и офицеров такой вид будто они уже Париж взяли, счастья полные штаны. Боеприпасов и топлива не жалели. Пусть я сейчас получу нагоняй за перерасход, чем во время боя потеряю машину.

К вечеру вернулись все пыльные уставшие и с улыбками до ушей. Даже вышедший из строя двигатель "Гневного" и несколько заклинивших пушек не испортили настроения. На следующий день загнал всех в машины и велел роте охранения обстреливать их с расстояния в полкилометра. Штурмовики в свою очередь должны доехать под огнем до контрольной точки. Обстрел в это время прекращался и они высадившись штурмовали траншеи условного противника.

Если со стрельбой с места мы еще худо-бедно разобрались, то во время движения происходил полный трындец. Спасает только общая огневая мощь машин.

Наконец настал тот день когда нас отправили на фронт. В огромной тайне машины перебрасывали в район Люксембурга, где мы будем участвовать в прорыве фронта и рывке на Лилль и оттуда к Ла-Маншу. Окружив французскую группировку в бельгии, общей численностью более полумиллиона человек.

— Масштабную операцию решили провести. — Я склонился над картой изучая наш предполагаемый маршрут. — Около шестисот километров, двадцать заправок в лучшем случае.

— Многовато. — Бертран почесал лысину и что-то прикинул в уме. — Рискованно.

— Не то слово. С правого фланга у нас окажется полмиллиона французов. С левого же тоже что-то будет. — Я развел руками. — Но это проблемы вышестоящего командования. Наша задача прорыв.

— И не сломаться по пути. — Вставил Бертран, его "Гневный" уже дважды ломался. Что поделать, издержки производства. Над созданием десяти машин трудилось три разныт завода. В итоге у трех машин броня катаная, у пяти литая, а у двух какое-то непотребство на клепках. Начинка же, ужас механика. Хорошо еще орудия у всех одинаковые.

— Ну оставим ее в тылу. Как огневую точку тоже можно использовать. — Немного подумав добавил. — До накрытия артиллерией. Но надеюсь французы не успеют.

— Меня больше другое беспокоит.

— Что? — Я перевел взгляд с карты на него.

— Движение к фронту испанской армии и английские "добровольцы"

— Будем надеяться командование все предусмотрело. — Я свернул карту и убрал ее со стола.

— Капитан. Пришел приказ выдвигаться на позиции. — В палатку зашел лейтенант Генрих Майер.

— Замечательно господа! — Я обошел стол и направился к выходу. — Сейчас или никогда!

Хотел сделать командной машиной "Победоносный". Только его броня клепаная, насколько я помню она уступает остальным в защитных качествах. А вот "Гнев" с его литой броней самое то.

Машины медленно ползли к позициям. Привлекая внимание пехоты, не привыкли они к таким монстрам. Внутри же было тесно и жарко, мало того еще и двигатели гудели будь здоров. Умники из бюро "разработки техники" смогли впихнуть в машину три двигателя. Хорошо, что еще решили часть солдат не брать, а отправить с пехотой. Вот ими и досталось командовать Генриху. Не рационально, но утрамбовывать их как кильку тоже не вариант. При необходимости можно вполне доукомплектовать десант из идущего в основной волне "резерва". Да и сами машины та еще "вундервафля".

Солнце стало пригревать и в стальных коробках стало как в парилке. Я уже с нетерпением ждал того момента когда мы ударим. И вот отмашка дана. Ударили батареи, стала подыматься в атаку пехота и десять машин опередивших свое время поползли непреодолимой силой. Словно каток сметая все на своем пути.

По корпусу застучали пули, еще немного и мы перевалим за траншеи. "Гнев" накренился, я себе чуть лоб не разбил когда он с грохотом вернулся в нормальное положение. Корпус содрогнулся и под не прекращающийся огонь бортовых орудий мы посыпались на головы врага. Французы точно не ожидали, что из открывшихся десантных люков покажутся солдаты противника. Что и не говори сам вид такой техники нов, а уж ее применение вообще чистый лист.

Когда танки перевалили траншеи французы еще держались. Когда на поле показалась наша пехота они держались. Но когда этаже пехота хлынула из железных чудишь, они побежали.

Позволив себе немного расслабится я осматривал опустевшие траншеи. Такого эффекта даже я не предполагал. Хотя помнил из истории какой эффект вызвало их появление. В паре метром от меня лежало тело какого-то бельгийца. Даже так мне видно, что форма большая, сам он тоже не выглядит подходящим под призыв. Если уж в армию стали набирать таких юнцов не удивительно что они побежали.

Было ли мне его жалко? Нет. Ведь он взял в руки оружие и меня бы он точно не пощадил. Я обошел тело и поднял лежащую рядом винтовку. Английская, как я и предполагал. Отшвырнув находку, пошел к машинам. Наши уже занимают траншеи, пора двигаться дальше. Иначе мы потеряем эффект внезапности. Пятикилометровый прорыв, немного по сравнению с длинной фронта, но достаточно чтобы ситуация стала фатальной.

Десант загрузился и мы двинули дальше. Дозаправка пока не требуется и небольшой запас боеприпасов имеется. Сейчас нам важнее продвинуться как можно дальше. Не прошло и десяти минут как мы наткнулись на отступающий отряд противника, ну земля им пухом.

Вдруг корпус машины тряхануло, раздался взрыв и на уровне моей головы появилась вмятина. Вмятину я заметил лишь спустя несколько минут, когда в голове перестало звенеть, а круги перед глазами прошли. Потом выяснилось, что нас обстреляла чудом уцелевшая бельгийская батарея. С которой вскоре расправилась вторая рота.

До самого вечера мы больше не встречали сопротивления. Успели пару раз заправиться и останавливаться для срочного ремонта. Двигатели похоже явно болели за другую команду и постоянно ломались.