| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ничего не нашли? — с замиранием сердца спросила она.
— Никаких следов. В том районе очень сложный рельеф, весь горный массив изрезан глубокими и узкими ущельями, на дне которых потоки воды далеко уносят все, что в них попадет, постоянно происходят камнепады, сходят ледники, — Павел развел руками. — Люди там не живут — голый камень и вечный холод. Неделю обыскивали окрестности, сами пару раз чуть не убились, но без результата.
Павел неоднократно спрашивал Светлану, не нужно ли ей что-то помочь с ремонтом дома, но она всегда отказывалась с улыбкой:
— Спасибо, у меня теперь в доме есть мужские руки, если что поломается, Вадим починит.
Медведев старался, что мог, сделать по дому — теперь он только так думал о Светиной квартире. Возможности у него были очень ограничены, но с капавшими кранами и засорившимся сливом в ванной он справился, а из повседневных обязанностей взял на себя мытье посуды. Света не без удовольствия уступала ему место у мойки, когда после еды Вадим прогонял ее из кухни; ей оставалось потом только поставить посуду на сушилку. Временами она специально придумывала ему какое-нибудь занятие: закрепить у табуреток разболтавшиеся ножки, прикрутить полуотвалившуюся ручку ящика старого письменного стола, подтянуть перекосившуюся дверцу шкафчика на кухне. Вадим неожиданно для самого себя почувствовал вкус к домашней работе и начал консультироваться с Петровичем по поводу современных инструментов, необходимых в хозяйстве — у него в свое время, кроме пары отверток, молотка и плоскогубцев, ничего не было, у Светы был примерно такой же набор.
Медведев сдержал данное Антону обещание и как-то в пятницу сразу после обеда отправился в корпус оперативно-спасательного подразделения.
Середкин встретил его на полпути.
— Наконец-то собрался! — он обнял друга за плечи и хотел было помочь ему, но Вадим отстранил Генку.
— Я сам. Где ступенек нет, я справлюсь.
Появление Вадима вызвало бурю эмоций. Если бы он не остановил ребят, те на руках унесли бы его в свои владения — теперь у каждой группы было собственное помещение, где находились раздевалка, подобие маленькой кухни с холодильником, микроволновкой и чайником и смежная с ней уютная комната отдыха с очень приличной мебелью. Сначала планировали каждой группе сделать индивидуальную душевую, но в итоге получились не четыре, а только две, да еще одна была при спортзале.
— Тесновато, конечно, но все равно не сравнить с тем, что было раньше. — Петрович показывал командиру обстановку.
Медведев ничего этого не видел — год назад там были только голые стены и нераспакованная мебель — и теперь с интересом изучал, как устроились ребята. На пороге его встретил здоровенный пушистый кот. Подняв хвост трубой, он степенно проследовал к Вадиму, дружелюбно осмотрел его большими зелеными глазами, обнюхал совсем по-собачьи и, запрыгнув Медведеву на колени, свернулся там клубочком.
— Признал за своего, — удовлетворенно заметил Денис. — Кузьма у нас главный хозяин, без его ведома и одобрения ничего не делается!
— Неужели это тот заморыш с Собачьих камней? — удивился Вадим, едва припомнив крохотное несчастное существо, которое Казан вытащил из лужи.
— Он самый! — гордо ответил Зорин.
Пришла Светлана, и они все вместе отправились осматривать спортзал, учебные классы и комнаты психологической разгрузки, в одной из который девушка проводила свои занятия. Медведев поразился, насколько продуманный интерьер был там: репродукции старинных японских гравюр и пейзажные фотографии, причудливые коряги и крохотный сад камней создавали утонченно-экзотическую, но в то же время удивительно уютную атмосферу. Сама Света выглядела неотъемлемой частью своей обители, настолько органично ей подходила эта скромная, но изысканная обстановка.
