Дневник леди Евы

Однако вскоре новая напасть заявила о себе. На этот раз даже Мэг ничего не знала. Глэдис сама узнала о приближающейся беде совершенно случайно. В тот день было много больных, и молодая женщина провела в "медпункте" весь день. Возвращаясь к себе в комнату уже вечером, она задержалась у входа в донжон. Был чудный закат, какой бывает в конце марта — прозрачный и еще холодный, но уже с робким обещанием будущего тепла. Она с наслаждением дышала этой ранней весной, когда до нее донеслись обрывки разговора из большого зала. Промелькнули слова "мой сумасбродный кузен", "нежданный наследник", и она стала невольно прислушиваться. Для этого она бесшумно добралась до начала лестницы, ведущей наверх. Здесь было темно, а наступающие сумерки делали это место еще более укромным, и в то же время, здесь было слышно, что говорили в большом зале. Одним из собеседников был сэр Арнольд. Он явно пришел сюда, чтобы поговорить о чем-то приватном, о чем не хотел беседовать в жилом крыле. И правда, в такое время в большой зал как правило, никто не приходил. Второй, с кем он беседовал, отвечал более глухо, было трудно разобрать не только слова, но и голос, Глэдис никак не могла понять, кто это.

— Кто бы мог подумать, что он оставит после себя ублюдка, — говорил сэр Арнольд, — я столько лет ждал, надеялся, что когда-то стану хозяином в этом замке! Ведь больше некому, только я мог быть наследником! Я боялся, что он женится и родит сына. Я послал тебя сюда для того, чтобы ты немедленно известил меня, если такое вдруг случится. И вот, все прошло как по маслу! Ему вздумалось уйти в монастырь! И что же я узнаю, когда приезжаю сюда? Что по замку, по МОЕМУ замку бегает возможный наследник?! Как ты мог так опростоволоситься? Почему я узнал об этом так поздно?

Собеседник что-то неразборчиво ответил.

— Да! — продолжал сэр Арнольд, — Передача замка в мои руки состоялась. Это было надежно, пока Зигберт, мой прямой наследник, был жив! А теперь что? Не знаю, сможет ли леди Брангвина еще раз родить сына! А если эта нищенка с манерами царицы Савской докажет, что ее отпрыск — его сын?! Тогда ОН сможет претендовать на майорат! Его признают законным наследником, и замок будет принадлежать ИМ! А куда денемся мы — ты знаешь? И кто будет так щедро платить тебе?

Снова невнятное бормотание собеседника.

— Почему до сих пор не доказала? Ты меня удивляешь! Это же ясно, как день! Она думала, что все и так у нее в руках! А может, думала, что сможет его переубедить. Ну, положим, переубедить его нельзя, это я знаю, как никто другой. Но если она потребует, чтобы он засвидетельствовал, что ее сын — его ребенок, он не откажется, я знаю это так же точно!

И опять неразборчивый комментарий.

— Как это — не его! Да у них даже имена похожи, вслушайся! Стала бы она так называть не его ребенка! Но довольно слов! Теперь мне нужно от тебя дело. Ты должен уничтожить этого ребенка, слышишь? Ты уже достаточно близко подобрался, теперь действуй! Но помни, что эту смерть не должны связывать с моим именем! Ты понял? Не должны. Ребенок должен погибнуть как бы от несчастного случая, чтобы были свидетели, которые смогут это подтвердить. А потом можно будет устранить и мать, она нам ни к чему, еще поднимет шум! Уже грозила мне, что напишет сэру Артуру, при котором я давал рыцарское слово заботиться о ней и ее ублюдке. Придумаем что-нибудь о том, что она помешалась от горя. Ты все понял? Ну а теперь иди. Ещё не хватало, чтобы мое отсутствие заметили.

Они вышли из зала. В сгустившихся сумерках их было почти не видно, и Глэдис так и не узнала, кто был таинственным собеседником сэра Арнольда. У нее дрожали колени. Она поняла, о ком они говорили — о ней и Джее. Джей! Они готовы убить его из-за одних подозрений, основанных только на страхах сэра Арнольда! Молодая женщина дала себе слово не спускать глаз с сына. И все же кто этот незнакомец, который "уже достаточно близко подобрался"?

