Шаманы. Книга 2. Общий файл

Разумеется, глава академии не замедлил обратиться с протестами к его величеству, убеждая короля Доррада запретить обучение сына шаманки в столичной школе. Его величество не может не знать, как опасны для окружающих орочьи духи! Достойный Сетеш раздражённо одёрнул богато украшенный камзол и прошёлся взад-вперёд по огромному кабинету. Он снова и снова вспоминал неприятный сарказм его величества и единственную фразу, которую король изволил обронить в ответ на прочувствованную речь главы академии — точь-в-точь, как драгоценный топаз в руку жаждущего:

— Уважаемый Сетеш, потрудитесь донести до сведения всех заинтересованных лиц моё королевское неудовольствие. Причину можете придумать сами, а что до сына шаманки, то соблаговолите помнить: всем, кто опасается орочьих духов, достаточно просто не трогать сына шаманки Исхаг, юного Талгира из рода Волков Живущих В Долине.

Когда, а точнее сказать не "когда", а "если"... Так вот, если его величество король Доррад обращается к подданному на "вы" и проговаривает речь в стиле господ перворождённых, то лучшей реакцией на такую милость будет почтительный поклон и похвальное смирение пред волей монарха. Глава академии славился благоразумием и вполне отдавал себе отчёт в том, что, во-первых, королю виднее, во-вторых, сильный целитель ещё никому не помешал, и в-третьих, он всё ещё лелеял надежду заполучить орку Исхаг в качестве преподавателя академии. Орочьи шаманские практики всегда были тайной за семью печатями и не только для гномов. И одно время ходили упорные слухи о небывалом — осведомитель из числа людей доносил, что несколько десятилетий назад некий эльфийский маг смог-таки кое-чему обучиться в Орочьей степи. И глава академии принял решение о том, что гномам такое обучение тоже не повредит. Глава академии хмыкнул, покажите мне одарённых разумом, способных добровольно отказаться от могущества, даруемого духами из-за Грани?

Казалось бы, что может быть проще, чем уговорить мать семейства сменить орочий шатёр на достойный дом в не менее достойной столице гномов? Да любой из числа разумных ухватился бы за лестное предложение главы академии обеими руками... или, если угодно, лапами! Однако вот уже десять лет орка Исхаг наотрез отказывается от лестного предложения переселиться в столицу, вкусить благ удобного жития подле обожаемых приёмных детей, завести обширную знахарскую практику и заработать много денег, наконец! Увы, старая Исхаг до сих пор предпочитает ютиться в неопрятном орочьем шатре посреди вонючих серных источников долины гейзеров. И самое странное, оба её ребёнка в два голоса поют всё ту же песню — нет, нет и нет! Немыслимо!

Достойный Сетеш вздохнул, кивком разрешил своему помощнику пригласить просителей в кабинет и теперь разглядывал невозмутимых гостей с вежливостью воспитанного разумного. Мать семейства, крупная орочья шаманка, облачённая в праздничный наряд. Хм... и мальчик, в тончайшей замше эльфийской выделки (о великие боги горна и наковальни!) и в настоящих "ивайри", расшитых серебряной нитью! Красивый юноша, да и порода видна, он явно из благородной семьи, даром, что сирота! Волосы цвета белой стали собраны в высокий орочий хвост, а из основания узла незамысловато топорщатся боевые спицы числом не менее десятка, да ещё и украшенные наконечниками тонкой эльфийской работы. Наконечники особенно поразили главу академии. Всем известно, истинно боевые спицы не украшаются из боязни нарушить баланс, однако здесь и сейчас наконечники выполнены в форме волчьей головы, все они тщательно выточены из неведомого гному серого камня. Что же получается? Мальчик настолько владеет телом, что может метать спицу с замысловатым наконечником? Сетеш мысленно хмыкнул, пусть любой решивший, что это легко, попробует метнуть такую спицу с пяти шагов. А мы на это с удовольствием посмотрим. Мальчик стоит в расслабленной, но почтительной позе, подобающей просителю. Откуда бы мальчишке знать такие тонкости? Чёрные глаза полуприкрыты, руки покоятся на богато расшитом поясе.