— Светлаша, ты чудо! Я никогда не сомневался в твоих способностях, но сейчас я просто потрясен тем, что ты сделала! — Вадим в восхищении поцеловал ее руку. — Это здорово!
— Я только подкидывала идеи, — Света сконфузилась от восторгов Медведева, — воплощали их, в основном, дядя Саша и Саня.
— Такая вот почти семейная бригада, — усмехнулся Новоселов.
— И Денис помогал, и Илья, и Антон, да все ребята тут постарались! — улыбнулась Светлана. — Сад камней — это идея Павла, а материал для него вся семья Устюговых подбирала.
— А фотографии, конечно же, Сергея, — не усомнился Вадим.
— Ну, в общем-то, тут и мои есть, — со смущенной улыбкой признался Томский.
Проблемы, по которым у командира спрашивали совета, оказались настолько пустячными, что Вадиму сразу стало понятно — это был всего лишь предлог для того, чтобы заманить его в отряд. Впрочем, Медведев не стал сердиться, потому что увидел искреннюю радость не только своих ребят, но и остальных, с кем он встретился в коридорах. Кадровик, с которым когда-то были довольно натянутые отношения, даже прослезился, когда увидел улыбавшегося Вадима и ощутил крепкое рукопожатие.
— Вот незадача, начальника нашего сегодня нет! Кронидыч-то как порадовался бы!
В спортзале Медведев одобрительно осмотрел обстановку и сделал несколько подач. Первый раз мяч чуть было не задел сетку. Вадим нахмурился, что-то сказал беззвучно и, прикинув высоту, дал такую подачу, что все зрители засвистели, восхищаясь талантом командира.
— Димыч, в мае будет очередная спартакиада, займись нами, — Денис наконец-то решился сказать Медведеву то, что ребята обсуждали с начала года.
— Ты рехнулся? — Вадим постучал согнутым пальцем по голове. — Какой из меня сейчас тренер? Как из собачьего хвоста сито! Света, признавайся, это твоя идея?
— Моя, — Петрович обнял Медведева за плечи. — Кроме тебя, командир, никто с этими гавриками не справится. Они дрессировке почти не поддаются, пряниками объелись до такой степени, что теперь никакой кнут не помогает.
При этих словах Новоселов пристально смотрел на Меньшикова, который с подчеркнуто равнодушным видом вдруг начал разглядывать потолок. Все догадались, что парень опять в чем-то провинился перед будущим тестем.
— Ладно, поживем — увидим, — усмехнулся Вадим, — но я пока что не знаю, когда из меня будут арматуру вытаскивать, так что особо на мою помощь не рассчитывайте.
В кабинете Медведева ничего не резануло по душе — он не успел обжить его за полтора месяца, и там не было ничего, что напоминало бы ему о прошлом. Он внимательно оглядел обстановку, вечные кучи бумаг, в которых погряз Генка, исполнявший его обязанности уже почти год, кактус на подоконнике, отчаянно боровшийся за жизнь, и только улыбнулся, не сказав ни слова.
В начале февраля Вадиму сделали операцию и сняли с костей все металлические скобы и пластины. Он на удивление спокойно вынес возвращение на неделю к постельному режиму, много читал, осваивал компьютерную графику, занимался рисованием с Васей, который уже бегал вовсю. Ребята из группы приходили к нему почти каждый день. Когда у них по графику был выходной, Сергей, который приезжал за Ириной, вместе с ней заходил к Вадиму. Сама Ирина редкий день не навещала Медведева, так бывало, только когда ее лабораторию заваливали работой. Она чувствовала себя хорошо, еще немного пополнела, что очень ей шло, но оставалась такой же подвижной. Близнецам Ильи — Андрюшке и Алешке — исполнился месяц, и молодой папа, взявший отпуск за два года, помогал Наиле управляться с малышами. Наташа Новоселова в середине месяца должна была сдать последний госэкзамен, и уже давно было условлено, что на следующий же день они с Меньшиковым подают заявление в ЗАГС.