Она ломала голову над этим. Этот человек живет в замке давно, в качестве соглядатая. Он может общаться с ней запросто. Кто же это? Гончар, которого пришлось лечить от отравления? В его доме Глэдис бывала каждый день. Стрелок Дик? Но он не такой уж близкий, и у него была возможность убить Джея, правда, это было еще до смерти Зигберта. С егерем Катбертом она тоже общалась очень часто — он приходил в замок сообщить о звере и предложить охоту, и всегда навещал ее и выказывал всяческое почтение. Кроме того, это мог быть любой из ее пациентов, многие из них приходили к ней не по одному разу.

Оставлять ребенка было не с кем, кроме Мэг. К счастью, ее можно было исключить из списка подозреваемых: Глэдис была уверена, что собеседником сэра Арнольда был мужчина. Но, как показали последние события, Мэг могли отвлечь. Брать малыша с собой она тоже не могла. Недавний случай с дифтерией доказал, каким опасным даже на расстоянии может быть для него ремесло мамы. В общем, вопросов было больше, чем ответов. А пока — начался апрель. Больных стало меньше. Не все могли пробиться к замку через распутицу, а в самом замке народу было мало, и болели редко. Поэтому Глэдис большую часть времени проводила с сыном.

Наступил май. Дороги подсохли, зацвел сад. Погода то баловала по-весеннему теплым солнцем, то снова поливала дождями и застилала туманами. Глэдис снова начала осторожно практиковать. Вспышка дифтерии заставила ее более внимательно вспоминать фармакологию. Она экспериментировала — получала формалин из муравьиного настоя, вытяжки из разных грибков, изучала травы. Происков против Джея пока заметно не было. Дик появлялся каждый день — то помогал принести воды для купания, то развлекал ребенка, показывая блестящее оружие, или затевая прогулки по разным службам замка. Часто Глэдис ловила на себе пристальный взгляд его светло-голубых глаз, и постепенно это начало вызывать у нее какой-то трепет. Но что-то мешало ей пойти на сближение с этим человеком. Она не могла не заметить, что Дик пользуется успехом у женской части населения замка. Это даже иногда вызывало скандалы, однако ей он всегда выказывал только преданность. Такое отношение с его стороны грело ее самолюбие, и все же подслушанный разговор не шел у нее из головы.

— Дик, почему ты не носишь цветов своего сюзерена, — спросила молодая женщина как-то раз, — ведь ты служишь сэру Арнольду. Все в замке, так или иначе, носят его цвета.

— У меня нет сюзерена, — получила она неожиданный ответ, — Я вольный наемник, служу тому, кто мне платит. В известных пределах, конечно, — поспешно добавил он.

Между тем, жизнь шла своим чередом, Джейсону исполнилось два года. Мэг подарила ему вышитую рубашечку, Катберт — деревянного единорога, выточенного из корня какого-то дерева, Дик — игрушечный меч.

Во второй половине июня вдруг пришло сообщение, что герцог Йоркский с супругой, по дороге с турнира намерены заехать в замок Лоувэлли. Началась суматоха. Охотники уезжали рано утром, чтобы добыть дичи, на скотном дворе и в птичнике забивали животных, с кухни пахло жареным мясом. Эти хлопоты не трогали Глэдис, но она напряглась. В этой суматохе могло случиться что угодно, подстроить несчастный случай было легче легкого. Она почти не спала, перестала принимать больных, не отходя от Джея. Через несколько дней она была так измотана, что засыпала почти на ходу. Мэг помогала, как могла, но и они вдвоем не могли следить за Джеем постоянно. Он уже сам мог преодолеть лестницу во двор, и вообще рос очень крепким для своего возраста. Недалек тот день, когда он захочет гулять сам, и удержать его будет очень трудно, как понимала Глэдис. И все чаще на ум приходила мысль, что так ребенка не уберечь.