Благодарно склонив голову на приглашение, мать мальчишки осторожно опустилась на массивный табурет, а сын занял позицию "подчинённого младшего", поместившись за её правым плечом. Низкий рокочущий голос старой Исхаг наполнил кабинет. Ах, достойная мать достойных детей просит о милости её сыну Талгиру из рода Волков Живущих В Долине?

Глава академии благосклонно внимал неторопливой речи старой Исхаг. Конечно, старая шаманка понятия не имеет о том, что положительный ответ уже давно заготовлен и отрепетирован... однако традиции следует соблюдать. Поэтому глава академии выслушал речь просительницы, дал вполне доброжелательное согласие и вызвал казначея, принявшего оплату семи лет обучения. Неосторожный гном едва не уронил мешочек с золотыми монетами, с трудом оторвав его от мраморного пола. Всё время визита мальчишка благовоспитанно молчал и на прочувствованную речь Сетеша ответил почтительным поклоном, но глава академии всё-таки задал мальчику прямой вопрос:

— Почему ты избрал стезю целителя, сын шаманки?

Мальчик поймал взгляд главы академии.

— Моё решение обусловлено волей моей достойной матери, а также моим собственным стремлением быть полезным народу гномов, приютившему семейство изгнанников на своей земле. Также мы выражаем признательность главе народа гномов, доблестному Дорраду, и главе академии за предоставленную возможность служить своими познаниями всем разумным нашего королевства.

Мальчишка умён, отметил Сетеш, и язык хорошо подвешен. Он сплетает словесные кружева в стиле господ перворождённых и нисколько не затрудняется владеть лицом, скажите на милость!

— Похвальное стремление, юный Талгир, желаю успеха на выбранном тобой пути. Необходимые сведения о нашей школе, именуемой иногда и академией, вам немедленно предоставит мой помощник, но уже за дверью этого кабинета. Рад знакомству, госпожа Исхаг.

Присутствующие обменялись вежливыми поклонами, и странное семейство покинуло кабинет. Радостный Талгир сдержал порыв обнять матушку на глазах гномов из числа присутствующих в приёмном покое. Он почтительно отворил двери перед Исхаг, обременённой внушительного размера книгой, выданной помощником достойного Сетеша, главы академии. Занятия начнутся через два семидневья и за это время надлежит ознакомиться с правилами, требованиями, обычаями этой необычной школы, закупить необходимое для занятий, проделать ещё с тысячу мелких, но необходимых дел, дабы сын шаманки мог беспрепятственно приступить к обучению.

За воротами академии мать и сына радостно встретили счастливый дедушка Фахадж, Исхагор и оба шамана из рода духов. Громогласно поздравив Талгира, Фахадж поспешно озвучил приглашение, и все отправились в дом старого друга отпраздновать рождение долгожданной внучки, а также благополучное поступление сына шаманки в академию. Исхагор пританцовывала рядом с широко шагающим братом, одновременно радуясь и печалясь о скорой разлуке.

В доме предпраздничная суета давно сменилась ожиданием главы рода и дорогих гостей. Ещё от ворот жена старого гнома заметила широкую улыбку мальчика и радостное личико Исхагор. Слава подгорным богам огня и топора, Талгир будет учиться в столице, а это означает, что друзья будут чаще видеть Исхаг и её непоседливую дочь! Два непродолжительных визита в год маловато, уважаемая Исхаг. Рамала незаметно для себя привязалась к старой шаманке, как и бывшая кухарка господина Эльреги. Толстушка Амиса спешно перебралась на житьё в столицу после того громкого скандала десятилетней давности. Здесь она сподобилась женить последнего оставшегося в живых сына, обзавестись двумя внуками и теперь настолько одряхлела здоровьем, что её родные всерьёз опасались потерять мать и бабушку. Так что частые приезды Исхаг помогут поддерживать старушку в этом мире, она замечательная женщина.