Все казалось таким же безоблачным, как предвесенний солнечный день за окном, когда пришло страшное известие — у Антона обнаружили опухоль головного мозга. Он больше месяца ходил по разным врачам, которые не могли найти причину его непрекращавшейся головной боли и садившегося зрения. Подозревали остеохондроз шейного отдела позвоночника, невралгию, сосудистую патологию, потом послали к хирургу, затем к стоматологу, от него Антон пошел на консультацию к вертебрологу, от него — в офтальмологическое отделение, откуда его, не найдя ничего, снова отправили к неврологу. Врач полистала вмиг распухшую медкарту Усова и записала его в очередь на томографию, которая и выявила новообразование.
Диагнозу не поверил никто, даже врач. Она договорилась с областным диагностическим центром, институт оплатил еще одно исследование на каком-то уникальном приборе. Диагноз подтвердился, более того, выяснилось, что такой тип опухоли неоперабелен, возможно лишь применение радио— и химиотерапии. Прогноз был неутешительным; Антону грозили слепота, потеря слуха, полный паралич, расстройство психики и, если не удастся остановить рост опухоли, — смерть.
Все были потрясены. Молодой парень, высокий, симпатичный, здоровый, у которого совсем недавно родился сынишка, вся жизнь впереди — и вдруг такая страшная болезнь! Усову не дали опомниться и через день после уточнения диагноза положили в онкологический диспансер.
Светлана была в отчаянии.
— Я две недели делала Антошке точечный массаж и ничего не заметила! Я — дура! Идиотка! Мое место на кухне! Мне нельзя заниматься ничем, кроме кастрюль, а я лезу в тончайшие материи энергетики человека!
— Светочка, девочка моя, успокойся, не вини себя! — пытался утешить ее Медведев. — Ты сколько раз говорила, что Антон "глухой", что он не поддается никакому воздействию.
— Но мне даже в голову не пришло, что может быть такое!
— А кому пришло? Сколько парня по врачам гоняли и в нашей клинике, и в областную больницу посылали, и никто онкологию не заподозрил. На томографию его послали просто для очистки совести, не предполагая, что такие боли может дать опухоль. Олег тоже говорит, что такая картина не типична.
— А вдруг я подстегнула развитие болезни! — Света схватилась за голову.
— Насколько я знаю, — пожал плечами Вадим, — в таких случаях противопоказана физиотерапия, а Антошка на какие только процедуры не ходил. Твой массаж, он сколько раз говорил, ему помогал, в отличие от всего остального.
Сашка, который хотел позвать Антона в свидетели на свою свадьбу с Наташей, был почти в таком же состоянии, как Светлана. Парни подружились еще на пожарах в Каменском районе, за прошедшие полтора года их дружба окрепла; у Меньшикова, по его словам, никогда не было такого друга, и вот теперь он мог его потерять.
Через несколько дней Антон появился в клинике у Вадима. Медведеву показалось, что парень выглядит немного лучше.
— Мне сильные препараты с ходу начали колоть, — объяснил Усов, — голова почти перестала болеть, но меня все время тошнит. Я теперь понял, как Юлька маялась во время беременности, — невесело усмехнулся он.
— Это уже химиотерапию начали проводить? — Вадим попытался сесть, но свежий шов в подреберье резануло от усилия, и он снова откинулся на подушки.
— Еще нет, пока только обезболивающее. Я сюда приехал для того, чтобы биоматериал сдать на криоконсервацию, пока меня не начали облучать и травить химией.
— Что сдать? Зачем? — Вадим первый раз услышал о том, что в их клинике этим занимаются.