Наконец, гости приехали. С самого утра в большом зале кипела уборка, накрывали столы, вешали парадные полотнища с гербами. Глэдис не пошла с ребенком гулять, наблюдая через открытое окно за суетой во дворе. Вот замахали стражники у ворот, затрубили герольды, и в ворота торжественно въехала яркая кавалькада всадников. Впереди ехал сенешаль и знаменосец со знаменем, на котором красовался герцогский герб, за ним — герцог с женой, и около двадцати всадников. Дорогие одежды, блестящие доспехи, разноцветные плюмажи — все это, казалось, заполнило двор. Сэр Арнольд и леди Брангвина вышли встречать дорогих гостей. Одни слуги принимали коней и вели их на конюшню, другие встречали всадников и провожали их в комнаты для отдыха. На кухне суетятся кухарки и их помощники — жизнь кипит. Глэдис немного расслабилась. Мэг возится в комнате, перебирая вещи. Как мирно все это выглядит. Никто не посмеет ничего сделать с ребенком, когда в замке столько народу, решила она. Слишком много посторонних глаз. На нее навалилась усталость. Снова охватила хандра. В таком состоянии ее и застал внезапно появившийся Дик.

— Что с Вами, миледи, — участливо спросил он, — Что-то случилось?

— Не обращай внимания, Дик. Просто грустно.

— Мне больно видеть, Вашу грусть, миледи! — сказал Дик, и его удивительно светлые глаза мягко заблестели на загорелом лице. Да, он был очень хорош собой, хоть и не во вкусе Глэдис. Но ей так нужна была поддержка! Она чувствовала себя одинокой и беззащитной перед этим ощущением наползающей грозовой тучи.

— Спасибо, Дик, — с чувством сказала она, — у меня не так много осталось друзей в этом замке.

На его лице промелькнуло странное выражение. Всего на миг. Но она так была поглощена своими переживаниями, что приняла его за еще одно проявление сочувствия.

— Вам надо отдохнуть, хоть немного, — сказал он, — Я могу погулять с мастером Джеем, покажу ему лошадей, если Вы не против.

Она заколебалась. Но сейчас день. Во дворе полно народу, в замке гости... Что может случиться? Они с сыном в последнее время так мало бывали на свежем воздухе. А Дик смотрел так тепло...

— Джей, ты хочешь посмотреть на лошадок? — обратилась она к сыну.

— Д-да! — радостно и очень четко выкрикнул малыш.

— Ты пойдешь гулять с мастером Диком?

В ответ Джей только ликующе запрыгал.

— Понятно. Дик, Вы обещаете, что будете оберегать его?

— Глаз не спущу, миледи! — весело отозвался парень, подхватывая мальчика на руки.

— Прямо не узнать его, — улыбнулась Мэг, не отрываясь от работы, когда стрелок вразвалочку вышел с Джейсоном на руках, — Стал такой заботливый! Может, время его пришло, детишек захотелось, семьи... И то сказать, сколько можно болтаться по свету! — она с усилием распрямилась, — Дик, он парень неплохой, со всеми всегда приветливый. Правда, девушки к нему так и липнут, что твои мухи к меду! Да и сам он раньше любил пыль в глаза пустить. Был у него перстень, изумруд с рубином в серебряной оправе, красивый такой...

— Подожди-подожди, — рассеянно слушавшая Глэдис вдруг встрепенулась, — Как ты сказала? Изумруд с рубином? Я не видела у него такого перстня. Когда ты видела у него перстень в последний раз?

— Да ещё зимой... А теперь что-то давно его не видно, мы еще удивлялись, куда он мог его деть? Ведь не расставался с ним, даже Лу не подарил, а уж как она просила, так просила...

Но Глэдис уже не слышала. Она выбежала из комнаты, и полетела вниз по лестнице, умирая от страха. Перстень "исчез" как раз в то время, когда сэр Джейкоб ушел в монастырь, а Дик начал интересоваться Глэдис и малышом. Значит, ему понадобилось скрыть то, что он носит цвета сэра Арнольда? На выходе из донжона ей попался один из слуг.