Все планы гномьего семейства относительно празднования рухнули в один момент, когда юная Исхагор внезапно замерла с поднятой над ступенькой ногой и стала заваливаться назад. Гичи-Аум мгновенно подхватил девочку и передал матери. Вообразивший самое страшное Фахадж ринулся вперёд, но был перехвачен на середине движения братом девочки. Рамала замерла от неожиданности, но затем тоже бросилась к малышке! Отмахнувшись от встревоженных друзей, Исхаг мгновенно переместилась в отведённую им комнату, на ходу бросив сыну:

— Успокой хозяев!

Талгир решительно встал на стражу подле закрытой двери и остановил встревоженных гномов, раскинув руки.

— Входить нельзя, если вы не желаете нанести вред сестре!

— Да что с девочкой?! — Рамала взялась за сердце.

— Ничего страшного, госпожа Рамала, вы же знаете, что Исхагор обучается шаманским практикам.

— Не понимаю, как это связано с её недомоганием.

— Думаю, её тело перестраивается сейчас.

— Что за глупости ты говоришь?! — взревел Фахадж, пытаясь открыть дверь.

Его усилиям не было суждено свершиться. Перед закрытой дверью, полностью скрыв Талгира, проявился хранитель девочки в своём первозданном виде — иссиня-чёрная бронированная чешуя, зашитое в чёрный металл лицо, круто завитые назад рога, отблески огня, пробегающие по закованной в нездешний металл фигуре. И пылающие сквозь прорези шлема глаза! Рамала шарахнулась к мужу и только стена остановила задохнувшихся от ужаса гномов. Хранитель сменил облик и у ног сына шаманки опустилась на пол громадная кошка неизвестной породы.

— Прости, госпожа Рамала, — Талгир склонил голову, — туда сейчас нельзя никому, девочка учится справляться с собственным телом. Матушка всё объяснит вам, когда выйдет из комнаты. Успокойтесь, прошу вас, малышке ничего не грозит. Всё скоро разъяснится. Мы не думали, что это случится так быстро, всё-таки Исхагор наполовину эльфийка. Видимо, человеческая природа отца стала причиной такого недомогания.

— Но она ж-ж-ива? — лязгая зубами спросила Рамала.

— Конечно жива! Не тревожьтесь и простите за беспокойство.

Фахадж молча развернул жену за плечи и удалился с нею по коридору, направляясь в столовую. Талгир разжал стиснутые кулаки и опустился на пол, настраиваясь на длительное ожидание.

... Поздним вечером осунувшаяся Исхаг вышла к ожидавшему её сыну. Талгир мысленно проговорил нехорошее ругательство, матушка едва переставляла ноги, поддерживаемая хранителем девочки.

— Отведи меня на кухню, сын. Нам обоим следует что-нибудь съесть...

Сидящая у кухонной плиты Рамала встала навстречу орке, едва та переступила порог.

— Что с девочкой?

— Она спит и проспит до завтрашнего вечера.

— Она в порядке?

— Конечно, госпожа Рамала. Можно ли нам поесть?

Спохватившись, Рамала отстранила от плиты кухарку, понятливо отослала старушку-гному отдохнуть и теперь с всё возраставшей тревогой смотрела, как шаманка медленно подносит ко рту ложку, трудно и как-то по-стариковски жуёт, а глотает пережёванное с таким усилием, что становится страшно. Мальчик совсем не ест, с тревогой наблюдая за матерью. Старая шаманка ест с закрытыми глазами...

Рамала с тревогой и возраставшим ужасом увидела, что по лицу старой Исхаг непрерывно катятся слёзы, и тонкий войлок постепенно промокает на груди. Что же произошло там, за закрытой и охраняемой духами дверью? Рамала вполне доверяла известной орочьей целительнице, но зрелище обессилевшей и постаревшей шаманки настолько ошеломило, что в голову приходило самое невероятное. И самое страшное!