— Сперму. Юлька хочет еще ребенка родить, девочку, а я после лечения, если жив останусь, отцом стать не рискну, сделаю стерилизацию, чтобы уж наверняка. Замороженные сперматозоиды годами могут храниться, и от них потом здоровые дети рождаются. — Усов помолчал, а потом добавил: — Во многих странах, я читал, военные, пожарные, спасатели, все, чья работа связана с риском для жизни, сдают биоматериал, там даже специальные хранилища есть. Еще собираются, как только ребенок родится, замораживать пуповину и плаценту, чтобы в случае необходимости извлечь из них стволовые клетки. С их помощью чуть ли не потерянные конечности можно восстановить. Кирилл согласился на эксперимент, вдруг, говорит, новая рука отрастет...
Медведев поразился тому, о каких вещах может думать сейчас Антон и тому, насколько спокойно он держится, причем было видно, что это сдержанность не наигранная, а естественная.
— Тебе еще какие-то обследования делали? — начал расспрашивать Вадим. — Вдруг выяснится, что оба раза ошиблись, и у тебя ничего нет.
— Нет, ошибки нет, но врачи говорят, что застали самое начало болезни, можно остановить ее. Плохо, конечно, если зрение потеряю, но ведь и незрячие люди живут и работают. В нашей диспетчерской точно смогу работать, буду посылать вас кошек с деревьев снимать. — Антон даже улыбнулся. — Потом наука, может, что придумает, искусственные глаза какие-нибудь.
Медведеву стало стыдно, когда он вспомнил, о чем думал год назад. Он не хотел жить, пытался покончить с собой, хотя для него все самое страшное уже произошло, и впереди было выздоровление и долгая жизнь, пусть даже с ограниченными возможностями. У Антона же была полная неопределенность, врачи не могли сказать с уверенностью, что его ждет, а он спокойно принимал все плохие новости и даже пытался строить планы на будущее.
— Нет, командир, — не согласился с Вадимом Антон, — сейчас хоть какая-то определенность появилась, диагноз поставили, начнут лечить, глядишь, все обойдется.
После ухода Усова Медведев долго думал над его словами. Куда-то исчезла привычка Антона поворчать совсем по-стариковски по любому поводу, скептически относиться ко всему на свете, а от надменности и высокомерных высказываний он избавился уже давно. "Такое впечатление, что это он меня утешает, не хочет расстраивать", — поражался Вадим выдержке парня.
Другие ребята думали так же. Антон зашел к ним перед уходом, и Светлана увела всю группу в комнату психологической разгрузки, заварила чай. Больше часа прошло в разговорах, причем ни у кого не осталось ощущения, что их друг пришел попрощаться.
— Мне пора. Жалко, что с Ильей не повидался, — Антон встал и потянулся.
— Мы к тебе все вместе приедем, — пообещал Денис. — И Ильку с собой возьмем, и командира, как только ему разрешат вставать.
* * *
Ребята навещали Антона регулярно, но всей группой поехали к нему через три недели. К ним присоединились Ирина и Олег. Вадим, если кому-то рядом с ним было плохо, всегда забывал о своих проблемах, так и сейчас он не сказал ни слова протеста, когда Илья с Денисом прямо в коляске занесли его в "Газель". Света сразу после тихого часа хотела напомнить Медведеву, что пора ехать, но он уже давно оделся сам — только с ботинками ему помог Андрей — и ждал всех в вестибюле, не думая о том, что мимо проходят десятки людей и смотрят на него. С ребятами не было только Середкина, которого накануне с подозрением на пневмонию уложили в клинику.
Антон похудел и побледнел. Меньшиков видел его чаще всех, приезжая через день, и для него эти перемены были не так заметны, как для других ребят, особенно для Ильи, который не видел Усова больше месяца.
— Лечение хуже болезни, — поморщился Антон. — Голова почти не болит, только кружится временами. Зря, ребята, вы все это натащили, — вздохнул он, заглянув в пакеты, которые ему отдали спасатели, — я есть ничего не могу — тошнит. В палате и так полхолодильника моими продуктами занято, а вы еще принесли.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