— Куда пошел Дик с ребенком? — крикнула она на бегу. Слуга озадаченно махнул в направлении двора.

Уже выбежав на деревянную лестницу, ведущую во двор, она увидела их. Видимо, Дик только что сошел с нее, и не спеша шел поперек двора. Джей спокойно сидел у него на руках. Удивительно, но народу вокруг практически не было, наверное, гости ушли в свои комнаты, чтобы отдохнуть с дороги, а все остальные были заняты приготовлениями к пиру. Стараясь не выдать своей паники, Глэдис стала быстро спускаться. Она одолела всю лестницу, а Дик прошел почти весь двор. Он не свернул направо, к конюшням, а пошел прямо. В этой части двора стояла широкая колода с водой, из которой поили лошадей и скот. До конюшен было отсюда рукой подать, так просто было бы сказать, что отвлекся на минуту на строптивого жеребца, а ребенок убежал и упал в воду... Тогда убийство было бы не таким явным — дети часто бывают непредсказуемыми. Дик был уже совсем рядом с колодой, а Глэдис совсем запыхалась. Она боялась сделать слишком резкое движение, чтобы не спровоцировать "несчастный случай".

— Дик, — мягко окликнула она, — Дик, я забыла кое-что!

Он медленно обернулся к ней. Как раз в этот момент во дворе никого не было! Неужели он так точно все рассчитал?

— Что же, миледи? — на его губах заиграла какая-то неприятная, холодная улыбка, и он сделал еще один маленький шаг назад, к колоде. Он все равно сделает это, поняла Глэдис, при ней, или без нее — он все равно убьет Джея, а потом все ее обвинения спишут на бред обезумевшей от горя матери. Ее охватило отчаяние. Ничего не подозревающий Джей засмеялся и протянул к ней ручки. Она не видела пока, как спасти ребенка, но знала, что скорее умрет сама, чем позволит этому хладнокровному предателю сделать свое дело. Пока что главное — отвлечь его, между ними еще слишком большое расстояние.

— Я вспомнила, — продолжала она как можно более непринужденно, — Что мне надо его покормить, именно сейчас, — она придвинулась на пару шагов.

— Неправда, миледи, — его глаза блеснули насмешливо и злорадно, — Вы кормили его перед самым моим приходом, я видел миски.

Если бы не страх, она, возможно, вспыхнула бы от досады, но, довольный собой, он забыл отступить. Пару шагов она выиграла! Но это так мало, так мало! Он стоит почти над самой колодой. Она уловила какое-то движение под навесом конюшен, и это вселило в нее безумную надежду, теперь надо постараться, чтобы Дик его не заметил.

— Дик! — строго приказала она, — Дай мне моего сына!

— Идите к себе, миледи, — холодно ответил Дик, делая еще один шаг, назад, теперь он стоял подле самой колоды, — Мы погуляем и придем, — он снова ухмыльнулся.

— Дик, неужели ты можешь причинить вред ребенку? — тихо спросила она, — Это страшный грех!

— Только не надо мне говорить про грехи, миледи! На войне кого только не приходится убивать! — Дик так стиснул малыша, что тот испуганно пискнул и отчаянно забился в руках негодяя. У Глэдис помутилось в глазах. Дик хотел сделать какое-то движение, но тут ему на плечо легла тяжелая лапа. Сзади стоял одноглазый Катберт, тот самый егерь, которого Глэдис посчастливилось вылечить от воспаления легких. Старый охотник умел ходить совершенно бесшумно.

— Верни-ка ребенка матери,— негромко, но весомо приказал он.

— Я верну его... тебе! Лови! — с этими словами Дик с силой швырнул Джея в сторону колоды, и с размаху ударил Катберта в лицо. Глэдис закричала и кинулась к колоде. Мгновенно во дворе стало людно, слуги с трудом растащили сцепившихся в драке мужчин, а Глэдис лихорадочно шарила, шарила, и шарила в воде, не переставая кричать, пока не выхватила из воды мокрое маленькое тельце и не прижала его к себе так крепко, что никто не смог бы разжать ее рук.