Наконец старая орка открыла глаза и отложила ложку. Благодарно склонив голову, Исхаг встала из-за стола, и сын подхватил её под руку, намереваясь проводить мать в её комнату, но орка отрицательно мотнула головой. Мальчик беспомощно оглянулся на хозяйку дома. Рамала решительно махнула рукой и открыла перед ними дверь последней гостевой комнаты, помогла уложить Исхаг на широкую кровать, аккуратно сложила её наряд и приоткрыла окно, чтобы свежий воздух помог орке уснуть.

— Отдыхай, уважаемая Исхаг, поговорим завтра.

Орка благодарно прикрыла глаза и мгновенно провалилась в сон.

Раннее утро застало орочью шаманку за пределами столицы. Исхаг сидела у последнего поворота дороги, что вела к Алхадже и внимательно вглядывалась в узоры из пыли, которые выплетал лёгкий ветерок. Исхаг заворожённо наблюдала, как медленно и грациозно танцует крошечный воздушный дух в первых лучах восходящего солнца, и мысли её текли столь же неторопливо. Постепенно старой шаманке стало казаться, что они отсутствуют вовсе.

Она оторвала взгляд от запылённых камней дороги и уставилась на собственные руки, именуемые лапами на орочьем языке. Происшедшее накануне застало её врасплох. Дочь шаманки Исхагор уронила первую кровь и для девочки из народа людей ничего особенного в таком событии не отмечалось. Но её дочь не человек. Точнее, она наполовину человек и даже для эльфийской полукровки созревание началось рановато. Исхагор едва исполнилось двенадцать лет и мать предполагала, что это событие наступит не ранее шестнадцати. Чтобы не натворить непоправимого в попытках отсрочить неизбежное, старой Исхаг пришлось вызывать высших духов из числа затворяющих кровь. Действо длилось неоправданно долго, а сколько орке пришлось отдать собственной крови — это уму непостижимо! Если бы не хранитель девочки, матери не поздоровилось бы и это так же верно, как и то, что светило встаёт на востоке. Странная сущность, высший дух и добровольный хранитель её дочери вступился за камлающую старуху и, к великой радости клана Волков из долины, всё обошлось малой кровью. Если так можно выразиться.

Исхаг сидела, уронив лапы меж колен, и размышляла, почти сомневаясь в разумности содеянного. Самое главное, Исхаг с неотвратимостью горной лавины сознавала, что малышке Исхагор, её брату, и ей, матери клана, назад дороги нет. Уж говорено, переговорено об этом столько, что неясного меж членов её клана не осталось, а всё равно душа ноет, как больной зуб и не даёт покоя.

Сила, присущая всем Говорящим С Духами, не оставила её дочери возможности стать матерью, кровь заперта в теле девочки навечно. Так было со всеми шаманками от начала времён и так будет всегда. И она, орка Исхаг, вчера собственными руками уничтожила своих нерождённых внуков. Её собственное материнство — это исключение из правил, причём, настолько редкое, что даже её много знающий наставник не смог вспомнить случалось ли подобное ранее. Наставники её детей, призванные ими сущности, память Таркилега, долгий век Гичи-Аума — всё свидетельствовало, что малышке придётся стать шаманкой независимо от собственного желания. Исхагор нельзя ломать свою жизнь и нельзя избегать предназначения, иначе сила разорвёт девочку изнутри. Её эльфийская кровь победила там, где можно говорить только о внешности, зато сила отца определила её дальнейшую судьбу.

Поздно сожалеть, гадая 'а что было бы, если бы...', дело сделано и сделано хорошо, теперь с этим придётся жить не только матери маленького клана, но и всем остальным. Сама Исхагор приняла свою судьбу почти год назад, когда мать и наставники подробно обрисовали девочке положение дел. Ей рассказали без утайки и о пророчестве, и о погибших родителях, показали артефакт 'душа рода' и ответили на все вопросы малышки. Дело сделано, вздохнула Исхаг и её клану остаётся принять происшедшее в том виде, в каком оно предстало перед всеми заинтересованными разумными. Им надлежит также шагнуть в следующий день, который не замедлит наступить.